Пособие зла или, как довести демона.

Самое сильное лекарство в мире — ВЕРА… ВЕРА в БОГА, ВЕРА в любимого человека, ВЕРА в себя, ВЕРА в исцеление. ВЕРА лечит и душу, и тело… А все остальное дополнение!..

***

День выдался жарким, и солнечным. Хотя и наступила поздняя осень, но сегодняшний день, был действительно хорошим. Я сидела в своих мыслях, и пыталась вспомнить лицо Дмитрия. В те последние мгновения, когда я его видела. Высокий, такой красивый. С длинными растрепанными волосами, которые хаотично с падали на лицо моего любимого. Его карие глаза, которые похожи на горячий шоколад, но в последний раз когда я его видела, они были практически черными, не видящими. Помню его руки, такие сильные, такие надежные. Я даже помню, как пыталась выбраться из тех самых рук когда мы с ним сорились в домике. Никогда не смогу забыть его губы такие, нежные и властные, когда он целовал меня на лестнице. Я пыталась вспомнить все детали, как он выглядел, как смеялся, как щурился смотря на меня. Его властную и не принужденную походку. Я помню все. То, как он выглядел, его привычки. Помню, как впервые увидела его в своей кровати, то как он прыгал в окно, когда я опоили его зельем, как мы шутили над друг другом и, ну или издевались. Помню как в последний раз выглядели его губы, которые были бледными, как лед, его пустой взгляд. Его неподвижное тело, и свой крик. Не помню одного, когда он успел завладеть моим сердцем. Кристиан, которые первый прибежал на помощь, он, рассказывал потом, что мои пальцы едва удалось разжать, так крепко я вцепилась в Дмитрия. Лисса, и требовала, и уговаривала отпустить, но я только плакала и звала, плакала и звала… Что я обрела после того дня? Семью? Любимого? Жизнь? Да, жизнь я точно получила. Силу? Силу я обрела, я теперь могу управлять всеми четырьмя стихиями, могу трансформироваться, как и любой демон. Только, я еще получила родовое оружие, это два меча, которые появляются при моей трансформации. Ах, да еще я получила, две татуировки, одну это та, что метка в виде двух крыльев, а вторая- это ту которую мне нанесли перед свадьбой с Владлэном, в виде лозы из роз на руке. Мою семью до сих пор пытались привести в чувство, что бы они стали прежними, нужно много времени что бы реабилитироваться, после многих лет рабства. Ну, а на счет Дмитрия, я не знаю что с ним, я его видела в последний раз, когда его забирали из замка Червя. Больше я не видела его, и не знала, что с ним случилось. Кристиан, телепортировался вместе с ним, а мы остались с Лиссой. Прошло, больше двух недель. В первую неделю, я не произнесла ни слова, отказывалась пить, принимать пищу. Я не хотела жить без него. Зная что к его смерти причасна только я. Пусть он и скрыл нашу с ним связь, но во всем была виновата я. Лисса, все это время была со мной и смотрела что бы я не натворила глупостей. А я просто, сидела в кресле на балконе, и не двигалась. Я не знаю сколько часов я сижу в этом кресле. Я отказалась видеть друзей, людей. Рядом была только Лисса, которая, заставляла пить, принимать пищу. Которая перевязывала мои руки, которые я порезала о стекло во время битвы. Время от времени я специально нажимала на порезы что бы они кровоточили. Ведь физическая боль заглушает душевную. По крайней мере меня это отвлекало хоть и не на долго. Лисса, только смотрела на меня и качала головой. Мне было очень сложно что-либо осмыслить в этот момент. Ректор предлагала отправится домой к Виктору Дашкову, но был ли этот старый магазинчик с зельями по настоящему моим домом? Не знаю, но приютом он точно был, где меня принимали и считались с моим мнением, и по своему любили. День выдался жарким, и я сидела в своем кресле поджав ноги под себя. Немного раскачиваясь вперед назад, это успокаивало. Пока я сидела и думала о своей не очень хорошо сложившийся жизни, дверь в мою комнату открылась. Я привыкла что ко мне приходят, но люди долго не задерживаются, ведь я с ними не разговариваю, и не подаю признаков внимания. Поэтому они уходят, не уходила только Лисса. Кто-то стал подходить ко мне со спины. Я все так же не реагировала, не хотела что бы меня трогали, разговаривали со мной, успокаивали или утешали. Хотела только что бы оставили в покое. Но гость не собирался уходить, но и говорить не спешил, значит это Лисса. Хотя подруга всегда вплывала в комнату с каким-то наставлением или хотя бы с недовольством от моего поведения к окружающим. Я не знаю сколько он еще стоял за моей спиной, полчаса, час. Гость не собирался меня покидать, он настаивал на внимание. А меня нежданный гость раздражал, он мешал мне оставаться наедине с мыслями. И я решила обернуться, что бы он наконец-то ушел. Когда я стала оборачиваться, рука соскользнула с подлокотника кресла. И руку пронзила ужасная боль. Все таки порезы от стекла давали знать о себе не только когда я злилась на себя, и специально вызывала боль. Я зашипела, а гость дернулся, а потом остановился. Если бы меня кто-то спросил, откуда это знаю, если даже не видела нежданного представителя? Я бы ответила, что просто чувствую и слышу. Мои чувства обострились практически на сто процентов. Я все-таки развернула свое истощенно тело, и увидела его. Он стоял передо мной. Живой, с болью на лице. Но живой. Я замерла, не знала что мне делать, что чувствовать, что думать — ведь я думала он погиб. Мне никто ничего не говорил, а значит берегли от ужасной новости, но оказалось на оборот. Дмитрий двинулся ко мне, на его лице виднелись ссадины, порезы, от того же стекла, что и мои руки. Выглядел он осунувшимся, но на лице застыла гримаса боли, и это не от ссадин и ушибов. Его волосы были собраны в хвост. Рубашка как всегда немного расстегнута, из-под нее виднелась белая повязка. — Розаа… — подал он голос. А я дернулась, я не могла отличить сон от реальности. Мне столько раз снился сон где он приходит ко мне, а когда я снова просыпаюсь в своем кресле его нет. И я снова одна… Мне так надоело быть в мороке, я хотела что бы это закончилось. Я повернулась в сторону окна, и до боли сжала руки в кулаке, на белой повязке проступила, алая кровь. Пожалуйста путь это закончится. — Темный, пожалуйста пусть, это закончится, — молила я. Мне не хотелось снова просыпаться. Лучше остаться во сне рядом с ним, но с живым. А если я проснусь, видение уйдет и я снова останусь одна со своей болью… — Роза… — Пожалуйста, я больше так не могу… Темный… прошу, — мой голос стал срываться на рыдание, я стала сильней раскачиваться в кресле. Дмитрий подошел, ближе. Сел напротив меня. Я его плохо видела, сквозь пелену слез. Он что-то говорил, а я только рыдала и молила, что бы это закончилось. — Я больше так не вынесу… Темный отец… и Светлая мать… пощадите… избавьте меня от этого больного видения… — рыдала я и просила, просила. Я почувствовала, как меня подняли на руки и понесли в кровать, моя голова коснулась мягкой подушки и я вздрогнула. Я не спала на этой кровати, с тех пор как вернулась, со своей не состоявшейся свадьбы, это кровать напоминала о нем… — Роза… Моя Розочка, отдохни ты просто устала, нельзя было так выматывать свой организм. Ты должна быть сильной девочкой…хотя бы ради меня, — шептал его голос. Такой родной бархатистый. Меня гладили по голове, а я прижала к своему видению. Хотя бы пока он тут, снова почувствовать биение его сердца. — Дмитрий, я действительно пыталась, быть сильной, но у меня не получается… Я… это все из-за меня… ты понимаешь… Тебя убили только из-за меня, — сквозь слёзы бормотала я всхлипывая. — Колючка, ну и кто тебе сказал, что меня убили. Меня убивает только состояние в котором сейчас ты находишься. Открой глаза Малышка, посмотри на меня я живой, и тебе не надо было себя до такого доводить… — прошептал Дмитрий. А я успокаивалась и прислушивалась к своим ощущениям, и тут меня осенило. Сердце, его сердце бьется. Я отчетливо слышу стук сердца, и не своего. Он… Жив. — Дмитрий, -прошептала я, открыв глаза. Перед глазами так же стояла пелена, слезы уже не катились. Взгляд прояснялся. И я видела его, такого родного, и любимого. Он лежал рядом и улыбался… — Колючка моя, что же ты такая впечатлительная? Я чуть не умер когда увидел в каком ты состоянии, — его голос стал серьезным. — Дмитрий… ты жив, — шептала я. — А почему я должен быть не жив? Если ты не смогла меня в прошлый раз отравить своим зельем, то какая-то железка точно не сможет меня убить, — усмехнулся демон. А я не верила своим глазам, я прижалась к нему. Обняла что есть силы. И не хотела его отпускать. Ведь он здесь рядом, лежит со мной. — Ну хватит Колючка, рыдать. У меня уже вся рубашка промокла. И вспомни Кактусы не плачут, — немного веселым голосом сказал Дмитрий. Я села на кровать, вытерла слезы. Посмотрела на него. Он тоже рядом сел, но было видно как ему больно. — Дмитрий, тебе больно? — забеспокоилась я. Пытаясь остановить его своими руками, которые выглядели не очень в хорошем состоянии. Бинты на сквозь пропитались кровью. — Роза, мне было больно, только когда я увидел твое состояние, а сейчас мне не больно я счастлив, — Демон улыбнулся, такой теплой и искренней улыбкой, что мне стало стыдно. Что я до такого состояния довела свое тело. — Я просто… я думала… что ты мертв, — промямлила я. — Я тебя тут не оставлю одну, -усмехнулся наглый демон. — Дмитрий, я… — начала я, но демон, заставил замолчать меня поцелуем. Его губы были теплыми и такими нежными, такими родными. сейчас мне казалось, что все правильно. Дмитрий стал углублять поцелуй, а я ему отвечала. Когда же он прекратил поцелуй, мы тяжело дышали. Его волосы были распущенными, я умудрилась во время поцелуя стащить резинку с них. Мы тяжело дышали прижавшись лоб об лоб, мои руки покоились на его груди, его же рука на моей талии. — Я люблю тебя Розмари Хэзевей-Мазур, демоница всей моей жизни, — прошептал Дмитрий. — И я тебя люблю Дмитрий Беликов, свет всей моей жизни, — прошептала я. Демон меня посадил к себе на колени и нежно прижал, к своей груди. — Теперь все будет хорошо, Колючка, — улыбнулся демон, — Все будет хорошо…