Вверх по каменным ступенькам

Седьмой курс. Последний год обучения. Я сошла с поезда и подняла голову на замок, в котором уже горели огни и встречали первокурсников. В голове мысли только о том, что в Хогвартсе учится несколько тысяч учеников. И как среди них я найду того, кто поднял те злосчастные бумаги? Эти мысли уже три месяца живут в моей голове и в этом году я должна с ними справиться. Этот год обещает быть веселым — Сириус Блэк сбежал из Азкабана и кого-то тщательно ищет в нашей школе. Уже в поезде все заходились слухами о том, что его поиски сосредоточились на Гарри Поттере, а это значит, что из-за него в школе больше не безопасно. — Ну что? — около меня встала Грейс, — Легче дышится без Маркуса? — я удивленно уставилась на нее — уже и не вспомню про Флинта, и странно, что помнит она. — Как обычно, — я пожала плечами и мы продолжили идти. Грейс с ухмылкой косится на меня, наверняка пытается понять, о чем или о ком я сейчас думаю. — Держи, — подруга отдает мне совсем маленькую стопочку из писем, которые она писала мне все лето. — Что-то маловато в этом году, — сказала я и взяла стопку в руки, развязала узелок и посчитала письма, — Всего лишь пять. — Это лето было совсем скучным, — Грейс наклоняет голову и щурится, мне совсем непонятно ее поведение, — Думаю у тебя оно выдалось намного увлекательнее, — лепечет она, а я в смятении продолжаю идти. Что я делала все лето, спросите вы? Думала как буду извиняться перед Оливером. И возможно это звучит так, будь я все одно, что думала о нем. Меня снова мучает совесть, с которой, мне казалось, уже покончено. Но кто знал, что наши с ним случайные встречи у совятни зайдут так далеко? Что я делаю этот месяц? Ищу его, чтобы извиниться. Казалось бы, не так уж и сложно — найти ученика, который учится в соседнем факультете, а еще вы каждый день встречаетесь в Большом зале и сидите в паре метров друг от друга на совместных уроках. Наверное парень решил, что наступила его очередь старательно избегать меня, на что он имел полное право. Как оказалось после первой недели — делает он это профессионально. Оливер мечтает выиграть кубок школы по квиддичу под его руководством, поэтому седьмой курс — его последний шанс, а значит, он еще больше времени уделяет спорту и его избегания очень похожи на бурную деятельность. Но позволю ли я ему избегать меня вечно? Искать его, чтобы просить о разговоре стало в разы тяжелее, ведь замок охраняется дементорами, которых ужасно боится Грейс, да и я, впрочем, тоже. Поэтому мы ходим вместе непрерывно, а с Оливером мне бы хотелось поговорить наедине. Такой случай подвернулся тогда, когда Грейс разговаривала с кем-то из Пуффендуя и моя скромная персона ее совсем не интересовала. В этот удачный момент команда Гриффиндора шла на очередную тренировку. И я решила не упускать этот момент подойдя к Оливеру, но он и не думал останавливаться или замечать меня, поэтому я продолжала идти: — Я понимаю, что ты сейчас занят… — Правильно понимаешь, — перебивает и даже не смотрит на меня, и только идет дальше. — Я бы хотела извиниться. — И я бы простил тебя, если бы мне не было так все равно, — теперь Вуд повернул на меня голову и посмотрел мне в глаза, наверное самым осуждающим взглядом, на который был только способен. И вся команда стремительно ушла за капитаном на поле. Я в бессилии остановилась, смотря на удаляющиеся красные мантии. Понимаю, что он пытается сделать мне больно своим безразличием. Изо всех сил пытается отплатить тем же. Но он не знает, что змеи терпят намного больше боли, чем он когда-либо сможет почувствовать. И я вижу по его глазам, что он хочет услышать мои объяснения. Он хочет знать причину, он хочет знать за что. Или ему просто хочется покончить с этим? Гриффиндорцы никогда не научаться скрывать свои эмоции. В голове мелькают мысли: «Зачем мне это все? Сдалось мне его прощение. Я что, не смогу жить без этого?» И всегда отвечаю: да.

***

Второй случай подвернулся уже в конце зимы, когда ловец Гарри Поттер упал с метлы из-за дементоров, которых Дамблдор немедленно прогнал. Оливер только выходил из Больничного крыла, как я тут же застала его врасплох. — Десять минут, — он даже не одаривает меня вопросительным взглядом. Он понимает, что я имею в виду, — У тебя есть такая роскошь, как десять минут? — пытаюсь говорить без издевки, но получается слишком-слишком плохо. Грейс плохо на меня влияет. Парень поджимает губы, размышляя над тем, стоит ли давать мне столько времени на оправдания и стоит ли это того. Прошло всего полминуты, а может и меньше, прежде чем он ответил, но мне казалось, что прошла вечность. — В зале трофеев, мне оттуда легче будет уйти в учительскую, чтобы найти мадам Трюк, — «ну конечно же». Капитан уходит, а я тут же улыбаюсь, потому что мне дали шанс все исправить.

***

«Бывают минуты, когда внезапная искренность равносильна непростительной потере контроля над собой».

Я уже была в Зале трофеев мимоходом, когда Маркус рассказывал Грейс об истории кубков, отличительных значков и остального, не имеющего срока давности. Это было в позапрошлом году, а может и раньше, но я помню только как Флинт начал свою оживленную речь, я ретировалась в Большой зал. Медленно хожу среди поблескивающего в солнечных лучах металла. Мой взгляд привлекла награда Тома Реддла «За особые заслуги перед школой», выданная пятьдесят лет назад. Особые заслуги, а теперь он хочет уничтожить весь волшебный мир. Очень мило. Я не оторвалась от нее даже тогда, когда услышала за собой шаги. Парень все-таки пришел. — О, помню его, — шатен остановился перед полкой, где стоял кубок школы по квиддичу, выигранный, о Мерлин, Слизерином, — Они победили в тот год, когда я был на первом курсе, — сказал шатен, не отрывая от награды взгляд, а в стекле я видела наши отражения, — В этом году около него я поставлю свой кубок. Вау, как уверенно он это говорит. — Ты ведь и не собиралась говорить, так ведь? — теперь он спрашивает у меня, и это было слишком резко, что я часто моргаю. Да, он прав. Я забыла об этом уже через пару недель и надеялась, что это никогда не всплывет, — Я и не думал, что такие как вы, могут использовать менее грязные способы для достижения желаемого… — ему нужно выговориться. И за потоком всего этого, я совсем забыла цель, за которой вообще нахожусь в зале перед парнем, которого предала. Вуд замолкает на полуслове и направляется в сторону двери. Останавливается напротив. Но почему? Не хотел уходить? Не мог повернуть ручку? Давай же. Одно маленькое усилие и ты никогда не увидишь надоедливую слизеринку, которая предала тебя. Но я и не собираюсь его отпускать. Я бегала за ним полгода, растрачивая свое время, которое должна была потратить на подготовку к Ж.А.Б.А. и имею хоть какое-то право быть услышанной. Да и десяти минут еще не прошло. Я неуверенно подхожу и обнимаю его сзади, прижимаясь всем телом к его спине, при этом ужасно боюсь быть отвергнутой. Он напряжен как струна, так что опущенные руки, которые перекрывают мои, сжаты в кулаки. Оливер зол. Невероятное зрелище. Я часто наблюдала и описывала разные состояния людей в ярости. Грейс злится громко. Она громко отодвигает стул, громко хлопает дверью так, что портреты на стенах Хогвартса трясутся. Поэтому она слишком-слишком для Слизерина. Еще один признак — хладнокровность. Моя сестра топает ногой. Сначала правой. Потом обеими и убегает, не закрывая за собой дверь на улицу — и ей не важно снег там, дождь или палящее солнце. Оливер хочет убежать от меня и больше никогда не слышать мой голос, который пытается отстоять свою честь, но я слишком крепко его держу. Я прижимаюсь щекой к его спине, и он разжимает кулаки. Спокойное дыхание касается его плеча, и он расслабляется. — Это подло, Джоанна, — он жалеет, что подпустил меня к себе. Это слышно во всем его голосе. — Они все равно не выиграли, — шепчу я. — Это все, что ты можешь сказать в свое оправдание? — кажется, он усмехнулся. Уже хорошо. — Я подправила то, что отдавала Флинту специально, — продолжаю я, но парень молчит, создавая напряженную тишину. — С самого начала у тебя была одна цель? — шепчет он. — Нет, конечно нет, — вторю я, — Ты интересовал меня абсолютно искренне, а этот поступок — лишь проявление моего малодушия. Мне очень стыдно. Только не злись на меня, Оливер. — И почему это интересно, я не должен злиться на тебя? — но шатен действительно не злился. Не мог или не хотел, когда я так близко к нему и могу чувствовать его быстро бьющееся сердце. Теперь он не может соврать, — Анна, просто дай мне время. Я не знаю, когда снова смогу доверять тебе. Он аккуратно выпутывается из моих объятий. Встретившись взглядом со мной, парень уходит. Я не смею ничего сказать напоследок. Ему действительно нужно время. Как и всем нам.