акварель

Я тебя рисую, видишь солнце, Которое не знает о закате. И если твои краски потемнеют, Я с лёгкостью сделаю их светлее.

      Всю ночь и утро следующего дня Даня мечется по квартире, пытаясь к приходу Лизы (и Даши, конечно) привести её в божеский вид. Одежда, сваленная до этого на стуле и рядом с кроватью, отправляется в шкаф, испорченные холсты и лишние бумажки выбрасываются, а кисточки и палитры моются, раскладываясь на вымытом от подтёков краски столе.       Ближе к назначенному времени художник придирчиво оглядывает своё жилище, раздражённо распихивая по ящикам то, что забыл убрать. Он даже спускается в кофейню на первом этаже дома и долго выбирает между двадцатью сортами разного чая, пока не останавливается на жасминовом. Продавщица улыбается ему, протягивая стаканы, и даже добавляет к заказу малиновый пирожок “за счёт заведения”.       Как только Данила выныривает на воздух, чей-то громкий окрик заставляет его резко обернуться.       — Кашин! — по самому центру дороги к нему бежит Зарыковская, размахивающая руками и продолжающая снова и снова кричать фамилию парня. Вдалеке появляется Лиза, и Даня пытается поздороваться с ней, не уронив стаканы с чаем, но подлетевшая слишком близко Даша напрыгивает на него, практически сбивая с ног. — Как я скучала!       — Остынь, Даша, — улыбаясь, Кашин выпутывается из цепких рук подруги. — Мы не виделись всего два дня. Привет, Лиза.       Неред только слегка салютует ему рукой и глупо ухмыляется, теребя руками молнию на своей куртке. Зарыковская переводит взгляд с одного своего друга на другого, а затем резко дёргается, выпаливая:       — Бля, я же не собиралась стоять тут с вами. У меня сегодня утром обнаружились неотложные дела, поэтому, Лизон, я тебя только проводила, а дальше ты сама.       Лиза хмурится, стараясь что-то ответить болтливой подруге, но она снова не даёт никому занять своё место главного оратора:       — Ну ты же видишь, что ничего тебе Кашин не сделает. Так что вперед. Да, и отдай мне мой чай. Это ведь он?       Зарыковская хватает напиток с картонной подставки, быстро обнимает Лиззку, чмокает Даню в щеку, обещая убить его, если с девушкой случится что-то плохое, и практически моментально исчезает за углом дома.       — Ну, — Данила неловко чешет затылок, смотря на Неред, неотрывающую взгляд от места исчезновения Даши, — пойдём?       Лиза кивком головы соглашается и следует за парнем к подъезду. Ребята молча поднимаются на нужный этаж, и Кашин распахивает перед своей гостьей дверь, жестом предлагая ей зайти.       В квартире Неред быстро скидывает поношенные кеды и уверенно шлёпает в сторону приоткрытой двери, ведущей в мастерскую. Она задумчиво рассматривает оставленные Даней холсты и немногочисленные рисунки на серовато-голубых стенах, продвигаясь в сторону стола.       — Ты убрался? — спрашивает девушка, хотя вопрос больше напоминает констатацию факта.       — Конечно, иначе ты бы просто не смогла зайти сюда, — отвечает хозяин мастерской, попутно раскладывая принадлежности и протягивая девушке чай. — Жасминовый. Надеюсь, угадал.       Лиза улыбается и, сделав глоток, удовлетворенно вздыхает. Даня же, абсолютно завороженно, рассматривает свою гостью: черты лица Неред кажутся парню ещё более интересными, чем в первую встречу, глаза более глубокими, а улыбка, которой она одаривает, когда замечает его наблюдение, чем тут же смущает Данилу, искрится.       Кашин надолго задерживает взгляд на худых запястьях и аккуратных пальцах, обхватывающих картонный стаканчик. А потом на бледной шее, виднеющейся из-за ворота сине-зелёного свитера.       Они сидят на полу в маленькой мастерской в уютной тишине, которая успела полюбиться им обоим ещё с самой первой (и самой неловкой) встречи в кафе, и поедают чуть тёплый пирожок, полностью измазав лицо и руки малиновой начинкой.       И, кажется, Лиза находит это невероятно забавным, потому что начинает хохотать, указывая на лицо парня и безуспешно пытаясь сказать что-то между приступами смеха, сменяемого икотой. Даня, сам не понимая причины, смеётся вместе с девушкой.       Перестают они только тогда, когда животы уже болят, а скулы сводит. Неред наконец отставляет стакан в сторону и ложится на пол.       — Так хорошо, — поразительно спокойно, будто бы и не ухохатывалась несколько секунд назад, выдыхает она.       Данила опускается рядом с ней, отпихивая одну из упавших работ ногой. Лиза прикрывает глаза, и до Кашина доносится мотив какой-то незнакомой песни. Он не разбирает ни единого слова (да и не хочет делать этого), но голос девушки звучит так приятно и успокаивающе, что парень забывает об истинной цели визита русоволосой.       Неред продолжает напевать, а художник осторожно тянется к лежащему на краю стола скетчбуку, молясь, чтобы его не услышали. Может быть, Лиза просто игнорирует движение рядом, а, может быть, так глубоко погружается в песню, что Даня беспрепятственно достает блокнот.       Мотив сменяется мотивом, Данила уходит в рисование с головой и не обращает внимание на то, что гостья внимательно рассматривает его.       — Ты закончил? — её тихий голос выдёргивает художника из маленького мирка, созданного скрежетом ручки о бумагу.       До Кашина только доходит, что Лиза уже давно перестала напевать, а скетч занял больше времени, чем он рассчитывал — за окном стало совсем темно. Неред медленно поднимается, разминая затекшие конечности, и подходит к стеклу.       — Как думаешь, во сколько в марте встаёт солнце? — интересуется она, пытаясь разглядеть на улице хоть что-нибудь.       — Не знаю, — отвечает Даня, — никогда не замечал этого.       — Может, закажем какую-нибудь еду? — предлагает девушка, оборачиваясь к хозяину квартиры.       Парень соглашается и выходит из комнаты за забытым в кармане куртки телефоном, слыша крик русоволосой с желаемым заказом.

***

      Когда Данила возвращается в комнату, то застает Лизу, рассматривающей один из многочисленных блокнотов.       — Круто нарисовано. Где это? — указывает она на быстрый набросок кафе, выполненный гелиевой чёрной ручкой, случайно найденной юношей в рюкзаке.       Даня улыбается, подходя ближе и забирая блокнот из рук гостьи:       — Если захочешь, мы можем когда-нибудь сходить туда.       Неред кивает и переходит к разглядыванию стола. Она пальчиками проводит по мелким царапинкам на его поверхности, оставленными канцелярским ножом, и поглаживает брызги акриловой краски. Затем Лиза рассматривает кисти, беспрерывно задавая вопросы их обладателю об их назначении, на которые тот с трудом успевает отвечать. В определённый момент девушка сдаётся и позволяет Даниле провести своеобразную экскурсию по оставшимся предметам, спрятанным в многочисленных ящиках.       Лиззка внимательно слушает все его объяснения, пытаясь вникнуть во все тонкости, что Кашин непроизвольно рассказывает ей, употребляя массу неизвестных русоволосой терминов. Она нелепо улыбается, когда парень смотрит на неё и старается не потерять нить повествования.       А Даня понимает, что совсем запутал свою слушательницу, но что-то в нем заставляет продолжить, в попытке привлечь больше внимания и вызвать ещё хотя бы одну улыбку.       Спокойствие квартиры прерывает неприятная трель звонка, разрушающая всю атмосферу в маленькой студии, и юноша торопится встретить курьера.       Сразу после получения заказа ребята усаживаются на пол мастерской, которая (по словам Лизы) очень её впечатлила. Во время еды Данила осторожно пытается узнать о своей гостье хоть что-нибудь, но та каждый раз ловко переводит разговор на другую тему. И через десяток попыток Кашин сдаётся, задавая какой-то страшно скучный и глупый вопрос о последнем увиденном фильме.       На секунду ему даже кажется, что Неред благодарно слегка кивает головой, но парень быстро отбрасывает эту мысль, замечая, что девушка действительно стала чувствовать себя гораздо комфортнее и заметно расслабляется.

***

      Лиза и Даня сидят на прохладном полу, разговаривая обо всём на свете, но больше не нарушая личного пространства друг друга.       Русоволосая рассказывает о своём знакомстве с Зарыковской. И если бы Кашин не знал Дашу, то не поверил бы, а так он смеётся практически до слез, наблюдая за развитием истории, снабжённой невероятной мимикой Неред и размашистыми жестами.       — Думаю, мне пора, — говорит Лиза, смотря на розоватые лучи, упавшие на бледные стены. — Я совсем засиделась.       Данила провожает девушку к выходу и терпеливо ждёт, пока она обует кеды и накинет совсем тонкую куртку.       — Когда увидимся в следующий раз? — спрашивает Неред, держась за ручку двери.       — Я напишу, — отвечает он.       Лиза кивает, уже открывая дверь, а затем резко разворачивается и быстро обнимает парня, исчезая в темноте подъезда, в котором так шаблонно перегорела лампочка.