Быть живой

Я не чувствовала холода. Лишь пустоту. И боль. Эли Фрей «Мой лучший враг»

Сегодня уже середина сентября этого, и вот уже как две недели я получаю высшее образование в среднестатистическом учебном заведении и тихо-тихо подыхаю. По утрам я просыпаюсь вполне в сносном настроении. Минут пятнадцать ничего не видящим взглядом пролистываю ленту в соцсетях, включаю музыку, что поэнергичнее и плетусь на небольшую кухню, чтобы нажать на маленькую кнопочку на белом электрическом чайнике. Как раз к тому времени, как закипает вода, я успеваю почистить зубы и достать из холодильника свой завтрак. Обычно это традиционный бутерброд, состоящий из хлеба, вареной колбасы и голландского твердого сыра. Хотя кого я обманываю, такой завтрак у меня бывает три дня в неделю. Оставшиеся четыре я обхожусь лишь горячим напитком. Я люблю кофе по утрам, и у меня есть небольшая мечта. Купить, наконец, турку и настоящий зерновой кофе. Ну, а пока, я завариваю молотый растворимый в воде из электрического чайника и разбавляю большим количеством молока, чтобы не горчило. Нормально питаться по утрам я не умею. Мое стандартное утро завершается одной левой нанесённым макияжем, который у меня получается только благодаря урокам Дашки и её вечному нытью по поводу моих не ровных стрелок и тому, что я должна уметь краситься, за что я ей безумно благодарна. И наспех надетыми джинсами с обычной серой футболкой. А сейчас я вполуха слушаю нудную лекцию, при этом прислушиваясь к монотонной гитарной игре Сплина. Моя жизнь скучна, скудна и определённо не та, которую я хотела бы, но день за днём я упорно убеждаю себя в обратном и с завидным усердием заставляю себя жить по правилам. По скромным, стандартным и ничем не примечательным правилам. Я ещё вчера в полном вечернем одиночестве успела пролистать страницы в соцсетях всех своих бывших одноклассников. В большинстве случаев я подбирала слюни, закатывала глаза и, если уж выражаться простым языком, «завидовала». Эх, видел бы меня сейчас Шутов. Ему бы непременно понравилась моя никчёмность, разбитость и усталость. И, наверное, только через два года, уже стоя на линейке и получая аттестат, я признаюсь себе, что где-то допустила отсечку и что-то сделала не так. Чёртов эффект бабочки, и почему нельзя всё вернуть, как в том фильме. Хотя о чём это я? У этого мальчика, тоже жизнь не сахар, чтобы он не делал. Мои мысли перебивает девочка — моя однокурсница, вроде, Вика. Она, заправляя за ухо свои длинные черные волосы, заглядывает в мою тетрадь и что-то шепчет. Я, пытаясь сделать менее недовольное лицо, слабо улыбаюсь и снимаю наушники. — Что? — переспрашиваю также шепотом как и она, немного наклоняясь вперед, дабы не привлекать лишнего внимания. — Оу, прости. Я не видела, что ты в наушниках, — девушка виновато косится на предмет в моих руках, — я хотела спросить, ты записала предыдущий слайд? Я отвлеклась и совершенно не успела. — Да, конечно, — перелистываю страницу и тыкаю пальцем в свой корявые записи, пододвигая тетрадь ближе к ней, — если разберёшь почерк. — Разберусь. Спасибо, — отвечает девушка и начинает быстро выводить идеальные буковки на розовом листе. Я смотрю, как она выводит аккуратные, немного закругленные буквы, тонкой ручкой в розовых блёстках длинными пальцами с идеальным маникюром и с серебряными кольцами почти на каждом и чувствую себя замарашкой. Когда я училась в Москве в школе, у меня уже возникало это чувство, но после того как я переехала к бабушке и встретила вновь Стаса, это просто вылетело из головы. Далеко и надолго. Мне некогда было думать о таких мелочах. — Спасибо, — улыбается девушка, и я замечаю на её губах нежно-розовую помаду. — Не за что, — отмахиваюсь и скорее отвожу от нее взгляд. Мне не нравится это щекотка в лёгких в тандеме с внутренним голосом, так и кричащим: «Посмотри! Она девушка, а ты нет». Плавно выдыхаю и пытаюсь переключиться, но ничего не выходит. Неужели я стала такой нелюдимой. Мне стоит начать с кем-то общаться. Раньше всегда рядом были Дашка и Рома, да и остальные ребята. А сейчас я иногда переписываюсь с ними в сетях и вс. Уже через час, стоя около закрытой аудитории в ожидании преподавателя, я подпираю стенку и разглядываю свои конспекты. — Тамара, а ты готовилась? — раздаётся мелодичный голос, справа от меня, повернувшись, я вижу ту же самую брюнетку, с карими глазами и идеальным макияжем. Только сейчас замечаю, что она одета в нежно-розовое платье-солнце, почти такого же оттенка, что и ее помада, а на уровни груди красуется серебряная подвеска в виде дельфина. — Нет, вот сейчас читаю, — выдавливаю улыбку, чтобы казаться дружелюбной. Всё-таки, нужно же мне хоть с кем-то общаться из моей группы. — Я тоже. Надеюсь, у неё будет хорошее настроение, — говорит Вика и головой кивает на женщину, которая только подошла к аудитории и пытается открыть дверь. Эта был наш первый разговор, но далеко не последний. Именно с этой девушки в платье под тон помады, и я уверена, что не наоборот, началась моя новая жизнь. Её зовут Виктория Иванова. У неё безупречный вкус и губная помада всех возможных цветов под каждый наряд и настроение. Она не умеет красить глаза и боится надевать линзы, но носит очки только во время занятий, а в остальное время щурится и пытается не подать виду. Она терпеть не может лето, обожает холод и ненавидит большие компании. Удивительно, но Вика оказалась очень душевной и понимающей. Одним словом не такой, какой я изначально её представляла. Моя новая жизнь начинается именно с нее, потому что Вика научила смотреть на мир под другим углом. Дала начало и тот толчок, в котором я всегда так сильно нуждалась. И самое главное, показала, что жизнь может продолжаться столько, сколько я пожелаю. Моя потерянная юность и разбитое детство вовсе не говорит о предопределённом будущем. Изначально я думала, что просто заменила Викой отсутствие в моей жизни Даши. А потом я просто поняла, как много для меня значит моя новая знакомая. Но несмотря на свет, который мне подарила эта солнечная девушка своим появлением, я всё ещё не та, кем хотела бы себя видеть. Я хочу добиться в этой жизни чего-то большего, чем стабильной зарплаты и обычной, ничем не примечательной жизни. И теперь в моей жизни главенствовали два вопроса: первый — чего же я хочу добиться? И второй — сколько времени мне понадобится? Быть может, это глупо, но невзирая на все свои желания я всё равно не могла заставить себя действовать, и даже моя любимая Виктория, которая не жалея сил убеждала меня в обратном не могла мне помочь. Анализируя свою никчёмность и прокрастинацию, я всегда думала, что это из-за моей нерешительности и страхов, которые не отпускают меня до сих пор. Ведь это так удобно винить во всех бедах Стаса Шутова. Я прячусь в своем внутреннем мире и даже не пытаюсь это исправить, снова и снова ссылаясь на источник своих бед. Хоть и прекрасно понимаю, что не видела его достаточно давно и, честно сказать, была бы крайне удивлена, встретив его сейчас, но как же я ошибалась. Стас Шутов чешет за единственным ухом, и зевая, переводит свой усталый взгляд на монитор компьютера. Он ненавидит социальные сети, но смиренно каждый день листает ленту и временами обновляет страницу. Ему уже давно никто не пишет, да и с какого перепугу кому-то ему писать. Вот уж действительно «перепугу». Единственный человек, который пожалуй смог бы ему сейчас написать, это Егорка. И то сообщение было бы навроде: «Хлеб купить?», «У нас пиво осталось?» ну или «Я сегодня не приду». Вот уже больше месяца я снимаю квартиру со свои лучшим другом и пытаюсь что-то поменять в своей жизни. Думаю, стоит заняться своим образованием, но вместо просмотров специальностей и подходящих универов поднимаю железяки, стараясь хоть в чем-то себя не опустить на дно. Хотя о чем это я, всё равно я нахожусь на самом дне с того самого момента, когда возненавидел человека, которого считал другом. Или это все же было мелкой лужей с противной тиной, по сравнению с тем, что я чуть ее не убил. В моей голове бесконечным набатом бьёт громкое «Тома». Имя от которого застывает кровь в жилах, превращаясь в горячее раскалённое железо, плавящееся, но уже застывающее от холода в моей голове. Да, последние два года не прошли даром. Я научился себя контролировать. Понял в чем моя проблема. И можно почти с уверенностью сказать, что мои демоны нашли покой. Мой психолог — Геннадий Альбертович, между прочем вполне сносный мужик, в отличие от других врачей этой области, разобрал каждую деталь в моем сознании и разделил их на малейшие атомы, трактуя каждую вспышку агрессии с научной точки зрения. Несомненно, меня не оставило это равнодушным. Вещи, которые говорил мне ГендАль, так мы его прозвали из-за звучности имя и отчества, оказались вполне себе логичными и понятными. Если максимально упростить его слова, то я просто психически неустойчивый человек. Таких как я, миллионы по всему свету, и большинство из нас просто не знают, как с этим жить. Я тоже, в принципе, не знал, да и не уверен, что знаю сейчас. Но жить я теперь пытаюсь по-другому. Мне сложно, но Егорка настоящий друг, который подарил мне надежду на новую жизнь. И в этой новой жизни мы снимаем маленькую квартирку на окраине большого города с ужасной транспортной развязкой и в жалко, еле живом доме. Работаем непонятно где, питаемся, впрочем, тоже непонятно чем. Ну, а чего я интересно хотел? Отец мой, если сказать тактично, не мешает мне строить самостоятельную жизнь. Мать, впрочем, я сам избегаю. Не хочу её видеть и снова чувствовать себя виноватым. Правда есть ещё Яна, но она теперь не горит особым желанием со мной общаться, и думаю это всё к лучшему. Так протекала моя новая жизнь до середины сентября. А потом снова случилась она. Новая волна необоснованной агрессии. Пик! Истерика! И даже паническая атака. Я чуть не сошёл с ума. Снова. Я снова делаю ей больно. Я никогда никому не делал так больно как ей. Я хочу прекратить это, но у меня не выходит. Тома словно создана для меня. Для всех моих демонов. Лучший человек в моей жизни, которого я не смогу вернуть.