Забытое королевство

      Глядя затянутыми усталой поволокой глазами в чистое небо, проглядывающееся сквозь посвежевшую роняющую капли листву, Каниэ отстранённо думал: сколько времени требуется клонящемуся к закату солнцу, чтобы пробить плотное, почти чёрное полотно туч? Полчаса? Час? Сейе казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он осел на мокрую, противно чавкающую грязью землю, прижавшись ноющим затылком и замерзшей спиной к теплому шершавому стволу дерева. И в то же время будто всего одна минута.       Теперь, когда юноша, наконец, обрел потерянные воспоминания, у него сложилось весьма двойственное ощущение. Он впервые за долгое время вновь почувствовал себя целым и вздохнул с облегчением — не сошёл с ума, с ним все в порядке, дело не в нем, просто так было решено без его ведома. Но парня все равно трясло от избытка разрывающих изнутри эмоций: острой боли, мерзкого ощущения предательства, бесконечной усталости и почти бесконтрольного гнева в сторону девушки, которая обрекла его на это. Вот только стоило закрыть глаза, как перед внутренним взором представал столь дорогой сердцу образ, и вся злость и обида обращались в прах, будто и не существовали никогда.       Это было так досадно и нечестно, что появлялось желание сломать, уничтожить что-нибудь первое попавшееся под руку, но Каниэ лишь недовольно нахмурился, прикрылся промокшим насквозь рукавом, пахнущим дождём и древесиной, от слепящих лучей заходящего солнца. Лишь в этот момент его внимание привлек кусочек безвременно утерянной для этого мира, некогда бывшей шарфом, ткани в собственной судорожно сжатой ладони. Несколько минут он, не шевелясь, смотрел на обвисший мокрой смятой тряпкой аксессуар совершенно неосмысленным взглядом.       Интересно, почему же парню удалось найти его лишь сейчас?.. Если подумать, то это бы случилось гораздо раньше, и ему не было бы нужды мучиться все эти месяцы, если бы…       Сейа горько усмехнулся про себя — слишком занятый своими переживаниями и попытками отвлечься, он упустил такую важную деталь.       Именно в это время в Токио ведь должен был начаться сезон дождей, верно? Вот только лето выдалось на редкость засушливым и аномально жарким. Как он мог не заметить такого масштабного изменения?       В последнее время его так часто накрывало волнами смутных смешанных эмоций, что он уже толком не осознавал, что именно чувствует по отношению к столь внезапному открытию: было ли это удивление, шок или совершенное безразличие, отрешенность?       Если бы Каниэ только был чуть внимательнее ко всему, что происходило вокруг него, он бы вполне смог догадаться гораздо раньше. Если бы он тщательнее наблюдал за настроением окружающих, то разгадал бы загадку подавленности принцессы и выпытал бы у неё правду. Если бы он хоть чуточку прислушивался к разговорам одноклассников, то получил бы зацепку, от которой можно было бы отталкиваться в импровизированной расследовании.       В конце концов, если бы он лишь один единственный раз позволил чувствам взять верх над вечно сдерживающим разумом, то всего этого бы не случилось.       Но он бездействовал. Упивался собственной жалостью, превращая себя в жертву обстоятельств и чужих решений, абсолютно пассивно воспринимал мир, настойчиво отгораживаясь от него…       Больше всего в этой ситуации виноват он сам, хоть и не хочется признавать. А есть ли вообще смысл заниматься самоуничижением, если все уже неотвратимо случилось? Конечно же нет.       Тяжело оперевшись на высыхающий ствол Анимуса, юноша с трудом поднялся на ноги, попутно бережно складывая черно-белую материю в карман. Критично оценив свою запачканную, безнадежно испорченную форму, менеджер торопливо, кое-как отряхнулся и нетвердым шагом направился ко входу в замок — собирать вещи для переезда в прежний офис.       Уже на полпути он обернулся, с прищуром взглянул на пестреющий голубым и алым небосвод, усмехаясь собственной стремительно промелькнувшей мысли о том, что сегодня он удивительно схож с небом того дня, когда для парня перестала существовать одна, казалось бы, незначительная, но оказавшаяся такой важной девушка.

***

      Спустя всего двадцать минут основная часть документации и принадлежностей была водворена на своё родное место, а утомленный физическим трудом Каниэ опустился на стул, расслабленно откидываясь на одетую в грязный лазурный пиджак спинку и обыденно разглядывая высокие, забитые под завязку стеллажи.       Латифа, переодевшаяся в уже высохшее платье, тихо стояла в дверях собственной библиотеки и с беспокойством и пытливостью следила за тем, как парень бережно укладывал различные папки, планшеты, ручки и тому подобное в большую картонную коробку, прятал ноутбук в школьную сумку, молчаливо провожая его. Конечно, она помнила, знала о всей ситуации, видела его смятение, но молчала. Как знал и Моффл. Эти двое стоически не выдавали тайну и, видимо, планировали унести её с собой в могилу, даже не намекнув о причинах ухода Сэнто. Впрочем, юноше было все равно. По крайней мере, он настойчиво старался себя в этом убедить.       Возможно, когда-нибудь Сейа найдёт в себе силы и решится попросить их рассказать. Возможно, когда-нибудь они решат поделиться с ним этой занятной историей, и все кусочки лягут в единый паззл. Но не сейчас, потому что на данный момент каждый из их тройки переживает слишком многое: Латифа, старающаяся казаться невозмутимо-счастливой, наверняка плачет ночами в подушку из-за потери подруги, ставшей после пройденных вместе испытаний родной. Моффл, все такой же грубый снаружи, скорее всего, глубоко внутри волнуется из-за племянницы и ухода приструнивающей его чересчур буйных друзей девушки, к которой он также успел прикипеть душой, а Каниэ… Он, как никто другой, ощутил на себе последствия того, что воспринимал её нахождение рядом как должное, слишком поздно осознавая, насколько ошибочны такие мысли.       Когда-нибудь все они смогут жить спокойно. Когда-нибудь Сейа сможет подавить в себе привычку бросать мимолетные взгляды на секретарский стол, идти вперёд, не ожидая услышать привычного цокота каблуков за спиной и шуршания блокнота, перестанет вздрагивать от резких звуков, напоминающих щелчок ружья, раздающийся в тишине. Когда-нибудь он задвинет все это настолько глубоко, что воспоминания затеряются в бесконечном хранилище памяти, а пока… Пока он просто будет привыкать к тому, что и у него, оказывается, могут быть неудачи и вполне обыденные для человека чувства: подавленность, грусть, тоска, эмоциональная опустошенность.       Как бы сильно менеджер не хотел утонуть в столь новом для себя состоянии, прикрыв привычно уставшие глаза, наслаждаясь тишиной, запахом пыли и лёгкой прохладой от снежного талисмана, висящего на открытом окне, дела явно не собирались ждать, когда он придёт в норму. Потирая ладонью подозрительно теплый лоб, Каниэ взял со стола громко вибрирующий телефон и сквозь пальцы посмотрел на имя звонящего: это был кто-то из команды следящих за аппаратной парка. Прижав трубку к уху, парень развернулся в крутящемся мягком кресле, оперся локтями о столешницу и ответил на вызов: — Я слушаю. — Босс, у нас возникла некоторая проблема, — голос явно дрожал от неуверенности и некоторого волнения, хотя, узнав звонящего, юноша был несколько удивлён, так как тот был не из тех, кто стал бы беспокоить по пустякам. Недовольно вздохнув про себя, Сейа спросил: — Что там у вас? — Я не был уверен, стоит ли говорить об этом, но, посоветовавшись, мы решили все же предупредить вас. Сейчас я около врат и… Помните тот раз, когда печать была сорвана, оттуда хлынула вода и появился пиратский корабль? — Ну и? — прозвучало это весьма нетерпеливо и даже грубо, но встревоженному главе парка было не до вежливости — разговор, кажется, предвещал проблемы. Возможно, серьёзные проблемы. — В них кто-то… Стучится. Очень настойчиво. Звучит неразборчиво, но, кажется, там просят о помощи. — Как долго? — Последние пятнадцать минут, — чувствуя настроение собеседника, работник сократил ответы до минимума, передавая лишь основную суть. Уже на ходу, оценивая состояние запачканного пиджака и решая оставить его на спинке стула, менеджер ответил: — Ничего не делайте. Ждите меня, я скоро буду.       Направляясь к выходу из здания офиса, парень даже не заметил, как сосредоточился лишь на желании того, чтобы масштаб происходящего не увеличился до размеров катастрофы, мигом прогоняя все сторонние мысли прочь.

***

— Как обстановка? — Стук прекратился пару минут назад. На помощь не зовут около пяти. Уже стоя перед громадными, просто гигантскими, сплошь металлическими вратами, менеджер решил задать вопрос: — Они ведь запечатаны? Есть ли возможность их вскрыть? Клык, акула, работающий в зоопарке аниматором и по совместительству помогающий команде аппаратной, неуверенно и заикаясь произнёс: — Рр-разве что ос-собым заклинанием. Пр-ринцесс-са Латифа-сс-сама должна знать… — Исключено, слишком опасно, — сложив руки на груди, ответил Каниэ, все так же упираясь взглядом в мощь перехваченных железными балками створок. — Кто-то ещё? Бесшумно подойдя сзади, Моффл твёрдо заявил, смотря в лицо Сейи: — Я могу, мофу. Ты уверен, что это нужно, мофу? — Да. Мы приоткроем так, чтобы суметь полностью контролировать ситуацию, — на скептический взгляд маскота юноша ответил самым убедительным из своего арсенала, понимая — все провалится, если говорящий зверь не захочет рисковать и откажется сотрудничать.       Достаточно хорошо развитая интуиция подсказывала, что на зов непременно стоит откликнуться и помочь, хоть и выглядит это со стороны как очевидная ловушка и бессмысленное подвергание опасности жителей и работников парка. — Ты появился удивительно вовремя, — с долей подозрения, прищурив глаза, заметил Каниэ. — Просто проходил мимо, — поспешно ответил Моффл, а затем с обреченным вздохом добавил, — надеюсь, ты знаешь, что делаешь, мофу, и это не обернётся проблемами.       Встав в позу, как девочки-волшебницы из посредственного аниме-сериала, маскот воздел руки к небу и начал шептать одному ему понятные слова.       Каниэ ждал, пока воздух вокруг ворчуна начнёт искриться или колебаться, или же пока ворота не начнут сиять изнутри, а тем временем его руки от страшнейшего волнения и предвкушения начали ощутимо дрожать, потому их в срочном порядке пришлось спрятать, вцепившись пальцами в голые предплечья. Но, прошла минута после того, как Моффл затих, а ничего так и не произошло.       Сейа хотел уж было ядовито усмехнуться и высказать пару едких комментариев по поводу сомнительных способностей «друга», но створки врат начали оглушительного скрипеть, открывая взору ту сторону.       Кажется, в Кленовой стране полыхал яркий, словно огромный лесной пожар, закат, но главе парка было не до этого. Он выпрямился и замер, будто взведенная пружина, напряженно впериваясь глазами в проем на уровне человеческого роста, дабы первым увидеть вошедших. Спустя пару секунд в небольшой образовавшийся проем буквально ввалился ребёнок.       Лет 13-14, в запачканной землей военной форме и съехавшей на бок фуражке, из-под которой торчали взмокшие взъерошенные волосы, худой, но хорошо сложенный мальчишка устало, запинаясь и хромая, волочил на своих плечах кого-то ещё. Как только менеджер взглянул на второго спутника, все вокруг словно перестало существовать.       Стало неважно, что сквозь распечатанные врата может вломиться кто угодно, в том числе и преступники, что, вообще-то, в первую очередь он должен думать о безопасности парка, потому что, перекинув повисшую безвольной плетью руку через своё плечо, паренек тащил её.       В неизменном алом камзоле, порванном и замаранном какими-то багровыми пятнами, в светлых тканевых брюках с коричнево-бурыми разводами, в чёрных пыльных сапогах до середины колена и с привычным тугим русым хвостом на затылке, свисающим до талии, совершенно обессиленная и не похожая на себя — это все же была она.

Сэнто Исузу.