***
— Статья о новом винном ресторане готова, — сказала девушка, вошедшая в кабинет своего начальника, держа в руках вышеупомянутую статью. Кирилл не сразу заметил вошедшую, продолжая дописывать квартальный отчет, но, осознав что девушка ждёт, когда на неё обратят внимание, всё же перевёл на неё взгляд. — Соня… — поднявшись из-за стола, проговорил тот, осмотрев свою невесту с ног до головы. — Ты прекрасно выглядишь! Что за праздник, а? — Кирилл усмехнулся и, поправив свою чёлку, добавил: — Или у вас, мадам, игривое настроение? Багрецова усмехнулась и не спеша положила статью на стол Кирилла Витальевича, спокойно проговорив: — Я могу идти? — Соня облокотилась о дверной косяк кабинета и, скрестив руки, немного погодя добавила: — Может, сходим сегодня куда-нибудь? Мужчина просто обомлел от такой Сони: если раньше она при любой попытке пойти на свидание посылала его, то сейчас звала сама. Кирилла это немного смутило, и он хотел отказаться, однако решил, что, когда сама Софья предлагает, отказываться не следует. — Соня, ты серьёзно? — произнес Кирилл, но, получив в ответ выражающий непонимание взгляд и изогнутую бровь и поняв, что она с полной серьёзностью предложила ему пойти на свидание, сказал, улыбнувшись: — Да, хорошо. Как, кстати, этот винный ресторан, хороший? — Хороший, но не дури мне голову, Кирилл. Не смей меня спаивать! — с полной серьёзностью сказала Багрецова, а затем небрежно рассмеялась. — Я не настолько в хорошем настроении, чтобы пить с тобой вино. — Неужели я настолько плохая кандидатура? — язвительно спросил тот. Багрецова снова усмехнулась. — Ты же знаешь, что мне нельзя пить, Кирилл. — А если я закажу твоё любимое джемовое вино, ты согласишься? — Ага, — саркастично произнесла блондинка, зная, что пить она все равно не будет.***
— Здесь довольно уютно, — проговорила Софья спустя несколько минут тишины. Вокруг было достаточно шумно, откуда-то доносился негромкий смех, но девушка не могла отрицать того, что ей и вправду было комфортно в этом месте. Пожалуй, она сделала бы маленький глоток джемового вина, которое обладает интенсивными фруктовыми нотками, если бы ей удалось убедить себя в том, что она полностью расслаблена, если бы решение насчёт них с Кириллом ещё не было принято ей. — Да, неплохое место, — ответил Кирилл, не отводя от неё взгляда; Соне вдруг показалось, что он знает о тех её сомнениях, тех мыслях, в которые сама она не желала верить, однако это чувство спустя мгновение исчезло, будто и не возникало вовсе. Кирилл что-то увлечённо говорил ей, едва ли замечая, что её ответная улыбка совсем не означает, будто Соня полностью здесь, с ним, будто не погружена в собственные размышления. Ещё один взгляд на бокал с вином — и еле уловимая горечь на губах, произносящих: — Мне нужно сказать тебе, — его пальцы легко коснулись её руки, и Софья отстранилась, откинувшись на спинку кресла. — Это серьёзно, Кирилл, — произнесла, нахмурившись и замечая, как веселье, охватившее её спутника, стремительно тает, обращаясь непониманием: — Что-то случилось? — в голосе послышались нотки встревоженности, но девушка окончательно решилась на то, о чём Кирилл, несмотря на его сосредоточенность, ещё не догадался. Но как он может узнать о том, что она прячет глубоко внутри, чему не знает названия, что отказывается признать? — Мне кажется, мы слишком торопимся, Кирилл, — произнести ровно, не позволяя неуверенности овладеть голосом и понимая, что Кирилл находится в ещё большем недоумении, чем прежде. — Подожди, не перебивай… — Нет, постой, — вопреки её просьбе произносит тот одновременно с ней, — объясни, о чём ты говоришь, — если бы он только знал о её намерении, если бы сумел предугадать несказанное… — Я думаю, — на секунду Багрецова остановилась, словно бы пытаясь удержать это мгновение, эту тишину, разделённую на двоих, но она уже видела финал сегодняшнего вечера — так же ясно, как первые звёзды на синевато-сером небе за прозрачным стеклом окна. — Я думаю, что нам следует сделать паузу в наших отношениях. — Что? — Кирилл только поднёс напиток к губам, но теперь прочистил горло, медленно опустив бокал на стол. — Что ты хочешь этим сказать? Что значит «сделать паузу»? Не значит ли это, что… — слово «расставание» было слишком громким и слишком окончательным, Кирилл не мог и не хотел его произносить, да и, в конце концов, ничего не предвещало этого разговора, и «сделать паузу» совсем не означало разрыв, ведь так? Не дождавшись ответа, он поднял глаза и не только не натолкнулся на ответный взгляд, но и с опозданием обнаружил, что находится за столиком один. Нетронутый бокал вина, чуть смятая скатерть — и звук каблуков, словно вырвавший Кирилла из оцепенения. Вот же она, совсем рядом, едва ли попрощалась, но не успела сделать и пары шагов… — Соня! — окликнуть, но физически не суметь схватить за руку, так как девушка двинулась в противоположную от той, где он сидел, сторону. — Соня, постой! — Кирилл уже догнал её, и оставалась только пара шагов, чтобы преградить девушке путь — времени на то, чтобы обдумать, почему она уходит, почему не хочет слышать его, не было, — как чей-то незнакомый голос прозвучал над самым ухом: — Молодой человек, вы не расплатились, — молоденькая официантка, легко удерживая его за плечо, протягивала счёт, в то время, как София Багрецова уже достигла дверей, ведущих наружу. — Чёрт, — Кирилл сдавленно выдохнул, проводя рукой по лицу. — Вы очень вовремя, — обращаясь к девушке, задержавшей его именно в тот момент, когда ему как никогда требовалось время. Кирилл не мог быть уверенным, что ему удастся поговорить с Соней после, что она захочет его выслушать, что эта совершенно абсурдная, бессмысленная пауза не продлится. Он не знал, что двигало Багрецовой и видела ли она его вину в чём-либо, и поэтому он должен был её догнать и объясниться сейчас, когда она ещё — он почему-то чувствовал это — сможет его услышать. В конце концов, им совершенно ни к чему ждать — не тогда, когда у них всё хорошо.***
Расплатиться удалось не так быстро, как ожидалось, и теперь Кирилл проклинал извечные пробки в час пик, снова и снова бесцельно нажимая на «вызов». Она сбрасывала его звонки, и с каждой минутой мужчина всё больше уверялся в том, что что-то всё-таки произошло. Ведь не могла Софья игнорировать его без причины, не могла говорить о паузе, если у них всё было нормально. Автомобиль впереди, словно издеваясь, двигался совсем медленно, вместе с тысячами других растворяясь в одном сплошном потоке, который сверху казался скоплением светящихся точек. Всю дорогу Кирилла одолевали противоречивые мысли, и когда он наконец добрался до квартиры, в которой жила Соня, было очевидно, что он опоздал и она уже давно здесь. Нажать на кнопку звонка, наивно надеясь, что ему сразу же откроют… Позвонить ещё раз, отсчитывая секунды тишины — теперь уже иной, давящей и неуютной. Ещё, ещё, ещё… Нет, если Багрецова рассчитывает, что он уйдёт отсюда, смирившись, то она ошибается. Не отвечает на звонки, не в сети, чтобы написать ей… Что же, ей придётся его услышать, хочет она этого или нет. — Соня! — громко, так, чтобы она смогла его услышать через дверь. — Соня, ты здесь, и я прекрасно знаю об этом. Не стоит притворяться, что это не так! — ударить кулаком по двери; опуститься на корточки, устраиваясь под дверью и не зная, что с обратной её стороны другой человек точно так же, почти одновременно, почти симметрично принял такое же положение, прислушиваясь. — Послушай, я… Я не понимаю, что произошло в ресторане, почему ты убежала оттуда, так и не дав ничего объяснить. Хотя я совершенно не понимаю, что должен объяснять, Сонь. Ещё с утра ты была весёлой и… ты прекрасно выглядела сегодня, но я не понимаю, что случилось потом… Кирилл говорил, почти не обдумывая слова, размышляя вслух, — и теперь понимал что-то ещё, то, что раньше упустил из виду. — Или ты планировала это и раньше, так? Конечно, ты уже всё решила, и про то, что нам нужна какая-то пауза, тоже! — выговорить почти яростно, проводя рукой по волосам. — Но нам не нужна эта пауза, ты слышишь меня, не нужна! Ты решила всё за двоих, но я скажу тебе, — Кирилл почему-то рассмеялся — не от радости или счастья, нет, а так, как смеются от безысходности. — Я скажу тебе одну простую вещь: мы вместе, понимаешь? Вмес-те, — повторил, произнося слово по слогам. — А вместе — это не только свадьба, Сонь, отношения, вместе — это вдвоём. Это рядом. Это обсуждать всё, что тебя беспокоит, это знать, что ты весь, со своими недостатками и странностями, кому-то необходим, как воздух, понимаешь? Вместе — это не только спать, это просыпаться вдвоём, это чувствовать кого-то, это… — Кирилл не был пьян от одного бокала вина, но сейчас, в эту минуту, чувствовал необъяснимое опьянение. — И про паузу — тоже вместе, Сонь, — произнёс на выдохе, почти ощущая ответный выдох за гранью двери. — Если этой паузой ты хочешь сказать мне «нет», я пойму, только скажи мне это «нет», скажи, что ничего не чувствуешь! Но я не скажу… Нет, я скажу, — Кирилл уже не заботился о том, как со стороны звучит то, что он говорит. — Я скажу, что я тебя люблю. Люблю, понимаешь? Багрецова тихо улыбалась, полностью прижавшись к двери. Где-то в глубине души ей хотелось верить в это «вместе», но… Проще не допустить, не ответить, не сблизиться, не раствориться в другом человеке полностью, без остатка, чем потом, неизбежно расставшись, испытать боль, верно? — Ты же не знаешь, что для меня значит «люблю». Это даже не «вместе», это… Знаешь, я обязательно подарю тебе океан. Обязательно, Северно-Ледовитый. Да, знаю, — Кирилл рассмеялся, покачав головой,— знаю, что несу бред, что звучит пафосно, но это правда, слышишь? Ты для меня не увлечение, Сонь, не игра, ты — самая настоящая, самая живая из всех. Я знаю, что не откроешь, — проговорил Кирилл, не чувствуя, как девушка осторожно, почти бережно провела ладонью по поверхности двери, снедаемая внутренними противоречиями. — Но я не уйду, потому что для меня это значит больше, чем всё остальное. И я сделаю всё для того, чтобы мы были вместе, Соня, потому что… Кирилл недоговорил, но тишина сказала больше, чем его слова, потому что оба знали, что он хотел сказать и что уже произнёс, сидя в темноте у её двери. На город Святого Петра опустилась тонкая паутина серебряной луны.Для того, чтобы быть вместе. Просто быть вместе. А это ведь трудно, очень трудно, и не только шизофреникам и юродивым. Всем трудно — раскрываться, верить, отдавать, считаться, терпеть, понимать. Так трудно, что порой перспектива сдохнуть от одиночества видится не самым плохим вариантом. Джордж Бернард Шоу