Это работа для ведьмака

Будильник разбудил Геральта в шесть утра. Он немного полежал, глядя в потолок и гадая, на кой черт он вообще решил встать в шесть утра и не стоит ли ему более человеколюбиво подходить ко времени пробуждения, но потом все-таки сел на кровати. Гостиничный номер приятного настроения не навевал, и даже картина с обнаженной дамой Геральта не радовала. Он стоически вздохнул, натянул брюки и выглянул во вторую комнату, которую с натяжкой можно было назвать гостиной, в которой обосновался Регис. Регис почему-то обнаружился лежащим на полу рядом с розеткой. Он увлеченно листал что-то в смартфоне — картина, постепенно становившаяся для Геральта привычной и даже какой-то родной. — Доброе утро, — отвратительно бодрым голосом поприветствовал его Регис. — Ты вообще спал? — полюбопытствовал Геральт, пытаясь застегнуть рубашку. Регис приподнялся на одном локте и бросил взгляд на свои пижонские карманные часы — это при том, что он, вообще-то, держал в руках мобильный телефон. — О, — сказал Регис. — Нет. Я читал про странные… я бы сказал, сверхъестественные случаи. Пытался найти в происходящем хоть какой-то смысл. — И как, нашел? — Ну, двадцать лет назад в Велене был найден свежий труп чудовища, считавшегося вымершим уже больше ста пятидесяти лет… — Так? — заинтересовался Геральт. — Оказалось, что это неумелая мистификация. — Очень полезно, Регис. — Чем могу, — рассеяно отозвался он, не заметив сарказма. Геральт открыл было рот, чтобы сообщить, что он по этому поводу думает, но затем устыдился. В конце концов, Регис не был виноват ни в том, что утро было ранним, ни в том, что он не нашел ничего полезного, ни в том, что ситуация была в высшей степени загадочной, ни в том, что новостной портал «Будни Новиграда», как показал беглый просмотр ленты с утра, написал следующее: «Стало известно, что в город прибыл некий ведьмак Геральт Ривийский, славный своей способностью портить любое дело, в котором он окажется замешан, которая может соперничать лишь с его способностью влезать в любую историю, которая кажется ему мало-мальски привлекательной и сулящей наживу». В Новиграде ведьмаков не любили. В Новиграде также не любили магов, эльфов, краснолюдов и низушков. О более экстравагантных разумных видах, вроде допплеров, или прибожков, или сатиров, или, боже упаси, высших вампирах, и говорить не стоило. Геральту становилось не по себе, когда он думал о том, на что он согласился, когда позволил Регису за собой увязаться — и что произойдет, если кто-нибудь вдруг что-нибудь заподозрит. Когда Геральту становилось не по себе, Геральт, конечно же, злился. Регис неторопливо отключил телефон от сети, встал и подхватил со стула черный пиджак, с точки зрения Геральта, в июльскую жару абсолютно неуместный, тем более что пиджак был шерстяной. — Я тебе не помешаю, — кротко сказал Регис, как всегда, необычайно чутко улавливающий ход чужих мыслей. — Не беспокойся. Геральт раздраженно дернул плечом. — Я за тебя беспокоюсь, — сказал он. — Если кто-нибудь заметит, что у тебя нет тени, мы отряд быстрого реагирования не переспорим. — Не заметит, — с глубокой убежденностью в голосе ответил Регис. — Люди никогда ничего не замечают. Геральт абсолютно не верил в успех предприятия, однако, на место происшествия все-таки поехал. Последнее убийство произошло в день, когда ему позвонили — то есть, чуть больше двух суток назад. Как бы он ни отзывался о местных криминалистах, было сомнительно, что они и в самом деле настолько бестолковы, чтобы пропустить важную улику — и что более важно, было крайне сомнительно, что спустя два дня какие-то улики все еще остались. Пока он ползал в глухом переулке по асфальту, на котором даже следов крови уже не было, Регис сидел на капоте машины и с глубокомысленным и оттого несколько раздражающим видом пил кофе из бумажного стаканчика. — Знаешь, — произнес Геральт, поднимаясь на ноги, — я не могу сказать, чтобы ты был очень полезен. — А чего ты хочешь? Днем я вижу хуже тебя, — Регис постучал длинным когтем по темному стеклу своих круглых очков. — Ночной хищник, знаешь ли. Никакого запаха, — он глубоко вдохнул, — да, не осталось, кроме того, ты и сам бы почувствовал, верно? В детективных исследованиях ты определенно лучше меня. Просто признай, что тут мы ничего не найдем, и перестань злиться. Геральт мрачно промолчал. Переулок был пуст, чист и абсолютно непримечателен. — Может, — сказал он через некоторое время, безуспешно пытаясь найти хотя бы следы когтей, свидетельствующие о том, что здесь действительно был здоровенный некрофаг, любящий висеть на городских стенах, — ты хоть чувствуешь что-нибудь? Вроде, я не знаю, что тут где-то рядом… — Я не Детлафф, — терпеливо сказал Регис. — Он бы тебе был полезен. Я — нет. Если бы я мог ощущать, где находятся хотя бы мои сородичи — не говоря уже о гораздо более далеких и крайне смутно связанных со мной эволюционными звеньями родственниках — мы бы не убили столько времени в Боклере. Не неси ерунды. — Просто спросил. А вдруг. — Нет. И можешь быть уверен, если вдруг какие-то мои видовые особенности будут полезны делу, я немедленно об этом сообщу без каких-либо понуканий. Геральт эту точку зрения принял, но не смирился — особенно потому, что он как раз отлично знал, что Регис всегда сначала утверждал, что ничем подобным помочь не может, а потом вдруг что-нибудь выкидывал безо всякого предупреждения. Не смирился он и с тем, что дело было бесперспективным, и поэтому, согнав Региса с капота машины, отправился на место первого убийства. Солнце вставало все выше. Люди косились на них странно, и один раз Регису, взявшему на себя роль парламентера, даже пришлось показать полицейское разрешение. Вопреки всякой логике — а может, напротив, как раз благодаря ней, учитывая новиградские нравы — бдительного прохожего документ не успокоил. Завидев на нем имя Геральта, он чертыхнулся и поспешил удалиться восвояси, словно Геральт мог его прямо на месте превратить в жабу. — И что это было? — осведомился Геральт. — Полагаю, распространенный в данных краях случай закостенелой ксенофобии. Нашел что-нибудь? — Нет, — раздраженно ответил Геральт. — Он как сквозь землю провалился… А предварительно из этой самой земли выполз. Никаких следов, ничего. Регис смолчал. — У этой твари, — не успокаивался Геральт, — когти чуть ли не полметра в длину и эпидермис прочностью с лист железа, а тут никаких следов! Я готов предположить, что в полиции нас разыгрывают. — Вечеринка с трупом, Геральт, вещь в устройстве своем довольно сложная. — А как ты это объяснишь? Регис задумчиво поскреб когтем кирпичную стену — разумеется, оставив на ней неглубокую крошащуюся царапину. — Протофелдеру сделали маникюр? — предположил он. — Алмазной шлифовальной машинкой? — О, — в кои-то веки проявил заинтересованность Регис. — Так вот что мне нужно. Геральт смерил его мрачным взглядом человека, в данный момент своего жизненного пути принимающего шутки слишком близко к сердцу. — Пойдем, — сказал он, — поопрашиваем население. Попытайся усмирить свое чувство юмора. У Геральта было преимущество перед полицией: он знал что искать, а они нет. Имелся у него, однако, и определенный недостаток, а именно: люди с ним разговаривать особенно не желали. Геральт точно не знал, была ли тут виной определенная репутация, сложившаяся вокруг его личности, его очевидно мутантный вид, общее недоверие к представителям власти — и заодно всем, кто ошивался рядом — или же все вместе взятое, но говорили с ним неохотно. Нет. Ничего не видели. Нет. Ничего такого. Нет. Впервые слышу. После обеда Геральт несколько отчаялся. Сидя на парапете, отделявшем набережную от глубин залива Пракседы, очевидно, перешедшей с крови великомучеников на более невинные жидкости, он мрачно жевал лепешку с морепродуктами и ждал вечера, чтобы перейти ко второй стадии опроса населения, вернувшегося с работы и нападения не ожидающего. Расположившийся на бордюре Регис молча листал файлы. — Что ты там надеешься увидеть? — не выдержал Геральт. — Последовательность, — рассеянно ответил Регис. — Какую еще последовательность? Ты думаешь, вампиры напали, предварительно выяснив, не ходят ли жертвы в один и тот же ночной клуб? — Учитывая всю невероятность сложившейся ситуации, я таковую возможность не исключаю, — абсолютно невозмутимо отозвался Регис. Геральт отряхнул от крошек руки и сел рядом. — И как? — заинтересованно спросил он. — Никак. Первая убитая: женщина двадцати трех лет, студентка филологического корпуса новиградского университета. Квартерон. В отношениях не состоит, близких друзей не имеет. Живет в южном районе с соседкой. Все свободное время, судя по всему, посвящала учебе. Второй убитый: мужчина тридцати шести лет, межвидовой антрополог, дважды был задержан в связи с подозрениями в хранении фисштеха, один раз — за драку в публичном месте, живет на Храмовом острове, и… Геральт это и так знал, поэтому он только нетерпеливо поморщился. — Да, извини. В общем, я это к тому, что множества абсолютно никак не пересекаются. — Как неожиданно, — съязвил Геральт. — Я не знаю, заметил ли ты, но низшие вампиры, как я уже упомянул, досье на жертв не составляют. Заканчивай страдать ерундой. — Но как-то же они сюда попали, — пожал плечами не обидевшийся Регис. — Поскольку естественным путем это произойти не могло… — Ты предполагаешь, что их кто-то натравил. — В целом, да, предполагаю. — Хорошо, — после паузы согласился Геральт. — Давай проведем более обширный… Опрос населения. Поэтому для начала они отправились в южный район. Южный район на самом деле не был таким уж и южным — он притулился на востоке города, рядом с проливчиком, разделявшим Новиград пополам. Просто как-то так исторически сложилось. Казалось, в воздухе должно было бы пахнуть свежим запахом моря и водорослей, но пахло рыбой и мусором — как, в общем, часто пахло в бедных районах крупных портовых городов, где снимали квартиры студенты, неизвестные еще обществу художники и просто люди небогатые. Геральт ввиду своего равнодушия к чужим этническим и видовым принадлежностям упустил и короткую строчку чужого досье, и замечание Региса: Анита Рейв была квартероном. Ее соседка по комнате, открывшая им дверь, была эльфкой, и сказать, что она была недовольна компанией, означало сильно преуменьшить реальность и упустить возможность использовать такие слова как «ярость» и «неистовство». Она посмотрела на невыразительную физиономию Геральта, испещренную шрамами, и вдруг ткнула его в грудь стоявшей рядом с дверью битой. Геральт опешил, особенно потому, что это, вообще-то, было довольно болезненно. — Что? — растерянно спросил он, отступая на шаг назад. — Пошел нахер! — злобно сказала эльфка. — Я сказала вам, выродкам, у меня ничего нет! — Госпожа… — начал было Геральт, но эльфка ткнула его снова, с еще большей амплитудой и интенсивностью. Она занесла руку и в третий раз, но в этот раз сработал безотказный Регис. — Простите, — вежливо, но непреклонно сказал он, перехватывая орудие избиения в воздухе. Бита словно бы натолкнулась на невидимую стену. Рука у Региса даже не дрогнула. — Мне кажется, вы нас с кем-то перепутали. Мы здесь по поводу убийства госпожи Рейв, а не чтобы… Экспроприировать у вас что бы то ни было. — Экспро… — Изымать, — перевел Геральт, ловко отбирая у нее биту. — Отнимать. Тибрить. Мы работаем с полицией. Эльфка перевела взгляд с бандитской рожи Геральта на честное, умное и крайне отстраненное лицо Региса. Вместе они практически составляли одного нормального человека — если так можно было бы назвать компанию из одного высшего вампира и одного ведьмака. — Ну охренеть, — сказала она. Эльфку звали Ланой Эрвест, и нельзя сказать, что полиции она была рада больше, чем неизвестным выродкам, для которых у нее ничего не было. В чем именно тут обстояло дело, Геральт предпочитал не спрашивать, поскольку не был уверен, что Лана не воспримет его интерес как желание скрысятничать. Ну, по крайней мере, она пустила их в квартиру. Геральт предполагал, что скорее из-за опасения перед его выразительным видом профессионального убийцы. Ну и из-за Региса, который выглядел куда как менее выразительно, но зато полностью погасил инерцию удара, и глазом не моргнув — что в конечном итоге впечатляло даже больше. — Было в поведении госпожи Рейв что-нибудь необычное? — спросил Геральт, сложив руки за спиной. — Может, у нее были какие-то проблемы в последнее время? — Ее ж монстр порвал, — мрачно ответила Лана. — Вам не кажется, что это у нее самая большая проблема случилась? Она говорила со странным акцентом. Некоторые эльфы действительно не слишком хорошо владели общим, но непривычная манера Ланы строить предложения вкупе с просторечным жаргоном создавало воистину необычное впечатление. Регис молчал, наверное, все-таки решив в кои-то веки ему не мешать, вопреки тому, как он обычно делал все время. — Мы рассматриваем разные варианты, — рефлекторно уклончиво ответил Геральт, и тогда эльфка раздраженно скрестила руки на груди. — Иди и порассматривай свою… — Мы думаем, — поспешно вмешался Регис, — чудовищ мог кто-то к этому подтолкнуть. Геральт яростно наступил ему на ногу, но он, кажется, ничего не заметил. Пытаясь привлечь внимание высшего вампира при помощи болевых раздражителей, всегда следовало помнить, что этих ребят можно было проткнуть насквозь, а они все равно продолжали с тобой непринужденно разговаривать о погоде. — Поэтому, — терпеливо повторил Геральт, которому ничего не оставалось, — ответьте на один простой вопрос. У Аниты Рейв были враги? Были ли у Аниты Рейв враги? Если задуматься, вопрос, конечно, был полностью нелепым. Она была квартероном. — А ты как думаешь? — резко спросила Лана. — У нас у всех есть враги. — Такие, чтобы желать ее смерти? — уточнил Геральт. Лана рассмеялась, сверкнув мелкими плоскими зубами без клыков. Геральт вдруг обнаружил, что за время, проведенное с Регисом, этот эльфский какой-то неестественный прикус начал пугать его больше, чем зубастая улыбка вампиров. Может, потому, что в последнее время все эльфы, которые ему улыбались, его ненавидели и мечтали избить битой, или, скажем, каким-нибудь еще более смертоносным оружием. Она перестала смеяться так же резко и неожиданно, как и начала. Геральт раздосадовано потер переносицу. Диалог обещал быть сложным. — Я понимаю, с какими проблемами вам с Анитой приходилось сталкиваться, — он старался говорить мягко, но в этом деле мастером был снова замолчавший Регис, а никак не он сам. — Меня интересуют угрозы — реальные угрозы. Преследования, выходящие за грань. Столкновения интересов. «У меня ничего нет». «Дважды был задержан в связи с подозрениями в хранении фисштеха». — Может быть, наркотики? — рискнул предположить Геральт. Лана сделала такое лицо, как будто сейчас снова рассмеется, но не рассмеялась. — Понимаешь? — переспросила она. — Ты что можешь понимать? Ну, на такой эффект Геральт мог рассчитывать. — Он мутант, — негромко сказал Регис. — Не менее неодобряемый в славном Новиграде, чем вы. Все, что мы хотим — найти того, кто мог сделать подобное с вашей подругой. И, желательно, найти быстро, пока славный Новиград снова не начал чинить нам препятствия. Пожалуйста, не обращайте внимания на некоторую неловкость общения моего друга. Просто позвольте нам найти и наказать того, кто это сделал. «Некоторую неловкость общения». Ну спасибо, подумал Геральт. Лана перевела на Региса злой немигающий взгляд. — А ты? Ты вообще кто? — О, — скромно сказал вампир. — Никто. Просто сочувствующий. Геральт подумал, что он точно мог бы порассказать Лане Эрвест о гонениях. — Никаких наркотиков, — после недолгого молчания сказала Лана. — Она этим не занималась. Никогда. Анита была хорошей девочкой. Хотела стать писательницей. Вечно говорила, что я на мир слишком обижена. Что он может… Лучше быть. И я ей поверила, а теперь вы говорите, что кто-то ее убил. Никто ее не ненавидел… Как ты сказал, за гранью. Никому она не была нужна, и это все. — Спасибо, — сказал Геральт, думая о том, что это ни к чему не привело. — Мы найдем его, — сказал Регис вместо того чтобы сказать: «Нам очень жаль». — В этом можете быть уверены. И они, конечно, ушли, оставив за собой бедно обставленную квартирку, пропахшую книжной пылью — и, Геральт готов был поклясться, бензином и метиловым спиртом. — Скрывает она что-то, — недовольно заметил он, выйдя на улицу и закуривая сигарету. Настроение у него было паршивое, и, кажется, он заразился от эльфки странными лексическими конструкциями. — Разумеется, — сказал Регис. — Но не то, что ты думаешь. — Ничего я не думаю. Я знаю, что она чем-то приторговывает, и я знаю, что она это пытается скрыть. Просто я считаю, что тут может быть что-то важное. — Лана сказала: никто Аниту не ненавидел. С наркотрафиком она связана не была, и, прости уж, неочищенный фисштех — это слишком мелко, чтобы тратить такие усилия на убийство будущего светила на небосводе литературного искусства. Убийство на почве видовой ненависти? Адам Аркелл в это не вписывается. Да и ты знаешь, они так не работают. Тут что-то другое. Геральт кивнул. Да, они так не работали. Они вводили кучу законов — про эмиграцию, про квоты приема на работу, про комендантский час, про политические ячейки, про все, что угодно. Те, кто властью не обладал, брал в руки старую добрую биту с гвоздями — хорошо, что у Ланы Эрвест такой не нашлось. Вампиров не натравливал никто. — Поехали, — сказал Геральт, туша окурок о заплеванную урну. — Может, с Аркеллом повезет больше.