Черемуховое лето

Глава 4. Жданов работал как проклятый, «пахал как раб на галерах» - тоже ведь президент! И все только для того, чтобы выкроить лишний день для общения с семьей. Дел как всегда было невпроворот. Он засиживался за полночь, требовал того же от других сотрудников, но у людей есть свои проблемы. Никто не обязан работать сверхурочно. В конце концов, существует трудовой кодекс. Малиновский и Зорькин, его друг и Катин друг, на них он мог рассчитывать в любой ситуации, их мог просить поработать вместе с ним, но и их надо было понимать. У Николая жена скоро должна родить, ей помогать нужно, так как родни ни у него, ни у нее нет, а он допоздна на работе. У Малиновского семьи нет, но и у него своя жизнь. У него запланирована поездка в Париж, частично связанная с работой, частично по личным мотивам. Он уже несколько раз откладывал ее, пора дать ему эту возможность. Договорились, что Жданов съездит к своим пораньше, а потом отпустит обоих. Был еще один неприятный момент – вернулась Кира. Разошлась с мужем, бросила работу в Лондоне и вернулась в Зималетто. А что поделаешь, она имеет на это право. Она акционер, причем один из главных. Прошло так много лет после их расставания, их не связывают никакие чувства, и все же ее возвращение напрягает его. И Кате не сказал. Надо было сделать это сразу, а он промолчал. Почему? Боялся ее расстроить? Так она никогда и не ревновала его к Кире… вроде. Она в нем уверена, и сам он в себе уверен. А не сказал… А теперь мучается вопросом: знает Катя или нет? Она же общается с сотрудниками, с тем же Зорькиным, вполне могли ей сказать. А он не сказал, и это ее обидит. В лучшем случае. А в худшем… Тягостные мысли прервал зашедший Малиновский. - Андрей, ну так ты ? Когда едешь к своим? - Думаю завтра. Через неделю вернусь, и ты можешь отбывать в Париж - Точно? Я могу билеты заказывать? Ты не передумаешь? - А чего передумывать? Сейчас проведу совещание, дам задание тебе. Зорькину, Кире… - Кстати о птичках - чего это Кира вдруг вернулась? - Разошлась с мужем. - Это не причина. Разошлась и разошлась, а приехала зачем, она же обожала Лондон? - Не знаю. Не думал об этом. Малиновский уловил в его голосе раздражение и что-то еще… то ли вину, то ли сожаление… - Подожди, Палыч, а Катерина знает? - Нет… Не знаю - Ты что, не сказал ей? Почему? - Сам не знаю… дурак потому что... Сразу не сказал, а потом случая не было… Не заводить же разговор об этом специально - Ой, Андрюха, смотри! Дров не наломай… Катерина все равно узнает, и напридумывает бог знает что. Женщины на это горазды, а она особенно… - Не говори ерунды. Катя мне доверяет, и не ревнует. Тем более к Кире. К ней она и раньше не ревновала. - Это она сама тебе сказала? И ты поверил? Да она просто виду не показывает! Не ревнует! Как же! Все женщины ревнуют. Тем более она болеет, а ты конь здоровый. А Кира своего не упустит. Берегись! Если что, зови на помощь. Ради друга я готов… - Тогда начинай прямо сейчас, после совещания. - Что, уже?! Ты еще с ней не разговаривал… Или я не знаю? - Приходила утром… Приглашала… на ужин… - К ней?! - Пока в ресторан. - А ты? - Сказал, что улетаю… вечером. - Ну, так вернешься. И меня не будет. - Продержусь, - сказал с усмешкой, - главное, что Катя поправилась. Побуду с ней недельку – и никакая Кира мне не страшна. Лишь бы Катя… Роман посерьезнел. Смотрел на Жданова, сомневаясь, стоит ли заводить другой разговор, и все же решился. - Андрей,… а с Катей у вас все хорошо? Что-то ты не больно веселый возвращаешься от нее. Когда болела – это понятно, а теперь? - Сам не пойму. Встречает радостно. В глазах любовь, как и раньше, а что-то не так: сторонится она меня… Не избегает, но… когда мы вместе, напряжена… будто долг отдает… супружеский… и все… - Да… дела… Тогда у Киры есть шанс. - Глупости не говори! Лучше не задерживайся… в Париже. Суматоха предотъездных часов захватила, отвлекла, а два часа в воздухе удалось даже поспать, но уже по дороге домой опять появилось это чувство неловкости: знает Катя о возвращении Киры, или нет? Как сказать, чтобы не вызвать у нее беспокойства? На холме попросил таксиста остановиться. Захотелось опять полюбоваться цветущей черемухой. Но… увы… Белых «сугробов» по берегам реки не было – отцвела черемуха… Стало еще тоскливее: жизнь так быстротечна! Может, и их черемуха отцвела? Доехать до дома не удалось: на въезде в деревню улицу перегородил бульдозер. Несколько рабочих толпились возле него, еще несколько ставили ограждение. «Это надолго», - подумал Жданов и отпустил такси. Пешком быстрее будет! Едва начав свой путь, почувствовал облегчение в душе. Ну и что, что отцвела черемуха. Зато теперь цветет сирень! Жизнь продолжается! По обе стороны улицы в палисадниках и во дворах благоухали кусты самой различной окраски: от бледно-сиреневых до лиловых, от светло-розовых до бордовых, а еще белая и даже желтая. У родителей в Лондоне тоже была в саду сирень, но там ее кусты были аккуратно подстрижены, а здесь, в деревне никто этим не занимался – к чему такое баловство? Кусты росли вольно: и вширь и ввысь, молодые побеги вылезали за забор на обочину, и уже не понять было, где улица, а где двор. Жданов медленно шел по цветущему тоннелю. Мимо проехала машина. И он в подсознании отметил, что она похожа на его джип, а на подходе к дому, увидел этот джип у ворот. Открылась дверь, и из машины вышла Катя. А вслед за ней элегантный мужчина вынес две полные сумки. Что-то в нем было знакомое… Но не было времени вспомнить. Тот противный червячок, которого он старательно прятал в самом дальнем уголке души, моментально ожил, вылез из глотки и прохрипел голосом Жданова: «Вот значит как, Катенька…» Мужчина занес сумки в дом, Катя вошла следом за ним, а Андрей не пошел, свернул за угол дома и направился в дальний конец сада, откуда доносились детские голоса. Его взору предстала живописная картина. Под раскидистой яблоней был построен шалаш, возле него находился низкий столик и скамейки. За столом сидели его чада и во всю мочь барабанили ложками о столешницу. Ладно бы малыши этим занимались. Но и старшая, Катенька, такая не по годам вдумчивая и серьезная, не уступала младшим по силе азарта. Поодаль горел костер, Елена Александровна помешивала в котелке варево, Валерий Сергеевич был занят подготовкой дровишек. Увидев отца, все трое побросали ложки и повисли на нем как гроздья, исступленно крича при этом: «Папка приехал!!!» - Что это у вас за пикник с утра? Газ закончился? Электричество отключили? – спросил Жданов озабоченно. - Нет, Вы полюбуйтесь! – тут же перехватил инициативу Валерий Сергеевич,- Совсем разбаловала детей. Кашу им на костре варит… - Валер, ну чего ты разошелся? – и, уже обращаясь к зятю, - дети совсем кашу не любят есть. А если на костре – еще и добавки просят. А мне не трудно… Лишь бы ели… Такая самоотверженность была Жданову в диковинку. Приветливая няня и престижная школа – вот, пожалуй, и все, в чем выражалась любовь его родителей. Даже обидно стало, но, поразмыслив, решил, что и Катю родители вряд ли так баловали. Такая любовь только внукам достается. - А Катя в санаторий пошла. У нее анализы, да и кумыс кончился. Скоро вернется… - Она уже вернулась, - сквозь зубы процедил Жданов, и Елена не на шутку испугалась его тона, - к тому же у нас гость. Наверное, Вам следует угостить его. - Я сейчас, детей покормлю… - Давайте, я сам покормлю. А Вы гостем займитесь. Ну-ка дети, встаньте в ряд… Обеспокоенная Елена поспешила в дом, захватив и мужа – на всякий случай… Уж больно зять недоволен… Через минуту из дома выбежала Катя, а вслед за ней вышел на крыльцо и гость. Катя бросилась к Андрею, но, встретив его насупленный взгляд, остановилась, не решаясь обнять. - Андрюша… А мы тебя не ждали… - Я вижу, - бросил испепеляющий взгляд на крыльцо - Андрей, это Миша. Помнишь Мишу? Ресторан «Мармеладофф»… - Как же не помнить… Он что, и здесь ресторан открывает? – яд так и струился с его губ. - Ну, что ты так реагируешь? У него родители в санатории отдыхают. Он проездом. Заехал их навестить. Мы в санатории встретились. Он помог мне кумыс довезти… - А у тебя машины нет… Ситуация была не из приятных. Катя не знала, как выйти из нее. А еще предстояло сказать, что уже пригласила Михаила переночевать у них… Неприятную беседу прервал истошный крик. Это Катенька, на правах старшей сестры несшая с веранды кувшин с компотом, поскользнулась на ступеньках и, пролетев через две из них, упала прямо на кувшин. Он разбился, и осколок врезался ей в запястье. Все растерялись, засуетились, не зная что делать… Когда беда случается с чужим человеком, сразу находится решение, а вот когда это твой ребенок, теряешься. Михаил опомнился первым. - Несите ее в машину и сами садитесь. В санатории наверняка ей помогут. Через час еще бледную, но уже чуть-чуть счастливую (все уже позади!) Катеньку усадили в кресло и строго настрого запретили покидать его. Все чувствовали себя виноватыми, что не доглядели за ребенком. Не зря говорят: «У семи нянек дитя без глаза». Елена собирала на стол, готовясь кормить всех обедом, Пушкарев засел с Михаилом, рассказывая ему свои многочисленные байки, не забывая при этом наливать в рюмки. Жданов с ними не остался, вышел во двор, под предлогом, что нужно загасить костер. Катя пошла за ним: надо поговорить, пока есть возможность. - Андрей… Ты не сердись… Я пригласила Мишу переночевать у нас. Он завтра уезжает, что же ему туда-сюда мотаться… А так завтра побудет еще день с родителями, и поедет. - Пусть ночует. Только ведь комнаты лишней нет… - Это ничего… разместимся. Катюшку к себе возьмем, а мама на ее кровати поспит. А Мише поставим раскладушку рядом с папой… - Да, конечно, о чем разговор. Перспектива провести ночь не только с женой, а еще и с дочкой, не обрадовала Андрея. В другой ситуации он бы вспылил, но сейчас, когда Михаил так помог им… А Катя словно угадала его мысли. - Андрюш, это ведь только на одну ночь… впереди целая неделя… На следующий день после завтрака, больше похожего на званый ужин – столько всего Елена наготовила, Михаил распрощался и уехал. Но и Жданову пришлось уехать тоже. Позвонил Зорькин, и виноватым голосом сообщил, что жену уже положили в больницу, а старший сынишка болеет и ему не с кем его оставлять… А еще пришел факс из Парижа. Партнеры просят провести переговоры на неделю раньше… Жданову все было понятно: Николаю нужен отпуск, Роману надо срочно лететь в Париж, а ему…ему следует возвращаться. Немедленно. Если бы не Катина холодность…Если бы не Михаил… Он бы задержался на сутки, а так… И он уехал. Работа навалилась на Жданова со всех сторон. И то сказать: Зорькин в отпуске, Малиновский в отъезде, из помощников осталась только Кира. Она всегда умела работать хорошо, и сейчас здорово ему помогала: не ограничивалась только своими обязанностями, но при этом смотрела на него такими глазами… В другое время он поговорил бы с ней открыто, и даже отказался бы от ее помощи, но сейчас он не мог этого сделать – одному ему со всем не справиться. «Неужели она надеется на возобновление отношений? – недоумевал Жданов,- абсурд! Такого никогда не будет…». А Кира думала по-другому: «Он давно один… А один он быть не может. Кому, как не мне это известно. И кому, как не мне известно, что я все еще его люблю… Конечно, он не оставит семью. И со мной постоянно он не будет. Но иногда… Ну, хотя бы раз… Что ему стоит изменить Кате? Мне он всегда изменял». Кира работала так, как никогда раньше - лишь бы заслужить его доверие, лишь бы он обратил на нее внимание, лишь бы в его сердце появилась благодарность ей. Любовь… влюбленность… просто желание – на это она не надеялась, а вот благодарность - тоже хорошее чувство. Его можно использовать в своих интересах. И она старалась… В один из дней пришла на работу нарядная, с красивой прической. Жданов сделал ей комплимент и не удержался, спросил: - У тебя сегодня свидание? - Надеюсь, что да. - Не уверена? Почему? От чего это зависит? - От тебя. - ? - Ты забыл? Сегодня у меня день рождения. Я приглашаю тебя на ужин. Не откажешь? Жданов сто раз проклял себя за излишнее любопытство. Хотя… Она все равно пригласила бы его. И отказаться нет причин - глупо получится. Не боится же он, в самом деле. Да и она ни на что не намекает. Дружеский ужин, и все… - Хорошо, давай поужинаем. В каком РЕСТОРАНЕ ты хочешь? – сказал, выделяя слово ресторан, опередив ее, не дав ей возможности пригласить его домой. Ужин начался натянуто. Оба чувствовали неловкость и не знали, как себя вести. Кира попыталась смотреть на него с намеком, и даже говорила об этом почти открыто, но у него хватило ума пресечь такое ее поведение. - Кир, давай не будем… зачем тебе это? - Андрей, я же не предлагаю тебе жениться на мне… Я хочу помочь: тебе надо отдохнуть… расслабиться … - Я уже не мальчик, который не может справиться с гормонами. Я слишком дорожу семьей, доверием жены, чтобы из-за минутной слабости потерять все. И тебя я уважаю и не унижу интрижкой. А другого быть не может, ты же понимаешь. Поэтому, давай договоримся: или мы друзья и коллеги, или нам придется распрощаться. Кира сумела справиться с собой, и в дальнейшем ужин прошел вполне мирно, в дружеской обстановке. И на работе Жданов не чувствовал больше неловкости в общении с Кирой. А вскоре и Малиновский вернулся и пришел другу на помощь: он окружил Киру вниманием, старался развлечь, а главное – отвлечь от ненужных намерений. Он был верным другом и опытным обольстителем, тем более Кира всегда ему нравилась…