Забытое королевство

       За окном уже стояли сумерки, когда Сейя наконец закончил с расчетами и бросил взгляд в угол экрана рабочего ноутбука, откуда ему приветливо-кокетливо поигрывали бровями часы: 19:33.        Он нахмурился: настолько увлекся, что не следил за временем, а все работники парка наверняка уже разошлись по домам, ведь сегодня на собрании они приняли решение сократить рабочий день. Парень прикрыл уставшие глаза, потянулся, разминая затекшие и ноющие мышцы, окинул взглядом офис. Высокие, почти до потолка, полки, забитые книгами, папками и коробками с документацией, бежевый и очень комфортный угловой диванчик с журнальным деревянным столиком, прилегающий к ним стол секретаря, заваленный кипами бумаг - все это уже должен был затопить таинственный, синевато-фиолетовый вечерний свет, но захламленная комната была освещена электрическими лампами, которые предусмотрительно включила Исузу.        Тайком посмотрев на неё, менеджер отметил, что секретарь была увлечена работой не меньше, чем он сам: девушка с энтузиазмом рылась в стопках бумаг, выуживая то один, то другой лист, заносила данные в компьютер, что-то считала и хмурила брови, раздраженно стирая, а затем снова вводя цифры в таблицы.        Наблюдая за её работой, за ловко летающими над клавиатурой пальцами, Каниэ не заметил, как подпер подбородок сцепленными ладонями и стал пристально следить за каждым движением помощницы, отстраненно думая о чем-то своем. "Клац-клац, клик, клик, клик, клац-клац, клац." Беспрерывная симфония мыши и клавиатуры убаюкивала, уносила мысли прочь, не желая отпускать даже тех, кто насилу старался вырваться. Но ещё большим притяжением обладали глаза его помощницы: цвета янтарной смолы, они затягивали в самую бездну, откуда уже нет выхода, да и, по правде сказать, покидать этот сладостный плен не хотелось самому. Хотелось вечно глядеть в них и тонуть в искристом желтом свете, что был навсегда запечатан там, за морозной стеной непробиваемого льда сердца. Порой казалось, что парень уже близко, он вот-вот попадёт туда и будет купаться в ласкающем его тёплом сиянии, что вот-вот падет барьер безразличия, ведь он ясно видит, как по нему пробежала огромная трещина и через нее пробиваются лучи симпатии, но... Нет. Величественная и неприступная Королева Зимы, всецело правящая в мире души Сэнто Исузу, никогда не позволит кому бы то ни было проникнуть к самому заветному сокровищу, бережно охраняемому замками и стенами, цепями и опасными защитниками - сердцу девушки.        Наконец, Сейя очнулся и, спохватившись, поспешно отвел взгляд, в то же время произнеся: - Сэнто, заканчивай с этим. Если что-то осталось, подождет до завтра, ты и без того задержалась.        Нехотя оторвавшись от экрана ноутбука, секретарь неспешно встала, опираясь руками о столешницу, аккуратно сложила в стопку свежераспечатанные листы и ответила, повернув голову в его сторону: - Мне нужно отнести эти бумаги в отдел разработок.        Они встретились глазами, контакт длился всего несколько мгновений, но парень поспешил прервать его. Он как-то резко кивнул и тоже поднялся, на ходу впихивая в школьную сумку документы на проверку: - Наверняка все уже разошлись по домам. Оставь это здесь. Занесешь завтра с утра во время обхода. - ‎Поняла, - как всегда кратко, по делу ответила девушка и начала собирать вещи, готовясь к выходу. Ей показалось, что менеджер торопится куда-то, поэтому она старалась сделать всё настолько быстро, насколько это было возможно.        Сейя уже прошествовал прямо к двери, на ходу доставая телефон, дабы проверить время: 20:06. Он озадаченно уставился на экран, пытаясь понять, как так получилось, что прошло уже полчаса. Несколько секунд в мучительных раздумьях, и парень вдруг невзначай вспомнил, как уставился на свою помощницу и потерял за этим занятием счёт времени. Стараясь позабыть о таком досадном факте, Каниэ обернулся, чтобы спросить, готова ли Исузу к выходу, и увидел, как та отрешенно глядела на деревянную столешницу, опустив голову, словно мысли её были не здесь, а где-то далеко-далеко. -Сэнто? - в тишине вечернего офиса его голос разнесся по всей комнате, отражаясь от шкафов, стен, потолка... - Ты идёшь? -‎ Ха?.. А, я забыла, куда положила телефон. Не жди, оставь ключи, я всё закрою и отнесу их сама.        Кажется, слова, буквально разрезавшие беззвучие, напугали её, потому что после его вопроса девушка заметно вздрогнула. Её глаза стали более осмысленно глядеть вперёд, но она все ещё не поднимала их от стола. К тому же, неизвестно, по какой причине, она собрала брови на переносице и нервно теребила край юбки, отороченной белым кружевом. - Я могу помочь с поиском теле...        Но его прервали, даже не дав договорить: - Я-я спр-равлюсь сама, пож-жалуйста, поезжай дом-мой, иначе Айсу-сан будет волноваться, а я буд-ду чувств-вовать себя винов-ватой...        Каниэ на несколько секунд выпал из реальности. Образ всегда собранной и серьёзной, ставящей свой долг превыше всего Исузу никак не вязался с тем, что предстало перед его глазами сейчас: потупившая взгляд, покрасневшая, смущённо заикающаяся девушка, неуверенно держащаяся за свою юбку вместо того, чтобы схватиться за мушкет - все это было ново и... Чертовски мило. Но сбивало с толку.        "Со стороны это может выглядеть как признание."- за долю секунды эта мысль пронеслась в голове парня и заставила его почувствовать себя крайне неловко (уже который раз за день). Сейя не любил, когда ситуация выходила из-под контроля, поэтому, вернув мышление в обычное русло, он тут же поспешил ретироваться за дверь, в то же время стараясь вернуться в образ "Я само совершенство", который со смешком только что махнул ему рукой, в которой был зажат белый платочек, вытер выступившую слезинку и вприпрыжку, вместе со способностью говорить, ускакал в алый закат: ‎- Ты определённо сегодня странная, - пробубнил он едва слышно. Оскорбленная не пойми чем гордость обиженно бухтела где-то в углу, но парень не обратил на нее внимания, лихорадочно придумывая, что сказать. Ответ нашёлся, и он уже более уверенно произнес, старательно осыпая все вокруг себя искрами неотразимого , - В этом есть и моя вина, что ты задержалась, так что я провожу тебя. Подожду за дверью. ‎        ‎Не прошло и мгновения, как Сэнто осталась в офисе одна. ‎"Это было слишком просто," - выпроводив менеджера, с видом победителя усмехнулась девушка и подошла к своему столу. Заметив, что парень все никак не хотел уходить, Исузу решила использовать тактику, которая была проверена на нем уже не раз. Стоило ей начать хоть немного иначе вести себя, как Каниэ тут же тушевался и спешил скрыться куда-нибудь подальше, при этом старательно делая вид, что так и надо. Ее всегда смешила эта черта, ведь наконец во всегда идеальном образе нашелся изъян, над которым можно спокойно подтрунивать. Упоминание боязни высоты было под строгим табу, ведь у каждого из нас есть глубинные воспоминания, так или иначе связанные с инстинктивным ужасом, который ощущаешь, сталкиваясь со своим страхом лицом к лицу, и девушка прекрасно понимала это. Она прибегла к этой безобидной хитрости, потому что неё не было другого выбора. Но как только она вспомнила о "телефоне", улыбка слетела с её лица, как осенний высохший лист, подхваченный ветром. Слегка наклонившись, секретарь с трудом выдвинула набитый до отвала ящик, положила на стол черную пухлую папку и вытащила лежащий под ней шероховатый конверт с алой печатью. Осторожно расположив его в своей сумке между учебниками, Сэнто вернула все на место и подготовилась к выходу. К её глубокому сожалению, она понимала, что на улице он все-таки будет ждать её. Девушка была бы рада, хоть и не показала бы этого. Была бы, если бы это было не сегодня... Экс-менеджер прикрыла глаза, глубоко вдохнула, выдохнула, решительно подошла к двери и, мягко взявшись за ручку, легко повернула и потянула её на себя. ‎

***

       ‎ Как только Исузу с тяжёлым сердцем распахнула дверь, ей в лицо дунуло чистым прохладным воздухом, несколько поднимая настроение. Лето было в самом разгаре, но вечер дарил благодатный ветерок, остужающий мучающихся от зноя людей. Приятно пахло цветами, которые Тирами ежегодно высаживал вокруг парка, у себя в домике и в клумбах, радуя гостей их ароматом и ухоженным видом. Пусть он на самом деле и был повёрнутым извращенцем, но работу всегда выполнял даже больше, чем на "отлично". После электрического освещения люминесцентных ламп сияние заходящего солнца было ослепительным для привыкших к полумраку глаз. Яркие полосы света расчерчивали небо подобно страницам в её любимом блокноте, лучи играли на железных перилах лестницы, отражались, пуская зайчиков на стены здания, высвечивая некоторые места из полумрака и делая офис пятнистым леопардом.        ‎Мягкий плавный переход от нежно-сиреневого к белому, от него - к светло-лимонному, оранжевому, и, наконец, у самого горизонта - кроваво-алому выглядел так, словно художник с поистине материнской нежностью создавал его - своё детище, своё лучшее творение. И на таком прекрасном фоне стоял Сейа, облокотившись на перила лестницы спиной и повернувшись к закатному солнцу. Его лица нельзя было разглядеть из-за последнего солнечного света, бьющего прямо в его широкие плечи. Все, что было видно, - четкий силуэт, красивый профиль и небрежную позу, однако это так гармонично смотрелось, что у девушки от столь завораживающей картины перехватило дыхание.        ‎Она несколько минут невольно любовалась пейзажем и юношей, тепло улыбаясь, но в улыбке её была видна грусть. Постукивая каблуками, Исузу подошла к нему и встала рядом, так же, как и он, устремив взгляд в даль горизонта и отстранённо думая о чем-то одном, но в то же время обо всем сразу, спрятав улыбку внутрь себя.        ‎Пара ещё немного постояла, а затем синхронно оторвалась от перил и молча направилась вниз по бетонной лестнице, не отрывая глаз от закатного полотна. Их головы не были забиты расчетами, докладами и прочими рабочими моментами. Все, что сейчас волновало умы - бескрайний простор небес, наполненный природной красотой и умиротворением.        ‎Дойдя до ворот, они сдали ключи от офиса охраннику, попрощались с ним и направились на стоянку для персонала, где был прицеплен велосипед Кании. Тишина не была неловкой, напротив, они наслаждались мигом спокойствия и уюта, достигнутого сейчас, но парень вдруг понял, что ему недостаточно просто молчать. Он хотел услышать её голос, узнать её мысли и то, что Исузу чувствует. Сейя понял, что, фактически, ничего о ней не знал. Он видел лишь то, какой девушка была на работе - спокойной, собранной, вспыльчивой иногда, но всегда готовой помочь. Не знал, что ей нравится, что она любит или наоборот, не знал ничего о её прошлом, о том, как она жила до появления в парке... Как и Сэнто о нём.        Их отношения строились как чисто деловые, без всяких подробностей и деталей из личной жизни, и до какого-то момента это было приемлемо. Но не теперь. Думать об этом было так непривычно, что менеджер, поморщившись, решил свалить все на настраивающий на меланхолию закат.       ‎ Именно поэтому парню было так некомфортно, когда помощница начинала вести себя по-другому, не обычно.        ‎Юноша просто не знал, как реагировать на такое, ведь у него была линия поведения, что он всегда использовал на работе: хладнокровный, умный, слегка самовлюбленный менеджер, которого кто-то обожает, кто-то недолюбливает, но все проявляют уважение к его мастерству управления парком.        ‎Только Каниэ раскрыл рот, чтобы сказать что-то, как вдруг секретарь начала первой, что немало удивило его. Её голос был полон восторга и казался более мягким и бархатистым, чем всегда, он добирался до самой сути человека, заставляя мурашки пробегать по телу раз за разом, но в то же время веял чем-то непонятно-тревожным: - Это небо.... - невольный вздох восхищения сорвался с её губ, - оно так красиво... Там у меня никогда не было возможности вот так просто полюбоваться закатом. Жизнь по расписанию, солдатские привычки... Подумать только: то, что я, казалось бы, любила всей душой, лишало меня такого прекрасного вида... А здесь...Все совсем по-другому. Я так... Благодарна принцессе. Но...- её голос прервался, девушка опустила голову, и дальнейшие её слова звучали глухо, словно вырывались помимо её воли, судорожно, так, как если бы её душа, изнемогая, рвалась на куски... - Я...люблю эту работу! Так люблю всех, кто трудится на благо парка, каждого из членов персонала, так люблю смех и счастье, что светятся на лицах наших гостей!....- она прервала себя и остановилась: то, что было произнесено, удивило даже её саму. Замкнутость в выражении мыслей помогала избежать неловких ситуаций, но сейчас искренность и откровенность текли из Исузу неудержимым потоком. Она была готова зажать себе рот руками, закусить губу до крови, только бы не сказать чего-то лишнего. И так чересчур много нежелательного выдано.        Её плечи мелко тряслись, но ни всхлипов, ни других признаков слез Сейя не увидел, поэтому он осторожно, с неверием спросил: - ‎Сэнто, ты...плачешь?        Ему было неловко за абсурдность собственных слов, но то, что она говорила, всколыхнуло даже самые дальние уголки его души, и непонятное беспокойство за девушку охватило его, заставив произнести это. Предчувствие не самых лучших событий маячило на горизонте, раздражая и одновременно пугая своей назойливостью.        Тряска мгновенно прекратилась, и Исузу, вскинув голову, резко повернулась к нему. Янтарные глаза не были опухшими или даже слегка красными, свет их был ясен, как небо над головами подростков, и в них читалось недоумение, брови были изумленно вскинуты. В тот же миг последовал вполне закономерный вопрос: - Почему это я должна плакать?        Даже голос её был тверд и непоколебим, так, как если бы Сэнто не трогало ничего, что бы с ней не происходило.        Парень тут же почувствовал лёгкое смущение: действительно, почему это солдат Имперской армии Кленовой страны, бывший менеджер парка и помощница нынешнего должна плакать? В итоге он так и не смог дать внятного ответа ни себе самому, ни ей, поэтому между ними осталось небольшое чувство недосказанности.        Попрощавшись у развилки к общежитию, коллеги разошлись в разные стороны. Уже почти сев на велосипед, Сейа ощутил, что его словно что-то дернуло: он резко почувствовал потребность посмотреть ей вслед. Обернувшись, юноша увидел её все более и более далёкую фигуру, темную сумку на фоне ярко-красной безрукавки и длинный русый хвост, подхваченный черно-белым бантом, который мерно покачивался в такт её шагам... *** Каждый думал о чем-то своём, но, несомненно, этот эпизод остался в памяти обоих: она запомнила его как день собственного откровения, а он - как день, когда мимолетная улыбка, которую он видел помимо её воли, сквозила непередаваемой тоской, грустью и неуверенностью в завтрашнем дне... И как точку начала разрушения ставшего привычным мира. 9 июля 20ХХ года