одной крови.

На улице противно моросил дождь, и Юлик с Мишей возмущённо ворчали, прячась под небольшой крышей в попытках нормально покурить. Лиза же стояла чуть поодаль их, подняв голову вверх и наслаждаясь освежающим летним дождем. Она медленно вдыхала воздух, пытаясь перебить противный запах алкоголя, исходящий из бара. — Лииииз, ты бы под крышу встала. — буркнул Юлик, уже устав от наплевательского отношения девушки на своё здоровье. — Сама решу. — Простудишься. — Плевать. — снова съязвила Лиза, продолжая наслаждаться дождем. Девушка была слишком погружена в нечто своё, сокровенное и тайное. — Мне нет. — Юлик выбросил сигарету, и, уверенным шагом направился к Лиззке. Он схватил ее за руку и потащил обратно, под крышу. Она немного потупила, но выдавив из себя пресловутое «спасибо» вырвала руку из железной хватки Онешко и отошла от него на пару шагов вбок. Ярко-желтая вывеска «Кафе» теперь казалось ей неким странным и неуместным атрибутом. Зачем в такое шикарное место пихать какие-то дешманские вещи? Для того, чтобы спрятаться? А смысл во всем этом? — Хэй, привет. — послышался тихий голос Миши, и какие-то шуршания. Лиза повернула голову и увидела того самого Даню, который выступал в баре. — Познакомься, Дань, это — Юлик и Лиза. Сегодня они у нас останутся, ты же не против? Рыжий лишь усмехнулся, подойдя к Юлику и дружелюбно пожав ему руку. Затем он направился к Лизе, которая, в свою очередь, не решалась как-то прикасаться к малоизвестному человеку, и сделала шаг назад. Даня тут же остановился и поймал ее взгляд, будто заманивая глазами. Зачем — даже ему не ясно. В Лиззке бушевали эмоции: вроде, человек был симпатичен ей своим неким талантом и воспринялся очень хорошо, но вот жать руку или совершать подобные действия — не было ни малейшего желания, но все-таки, своей закрытостью она могла оттолкнуть его. Что же, блядь, сказать или сделать? — Издалека ты казался красивее. — усмехнулась Лиза, улыбаясь новому знакомому. — Вблизи ты симпатичнее. — с такой же язвительной манерой ответил парень, и больше не задерживаясь на Лизе, развернувшись, направился к Мише. Лиза продолжала улыбаться под неодобрительные взгляды Юлика. — Лиза, — он сразу же приблизился к ней и отодвинул на пару метров. — Не ввязывайся ни в какие связи ни с одним человеком из этого места. Помни, что все тут крутится на бандитах и личных связях, ты можешь под раздачу попасть. — А наша дружба с Мишей не опасна? Мы не попадём под раздачу? — девушка уже кипела изнутри, эта излишняя осторожность Онешко действительно раздражала. Он не всегда вёл себя подобным образом, но порой у него сносило крышу, и он остерегал девушку даже от самых обычных вещей. Юлик понятия не имел, что ответить, поэтому просто занервничал, пытаясь выдать что-то адекватное. — О, такси! — странновато воскликнул он, бросаясь к только что прибывшей машине желтого цвета, оставляя недовольную Лизу, которая начала пялиться на Даню.

***

Пятиэтажка выглядела максимально ущербно и старо. На подъездных дверях облупилась краска, а под окнами вместо растений была лишь грязь в перемешку с мусором. — Не самый сок, конечно, — хмыкнул Миша, пару раз дернув на себя дверь подъезда, после чего та удостоилась открыться. — Ну, хотя бы в квартире чисто. Юлик рассмеялся, топая рядом с Мишей и стараясь не думать о гнетущей атмосфере. За ними шёл Даня, чуток пошатываясь, а замыкала все это Лиза, до сих пор таращась на рыжего. После того, как двое парней скрылись в подъезде, Даня развернулся прямо у входа и принялся сверлить взглядом обескураженную Лизу. — Что? — немного дрожащим голосом спросила она, пытаясь взять всю свою храбрость в кулак. Место пугало, этот поэт — теперь тоже, в баре он ей казался неким белым пятном, освещающим бездну, а теперь она проводила другую аналогию: он масло, которое уж очень любит залезать в огонь. — Отвратительно же, когда на тебя пялятся? — выдал он спустя пару секунд, а затем сделал шаг к девушке, чуть нагнулся, посмотрев ей прямо в глаза. — Так будь добра, прекрати делать тоже самое. Он оттолкнул дверь подъезда, и вытянув руку вперёд, издевательски произнёс: — Где же мои манеры? Только после дам, прошу, Елизавета! Лиза пощурилась на парня, быстро проскользнув мимо него, но заметив на его лице какую-то мимолетную улыбку.

***

Квартира действительно оказалась куда приятнее подъезда и уж точно самого дома. Все было предельно просто и с ноткой следа «холостяцкой» жизни. Лиза принялась снимать кроссовки, как мимо неё пронёсся рыжий, с силой задев ее плечом, отчего та пошатнулась и чуть ли не завалилась на пол. — Вторая, Миш. Я в баре пил. — послышалась уже из комнаты от неуклюжего парня. — Простите, Елизавета. Дверь громко хлопнула, а Миша лишь обиженно покачал головой, провожая гостей на кухню и заранее предупредив о возможных крысах. — Так у него это часто? — как-то безразлично и показательно спросил Юлик, отпивая чай из граненого стакана. — Да, частенько. — так же на автомате ответил Миша, роясь на кухне в поисках то ли алкоголя, то ли еды. — У Дани три стадии, когда он пьёт. При первой он или жуткий добряк, или злой и саркастичный. Сегодня нам попался второй, но вообще — это редкость. Во вторую он запирается где угодно — в комнате, в туалете, и пару часов проводит один, лишь с музыкой и бутылкой какого-то алкоголя. Обычно он на этой стадии и вырубается. Его вообще во второй нельзя трогать или говорить что-то, мы один раз так подрались, что чуть ли не убили друг друга. А третью я ещё не застал, но сам он говорит, что такая существует. В это время Лиза просто залипала в одну точку, изредка переводя взгляд на шубуршащую под холодильником крысу, чей хвост очень забавно дергался. Следующие пару часов Лиза только и делала, что наблюдала за этой самой крысой, раз в полчаса делая глоток прожигающего горло виски, когда опьяневший Юлик наравился произнести новый тост. — А, знаешь, братан. — эта «пьяная бандура», как назвали его когда-то, вновь вскочил со своего места, разбудив засыпающую Лизу, у которой в голове на секунду возникло дежавю. — Вот поеду сейчас к ней, к этой милой блондиночке и признаюсь во всем, это же надо так, любовь с первого взгляда! Давай адрес, скорее, поехали! Юлик, завершив говорить свою пьяную тираду, выскочил из кухни, быстро надев протертые, но такие любимые кроссовки, схватив свою куртку, параллельно повалив все остальные на пол, и пулей вылетел из квартиры. — Лиз, у моей комнаты дверь каштанового цвета, можешь там поспать, пойду прослежу за этим пьяным голубчиком. С этими словами Миша покинул «гнилую» кухню, а Лиза, допив вискарь и противно пощурившись, направилась в поисках комнаты. Однако, перед тем, как лечь на пыльную раскладушку Совергона, она услышала тихую мелодию из соседней комнаты. « Вторая стадия, Лиза. Нельзя трогать.» — мысли в пустоту, ведь зеленоглазая уже медленно приоткрывала дверь в соседнюю комнату. Данила восседал на подоконнике, перебирая струны гитары и периодически глядя в окно, что-то ворча себе под нос. — Чего ожидаешь? — Лиззке в голову ударил вискарь, и она, словно потеряв разум, ворвалась в комнату, чуть ли не завалившись на раздвинутый диван. — Рассвет.— спокойно ответил Даня, без каких-либо лишних эмоций смотря на девушку, будто бы он знал, что это произойдёт. — Не хочешь излить мне душу? Хочу послушать что-нибудь, дабы перекрыть моих внутренних демонов. Лиза пожала плечами и неуверенно кивнула, на что парень среагировал неоднозначно: он вскочил с подоконника и рванул к девушке, схватив за руку и подтолкнув её в сторону подоконника, параллельно кинув туда тяжелую подушку. — Ложись, ты на приеме у психолога. Сейчас, только стащу у Миши кресло. Даня удалился из комнаты, а Лиззка послушно легла на подоконник, подложив неудобную подушку себе под голову и уставилась на улицу: летний ветер гонял кроны деревьев, а те лишь чуток прогибались, сопротивляясь противному порыву воздуха. — Так, — буркнул Данила, неожиданно появившись в комнате, поставив стул рядом с подоконником и закинув ногу на ногу. — Каковы ваши переживания, Елизавета? — Их нет. — пожала плечами девушка, искренне признаваясь парню, на что тот лишь рассмеялся. — Не может быть такого. Может, стесняешься чего? Или тему тебе подогнать? Давай о любви, самое приторное и привычное. — А что о моей любви говорить-то? — Лиза в пьяном состоянии пыталась вспомнить всех своих бывших, все свои неудавшиеся отношения, проколы и предательства, но вместо этого она лишь вспомнила, что всегда чувствовала невзаимность. — Моя последняя любовь закончилась более года назад. Самая больная, ведь тогда, я, наверное, по-настоящему любила. — на этом моменте она невольно расплылась в улыбке. — Такая, самая обычная история, ничем не выделяющаяся. Влюбились, съехались, встречались, потом — измена, предательство, оскорбления, депрессия и в конце уже принятие. Все мои отношения длились недолго, и во всех меня оставляли. Даня внимательно смотрел на девушку, скудно нахмурив свои еле видные брови, а затем рассмеялся и выдал: — Оказывается, у тебя не было любви ещё… — Что? — взвилась Лиза, обидно скрестив руки на груди. — Я любила ещё до этого, но все… — Опиши любовь. Не то, как это ощущается — не все эти воодушевленные состояния, не вот эти приторные бабочки в животе, а так, как она происходит. Расскажи мне ее сущность и продолжение. Девушка ещё более озадаченно взглянула на прервавшего её речь рыжего парня, который сидел уже более напряжённо, но разговор ему нравился все больше и больше. — Не могу. — скоромно выдала зеленоглазая, опустив голову вниз. — А теперь, смотри и слушай. — Данила протянул руку и аккуратно приподнял голову девушки за подбородок, заставляя ее посмотреть на него. — Я привык, что на меня смотрят, когда я выступаю, но не люблю, когда на меня таращатся просто так. Лиза кивнула, невольно вспоминая случай и подъезда и уже хотела извиниться за своё поведение, но Даня начал: — Любовь это то, что никогда не будет принадлежать одному человеку. Она принадлежит только двоим, потерянным людям. Все мы потеряны, Елизавета. Все мы как космонавты, бороздящие космос в одном лишь скафандре. Этот скафандр — наши эмоции, чувства, жизненные ценности и планы. Всю жизнь мы находимся в этом космосе, в поисках человека с похожим скафандром, чтобы бороздить космос вместе, держась за руки. — Тогда… — тихо выдала Лиза. — Нет, у тебя не было любви. — так же тихо выдал Даня, начав качаться на стуле и будто предсказав слова девушки. — все это было лишь ослепленностью — некоторые люди настолько не любят быть в космосе в одиночку, что цепляются за каждый яркий скафандр. Когда они уходят, то рвут частичку твоего скафандра, оставляя на дыре чёрную заплатку. Лиззка рассмеялась с последней фразой настолько, что ей пришлось сесть на подоконник и отдышаться. — У меня, по-твоему, яркий скафандр? — Ну да, — непонимающе выдал Даня. — в тебе есть некая харизма, то, что привлекает людей, а ты, из-за безысходности цепляешься за эту серость, ибо сама ещё не поняла, что хочешь на самом деле. А твой скафандр не бел, как большинство, даже не сер и уж тем более не чёрный, поверь мне. Ты скорее как какая-нибудь оранжевая апельсинка. — Хочу быть радужной! — воскликнула Лиза, вскинув руки вверх и улыбаясь до самых ушей. — Твоё право, — улыбнулся Даня, встав и ближе подойдя к подоконнику. — А ты ведь! — резко воскликнула Лиза, алкоголь окончательно помутнил сознание, и девушка уже еле могла сидеть. — Ты тоже яркий и цветной, так? — Верно. — сказал Даня, потихоньку поднимая девушку на руки и идя к своему раздвинутому дивану. Она явно перебрала, но по «шарам» ей дало только сейчас, так что парень вполне осознавал, что стоило бы ей завалиться спать, пока она не стала такой же, как сваливший Юлик и не придумала что-нибудь безумное. — Значит, мы, нуу… — Лиззке, кажется, было все равно на то, что Даня только что уложил ее на диван и накрывал своим одеялом. Все мысли были о космосе. — Мы одной крови, верно? — Да, — кивнул рыжий, завалившись рядом и отвернувшись в противоположную сторону от девушки. — И не только потому, что имеем яркий скафандр. Спокойной ночи, Елизавета. Лиза уже посапывала, пребывая в своём сне где-то в космосе, а Даня расслабленно принялся засыпать — рассвета он так и не дождался, зато встретил нечто более воодушевляющее и яркое.