(с) Михаил Афанасьевич Булгаков. Мастер и Маргарита.
После того, как Юкка побывала вместе с Кэншином на ярмарке в городе и узнала от него о том, что генералу нравятся сливы, она часто думала, что бы можно было приготовить из них для оборотня. Одновременно его этим порадовать и отблагодарить за все, что он для нее делает и продолжает делать. А ещё девушка заметила, что Уэсуги часто и подолгу пропадает у себя в кабинете, порой не выходя даже на обед, наверное, поэтому Миямото, заварив травяной чай и сложив на поднос булочки, которые выглядели просто как шарики из теста и прятали в себе сладкую начинку, решила пойти прямиком в кабинет к оборотню. А иначе она боялась, что Кэншин так и не попробует, сидя по уши в своих генеральских делах. - Господин Уэсуги, к вам можно? - постучавшись и приоткрыв дверь, Юкка выглянула из-за неё, показав свою рыжую макушку, но не давая оборотню увидеть поднос. Оборотень, услышав голос, зовущий его по имени, сначала повел ухом в сторону приоткрывшейся двери, а затем оторвал взгляд от очередного документа, который изучал в данный момент, и увидел заглядывающую в его кабинет девушку. - Юкка? Проходи, не стой на пороге, - Уэсуги отложил в сторону свиток, понимая, что Миямото не могла прийти просто так, значит, случилось что-то очень важное и срочное. - У тебя что-то произошло? - как бы Кэншин не смотрел на эту девушку, временами он все равно видел в ней ребенка. Ребенка, которому не уделили должного внимания и родительской заботы. - Да, произошло, - кивнула девушка, заметив, как напрягся при этом Уэсуги, но, выйдя из-за двери и умудрившись ногой задвинуть её обратно, поспешила его успокоить, подходя к столу: - Один генерал с утра сидит за бумажками и ничего не ест. Я волнуюсь, - с этими словами Юкка поставила поднос на свободное рядом с Уэсуги место и мягко, что он и сам не успел этого заметить, забрала из его рук документ. - Я специально для вас пекла, поэтому, если откажетесь или начнете отнекиваться, я расстроюсь. Кэншин на это невольно округлил глаза, едва не поперхнувшись воздухом. К нему даже подчиненные и приемный сын не заходили с подобными требованиями, хотя, бывало, что он засиживался в своем кабинете с самого утра и до поздней ночи. Эта девушка все больше и больше его удивляла. - Ты сама испекла это? - чуткий нюх оборотня уловил аромат явно сладкой выпечки, и только сейчас Уэсуги понял, как сильно он проголодался, ведь с момента пробуждения он даже не завтракал, и еда давно остыла и сиротливо стояла на краю стола. Девушка чуть прищурила свои карие глаза, подумав, что в ее огород только что был кинут камень. Когда это она кормила оборотней покупной выпечкой? Но, вздохнув, Юкка решила не заострять на этом внимание, просто кивнув на вопрос генерала. - Сама, и даже больше скажу, это конкретно вам. Надеюсь, понравится... - накрутила на палец рыжую прядку Миямото, чувствуя себя теперь отчего-то не так уверенно. Все-таки блюдо она выбрала чисто по наитию, и шансов на то, что генералу понравится, было маловато. - А, и я не уйду, пока вы не перекусите, иначе этот поднос будет так же скромно стоять в углу, как тот. Уэсуги пришлось с заметной неохотой признать, что разработку плана по захвату второй девушки придется временно отложить в сторону, поэтому оборотню не оставалось ничего другого, кроме как сдаться и взять первую попавшуюся булочку. От выпечки пахло сладостью, похоже, они были начинены чем-то фруктовым и ароматным, острый нюх тут же уловил столь любимый генералом сливовый джем, отчего Кэншин не смог сдержать мимолетной улыбки, ведь такая выпечка ему не может не понравиться. Аккуратно, стараясь не обжечься и не запачкаться вытекающей начинкой, оборотень сделал первый укус и довольно прикрыл глаза, едва сдерживая себя, чтобы не заурчать от удовольствия, но хвост, завилявший из стороны в сторону, как нельзя лучше передавал состояние мужчины. - Это очень вкусно, - честно признался Кэншин, спешно доедая булочку и запивая ее чаем. - Это определенно радует, - облегченно выдохнула девушка и улыбнулась, возвращая взятый у генерала документ на место, теперь не беспокоясь о том, что Кэншин отставит еду в сторону и продолжит свои бумажные дела. Встав скромно в сторонке, Юкка, как и грозила оборотню, решила дождаться, пока он доест, так она и спокойна будет, что Уэсуги сидит не голодный, и посуду заодно уберет. Но смотреть на Кэншина, которому булочки со сливовой начинкой явно пришлись по душе, было приятно, особенно на довольно виляющий кончик хвоста, который Миямото гипнотизировала взглядом. Уэсуги-старший с заметной неохотой оторвался от незнамо какой по счету булочки, решив, что хорошего стоит употреблять понемножку, иначе он рискует быстро превратиться в такую же булочку, а это было нежелательным. Да и вообще под опекой Миямото многим оборотням следовало немного увеличить нагрузку, хотя к полноте никто из них не был склонен. - Юкка, а у тебя время найдется? Я хотел с тобой поговорить, - взяв со стола вторую чашку, которая была принесена с завтраком, Кэншин налил в нее чай и поставил напротив себя, предлагая девушке присесть. Были моменты, которые он хотел у нее спросить и либо подтвердить свои догадки, либо опровергнуть. - Ну... - Миямото почесала пальчиком нос, прикидывая, сколько времени сейчас и что ей нужно ещё сделать по замку, хотя почему-то посидеть ещё немного в компании генерала хотелось больше, чем идти по делам. - В принципе да. А о чем вы хотите поговорить? - Юкка, наблюдая за действиями Кэншина, подошла снова к столу, присаживаясь на указанное ей место, но не торопясь брать в руки чашку с чаем. Оборотень внимательно смотрел в карие притягательные глаза девушки и поправил упавшую на глаза челку, думая, как ему начать разговор. - Скажи, возможно, я ошибаюсь, но... Ты ведь не жила в полноценной семье? - Уэсуги решил начать издалека, старательно взвешивая каждое слово, чтобы не сильно теребить душу девушки. - Обычно, когда люди рассказывают о своем городе или стране, они, так или иначе, много говорят о семье, у тебя этого нет... И в твоих глазах виден ребенок. Ребенок, которому в детстве не дали любви. В этом ты мне очень напоминаешь его... - Кэншин вспомнил своего собственного сына, которому он активно пытался заменить семью, дать все, что может, но, несмотря на все усилия, так и не смог этого. - Кагэкацу? - договорила за оборотня девушка, невольно поежившись и передернув плечами, поскольку разговор генерал затеял не на самую приятную тему. С течением времени она уже перестала быть сильно болезненной, но все равно Юкка предпочитала не ворошить свое прошлое. Хотя и не пыталась его забыть, чтобы помнить, к чему приводит бессилие, и стремиться не стать снова беспомощной. - Думаю, Кагэкацу меньше всего похож на ребенка. Быть может, это вы видите во всех детей? - девушка подперла щеку кулаком, немного нервно улыбнувшись и вообще чувствуя себя натянутой струной. - Почему вы вообще решили спросить о моей семье? Уэсуги на это только улыбнулся, он видел детей лишь в тех, кто и был таким. И как бы Кагэкацу не старался выглядеть взрослым, идти с ним вровень, многие его поступки, особенно если они касались семьи, были детскими, порой нелогичными. - Я не вижу во всех детей, наше прошлое может о многом сказать нашему собеседнику. Я дам ответ на твой вопрос, только при том условии, если ты сначала ответишь на мой, - оборотень слегка боялся, что если он скажет настоящую причину своего вопроса, то Миямото может ему соврать или утаить всю правду. Девушка, выслушав условие генерала, глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы рассказывать свою длинную историю спокойно, опустила взгляд на остывающий травяной чай и начала водить пальчиком по краю чашки, концентрируясь на этом действии, а не на собственных эмоциях. - У меня была семья, вернее, только мать. Отец, по ее словам, сбежал, когда узнал, что она беременна мной, поэтому его я вообще не знаю. Когда мне было двенадцать, маму убили. Нас с ней в подворотне нагнали какие-то отморозки, меня оттолкнули в сторону. Из-за того удара у меня до сих пор случаются головные боли. Маму ограбили и забили до смерти, вернее, она умерла потом в больнице от большого количества травм и потери крови. Я была там же, находилась без сознания, а, когда пришла в себя, мамы уже не было на этом свете. Меня забрала к себе ее сестра, на тот момент она была беременна, но ее кавалер тоже сбежал, а я чувствовала, что была ей в тягость, поэтому съехала от нее, когда достигла совершеннолетия. Теперь я вам кажусь ребенком? - Юкка оставила от себя чашку в сторону и, опираясь локтями на столешницу, закрыла своими ладонями лицо, просто приходя в себя, ведь она с тех самых пор никому не рассказывала о себе, никто и не интересовался, хотя со стороны могло показаться, что девушка заплакала. Уэсуги поднялся со своего места и, подойдя к Миямото, положил свою сильную и широкую ладонь на макушку, скользнув ниже, к спине, поглаживая, стараясь вернуть потерянное душевное равновесие. - Я хотел узнать, есть ли мне смысл искать способ вернуть тебя в твой мир, тот, о котором ты так часто рассказываешь Кагэкацу и Канэцугу, но теперь понял, что не хочу возвращать тебя туда. Конечно, что твой, что этот мир чертовски несправедливы, но ты уже часть нашей семьи, и я не хочу, чтобы ты однажды ушла от нас. Юкка, почувствовав чуть выше своих лопаток теплую ладонь, тут же подняла свою голову, инстинктивно поведя плечами, свыкаясь с ощущением чьего-то прикосновения. Девушка не плакала из-за только что рассказанной ей же самой историей, но вот от слов генерала внутри что-то начало трепетать, заставляя судорожно вдохнуть. - Г-господин Уэсуги, а вы верите в судьбу или предназначение? - неожиданно ляпнула Миямото, немного сбивая оборотня с толку. - Ну... Я думаю, что, возможно, не просто так сюда попала, должна же быть моему появлению какая-то причина... Во всяком случае, я рада, что оказалась тут, вы мне тоже стали близки. И я вроде говорила, что не собираюсь покидать вас, если вам не мешаю. Честно, я даже не думала искать способы моего возвращения в свой мир. Джинга теперь мне роднее. - Я довольно эгоистичен, особенно если дело касается моей семьи и тех, кто мне дорог. Ты уже давно стала и первым, и вторым, так что я не отпущу тебя никуда и ни при каких условиях, - оборотень еще пару раз потрепал девушку по карамельной макушке и убрал свою ладонь. Уэсуги был уверен, что, даже если за девушкой придет армия Оды, он никогда и ни за что не отдаст ее, внутренний зверь сразу пригибался к земле, ощетинившись, и глухо рычал, не позволяя здраво мыслить, так что, что будет, если за Миямото кто-то явится, даже представить было страшно.* * *
Прошло чуть больше недели после предложения Такэды, которое заметно всколыхнуло весь клан оборотней, большая часть которых была явно против данной затеи. Сама Каваими тоже была не совсем в своей тарелке, каждый день ломая голову над тем, что ей делать и как поступить, находясь в замке противника? Да и вообще, как они будут с ней обращаться? Хоть Шинген и пытался успокоить девушку, сказав, что армия Уэсуги очень похожа на его армию, но Арисуин от этих слов легче не становилось. Но ей и Косакой было совершено уже две вылазки в город, а нападений не было, что заставило девушку немного расслабиться, решив, что генералу и его людям просто показалось и никто ее похищать не собирается. Ну, или враги просто передумали это делать. Вот и сегодня, так как у Масанобу был выходной, он и девушка решили съездить в город за тканями и новым набором фурнитуры, так как последние остатки полностью ушли на новый наряд, что сейчас красовался на девушке, подчеркивая все достоинства фигуры и ловко пряча недостатки. - Остановимся здесь, - неожиданно вырвал Каваими из раздумий голос Масанобу, который тут же чуть потянул поводья сначала вбок, сворачивая с дороги к реке, а затем на себя, чтобы остановить животное. - Его надо напоить, да и нам передохнуть немного, - объяснил причину незапланированного привала оборотень, перекидывая ногу через седло и слезая на землю. Затем протянул руки, ссаживая со скакуна и девушку, правда, поначалу Косака даже ненадолго задумался, думая, как подступиться к Арисуин. Очередные выверты ее модельерской фантазии в этот раз создали столь открытый костюм, что Масанобу первое время долго приходил в себя, увидев девушку в этом. Коротенькое корсетное платьице, верх которого представлял собой рубашку с рукавами-фонариками и приталенную жилетку, а низ был юбкой, что прикрывала только верхнюю треть бедер. Масанобу лишь вздохнул, думая, что при таком раскладе неудивительно, что эту девушку у него все время норовят украсть. То работорговцы, то армия противников, чего греха таить, Каваими была довольно красивой девушкой. А еще умела преподносить себя в лучшем виде. - Я сейчас напою своего коня, а ты не уходи никуда с берега, хорошо? - Косака чуть наклонился к лицу девушки, серьезно глядя в ее темно-фиолетовые глаза. - Мы съехали с главной дороги, поэтому нужно быть начеку. Каваими на это только утвердительно кивнула головой, внимательно следя за тем, как Косака отводит животное к водопою, и принялась разминаться, так как после активной скачки в седле тело слегка ныло и даже покалывало. Если первую пару дней девушка еще ездила с оборотнем в шортах или брюках, то сейчас, решив, что опасность в лице противников миновала, она решила расслабиться и для поездки в город надела новый наряд. К тому же, Масакаге почти пришел в себя, и это означало, что скоро у них начнутся тренировки, значит, следовало держать себя в форме, ведь она так и не показала ему новые разученные приемы. - Масанобу, я к водичке отойду? - девушка сделала несколько шагов вперед, солнышко пекло просто неимоверно и безумно хотелось пить, поэтому Арисуин тоже приблизилась к реке, стянув с себя босоножки на манер японской традиционной обуви, и, зайдя в воду по щиколотку, опустилась на корточки, придерживая юбку, чтобы не намочить ее, одной рукой, второй зачерпнула немного воды, умывая лицо. Оборотень на вопрос Арисуин только кивнул, через плечо посмотрев на нее, а потом на реку, понимая, что погодка сегодня выдалась действительно жаркая. К тому же, этот берег реки был пологим, а у края воды совсем мелко, и коню было недостаточно глубины, чтобы напиться вдоволь. Конечно, Масанобу мог отпустить его одного зайти поглубже, но он просто не смог отказаться от возможности немного освежиться. Косака, попросив скакуна еще немного постоять на берегу, расстегнул на себе наплечник, сложил его вместе с плащом на седло, развязал пояс с оружием и стянул свою длинную обувь. Закатав, насколько это было возможно, штанины, оборотень выпрямился, расстегнул пару верхних пуговиц на оставшейся рубашке и, взяв коня под уздцы, двинулся дальше, где было поглубже. Пока жеребец жадно пил, Масанобу сам умылся и протер влажными ладонями свою шею, блаженно прикрывая глаза от прохлады. Каваими в то время довольно отфыркивалась от воды, вновь выпрямилась, ступая по песчаному дну, ощущая прохладу воды и жалея только о том, что нельзя искупаться. Да и подбираться к Косаке она бы не рискнула, так как разница в росте заметно сказывалась, и, зайдя в воду с ним на одном уровне, ей бы пришлось либо поднять юбку, либо намочить ее, что наверняка бы не понравилось лошади. - Масанобу, а давай как-нибудь на речку сходим возле замка и поплаваем? Я хорошо умею плавать, меня в детстве часто к океану летом вывозили, - решив, что пора вылезать из воды, Арисуин решила сделать это как можно скорее, лишь бы не смотреть на оборотня, когда он стоял перед ней в таком виде со стекающими каплями воды по белой коже, слегка намокшей рубашке и вообще без своей амуниции, он выглядел более чем сексуально. - Поживем - увидим, - улыбнулся оборотень, жалея о том, что не догадался снять нарукавники, тогда бы сейчас смог и руки опустить в воду по локоть. Но пришлось довольствоваться малым и, смочив ладони, Косака потрепал своего коня по мощной шее, а затем, дожидаясь, пока тот напьется, принялся гладить его гриву. Но резко треугольное ухо дернулось в сторону какого-то шума, явно Масанобу не понравившегося. Он нахмурился и решил, что с водопоем пора заканчивать, тем более Каваими отошла от оборотня уже на приличное расстояние, а это было опасно. Пусть кто-то и может посчитать Косаку параноиком, но ему не хотелось повторения той истории с похищением. - Каваими, иди лучше обратно ко мне, - оглядываясь по сторонам, оборотень вместе с конем двинулся обратно к берегу. - Что? - девушка, уже как пару минут назад вышедшая на берег, сейчас удивленно смотрела на командира, так как из всех его слов расслышала толком только свое имя, но решила не оставаться на берегу, услышав явное волнение, и, заметив, как оборотень спешно надевает амуницию обратно, решила подойти к нему поближе. - Что-то случилось? - сделав несколько шагов в воду, Каваими нервно заозиралась по сторонам, но не увидела ничего необычного или пугающего. - Не уверен, но в любом случае не хочу, чтобы тебя снова украли у меня, - признался оборотень, застегивая рубашку и надевая обратно на себя короткий плащ, который на этой глубине уже не доставал до воды. Инстинкты почему-то пару минут назад резко забили тревогу, поэтому Масанобу решил одеться и двинуться в путь, не дай бог, на разбойников тут наткнутся, да еще будучи полуодетым, но вот, чтобы надеть обувь, придется исхитриться не испачкаться снова о песок. - Кстати, - Косака глянул на Арисуин, которой снова пришлось снять свои босоножки, чтобы подойти к нему, - ты тоже можешь испачкаться. На мокрые ноги песок очень хорошо липнет, а ходить с ним - мало приятного. Давай помогу, - особо не дожидаясь согласия девушки, оборотень, обхватив ее за талию, усадил боком в седло так, что ножки Каваими были с одной стороны. Затем Косака быстро наклонился, набирая в свои ладони воды, прошелся ими по ступням девушки, смывая песок, особенное внимание уделив пальчикам, снова сполоснул свои руки и выпрямился. Заметив в руках Арисуин ее туфельки, оборотень забрал их и быстро надел ей на ножки. - Сиди там, пока не обсохнешь, потом я тебя пересажу, и двинемся дальше. Каваими смущенно залилась краской, ощущая, как пылает все лицо несмотря на то, что лишь недавно девушка щедро облила его холодной водой. Такая забота ставила в тупик. Девушка, не зная, что делать и как реагировать, лишь отвела взгляд в сторону, стараясь скрыть порозовевшие щеки. Действия Косаки все чаще и чаще ставили ее в тупик, заставляя сердце биться, словно оно готово было сию секунду взорваться, она никогда так не смущалась и не понимала, почему реагирует так бурно только на этого парня. Косака тем временем снова вел коня к берегу, выходя на песок, тщательно отряхивая ноги и обуваясь, как снова услышал шум. Уши тут же встали торчком, ловя каждый звук, двигаясь при малейшем шелесте, кончик длинного хвоста нервно бил по воздуху, а сам оборотень уже был более чем уверен, что рядом находится кто-то еще. Масанобу уже учуял чужой запах и вытащил из пояса, что продолжал лежать в седле рядом с девушкой, свою катану, всматриваясь в уходящую с берега к дороге тропинку. - Каваими, не слезай с коня, - только и успел сказать Косака, как на тропинку выехали двое всадников, которых оборотень очень хорошо знал. - Какая удача, - воскликнул лохматый русоволосый оборотень, подводя своего коня ближе и довольно улыбаясь. Канэцугу, заметив боевую стойку Косаки, положил руку на меч, стискивая рукоять, и посмотрел на незнакомую девушку, которая, если верить разведке армии Уэсуги, и являлась третьей носительницей божественной крови Химемико. - А мы как раз шли за тобой. - Масанобу, ты здесь один, - произнес второй оборотень с длинным сиреневым хвостом волос, обходя на своей лошади коня с маленькой наездницей, беря противника в кольцо. - Думаю, разумно будет отдать девушку сразу нам. Косака, хмурясь и глухо рокоча, переглянулся с Каваими. Пусть с планом Такэды он и был не согласен, но ослушаться не смел, и, раз враг вылез, значит нужно действовать, вот только ради приличия посопротивляться все равно стоило. Каваими непроизвольно напряглась всем телом, казалось, будь у девушки самой уши, они бы сейчас были плотно прижаты к черепу, руки сами потянулись ко второму мечу Косаки, который через секунду оказался в хрупких девичьих руках, заставив напавших на них оборотней удивленно расширить глаза. - Масанобу, прости, но я не могу смотреть на то, как ты пытаешься в очередной раз меня спасти, а я ничем тебе не помогаю, - Арисуин неуклюже соскользнула с седла, едва не приземлившись на попу, в чем немалую роль сыграла тяжесть меча оборотня. - Котенок пытается скалить зубки на тигра? - Наоэ заливисто рассмеялся и первым бросился на Косаку, стараясь оттеснить его от девушки. - Этот котенок хоть и белый, но далеко не пушистый, - заметив, что девушка схватилась за его второй клинок, Масанобу не сдержал легкой усмешки, думая, что пусть Арисуин и не ровня оборотням по силе и мастерству, но просто так точно не дастся. Первый удар Косака остановил, выставив перед собой катану, сталкиваясь с Канэцугу взглядом и приподнимая верхнюю губу, показывая свои крупные клыки. Второй отбил, делая шаг навстречу, а третий нанес уже сам, заставив самого Наоэ отскочить назад и сцепить зубы. Масанобу приступать к выполнению приказа по внедрению Каваими в качестве шпиона в армию Уэсуги не спешил и давал врагам отпор, ведь, если он быстро сдастся, противники могут заподозрить неладное. Закончив свой маневр, оборотню пришлось вновь сдерживать новую серию атак Наоэ, но, к несчастью, Косака на время потерял из поля своего зрения Амакасу, и, начав отбиваться, замер, когда Наоэ резко присел, а его удар вместо него отбил Кагэмочи. Канэцугу, воспользовавшись удачным моментом, поднырнув под рукой Масанобу, зашел ему за спину и направился прямиком к девушке, не воспринимая ее всерьез, но все равно держа оружие наготове. Каваими не стала атаковать первой, с неким напряжением смотря на то, как Косака сдерживает грады ударов, хотя наметанный за время тренировок глаз уже подметил, что оборотень дерется не в полную силу, значит, это те люди, что должны похитить ее и забрать в другой штаб. Но внутреннее упрямство буквально кричало о том, что они не должны сдаваться так просто. «Что-то меня не прельщает перспектива сложить лапки и так просто пойти к ним в руки», - сердце в груди трепыхалось испуганной птицей, но девушка довольно быстро приняла оборонительную стойку, отражая первый удар, лишь слегка проехавшись подошвами по песку, внутренне благодаря Масакаге за постоянные тренировки. Косака, поняв, что проворонил момент, когда Канэцугу подобрался к девушке, скрипнул зубами, но пойти Каваими на выручку ему не давал Амакасу, который щедро осыпал его ударами, все время норовя задеть, из-за чего оборотню приходилось крутиться, как юле. - Так все-таки не сдашься? - Наоэ хмыкнул, но все равно видно было, что он удивлен тем, что эта девушка все еще на ногах. Обычно даже воины после нескольких ударов сваливались на колени, Канэцугу, конечно, сдерживал свои силы, ведь незнакомку нужно было привести в штаб невредимой, да и проливать ее кровь чревато последствиями для него же, но что-то подсказывало оборотню, что ему придется попотеть, чтобы вырубить эту девицу. Методично нападая и оттесняя девушку от позади сражающегося Масанобу, Наоэ раздумывал, как бы к ней подступиться, чтобы отправить ее в здоровый сон и не оставить ей серьезных травм. Каваими ощущала, что ее более чем теснят, она уже чисто физически начинала выдыхаться и отражать атаки становилось все сложнее и сложнее. А ведь она еще Косаке помочь хотела, хотела быть ему полезной, но куда там, если этот оборотень ее попросту теснил, заставляя с силой стиснуть зубы и дрожать руки и ноги, когда их мечи встречались друг с другом. Понимая, что от следующей атаки она увернуться попросту не сможет, девушка ловко ушла вниз и, схватив рукой горсть сыпучего песка, бросила точно в лицо нападающего, отпрыгивая назад, увеличивая расстояние, чтобы хоть немного перевести дух. - Ах ты, гадина! - взвыл Канэцугу, на автомате сделав несколько шагов назад и зажмурившись, протирая пальцами свои глаза, а затем пытаясь проморгаться от попавшего в них песка. Конечно, слова Косаки о том, что от этого котенка мурлыканья ждать не стоит, оборотень и взял в расчет, но вот настолько подлого приема от нее совсем не ожидал. Шипя что-то нечленораздельное, Наоэ решил, что эта девица сама напросилась на грубость, он мог ее просто по-хорошему забрать, ну, или мягко пережать артерию, чтобы вырубить, но теперь внутри Канэцугу клокотала злость. Избавившись от песка и выступивших слез, он решил не церемониться и, прилагая больше сил, бил поочередно то в один бок, то в другой, ускоряясь и дожидаясь, пока девушка устанет отмахиваться от его ударов. Неприятное покалывающее ощущение в глазах все еще чувствовалось, да и осадок от этой выходки остался, подпитывая разозленного Наоэ, и, выбив из девичьей ладони клинок, оборотень схватил ее за руку, с силой дернул на себя, налету разворачивая незнакомку к себе спиной, и, прижав к груди, перехватил, цепко удерживая теперь за горло, чтобы не рыпалась. Каваими только и успела, что вскрикнуть, лишний раз пожалев, что на ней не надеты туфли на шпильке, но даже так, что было силы, ударила противника пяткой по ноге, не собираясь сдаваться так просто. - Масанобу! - девушка с заметным страхом и даже паникой смотрела на светловолосого оборотня, словно котенок, которого резко решили оторвать от родного дома и отдать в другую семью. Косака, оттолкнув от себя Кагэмочи, тут же обернулся на вскрик и ощерился, увидев девушку в лапах противника, да еще в столь опасном для ее жизни захвате. Оборотень двинулся, было, к Наоэ, оставляя своего противника позади и не обращая на него больше никакого внимания, на время даже забывая о том, что им только на руку, если Арисуин внедрится к врагу, и решая вырвать ее из хватки Канэцугу любой ценой. Тем временем оставшийся за спиной оборотня Амакасу сделал новый выпад, замахиваясь и грозясь оставить вдоль спины Масанобу длинное рассечение, но он совсем не ожидал от него резкого разворота и сильного удара кулаком в переносицу. За этим тут же последовал удар ногой в солнечное сплетение, и, свалив Кагэмочи на землю, Косака снова повернулся к Наоэ, надвигаясь на него как неотвратимое возмездие. - Стоять, - Канэцугу перехватил девушку поперек корпуса, а к ее горлу поднес лезвие, правда, тупой стороной на случай, если эта девица решит одурманить его своей кровью и специально порезаться. Оборотень довольно усмехнулся, стоило Масанобу испуганно замереть, потому что вот такой поворот был совсем не по плану. Это, конечно, мог быть и блеф, но кто знает, какие планы у Уэсуги насчет Каваими, может, эта справедливая армия подверглась влиянию Оды и теперь, как и он, не жалеет никого на поле боя, даже избранных. - Мы уходим. И забираем ее с собой, - Наоэ медленно начал отступать к своему коню, наблюдая за поднимающимся Амакасу и замершим Косакой. - Дернешься - я тебя выпью, - клацнул зубами Канэцугу девушке на ухо, но при этом он услышал злобное рычание Масанобу. - Подавишься, гад! - рыкнула Каваими, с неким страхом и даже отчаянием смотря на Косаку, чувствуя, как ее глаза заполняются слезами. В груди словно бы засел тупой клинок, который неожиданно оказался еще и раскаленным, причиняя сильную боль, не давая свободно вздохнуть. Первая слезинка сорвалась с дрожащих ресниц и упала на клинок, приставленный к ее горлу. Почему-то именно сейчас ей не хотелось уходить в другую армию, не хотелось, чтобы ее отдавали, пусть это было и важным для битвы. Она не представляла, как будет там жить... Как не будет видеть его... Арисуин только сейчас поняла, что за эти дни очень крепко привязалась к этому оборотню, что без него там ей будет более чем плохо. - Масанобу! - крикнула на пределе голосовых связок девушка, рыпнувшись вперед, протягивая руку в сторону Косаки. Оборотень вопреки голосу разума, который вовсю вопил о том, чтобы он стоял на месте, сделал шаг по направлению к Арисуин, как замер, почувствовав, что ему в спину уткнулся кончик острого лезвия. Из-за непонятных, но явно тревожных поднявшихся мыслей и чувств он и не заметил, как Кагэмочи снова поднялся и не дал забрать девушку, за которой они и пришли. Косаку уже начинало мелко трясти от бессильного гнева и злости, от того, что Такэда отдал этот абсурдный и нелепый приказ, из-за которого, в том числе и ему, нужно было сейчас сдаться. Конечно, если поднажать, постараться и пролить немного своей крови, он сможет вырваться вместе с Каваими отсюда, а там в погоне оторваться, но... Масанобу до скрипа сжал рукоять своего клинка. - Вот и славно, - клыкасто ухмыльнулся Наоэ, убирая свой меч в ножны, отходя вместе с девушкой назад к коню, и, стащив с седла кусок веревки, ловко и быстро связал ей руки, поскольку он уже успел понять, что иначе от этой девицы будет слишком много хлопот. Канэцугу усадил незнакомку вперед и сам забрался в седло, ударяя скакуна по бокам и пускаясь в путь первым, когда Амакасу, взобравшись на свою лошадь, подрезал передние ноги коню Косаки, чтобы тот не смог нагнать их по дороге.