***
Вышли из танцевального зала рано. Настроения у Васи не было, а приглашения на танец не заканчивались, при этом хотелось просто лечь поспать. Отказалась от танца, улизнула к столику с бокалами, а оттуда – стараясь быть максимально незаметной – проскользнула к боковым дверям. За которыми ее ждал Макс. – Как ты узнал? – возмутилась она. – Ты смеешься? У тебя на лице крупными буквами было написано, что ты планируешь побег, – улыбнулся он. – Пойдем, провожу. И внезапно протянул ей ее пальто. Вася улыбнулась, принимая его помощь. Она уже планировала сбежать без верхней одежды – просто наложить на себя согревающие чары. – Я думал, что тебе нравятся всякие вечеринки, танцы, концерты, – признался Макс, когда они шли по берегу озера. Традиционная дорога в обход до общежития уже стала восприниматься Васей как что-то обыденное, вроде утренней пробежки. – Нравятся, – согласилась Вася. – Но, во-первых, я не люблю этот праздник. Во-вторых, я с утра бегала по следу преступника. Мне не хочется веселиться сегодня. Он кивнул. Они часто шли в молчании. Спустя неделю таких прогулок молчание уже не казалось напряженным. Просто вместе шли по берегу, дышали свежим воздухом, иногда Макс что-то рассказывал. Если Васе было что добавить – завязывался разговор, иногда даже спорили на крыльце женского общежития, позабыв о времени. Иногда она просто кивала и они шли в молчании дальше. Сегодня был как раз такой день. Бал, хотя официально это событие все же называлось словом "танцы", был в самом разгаре, так что на улице почти не было людей. На острове слышался смех, там жгли костры – там веселились беглецы с приличного школьного события. А вот на крыльце женского общежития обнаружился Ратмир. Сидел на ступенях, подтянув к груди одну ногу. – Ты что здесь делаешь? – удивилась Вася. – Решил, что здесь я раньше встречу Макса, – Ратмир медленно встал со ступеней. – И был прав. Бал еще не закончен, а он уже здесь. Не пригласишь нас на чашечку чая? Если кто-то вякнет что-то про поруганную девичью честь, то Макс на тебе с удовольствием женится. – Ставлю на то, что вякальщик больше никогда не сможет вякать, – криво усмехнулся Воронцов. Вася недовольно зыркнула на него. И ведь отчасти прав. Мало кто рискнет что-то вякать на Васю сейчас. Не только из-за рогов и копыт, которые скоро Вася научится делать настоящими, то есть вечными. Но и из-за опасения нарваться на дуэль с магом разума. Рога-то может и отпилят, а вот мозги починить не каждый Белозерцев сможет. – Давайте, – мотнула головой Вася, подходя к дверям. На самом деле, чаще всего именно в комнатах девочек все и собирались. То ли уютнее здесь, то ли парни просто устраивают бардак и в своих гостиных… но так уж заведено. Так что единственное отступление от общественных правил – девушке нельзя оставаться одной в компании парня в закрытом помещении. Но кто вообще обращает внимание на такие древние правила? Но ни Макс, ни Ратмир в комнате своих одногруппниц еще не были. Совсем недавно здесь пил чай Ярослав, но он попал сюда в ночь полнолуния, когда в корпусе вообще творилось форменное безобразие. Поэтому сейчас парни сдержанно оглядывались по сторонам. Кроме стандартной мебели, в комнате были и некоторые проявления личностей хозяек. На подоконнике – ящик с растениями, на верхних полках – несколько горшков с лекарственными травами. Книги, просто огромное количество книг. И целая полка с чайными коробками – Вася любит разные сорта. А в углу, у окна, стоит несколько котлов. В центре стола – корзинка с цветами. Макс не смог сдержать улыбки – все же ему было немного обидно, что первый подарок – зимняя ягода, был безжалостно отправлен в костер. Он вообще-то в личном деле Васи прочитал, что это ее любимое лакомство. Вася, заметив его взгляд, стыдливо отлевитировала корзинку на полку, пульнула согревающим в чайник, заклинанием же заставила чайные пары с полки переместиться на стол… она постаралась развести активную деятельность, чтобы скрыть смущение. Как-то не планировалось, что Макс окажется в их гостиной этим вечером. Ну не выкидывать же цветы – они красивые. Кате вот Богдан цветы не шлет. Конфеты передает и магловские шелестящие упаковки – Катюха любит кольца кальмара, аналогов которым нет в мире магии. – Садитесь, – указала на стулья она. – У нас к чаю конфеты. Или вам нарезать бутербродов? – Я с дома, – мотнул головой Ратмир, а Макс просто покачал головой, садясь за стол. Вася плеснула кипятком в заварник и тут же принялась копаться на полке, выбирая подходящий чай. Она едва не выронила жестяную банку, когда Ратмир печально сказал: – Первая жертва – Ксения Иволгина – вчера днем умерла. Вася обернулась, но не знала, что делать и что говорить. Она не была знакома с той девочкой. Но смерть Ксении стала той чертой, которая отделяет страшные проклятья от убийства. Пока она лежала в коме, был шанс, что ее спасут. То есть раньше расследовали факт проклятия, пока еще не смертельного. Теперь же все эти случаи переходят в другую категорию – убийства. – Так и не смогли спасти? – спросила все же Вася, открывая ту самую банку. Чай в ней был черный, с бергамотом. Пока она чайной ложкой отмеряла нужное количество заварки, Ратмир ей ответил: – Из того, что я понял – ее разум и душа окончательно ушли за грань. Колдомедики вроде как могут поддерживать жизнь в теле… и, наверное, если бы не печальное событие, они бы уже просили родителей тело оставить. Сумасшедшие. Макс покачал головой: – Очень сложно отделить душу от тела. Обычно для этого нужны повреждения, несовместимые с жизнью. Имеется ввиду – повреждения мозга. А тут… – Не продолжай, – попросил Ратмир. – Я не хочу слышать, что может произойти с Алей. Зато теперь я хочу непременно найти того гада, что протащил в школу проклятые предметы. Вася закрыла чайник крышкой и привычно накинула на него полотенце. Ей были понятны чувства Ратмира – он ожидаемо хочет помочь близкому человеку. Она поправила его: – Не пронес. Создал здесь. Ратмир недоумевающе посмотрел на Васю, но объяснил все Макс: – Проклятые вещи сложно пронести через защиту школы. Это во-первых. А во-вторых, что гораздо важнее, проклятье в этих камнях держится недолго. Его срок годности – около суток, потом оно просто рассеется. То есть пронести сразу самоцветы он не мог. Учителя дают клятвы, они не могут причинить вред ученикам. А студенты и магистранты покидают территорию школы строго по выходным, либо после письменного заявления, для которого должны быть весомые обстоятельства. Поэтому самоцветы проклинали в школе. И вариант с зельем или специальным артефактом не подходит из-за моего во-первых. Ратмир устало вздохнул и продолжил: – Потому что передача любого проклятья по цепочке приводит к ослаблению проклятья. Это был один из несокрушимых законов. В данном случае, закон значит, что от первоначального предмета, которым можно бы в теории проклинать самоцветы, должно нести магией просто за версту. Можно скрыть мелкий темный артефакт – такое проворачивали сотню раз, недаром ведь первая проклятая девушка не вызвала у администрации школы заметной паники. Но спрятать сильный артефакт – не важно, темный или светлый – просто невозможно. На входе в школу тебя непременно спросят, что это такое мощное ты там несешь. Есть шкатулки, которые скрывают часть мощи артефактов… но эти шкатулки давно научились вычислять парочкой специальных заклинаний. Так что авроры с самого начала искали того, кто проклинает предметы в стенах школы. – И что делать? – зло спросил Ратмир. – Я прекрасно знаю, как работает аврорат. Знаю, что они приложат максимум усилий. Но их максимум ограничен количеством смен и рабочими часами. Мы все прекрасно знаем о курсах психологической подготовки – в аврорате не принято приносить работу домой. А у меня она просто находится дома. Это дело моей семьи. Помогите мне. Я просто не смогу сидеть без дела. Мама Али собирается уйти в паломничество – хочет просить помощи у Яги. – Это легенда, – быстро ответил Макс. – Нет никаких гарантий, что у сказочной бабули все еще есть приемные часы. – Она и раньше не имела постоянного места жительства, – парировал Ратмир. – У избушки ноги есть вовсе не для того, чтобы жилье экстравагантнее казалось. Макс недовольно нахмурился. Яга – это миф. Легенда. Но действительно допустимая. У Яги нет адреса, ее нельзя найти в каком-то определенном месте. Отправляясь на поиски ее дома совершенно не важно, куда ты будешь идти. Главное – идти пешком от крыльца своего дома. Если твои помыслы чисты, а старуха может тебе помочь, то она сама появится перед тобой. Таков рецепт нахождения Яги. Но нет никакой точной статистики – кто из ушедших в такое паломничество ее реально нашел. Уйти из дома в домотканой одежде с мешком сухарей за спиной – это не тот вид развлечения, который по нраву магам. Для этого есть важный повод. И люди, нашедшие Ягу и получившие от нее услугу, ни за что не расскажут о ней. Потому что им помогли. А сколько тех, кто не вернулся из сурового путешествия? Кто замерз где-то в сибирских лесах, ведь нельзя останавливаться на одном месте больше трех суток? И начинать путь нужно именно от порога своего дома, где бы он не находился. – Она не думает, что… фамилия неподходящая? – осторожно спросил Макс. Он имел ввиду, что когда-то женские рода ушли в глубокое подполье из-за разницы во взглядах с мужскими родами. И Новгородцевы однозначно будут входить в черный список этих семей. – Она сказала, что у матери нет фамилии, – вздохнул Ратмир. У нас есть время до растущей луны – в первый день после новолуния она уйдет. Макс устало взъерошил волосы. Вася закусила губу, думая об опасном пути. Не каждая ведьма рискнет идти искать старуху-некромантку, что уж говорить об изнеженной аристократке? Ведьма умеет с духами разговаривать. И уговаривать их тоже умеет. В школе любую магичку, конечно, могут научить каким-то универсальным способам – типа поставь домовому блюдце с молоком, и он подобреет. Но задобрить дух и уговорить его помочь тебе – это немного разные умения. Лешие, кикиморы, болотники – все они могут подсказать нормальный путь, если знать, что и как спрашивать. Вася вот толком не знает. Так, общие положения – видела, как бабушка у Лешего каждый раз выпытывает поляну с нужными растениями. Рудецкая разлила по кружкам чай, отлевитировала их гостям и сама села на стул, размышляя. Не важно – сможет ли найти аристократка Ягу. В любом случае, некромантка будет проверять просильщицу, испытать ее искренность. Не появится раньше, чем через месяц. Месяц по бездорожью, в одиночестве… – Из какого рода мама Алевтины? – спросила Вася. – Пригорские. Это небольшой род артефакторов, – ответил Ратмир. Вася тяжело вздохнула. Маловероятно, что женщина выживет. Возможно, Яга выполнит ее просьбу посмертно. Но старушка живет на границе миров – она не совсем человек, у нее иные представления о добре и зле. Пожалеет ли она женщину, что бредет к ней для спасения дочери? Макс, отхлебнув из кружки пахучего чаю, спросил: – А что ты от меня-то хотел? – Помоги в расследовании, – просто ответил Ратмир. – Думаю, в школе найдется несколько людей, которые согласятся отдать тебе воспоминания о ночи полнолуния. Если ты все это просмотришь… – Ты имеешь ввиду Ментальную карту событий? – сощурилась Вася. Ратмир кивнул. Это метод работников аврората, который применяли для сложных дел с большим количеством жертв. Причем текущее дело пока в такую категорию не попадает – девушки при смерти, а не умирают. Суть метода достаточно проста. Сильный менталист получает у свидетелей воспоминания о нужном моменте. Маг разума – это не только умение читать чужой разум, но еще и выдающиеся способности собственного, поэтому такой человек сможет выстроить точную картину инцидента. По минутам и вплоть до миллиметра: кто где стоял, во сколько что произошло. Почему его редко применяли? А потому что маг для точности картинки должен сам забрать воспоминания – передать их, как делают для демонстрации в омуте памяти, нельзя. Есть методика, которая дает некоторые гарантии: менталист увидит только определенный отрезок времени и ни минутой больше. Вот только этот отрезок времени он получит в полной мере. Все, что человек видел, слышал, ощущал. А также – о чем думал. Маги не особенно-то любят светить свои мысли. Это стыдно и неловко – доверять постороннему человеку что-то настолько сокровенное. И законы магического союза дают магам право на сохранность своих мыслей. Даже в случае страшных событий обязаны отдать свои воспоминания только госслужащие – у них это в контракте прописано и они заранее знали, на что идут. Все остальные – добровольцы. Именно поэтому такую экспертизу проводили редко. Фактически, это было синоним отсутствия в деле зацепок. – И сколько человек согласится? – хмыкнул Макс. – Здесь же дофига комнат, у меня останутся слепые пятна, даже если ты уговоришь пять-шесть человек. А даже их найти проблематично. Ратмир покачал головой: – Ты сможешь составить такую карту? Если да, то я сам найду добровольцев. Если нужно, буду с фоткой Али по комнатам ходить, давить на жалость. Макс удивленно откинулся на спинку стула. А ведь и правда – будет. Не постесняется обратиться с просьбой к каждому, кто в тот день был в женском общежитии. А Ратмир умеет быть чертовски обаятельным. – Могу. Это стандартная тренировка для магов разума, так что так могут все, кому магический дар позволяет. Но… ты уверен, что это поможет? Это же целая ночь! Ратмир упрямо сжал губы. Видимо, он посадит за просмотр воспоминаний весь аврорат, но попытается найти нормальных подозреваемых. – Хорошо, – кивнул Макс. – Ищи добровольцев и не забудь написать об этом в аврорат. Они должны все завизировать, если мы хотим потом использовать Ментальную карту как улику. Вася немного грустно произнесла: – Стоило задеть твоего близкого, чтобы ты начал действительно гореть над делом. – Возможно, – легко согласился Ратмир. – Но я обязан сделать хоть что-то. У нас есть немало разрозненных знаний о злоумышленнике, но список подозреваемых просто огромен. Да, он сократился просто из-за волчьего нюха. Но его тоже к делу не пришьешь. Так что мы не знаем ни настоящего мотива, ни метода наложения проклятья, ни как злоумышленник проникает в комнаты, ни как он выбирает жертв. Просто туман. Пригласить штатного мага разума аврорат сможет лишь после семи смертей. Там ведь, в правилах, так и написано – семь и более жертв. И Аля, при таком раскладе, может быть одной из них. Пожалуйста, помогите мне. Последняя фраза у него получилась даже несколько жалкой. Рудецкая горько вздохнула, но кивнула в ответ. Конечно поможет. Возможностей у нее поменьше, чем у Макса, но вот уж усилий она не пожалеет. Тем более – ей тоже хочется разгадать загадку. – Еще чаю? – вежливо спросила Вася, заметив опустевшую кружку Макса. – Конечно, спасибо. Та недовольно поморщилась: – Вообще-то я надеялась, что ты откажешься, и вы уйдете. Ратмир тихо засмеялся. Особого веселья в его смехе не было, но ситуация забавляла. В такие моменты Вася походила на зайца, что косит под ежа. Своих иголок нет, поэтому она навтыкала в себя сосновых. Даже со стороны видно, что Макс ей интересен. Пусть не как парень, не как романтический объект, будущий муж. А просто, как человек. И так старательно она его отталкивает по совершенно непонятной причине. Но кто вообще может понять девушек? Ратмир неплохо умеет с ними ладить, иногда даже управлять ими… но понять… нет, это слишком сложная загадка.***
На следующее утро администрация школы объявила о разрешении покидать школу. Некоторые девушки даже начали собираться. Но немногие. Ратмир ходил по коридорам печальным рыцарем, приставал практически ко всем, но добровольцев не хватало. Нужны были те, кто был во время полнолуния в левом крыле второго и третьего этажа. А первокурсники собирались в библиотеке, да и живут больше в правом крыле. А знакомых среди старших курсов у него было не так уж много. Но Ратмир не сдавался. Для точности Ментального плана воспоминания нужно собирать в одно время, друг за другом – так магу проще работать. Поэтому Ратмир уговаривал, Макс ждал, Ярослав закопался в медицинских справочниках, а Вася в сотый раз перечитывала дело, пытаясь найти хоть что-нибудь. Но не находила. Казалось, что где-то повесили часы, что отсчитывали последние дни жизни. Марина Солнцева умрет следующей. И это знание делало обстановку особенно нервной.