Жена Круглова

Круглов ненавидел осень и весну. Эти резкие перемены погоды, постоянные дожди, сменяющиеся зноем, приносили дискомфорт в виде головной боли и иногда ломотой в суставах. Сегодня ранним утром он еле поднял с подушки голову – тупая боль разливалась по голове от висков к затылку, потом возвращалась и «ударяла» в оба виска, так, что темнело в глазах. - Ты чего встал? – послышался голос Рогозиной. – Коль, я и сама могу завтрак приготовить. Ты в отпуске, отдыхать нужно. - Провожу тебя на работу и лягу спать. - Ты не болеешь? – забеспокоилась женщина, услышав его голос. - Нет, голова болит. У меня бывает такое. Возраст знаете ли… За спиной фыркнула Галина Николаевна, её раздражало, что он часто напоминал о возрасте, будто старик восьмидесятилетний. - Ты хоть чувствуешь, что тебе легче? - После чего? – глухо отозвался майор, наливая чай. - После полугодичного ужаса… - Мне нужно ещё несколько дней поспать. Рогозина аккуратно поставила рядом с чашками чая стеклянную баночку с белыми драже. Мягкая женская ладошка легла на плечо мужчины и аккуратно сжала. Она стояла совсем близко, настолько близко, что слышал дыхание и чувствовал исходящее от неё тепло. Круглов медленно повернул голову к женщине. Голубые глаза, обрамлённые пышными ресничками, внимательно смотрели на него. Поджала губки, в ожидании реакции на таблетки, знала, что он против всей «этой химии». Разочаровался, посмотрев на её волосы, уже собрала в привычную причёску, ему так нравилось, когда она ходила по дому с распущенными волосами... Взгляд опустился на ушко, в котором блестела сережка, с синим камушком, не раз представлял, как будет шептать ей страстные слова... А вот и шея, в которую захотелось уткнуться носом и вдохнуть её запах, поцеловать, ощущая нежную кожу. Рука сама потянулась ко второй пуговке на белоснежной блузке, и расстегнула её. Рогозина поддалась навстречу, но мужская рука исчезла. - Так лучше, - тихо сказал майор, не отрывая взгляда от открывшегося участка тела. Опомнившись, он отвернулся и принялся снова размешивать сахар. - Это успокоительные. Попей, - справившись с волнением, произнесла Галина Николаевна. - Со мной всё в порядке. - Не спорь со мной, пожалуйста. Я врач, мне виднее. Ты ещё ни одной ночи спокойно не спал… я ведь слышу и вижу, что тебе кошмары снятся. - Хорошо, - согласился Круглов. То ли для того, чтобы она отстала, то ли действительно собирался пить таблетки. Завтракали вместе в гнетущем молчании. Давно изучив настроения супруги, Николай Петрович отметил, что сегодня была напряжена, задумчива, будто мозг решал сложные математические задачи. Задумавшись, она смотрела в одну точку, покусывая нижнюю губку, водила пальчиком по выпуклому рисунку на чашке. - Всё в порядке? – прервал Круглов молчание. Рогозина не реагировала, допила кофе и молча, встав из-за стола, прошла в коридор. Хлопнула входная дверь, привычного «спасибо за завтрак» не было сказано. Больше терпеть головную боль не было сил. В рот отправились две горькие таблетки, а следом за ними и одна таблетка успокоительного. Ноги непослушно донесли до кровати. Холодная постель вызвала мурашки, а одеяло, накрыв мужское тело, постепенно стало согревать. Сон был болезненным и беспокойным. Казалось, что внутреннее напряжение главы ФЭС передалось и заму - часто просыпался, ворочался, переворачивая подушку, которая казалась деревянной. Боль постепенно отступала, но на душе было тревожно. Галина что-то скрывала, за последние несколько дней она замкнулась, стала «ломать» пальцы, кусать губы и накручивать локон волос на пальчик. Не было привычных разговоров за завтраком и ужином. Круглов возненавидел свой долгожданный отпуск, ибо не был в курсе всех дел в офисе – Рогозина молчала, как пришибленная, Майский отшучивался, а Валя уверяла, что всё в порядке. У Ваньки спрашивать не было смысла, этот ещё тот партизан, если начальница сказала молчать, будет молчать, даже под угрозой лишения премии и увольнения. Часы показывали полдень. Майор, сидя на постели, пытался дозвониться до супруги, хотел пообедать с ней, но гудки «улетали куда-то в бездну», и милый женский голос каждый раз говорил «Абонент не отвечает». Может, телефон в машине забыла? Нет, Рогозина что угодно могла забыть, но только не телефон. Или на допросе? Тоже нет, телефон всегда при ней. Она даже в душ ходила с ним, аргументируя тем, что в любой момент могут позвонить. Ой, не нравилось майору поведение супруги последнюю неделю. Сразу, как приехал из командировки, заметил, что она сама не своя, сосредоточенная, собранная, в любую минуту готовая вскочить и бежать. Даже дома, часто нервно поглядывала на телефон. На душе кошки уже не скребли, кошки уже гадили! Его будто толкнули в спину, и Николай, вскочив с кровати, стал собираться. Холодный душ быстро привёл в чувства. Брюки, заботливо выглаженные Рогозиной, висели на своём месте, водолазка лежала в шкафу на полке, куртку нашел на вешалке. Ботинки стояли рядом с её новыми туфельками, которые он ещё не видел. Всё на своих местах, несмотря на его полугодовое отсутствие. Ключи, закрыв входную дверь, отправились в карман куртки. Ждать лифт времени не было, поэтому он побежал по лестнице. Казалось, что каждая секунда была на счету, будто вот-вот должно случиться непоправимое и майор может не успеть. Выбежал из подъезда и его «встретила» гадкая погода, мелкий дождь бил в лицо, а холодный ветер пробирал до костей, но куртку все же застегивать не стал. Вот и машина, было видно, что Галина иногда ездила на ней, чтобы не стояла просто так долгое время…

***

В голове Майского всё ещё звучали выстрелы, редкие команды полковника. Память то и дело подсовывала картинки получасовой давности, от которых сейчас холодела кровь в венах. Первые выстрелы в их сторону, когда похитители поняли, что Майский и Рогозина приехали не одни. Упавшая навзничь женщина с похищенным ребёнком в руках – полковник и глазом не моргнув, запустила ей пулю в лоб. Лисицын с Котовым вовремя подоспели на помощь, в голос орали «Мы вызвали подкрепление!». Этот противный голос, который он слышал не раз, прослушивая записи со звонков с угрозами, поступавших на телефон Гали, в один момент отчётливо проорал «Сдохни, сука!». После этого тело Рогозиной повело в сторону. «Ранили» - пронеслось в тот момент в мыслях и крышу, без того несдержанного Майского, оторвало к чертям… Отрезвил его детский плач, когда всё закончилось. Рогозина поднялась с колена и побежала к машине, возле которой лежала убитая женщина с ребёнком. - Живая! - радостно крикнула Галя, взяла на руки плачущую пятилетнюю девочку, которая сразу же почувствовав защиту, уткнулась личиком в раненое плечо полковника, хватаясь маленькими ручками за женскую шею. Подкрепление уже не понадобилось. Котов орал благим матом, что они, как обычно, опоздали, что чуть не потеряли полковника. Майский вырвав из рук ребёнка, передал его врачам, только-только подъехавшим, а Рогозину, которая ещё пыталась отдавать указания, потащил к машине. - Серёж! Куда ты меня тащишь? – пыталась вырваться женщина, но левая рука плохо слушалась. – Мы ещё не закончили! - Здесь ты уже закончила!! – Майский грубо усадил её в машину, пристегнув ремнём безопасности. – Не перечь мне!! Вот! – на её ноги легла аптечка. – Ты у нас врач? Врач! Вот и оказывай себе первую помощь! Машина со свистом сорвалась с места. Начальница не дала Майскому отвезти её в больницу, орала, что только в ФЭС, потому что ближе, уверяла, что только Антоновой дастся. Да и ему уже было плевать, куда вести её, лишь бы успеть. Он уже и забыл это чувство, когда боялся за неё больше, чем за себя. Ругал самого себя, что лучше бы Круглову позвонил – он точно не дал бы Рогозиной ввязаться во всё это. Но ведь похитители требовали ни его, ни Круглова, ни кого-либо другого. Требовали только полковника и точка. - Держись, Галюша, держись! – Сергей помог выбраться из машины начальнику ФЭС. – Мы приехали. - Да не трясись ты так надо мной! – отмахнулась Рогозина. – Это всего лишь ранение в плечо! - Всего лишь ранение в плечо, - передразнил он, и взял её под руку. В кармане зазвонил телефон. – Алло! Что?! Петрович! Шухер, мать вашу! Только попробуйте что-нибудь сказать!! В окно всех выкину! На плечи полковника легла большая куртка с логотипом ФЭС с плеча Серёги. - Зачем? – женскую руку, которая легла на ручку двери, Майский убрал и сам открыл дверь. - Зачем? Чтобы Петрович не увидел, в каком ты состоянии! Говорил же - нужно в больницу! - Я только Вале доверюсь! – гаркнула Рогозина, придерживая куртку здоровой рукой. Откуда не возьмись, появилась Танюша Белая, которая придерживала все двери, расталкивая персонал, мешавшийся под ногами. Проходя мимо лаборатории, заметили Ванечку, пытавшегося отбиться от вопросов Круглова. Рогозина понимая, что заму лучше пока ничего не знать, приложила палец к губам, показала Тихонову, чтобы тот молчал, а Майский подмигнул, закрывая своим телом начальницу. Но незамеченными им не удалось остаться – Круглов, заметив, куда смотрел Тихонов, посмотрел в туже сторону. - Галя! – выскочил из лаборатории зам. - Мать твою! Сейчас начнётся! - выругался Сергей. - Спокойно! – прошептала Галина Николаевна, делая вид, что не слышит, и прибавила шаг. Дверь в морг открылась и появилась Антонова, махала рукой, чтобы они быстрее шли. Оглядела Рогозину, придерживаемую Майским, которая ещё твёрдо стояла на ногах, но по её бледному лицу, опытная Валя уже поняла, что та еле держится, чтобы не рухнуть прямо в коридоре. «Ещё чуть-чуть, Галчонок, потерпи, дорогая!» - Галь! – рука майора легла на раненое плечо Гали и развернула к себе. Из глаз посыпались искры, и она до боли закусила нижнюю губу, тело пронзила сильная боль. Могучая рука зама мгновенно была отдёрнута Майским. - Что случилось? – беспокоился Круглов, разглядывая побледневшую супругу. - Потом, Петрович! Всё потом! – Сергей, обхватив тонкую талию начальницы, потащил в сторону морга. - Да стойте! - Галя, пошли! – вмешалась Антонова, перехватив её у Сергея. – Сейчас укольчик сделаю! Сейчас я тебе помогу, потерпи, дорогая! – шептала подруга. - Сейчас ты меня вылечишь. И меня вылечишь, и Серёгу потом вылечишь, - пыталась шутить Галина Николаевна. - А с ним что? - Ничего, его нужно будет лечить, после разговора с Петровичем. Зам напряженно наблюдал за женщинами. Дверь морга с грохотом закрылась и воцарилась тишина. Из лаборатории доносился звук клавиатуры, по которой нещадно лупил Тихонов, что-то печатая. Круглов медленно перевел взгляд на Майского, с облегчением выдохнувшего: - Успели. - Что успели? – нахмурил брови мужчина, оглядывая взъерошенного товарища, заметил бронежилет на его теле. Левая рука была измазана кровью. – Это что кровь?! Где вы были?! Что с Галей?! - Петрович, я тебе сейчас всё объясню! - Я с удовольствием послушаю!! – заорал Круглов, схватив его за бронежилет. – Какого чёрта здесь происходит?! - Она нужна была там, Петрович!! – Сергей не сопротивлялся, когда зам вдавил его в стеклянную преграду. – Они бы так не отдали ребёнка! - Какого ребёнка?! Что ты несёшь, мразь?! Я на тебя Галку оставил! На тебя, тварь! Чтобы смотрел за ней! Чтобы не позволил вляпаться в дерьмо! - Так что я мог сделать! Ребёнка специально похитили, чтобы на Гальку выйти! Его отдали бы только при ней! - Где ребёнок?! - Там сейчас Лисицын с Котовым!! Мы как всех уложили, сразу же её сюда привёз!! - Уложили они!! - Николай Петрович!! – кричала Таня, пытаясь оттащить Круглова. – Нам Галина Николаевна приказала не говорить Вам! Это был приказ! - Я смотрю, вы здесь все повязаны!! Угробить её решили, паскуды!! В морге были слышны крики из коридора. Антонова аккуратно сняла с плеч подруги куртку Майского, за ней последовала и её куртка, бронежилет, блузка, пропитанная кровью в районе левой руки. - У тебя случайно нет лифчика запасного на работе? А то этот почти весь в крови. - Ага, ещё и плётка с наручниками, - рассмеялась Рогозина. - Про наручники – не сомневалась, - улыбнулась патологоанатом. – А вот на счёт плётки… может у вас с Петровичем тут ролевые игры бывают? Галина рассмеялась, но тут же сморщила носик от боли, снова закусила уже изрядно покусанную губу. - Коля кричит, - тихо сказала Валя. - Устроит он мне «Первомай», - вздохнула Рогозина, откинувшись на спинку стула. Расслабилась, отдаваясь в руки верной подруги, которая готовила инструменты. - Ты ему ничего не сказала? - Да куда там, Валюш. Им не Коля нужен был, а я. Месть, знаешь ли, страшная штука. - Как он? - Коля? – после укола боль постепенно стала отступать, напряженные плечики полковника расслабились и опустились, вытянула ноги, склонила голову на бок и прикрыла глаза. - Спит всю неделю. Успокоительные ему дала, а то сон плохой. - Всё молчи, Галюсик, и не дёргайся…