одной крови.

Клуб так и говорил о своей амбициозности, роскоши и липовой строгости. Проявлять себя достойно приходилось только при входе. Своим же составом он ничем не отличался от обычных « дешевых » клубов, которые предпочитали пускать всех. Однако же, их сущность была одна — громкая музыка, коктейли, пьяные люди, перепалки, вип-комнаты для тех, кому неймется. В одной из таких комнат сейчас на кожаном кресле сидела популярная личность, буквально погрузившись в зависимость от разгульной жизни.   — Сегодня я плачу, дамы! — с блещущим энтузиазмом, русоволосая девушка закидывала в себя очередную стопку дорогущей водки, прижимая к себе миловидную блондинку, заливающуюся язвительным смехом. Кто эта девушка, кто все остальные девушки, сколько денег она уже угробила в это чертово застолье — русую совершенно не интересовала, да и кому надо подсчитывать свои расходы, если есть прекрасный менеджер, который по совместительству — лучший друг… — Лиза! — в комнату ворвался высокий парень с грозным выражением лица, но он тут же опешил, как его взору предстало с десяток полуголых девушек. — Юлиииик, — икнула названная, вскочив со своего «трона» и рванувшись к незваному гостю. — а я только тебя вспоминала, как делишки? Юлик буркнул, схватив за локоть нерадивую Елизавету и потащив ее к выходу из этого противного места. Мимо ярких огней, ослепляющих взор. Мимо алкоголя, разрушающего клеточки мозга. Мимо проблядей, совершенно не думающих о последствиях своих похождений. Мимо одиноких алкоголиков, пытающихся найти хоть какой-то смысл в своей пустой жизни. Прохладный летний ветер приятно обжигал кожу, проникая под серую футболку, давно пропахнувшую спиртом. — Объясни мне, мать твою. — Юлик начинал вскипать, нервно роясь в кармане в поисках сигарет. Его злости не было предела — обещала не пить и прекратить строить из себя другого человека. Но что же вышло? — Что тебе объяснить, милый мой? — улыбнулась Лиззка, с каждым разом все тщательнее наступая на пустую банку из-под колы. — Зачем ты медленно убиваешь себя? Тебе нельзя пить, Лиз. А в таких количествах и подавно. Ты губишь себя не то чтобы с каждой неделей, а с каждым чертовым днём. И зачем тебе все эти девушки? Зачем ты выдумываешь свою ориентацию, когда на самом деле даже хоть капельки возбуждения к своему полу не имеешь? — Я лесбиянка. По крайней мере, никто не ебет мне мозг про «есть ли у тебя парень», а про девушку пишут реже… — Лиза, блядь, ты настолько завралась, что уже сама забыла, кто ты на самом деле. Вспомни, когда год назад, в мае ты была с… — Заткнись, сука! — резко взбесившаяся девушка рванула к Онешко, со всей силы всадив ему пощечину. — Я просила тебя не вспоминать об этом? Просила, сука, стереть этот отрывок из памяти? Юлик опешил, потерев красную щеку, и просто кивнул. Лиззка продолжила своё занятие до тех пор, пока не приехало такси, только теперь ей хотелось разрушить жестяную банку до основания. — Жизнь моя жестянка… — пропела Лиза хриплым голосом, морщась от привкуса бензина во рту — противно, а самое обидное, что спустя столько лет в компании алкоголя никак поймёшь — почему именно бензин? — Прекрати ныть, — вяло произнёс Онешко, ведь каждый раз, когда Лиза напивалась, ему приходилось привозить бестактную подругу домой, а потом и вовсе успокаивать ее резко начинавшиеся срывы, и под страхом повторения истерики, оставаться спать на неудобном кожаном диване, к счастью располагавшимся на кухне. Он поставил перед развалившейся на столе девушкой бутылку минералки и несколько белых таблеток. Лиза даже и не спрашивала, что за таблетки вечно давал ей друг — просто принимала их, и становилось «как никогда» лучше, и появлялись новые силы пить. Может, это обычный аспирин, а может, какие-то запретные вещества. В общем, одному Юлику и известно. — Ты вообще-то обещала заменить этот диван. — буркнул Юлик, не отрываясь от экрана телефона. — Что же ты за одно такое большое несбыточное обещание? — А у тебя щека красная, — заметила Лиза. — от кого получил на этот раз? — От мамки твоей прямо сейчас получаю, — вздохнул Юлик. — А от тебя вчера получил, даже не спрашивай, что я там умудрился сказать, а то по второй получу. — Моя мама пишет тебе, серьезно? — ухмыльнулась Лиза, положив белую таблетку на язык и через силу поглощая ее при помощи минералки. Пить таблетки для неё — хуже похмелья. — Вчера слили фотографии, где ты сидишь этом обществе женщин. Вообще, ничего такого, вы просто пьёте и смеётесь, и... — Юлик сделал паузу, чтобы откашляться. — ...все ещё в одежде. Как будто обычные подруги. Но твоя мать догадывается о том, что происходило дальше, и жалуется мне, параллельно меня же и ругая, мол, я виноват в твоей разгульной жизни и популярности. — А почему именно тебе? — Во-первых, я твой менеджер и, вероятно, по логике должен знать о твоих появлениях в таких местах. Во-вторых, я твой лучший друг. В-третьих, в дополнении ко второму, я твой единственный друг. — Не правда, не единственный! — тут же возмутилась Лиза, обидно топнув ножкой. — Да ладно, не единственный? Кто твои друзья-то? Миша, Ксюша, Таня, живущие в Москве? С которыми ты списываешься раз в пару недель? Даша, просиживающая штаны только за своим бизнесом и увлекаясь погоней за мужиками? Кузьма, который без конца играет в театре и забивает на всех окружающих? Миша, который прячется от левых бандитов из-за своей тупости уже несколько месяцев непонятно где? — Но, это, как его там… — попыталась оправдаться Лиза, но в голову ничего не приходило, и к счастью, её телефон вовремя завибрировал. — Во, мне звонит Миша…бля, стоп, Миша живой! В телефоне Лизы уже было несколько номером друга, именуемых «Совергон, Самогон, Миша 1, Миша 2, Миша 3…» Парень из-за слежки вечно менял их, но как-то давал знать о номерах своим друзьям: подбрасывал бумажки в почтовые ящики, подпихивал под дверь квартир и все такое. Никто точно не знал, был ли это действительно Миша, но всем, почему-то, хотелось верить в это, несмотря даже на то, что на том конце абонент всегда был недоступен, а первым неизвестный абонент не звонил. — Мишааа! — радостно выкрикнула Лиза прям в трубку, готовая прыгать и скакать от переполнявшего ее счастья так, словно она белка. — Привет, внезаконник. — просто усмехнулся в трубку Юлик. — Где ты пропадал столь долгое количество времени? На том конце раздавались шуршания, какие-то переговоры, и наконец, голос парня: — Стоило Никите запасть в театр, как ты ударился туда же, пидор. Лиза, тебе тоже привет. — медленно и тихо произнёс Миша, будто бы боясь, что лишние уши услышат его. — Надо встретиться и поговорить, я по вам соскучился. Ну, вдобавок объясню, где я и что вообще происходит. Место я уже выбрал —прекрасный бар на окраине Петербурга. Адрес и время скину смс, за этим номером пока что нет слежки. Буду вас ждать. В трубке послышались глухие гудки, а Лиза, насупившись, откинула телефон на стол. Через секунду телефон завибрировал — с номера пришло смс, как и сказал Миша, и любопытный Юлик тут же дотянулся до гаджета, и принялся тчательно читать присланное сообщение. — Неужели мы не можем ничем ему помочь? — Ты же знаешь, — медленно произнёс Онешко, уставившись в пустоту. — Мы сами можем стать жертвами, если влезем в эти дела. Даже то, что Миша соизволил пообщаться с нами — опасно. Лиззка вновь опустила голову, уткнувшись носом в холодный стеклянный стол. — Твоё счастье, что сегодня нет никаких дел. — уже совершенно спокойным тоном выдал Юлик, допивая свой кофе. — Заеду за тобой в 5, черт знает, сколько ехать до этой жопы мира. После этого, парень быстро удалился, оставляя Лизу наедине со своими мечтами и размышлениями.

***

— Неудивительно, что Мишу до сих пор не нашли, сюда хрен доберёшься. — ворчал кареглазый, осматривая старые закоулки. Дома здесь являлись обычными сталинками. С одной стороны района был темный лес, с другой — поле, и трасса, уводящая в пригородные коттеджи, находившиеся совсем близко. Бедность находилась совсем рядышком с богатством, но проживавшие в этом районе считались горожанам, а те, кто в коттеджных посёлках — областными. Контраст делает своё дело. Однако абсолютно все машины проезжали мимо, и ни одна из них не заворачивала в переулок — будто эта часть города был пуста, или же местные жители просто не любили автомобили. Пройдя средь серых улиц, не сильно блещущих большим количеством деревьев, перед девушкой с парнем предстала мигающая неоново-желтая вывеска «Кафе». — Охуенно, бля, месяц назад вернулся из Швейцарии, а теперь шастаю по наркопритонам, сделанным под кафе. — комментарии удавалось выдавливать из себя только Юлику, Лиза же никого внимания не обращала ни на обстановку, ни на погоду, ни на парня. В голове были лишь мысли про Мишу, а в душе неприятное, предостерегающее чувство. — Хоть бы все было нормально… — выдала Лиза одновременно с тем, как Юлик схватил ручку железной двери, и произнесённые ею слова были сказаны будто самой себе. Внутри атмосфера была куда приятнее — изящные изгибы дорогой мебели из темного дерева прекрасно сочетались с бежевыми обоями, украшенными картинами с надписями на разных языках. К сожалению или счастью, Лиза знала лишь английский, но вот Юлик, будучи носителем сразу нескольких языков, с испугом пробегался про строчкам. Лиза толкнула друга в плечо, неодобрительно нахмурив брови. — Очень много цитат про смерть. — испуганно выдал Юлик, еле сдерживаясь, чтобы не дать деру из этого злосчастного места. Дорогущий зал был полупуст. В нем сидело несколько парочек, видимо, любящих сбежать от «богатой» в жизни в нелепое место. За дальними столиками дела обстояли серьезнее: люди хмуро и черство общались, то дело перебирая какие-то бумажки или злясь на зависающий в неподходящее время компьютер. Как тут к паре подскочила низенькая девушка с озорным взглядом и немного потрепанным внешним видом, будто бы она одевалась второпях. — Здравствуйте, вы к нам по какой причине пожаловали? Её взгляд быстро прошёлся по Лизе, а затем заострился на Юлике. Незнакомка улыбнулась ему, откинув свои белокурые волосы назад и выгибая шею так, словно она лебедь. Онешко оторопел, и приоткрыл рот, дабы произнести что-то, но просто начал кашлять, отчего Лиза чуть ли не засмеялась. Он всегда «закашливался» когда смущался перед девушками, которые явно привлекали его внимание. — Мы к этому… — Юлик попытался вернуться к реальности, но подняв голову и вновь встретившись взглядом с девушкой, опять начал нелепо кашлять. — К Михаилу, знаете? — закончила за него Лиза, уже не веселясь, а раздражаясь от неподходящих в данной ситуации эмоций парня. — А, к Мише? Юлик и Лиза, я полагаю? — девушка тут же оживилась, приняв более статный вид. — Я Дарья, прошу вас оставить здесь верхнюю одежду и следовать за мной. Она быстро юркнула в другой коридор, оставляя зал с парочками и деловитыми людьми позади, а ребята неловко переглянулись, не зная, радоваться им или пугаться. Через запутанный коридор девушка приоткрыла дверь и, сделав реверанс и подмигнув Юлику, дала гостям пройти. — Не забывайся, — тут же одернула засмущавшегося парня Лиза. — Шлюху ты можешь где угодно снять. Мы здесь не для этого. Дарья вывела их на второй этаж уже другого зала. Внизу сидели люди, которые были явно громче и аристократичнее чем те, которые остались позади, во «встречном» зале. И нетерпеливо смотрели на небольшую сцену, подсвечиваемую блеклым светом прожекторов. На втором же этаже, в самом углу, сидел Миша, нервно перебирая в руках пачку сигарет и уставившись взглядом в никуда. — Мишенька-а… — протянула блондинка, немного изгибая голову. — К тебе посетители. Парень тут же поднял голову, и его пустой взгляд и каменное выражение лица сменилось искрами в глазах и лучезарной улыбкой. — Миха! — воскликнула Лиза, бросаясь через Дарью, Юлика, весь зал и все столы и стулья к нерадивому другу, крепко сжимая его в своих объятиях.

***

— Так вот, — Юлик машинально громко произнёс это, стукнув кулаком по столу, отчего засыпавшая Лиза встрепенулась, широко раскрыв глаза. — Если мы попробуем этот вариант, то у нас что-нибудь, да получится… Зеленоглазая уже давно была не вовлечена в разговор этих двух. Изначально они говорили про жизнь, про то, как вообще дела — оказалось, Миша скитается по сталинкам и живет совершенно у разных, зачастую даже ему незнакомых людей, но владелец этого «кафе» имеет свои терки с недругами Михаила, так что великодушно прячет его и дает какую-то элементарную работу, вроде помощи на кухне. Потом же пошли разговоры о «спасении Миши и сложных штуках в которых Лиза не понимает ни капельки.» Единственным, что дошло до девушки, была идея о вывозе Миши из страны. — Я пойду похожу. — кинула Лиза, вскакивая со своего стула и удаляясь от друзей, которые продолжили разговор, даже не заметив удаление девушки. Она дошла до другого края и опёрлась на ограждение, внимательно рассматривая людей внизу. Девушки пестрили своими разукрашенными лицами и блестящими платьями, которые смотрелись очень дёшево, а мужчины пытались показать статность и только дело, что мерились между собой дорогими костюмами, ни чем не отличавшимися друг от друга В дальнем углу Лиза разглядела парочку, мило беседующую о чем-то своём, но у темноволосого парня горели глаза — он наслаждался времяпровождением и с энтузиазмом и восхищением делился чем-то с дамой, которая только кивала, с пустыми глазами смотря на него и прикусывала свою губу, ожидая окончания этого вечера. Когда светловолосая незнакомка подняла руку, Лиза прищурилась и заметила на нем блестящее кольцо, вроде бы, обручальное. Лиззка хмыкнула и грустно улыбнулась, посмотрев на вверх и сказав в пустоту: — И вот это можно назвать любовью? Настоящей, неоспоримой, сокровенной и личной? Если любовь у всех разная, то почему все кричат о ней, как о прекрасном? Она может быть невзаимной или умиротворяющей, ласковой или жестокой, открытой и скрывающейся, какого черта все принимают это за что-то одно… Резко Лиззка прекратила говорить, поскольку по залу прошёлся противный стук Все, в том числе и разговаривающая сама с собой девушка кинули взор на сцену, где парень, видимо, проверял звук, стыдливо глядя в пол. Лизе показалось это странноватым, поскольку в предыдущие пару часов выступающие здесь были куда ярче, куда показательнее и веселее. Парень прокашлялся, поправив свои рыжие волосы. Лиза внимательно наблюдала за каждым его движением, и она буквально успокаивалась от этого, и ей это совершенно не казалось странным, скорее, ее завлекало такое внезапное поведение, а не удивляло. — Добрый вечер, уважаемые гости. Надеюсь, вы проводите вечер хорошо и вам понравится мое выступление. — твёрдый, но одновременно тёплый голос буквально обнял зал, привлекая к сцене все больше внимания. По залу прошёлся шёпот, в основном женского пола — они явно заинтересовались этим молодым человеком, сделав лица максимально пафоснее. ты разожгла во мне искру потом пожар невиданных масштабов зачем тушить его ты начала? сжёг во мне он всё до тла попутно выжигая имя твоё на сердце моём — гнилом и чёрством. и пеплом осталась тлеть, в темноте твоих рыданий, не обо мне… Рыжий парень растягивал каждое слово, будто преодолевая какую-то внутреннюю перегородку, в конце каждого преждложения нервно вгоняя больше воздуха в легкие, будто боялся, что задохнется, пока будет произносить данное стихотворение. В зале шептались те же девушки, больше говоря о материальном состоянии парня или же о том, как бы развлекались с юным поэтом в кровати. Им было все равно, о чем читал парень, что он имел ввиду, они не пытались понять и осознать данное стихотворение даже поверхностно. Лиза же будто падала в этот омут переживаний парня, не зная их причины и сути, но понимая их смысл. По её бледной коже пробежались мурашки, и она, подобно рассказчику, начала набирать воздух в легкие в конце каждого предложения. Как тут к самой сцене подлетела одна из работниц ресторана, подзывая парня к себе. Она активно жестикулировала руками, то ли дело показывая что-то в бумажке. Затем, она подозвала кого-то, и через минуту ей принесли гитару, которую она вручила рыжему, и напоследок громко произнеся: «Никакой отсебятины!» удалилась. Лизе хотелось порвать эту женщину, хоть она и не знала, в чем же была суть их разговора. Парень прочитал под гитару пару стихов Есенина, которого Лиза не любила. Она пыталась закрыть глаза на текст — просто наслаждаться приятным голосом парня и взирать на него, на его все те же непонятные и завлекающее движения, и она уже запомнила — неизвестный поэт поправляет волосы исключительно правой рукой. Затем парень начал петь знаменитые песни такой группы как Сплин, и это симпатизировало Лизе куда больше. И наконец он начал петь неизвестную Лизе песню, но она буквально ударила Лизе в самое сердце после этого стиха. мы с тобой одной крови, мы с тобой одного цвета, у нас на двоих одна сигарета, мы самые сраные осколки лета… Когда он закончил, девушка еле держалась на ногах, тяжело глотая воздух, чтобы не заплакать и остаться стоять на ногах. — Большое спасибо, до новых встреч! Рыжий уходил со сцены, когда Лиззку как пробило током. — Эй, стой, куда..... Хотелось побежать за ним, и узнать хотя бы имя покорившего своим голосом душу Лизы человека. — Лиза, ты тут уснула что ли? — усмехнулся Миша, подходя к девушке. — Лиз, мы решили выпить ещё и у Михи, — информировал Юлик, плюхаясь в кресло рядом с девушкой. — У него останемся, и посмотрим, в каких условиях выживает наш герой. Ты с нами? — А? Я, это, поэта заслушалась, а даже его имени не знаю, черт бы побрал… — А, это мой сосед, мы с ним уже пару недель вместе по хатам скитаемся, вроде нормальную нашли и пока живем. Правда, не любит общаться он о себе, знаю только то, что его зовут Даня, ему 20 и он бедный поэт, любящий пострадать. Ну, последнее, это скорее мое мнение. Поехали с нами, может, разговоришь его. Лиза ещё раз взглянула на сцену, где только что стоял этот самый Даня. «Больше не будет шанса, Лиза. Не будет, ты пожалеешь об отказе…» — кричал внутренний голос. — Едем. — уверенно сказала Лиззка, готовая скакать к выходу.