Я больше не полюблю Солнце

      Не в силах больше смотреть на живое напоминание о своей самой старой и болезненной ране, Нанэо вышел из отведенной девушке комнаты, отправился на кухню и приказал прислуге накормить пленницу. Вастер Лорды могли питаться душами Пустых, но они были наполовину синигами, а потому ели и обычную пищу, которую повадились доставать в Мире Живых. Видя, что Король не в духе, слуги просто кивнули, стараясь не попадаться хмурому юноше на глаза больше одного раза.       Выйдя в просторный коридор и направившись в сторону своих покоев, Шиффер думал, что обрек себя на серьезное испытание. Время в Мире Живых и Обществе душ течет иначе, чем в Уэко Мундо. Пока в Генсее пройдет два-три дня, необходимые силам Готей на то, чтобы отправить за девушкой синигами, в Лас Ночес может пройти месяц, а то и два. И Улькиорра всерьез стал опасаться, что дни, проведенные в опасной близости с этой девушкой, окажутся для него слишком длинными и мучительными...       - Ну, и что ты как о воду башкой пришибленный? - Из коридора ему навстречу вынырнул Гриммджоу с очень обеспокоенной миной. - Чего ты добиваешься, брат?       От Джекиро не укрылось то, что обычно спокойный и невозмутимый Нэо сейчас испытывает целую гамму эмоций, которые ему все труднее скрывать за холодной маской безразличия. Здесь все: боль, ненависть, желание, страх... И отчего-то к старшему брату пришла в голову мысль о том, что Нэо не выдержит этого снова. Не переживет, если снова будет вспорота его грудь и выдрано сердце. Или что там у него осталось?       - Тебе показалось, - холодно ответили ему, и, привычно спрятав руки в карманы своих брюк, Улькиорра прошел мимо, избегая смотреть в глаза брату. - И я уже сказал, чего добиваюсь. К чему повторяться?       - Ага, как же... сказал он! - прошипел Гриммджоу и решил заглянуть по дороге к девушке. Надо бы поблагодарить ее за восстановленную руку. ***       Орихиме сидела на мягком белом диване и пыталась расчесать спутавшиеся после принятия душа волосы. Это обыденное занятие помогало девушке забыть, что она не дома, не в кругу друзей, и сейчас не придет Мацумото-сан, отнимая у нее расческу, не примчатся Кучики и Куросаки с вестями о Пустых, ей не придется завтра идти в школу, и вся ее привычная жизнь разбивается о холодные стены замка Лас Ночес.       Она вздрогнула, когда дверь отворилась, и к ней вошел тот арранкар, которого Иноуэ лечила сегодня. Лечила врага. Если до этого она и не была предательницей, то теперь-то уж точно стала... Следом вошла служанка с маской на половину лица и закатила тележку с едой на две персоны.       - Привет, Рыжая! - улыбнулся арранкар, и Орихиме с удивлением отметила, что это не звериный оскал, не усмешка, а именно улыбка, светлая и искренняя. - Есть хочешь? Составишь мне компанию за ужином?       - Ужином? - тихо выдавила она. - Вам?       - Мне, - кивнул тот, отсылая служанку и расставляя еду на столике, что стоял рядом с диваном. Потом подвинул к себе стул и сел напротив Орихиме за стол, принимаясь укладывать себе на тарелку суши. Ему очень полюбилась рыба после слияния со своим зампакто. - Ну, налетай!       Орихиме осторожно взяла себе пару кусочков, не решая отправить их в рот. Она не думала, что в Уэко Мундо к ней будут относиться как к гостье, а Эспада составит ей компанию за ужином. И, чего греха таить, дико боялась того, кто едва не размазал по стенке ее друзей.       - Ты не трясись так, Рыжая! - словно прочел ее эмоции арранкар. - Мы не кусаемся. Эспада состоит из жестоких и неукротимых воинов, но ты здесь не враг и не пленница. Я должен поблагодарить тебя за лечение. Рана была непростая, мне даже не хватило сил регенерировать руку самостоятельно, а ты вон как справилась!       Орихиме во все глаза глядела, как тот с аппетитом уплетает рыбу, успевая весьма разборчиво говорить, не позволяя себе ничего лишнего по отношению к ней. Кажется, извинился, пытается завязать разговор, а она сидит как истукан. Девушке стало немного стыдно. Может, он и Пустой, но она не должна вести себя грубо...       - Вы ведь Гриммджоу, верно? - осторожно спросила Иноуэ, боясь перепутать что-нибудь.       - Верно, - улыбнулся тот. - Гриммджоу Джаггерджак, При... Секста Эспада. Можешь называть меня Джеки. Друзья так зовут.       - Друзья? У вас есть друзья? - удивленно вытаращилась на него девушка своими глазами побитого щенка, и Джеки невольно улыбнулся. Нет, она определенно не такая стерва, как ее двойник. Молода, наивна, сохранила доброе сердце и чистоту. Как знать, может, и удастся ей достучаться до Нэо. Но захочет ли она этого?       - Есть. Куда же без них. Мы же не животные, - ответил он. - Этот мир очень суров, слабости не терпит. Но даже здесь есть место дружбе и чести, Иноуэ-сан.       - А Улькиорра-сама - ваш друг? - невольно вырвалось у девушки. Этот арранкар интересовал ее сейчас еще больше: почему он такой отстраненный? Почему такой холодный, печальный? Вон, его товарищ улыбается, не разучился чувствовать, говорит о чести и друзьях. Даже похож на Куросаки-куна чем-то...       - Шиффер-то? - приподнял бровь Гриммджоу, удивляясь. С чего бы девчонке им интересоваться?       - Наверное, я знаю только имя. Он такой грустный, - вздохнула Орихиме. - Я думаю, он очень одинок. Ой, я не должна с вами обсуждать это, это неприлично... - залопотала она, вызвав у Гриммджоу очередную теплую улыбку. Он пришел сюда, чтобы понять, какой она человек. Выходило, что неплохой. Как чертовски она была права насчет Нэо. Несмотря на то, что рядом все они, их Король одинок. Сам изолировал себя от всех.       - Нет, все в порядке. Он действительно у нас отмороженный немного, но у него, уж поверь, есть на то причины. Если тебе интересно, спроси его сама, откуда у него эстигма на щеках, - услышала Орихиме ответ. - Кстати, тебе сказали, что ты можешь выходить из комнаты? Тебя не обидят, ты не взаперти. Но сначала выходи не одна, дворец-то огроменный, заблудишься и к Заэлю нашему забредешь. А этот ученый псих кого угодно на винтики во имя науки разберет...       - У вас есть ученый? - Глаза Орихиме загорелись. Этот мир определенно не так мрачен, пуст и безлик. И в нем есть свои прелести.       Потом они с Гриммджоу говорили допоздна, и он ушел, когда ее глаза уже стали слипаться. ***       - Я вхожу, - услышала Орихиме, выйдя из ванной, куда отправилась умыться после сна. А она-то думала, что ни за что не уснет на этом чужом диване в чужом мире. Но плотный ужин и хорошая беседа сделали свое дело. Она расслабилась и успокоилась. А теперь замерла на пороге ванной, потому что завтрак ей принес не вчерашний собеседник, а тот хмурый арранкар. Иноуэ в упор разглядывала Пустого, что напоминал хрупкого юношу, и в который раз поразилась тому, какие красивые у него глаза. Зеленые, какого-то невозможно яркого оттенка, но безразличные, мертвые. И как с ним заговорить? Наверняка, он не станет тратить время на ее болтовню.       - Я принес тебе еду, Женщина, - услышала Орихиме спокойный голос. - Ты так и будешь стоять там?       - Я не голодна, Улькиорра-сама, спасибо! - прошептала она, понимая, что под этим пустым взглядом ей кусок в горло не полезет.       - Улькиорра.       - Что?       - Зови меня Улькиорра. Не нужно уважительных суффиксов. Я не человек, - отрезал он. - И ты должна есть. Айзен-сама заинтересован в тебе, а потому я не допущу, чтобы ты заморила себя голодом.       - Но я не голодна.       - Мне кормить тебя с рук? - И Улькиорра медленно двинулся к девушке, давая понять, что намерен заставить ее есть силой.       - Не надо, прошу вас! - вскрикнула та. "Испугалась, - подумал Пустой. - Дрожит. Похожа на маленькую птичку в клетке". Возможность видеть страх этой девчонки доставляла какое-то садистское удовольствие, но Шиффер вспомнил, что она все-таки не Тара, не виновата перед ним ни в чем и не должна страдать лишь потому, что получила лицо его боли.       - Так ты будешь есть?       - А вы завтракали?       Этот странный вопрос, заданный так непосредственно, и даже с отголосками теплоты, застал юношу врасплох, и он тихо ответил:       - Нет, но...       - Тогда составьте мне компанию, Улькиорра-сан... Улькиорра, - поправила она себя. - Мне бы не хотелось есть в одиночестве, как приходилось каждое утро.       - В одиночестве? - переспросили ее, и Орихиме, довольная, что тема насильственной кормежки отпала сама собой, продолжила:       - Видите ли, с тех пор, как мой брат умер, я живу одна, и некому составить мне компанию. Наверное, поэтому я отвыкла есть по утрам.       - Хорошо, Женщина, - кивнул Шиффер. - Принесите вторую порцию.       Не прошло и пары минут, как служанка принесла еще еды и приборы, накрыв им стол. Затем откланялась (Улькиорре особенно рьяно) и поспешила уйти, не выдерживая его холодного взгляда.       - Так мне кормить тебя? - В этом вопросе не слышалось былой угрозы, но Иноуэ все равно сжалась:       - Нет, я справлюсь сама...       К ее удивлению, еда здесь была очень вкусной, хоть и приготовленной без присущей Орихиме фантазии. Улькиорра оказался не столь многословным собеседником, как Гриммджоу, и они большую часть завтрака молчали, однако разговор все же завязался.       - Улькиорра-сан, Улькиорра... а у вас есть друзья? - спросила Иноуэ, поглощенная воспоминаниями о своих близких. Как они там: Ичиго, Тацуки, Садо, Рукия, Исида, Мацумото-сан, Ренджи? В порядке ли они? Сдержал ли арранкар слово? Не атаковали ли они снова?       - Друзья? - удивился вопросу Шиффер. - Их ни к чему иметь, Женщина.       - Но как же? Ради кого тогда жить? - запальчиво ответила она, удивляясь такой категоричности со стороны арранкара. Ей показалось, или она услышала горечь в его словах?       - Вот ты готова за них умереть, Женщина, верно? Ты пришла сюда, зная, что тебя могут убить, - Улькиорра протянул руку и указал ей на шею, туда, где у него была дыра Пустого, - покалечить, сломать, обесчестить... - Рука скользнула к ее груди, а последняя фраза заставила дрожать. Эспада - взрослые мужчины, способны ли они надругаться над "гостьей"? Готова ли она к такому ради ребят... - А где твои друзья? Они уверены, что ты ушла добровольно. И если ты для них значишь так же много, как они для тебя, им больно от твоего предательства. И тебе больно. Так что дает эта дружба? Разве не разочарование?       - Вы говорите так, словно были преданы, - прошептала девушка, а арранкар поперхнулся отпитым чаем. Она словно в душу смотрит, и он не может реагировать спокойно на самые простые вопросы. Шиффер решил сыграть в игру "Пустой-без-чувств-и-эмоций", чтобы перевернуть ее душу наизнанку, а вместо этого выворачивает свою. Невольно говорит о том, что его тревожит, что болит между ребер и не дает дышать уже вечность. А она так смотрит... будто ей его жаль. Но не жалость нужна Королю. Не ее жалость!       - Вздор, - выдохнул он. - Я - Пустой. Чтобы ощутить предательство, надо чувствовать.       - А вот Гриммджоу-сан много говорил о дружбе вчера, - задумчиво произнесла Иноуэ. - Но ведь он тоже Пустой.       "Что? Брат говорил с ней? Зачем?!"       - Этот мусор нуждается в стае. А это огромная слабость, недопустимая в мире Пустых, - проговорил он, видя, как девушка возмущенно хмурится:       - Друзья - это сила. Сколько раз мы могли сдаться в битве, но не сдавались, потому что сражались за друзей, и Куросаки-кун...       При имени рыжего синигами, которое прозвучало из уст Орихиме особенно нежно, Шиффер сдавил пиалу в чаем в руках особенно сильно. Только бы не выдать себя!       - Он бился, чтобы защитить нас, становился сильнее ради всех нас. Сердце каждого из нас бьется ради друзей и любимых, - запальчиво перечисляла она.       - Сердце? Орган, качающий кровь в вашем слабом теле?       Теперь поперхнулась Орихиме:       - Нет, Улькиорра. Сердце - это гораздо больше, чем просто орган.       Она подбирала слова, чтобы объяснить Пустому, не понимающему, как Иноуэ думала, прописные истины, а тот едва сдержал горькую усмешку: "Просто орган. Так почему, даже вырванное из груди, так болит?"       Орихиме так и не смогла придумать, как объяснить ему, что сердцем можно поделиться, сердца можно связать нитью любви и дружбы, можно отдать тому, кто дорог. И тогда просто сменила тему:       - Я могу выйти погулять? С вами?       Шифферу хотелось провалиться сквозь землю и спрятаться от ее взгляда, разбудившего столько дум и воспоминаний, но он лишь кивнул:       - Пойдем. Покажу тебе наш мир. Он не располагает к экскурсиям...