Новый год с ароматом чая

Жизнь Лины крутилась, как петля времени. Неустанно приближался Новый год, а казалось, еще совсем недавно она пережидала, когда пройдет предыдущий, чтобы скорее вернулся Макар. В этот раз все было иначе, и сколько бы Лина не ждала, в доме она будет одна. Снег медленно кружил в воздухе, одевая город в белоснежную дымку, но, несмотря на кажущееся тепло, воздух был прохладным. Улицы постепенно пустели, в окнах домов зажигались огни и загорались разноцветные гирлянды к празднику. Лина медленно шагала по тротуарам и улыбалась домашнему очагу счастливых людей, ожидавших праздника. И завидовала всем тем, кто в этот час мог побыть с любимыми людьми, кому было доверять, кого они могли обнять. По ее щеке покатилась слеза. Лина надеялась, что забыла Макара, но воспоминания еще возвращали ее в те моменты, когда они были счастливы. Лина присела на скамью и глубоко вдохнула, прогоняя охватившую ее печаль. Пытаясь что-то предпринять, она вспомнила подруг, Кира должно быть уже гуляет по романтичным улочкам Парижа, а Марина строит воодушевленные планы на будущее вместе со своим парнем. Казалось, что счастье в этом городе обделило только ее и, как бы Лина ни старалась, упорно не хотело в ее жизни появляться. Лина стряхнула с себя снег заледеневшими на ночном морозе пальцами. Оглянувшись по сторонам, словно вернувшись в реальность, она набрела только на пустые улицы. Небо потемнело, белесые тучки с серебряными снежинками растворились и стремительно пропали за горизонтом, выгнанные из города знойным холодом. Одежда уже не грела, кончики волос покрылись инеем от едва теплого дыхания. Лина медленно встала и тихонько направилась в сторону дома. Как на зло автобусы уже не ходили, а идти быстрее из-за замерших ног не получалось. Потребовалось не меньше часу, чтобы впереди показался знакомый двор. Лина отчаянно вздохнула. К своим неудачам она могла приписать еще и глупость. Кто знает, что ожидает ее завтра, не хватало еще подхватить простуду. Впереди гавкнула собака. Лина рассмотрела знакомую фигуру белоснежного пса. Руфус стремительно пронесся по дороге навстречу и, оказавшись рядом, радостно гавкнул, подпрыгнул и повалил Лину с ног. Она плюхнулась на спину и окунулась в сугроб еще свежего снега. Руфус придавил грудь передними лапами и принялся вылизывать лицо, отчего щеки тут же леденели от холода. — Руфус! — крикнул Дима. — Фу! Лина зажмурилась, пытаясь отвернуться от настырного пса или прикрыться ладонями, но проворная морда собаки тыкала носом с другой стороны. А придавленная сверху на груди, Лина лишь жалобно простонала, не в силах свободно продохнуть. — Нельзя, я сказал! — приблизился, наконец, Дима и отогнал питомца. Лина жадно вдохнула воздух и поперхнулась, обожженная холодом. Дима помог ей присесть. — Извини, не знаю, что на него нашло. Лина не смогла ничего ответить, кожу покалывало от холода, что иные проблемы отошли на второй план. — Да ты ледяная! — заметил Дима. — У тебя все в порядке? — Да, — едва кивнула Лина, но это не было правдой. — Нет, — подправила она, но не была уверена и в этом. — Не знаю. — Вставай, — Дима подхватил ее и одним движением поставил на ноги. — Идем, тебе нужно согреться. Дима схватил ее за руку и потянул за собой. Лина ничего не ответила, не сопротивлялась, тело настолько обессилело и замерзло, что походило на податливую ледяную фигуру. Двор, в котором находился ее дом, остался позади. Перед глазами Лины менялись картинки, но неподвижность сдавливала изнутри, подавляя какие-либо сопротивления. Дима открыл дверь в подъезд, строго угомонил разыгравшегося пса и подвел Лину к лифту. Лина едва понимала куда направляется, следовала лишь негласным указаниям парня. Вскоре она уже стояла в его квартире. — Проходи, — сказал Дима, стягивая верхнюю одежду и подгоняя Руфуса в ванную. — Располагайся на кухне, я сейчас подойду, — добавил он напоследок и скрылся за дверями. В тепле Лину окатило раздирающей болью продрогшего тело, казалось, заледенели даже кости и готовы бесследно растаять в обжигающем воздухе жилища. Едва шевеля пальцами, Лина расстегнула пальто, осторожно повещала на крючок и стянула обувь. Ног она не чувствовала, пальцы болезненно сгибались, кожа, согреваясь, горела словно бы заживо сдернутая с тела. Она еще дрожала от холода, но и задыхалась от нахлынувшего волной тепла. Подошел Руфус и лизнул теплым гладким языком кончиков ее пальцев. — Руфус, место! — сказал Дима и пес, будто вздохнув, поплелся на свою лежанку. — Идем, напою тебя горячим чаем, — Дима подтолкнул Лину на кухню. Проходя мимо темной гостиной, освещенной только тусклыми бликами уличных фонарей, Лина все же пыталась разглядеть за стенами квартиры девушку Димы, готовясь встретиться с ней воочию и уловить недовольные взгляды в свою сторону. Быть может она захочет тут же выпроводить ее. Лина уже готовилась развернуться и, стыдливо опуская взгляд, словно нашкодивший ребенок, выйти прочь. Но уверенный тон Димы и его настойчивый толчок в спину не дал одуматься, и в пару шагов Лина оказалась в просторной светлой кухне. — Принесу плед, — спохватился парень и исчез. Лина огляделась: белый кухонный гарнитур, пастельного цвета стены, стеклянный стол в центре, кожаные стулья. Ночные краски за окном на фоне этого убранства отливали синим сиянием. Лина сделала шаг, не успела отойти далеко, как вернулся Дима, стремительно укутав ее плечи в теплый махровый плед, и усадил на стул. Не позабыл даже о замерзших ногах, извиняясь за отсутствие подходящей домашней обуви, он натянул на ее ноги теплые шерстяные носки, словно принц, искавший свою Золушку. — Ну, вроде бы порозовела, — прошептал он, подправляя плед, на ее плечах и изучая лицо. Затем Дима развернулся и поставил на плиту чайник. — Сейчас еще горячего чая тебе налью и согреешь. Ты как так умудрилась? Побелела даже. Лина едва повернула голову в завернутом с ног до головы пледе на звуки чьих-то шагов. Сердце на мгновение замерло. В проеме показался Руфус. — Он рад тебя видеть, — заметил Дима, — не слушается никак. Что ты творишь с моей собакой? Лина пожала плечами, но Дима вряд ли заметил. Но он улыбнулся и через секунду уже кивнул собаке, махнув в ее сторону рукой: — Ладно, разрешаю. Руфус обрадовался и быстро пробежал оставшееся расстояние, приблизившись к Лине и положив голову ей на колени. Лина вынула потеплевшие ладони и погладила его по макушке. — Не мешай! — предупредил Дима и развернулся к шкафчику. Руфус слабо прорычал, словно человек, вздохнувший с тяжестью, и улегся на полу под ногами Лины. От его пушистой густой шерсти стало совсем тепло. — Так, чай, — сказал вновь Дима, и вынул из шкафчика коробочку, мелькнувшую перед глазами Лины знакомыми красками. — Не против, если я заварю этот? Лично мне, он очень нравится. Дима повернулся, демонстрируя коробку с Рождественским чаем, тем самым, что обожала Лина и который в этом году купить не смогла. — Нет, — улыбнулась она. На сердце потеплело, но Лина и не смогла объяснить почему. — Мне он тоже очень нравится. — Правда? — обрадовался Дима и продолжил заваривать напиток. — Здорово. А я в этом году чудом последнюю купил, представляешь? — Дим, мне лучше уйти, — с грустью протянула Лина. Тяжело ей дались эти слова. До встречи с молодым человеком, она и не думала, что сильно скучала по разговорам с ним, по прогулкам в парке с его собакой, по улыбке и полюбившимся голубым глазам. — Твоя девушка не будет рада. — Девушка? — озадачено обернулся Дима. — Какая девушка? Я одинок, как корабль в море. — А та красотка, что ждала тебя возле подъезда? — Коллега по работе, — не раздумывая, ответил Дима, даже не поморщился, не думал, не прятал глаза, не избегал ответов, как порой это делал Макар. Лина напряглась, не могла разобрать, почему тяжело ей было — от холода или внезапного чувства страха потерять того, кто неожиданно появился в ее жизни и стал ценной ее составляющей. — Так вот почему ты после этого пропала? — понял Дима, поджав губы. — А Руфус, между прочим скучал! Лина посмотрела на дремлющего в ногах пса и сдержала улыбку. И хорошо, что щеки уже пылали от тепла, потому как тело тут же окатило будоражащей волной, приятно согревающей кожу. — Я тоже скучала, — не поднимая взгляда, тихо отозвалась Лина. Дима тревожно вздохнул, его тяготили какие-то мысли. — Я могу быть с тобой честным? — спросил он. — Да, конечно, — кивнула Лина и замерла в волнительном ожидании горькой правды. — Ты веришь в любовь с первого взгляда? — Если честно — нет, — отозвалась Лина, не в силах оторваться от взволнованного парня. — А я верю, — признался Дима. — Но я совсем не разбираюсь в своих чувствах. Иначе не могу понять, почему меня тянет к тебе, но я вспоминаю одну девушку… Дима попытался посмотреть на Лину, но скромно отвел взгляд в сторону, неуверенно потоптавшись на месте. — Я встретил ее однажды в торговом центре. Она пыталась купить чай, тот, что и мне нравится, но он, к сожалению, ей не достался. Она так расстроилась тогда. Я не знаю, — Дима выпрямился, глядя перед собой в пустоту, будто смотрел в прошлое, снова переживая тот момент, — я ведь ее почти не видел, лишь со спины, и вряд ли бы узнал ее сейчас, но что-то тогда во мне перевернулось. Она была такой особенной. Словно нимфа, выбравшаяся из сказки в городские джунгли. Я догнал ее. Стоял с ней рядом. Я подарил ей чай. Ты бы видела, ее глаза, ее сияющие от радости глаза. В них светилось истинное счастье… Я так жалею, что тогда не задержался хотя бы на минуту, не рассмотрел ее лица и имени не узнал. Я спешил на встречу с коллегами, постоянно отвечал на обваливающиеся на меня звонки. И упустил ее. Навсегда… Лина слушала Диму и с каждым его последующим словом поражалась все сильнее. Образ Димы и незнакомца в торговом центре, так любезно подарившим ей коробку любимого чая, словно две половины соединились между собой, образуя единое целое. С каждым новым воспоминанием о внезапных встречах, подталкивающей их судьбы, картинка становилась яснее. Мягкий голос, яркие голубые глаза, манящая улыбка, уверенная походка, отменная реакция. Все это время, натыкаясь на разных людей, Лина встречала одного и того же человека. Они виделись столько раз, стояли друг к другу лицом к лицу и не понимали, что тот, кого каждый из них вспоминал, был совсем рядом. Мелодия на телефоне Димы резко разрушила тишину. Та самая мелодия, что Лина слышала в торговом центре вслед уходящему незнакомцу, та же, что играла на улице у подхватившего ее на скользкой дорожке парня, та, что разрывала приятные прогулки с собакой. Лина едва не задохнулась от нахлынувших чувств. Дима был рядом все это время! Она вспоминала его, продолжая надеяться на счастье с Макаром, принимала от него помощь, даже не подозревая, что именно он давно и безвозвратно покорил ее сердце. И да, она верила в любовь с первого взгляда. Теперь верила. Как и в чудеса, которые в жизни могли случаться. С трудом сдерживая слезы, словно растаявший лед, заполонившие глаза, Лина посмотрела в окно: небо посветлело от вернувшихся серебряных тучек, а на землю белоснежными мотыльками падал снег, переливаясь под светом фонарей радужными красками. До Нового года оставалось два дня. Они встретились с Димой ровно год назад и оказались вместе вновь в то же самое время. — Лина, — Дима испуганно опустился рядом с ней и схватил ее за руки, — прости, я не хотел обидеть тебя. Я не знаю, почему вдруг тебе все рассказал. Но не смог это скрыть от тебя. Простишь меня? Лина, не потрудившись вытереть выкатившиеся слезы, посмотрела на парня сверху вниз. Он побледнел, а глаза сделались печальными. Никто и никогда так не тревожился за нее, так как Дима сейчас. Захотелось обнять его крепко-крепко и не отпускать. — Я тоже должна тебе кое-что рассказать, — крепче сжав пальцы, сказала Лина. — Год назад, перед Новым годом, я пошла в магазин, чтобы купить свой любимый Рождественский чай. Но не смогла. И тогда, один добрый парень подарил мне его. Я не успела запомнить незнакомца, но постоянно его вспоминала. На лице Димы медленно нарисовалась улыбка, а через какое-то время он прильнул лбом к ее ладоням, которые по-прежнему держал в своих руках, и засмеялся. — Так это была ты? — подняв голову, засиял он в обворожительной улыбке, что покорила Лину окончательно. Лина не сдержалась от ответной улыбки и кивнула. Кухня заполнилась ароматом свежего заваренного чая: миндаль и яблоко мягко разбавлялись апельсином, корица придавала праздничную нотку, а гвоздика наполняла теплом.