sui caedere

Даня побрел в город, прочь с кладбища. Он пуст. Ничего нет, кроме воспоминаний. Желудочный сок расщепляет органы, артерии пропускают кровь сквозь стенки, его руки больше не шарят по карманам в поисках сигареты, ему больше не надо. Дорога в город иссякла, показался суровый Питер, его холодные мраморные очертания. В глазах лопнули все капилляры, горячая свежая кровь стекала с пальцев и порезанных колен. Позабыв про голод и раны, спрятав их за душевной болью, он подходил все ближе к каким-то дворам. Секунда. Темнеет в глазах. В голове появляются бензиновые цветные узоры. Движение тела продолжается еще с минуту. Ноги подкашиваются. Даня падает на пеструю лавочку, которая находится на детской площадке. Нос врезается в твердые дощечки и становится еще более округлым. Губы покрываются сгустками эритроцитов. Снова пустота в мыслях. • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • Свет. Запах лекарств. Яркие лампы. Лицо врача. — с возвращением в мир живых. Даня попытался приподняться, но белая стерильная простынь словно не отпускала его. Тело было мягким и тяжелым. — так, давайте без движений, алмазный мой, как вас угораздило попасть в такое состояние? Старик казался чокнутым добряком и еще эта борода Хотабыча немного напрягала. — в каком состоянии? — прохрипел парень. — Лёля, что там у нас по состоянию этого младого гусара? — Альберт Палыч, вам весь список читать? — список… Мозг снова полез кататься на карусель. Даня отключился. На этот раз мысли были. Снова воспоминания.

Лиза на цыпочках подходит и прижимается к Дане со спины. Никакой пуховик не греет сильнее, чем ее маленькие тоненькие ручки. Кашин задыхается от лизиной любви и старательно пыхтит над какой-то бумажкой. — что пишешь? — список. — список? — как вернуть тягу к жизни: 101 дело. Лиза широко улыбнулась, по-детски, искренне, как может только она. — слушай, Даниссимо, я очень благодарна тебе за то, что ты приехал. я сейчас счастлива просто потому, что ты рядом. я обещала подождать, но делать что-то… — итак первое дело: заснуть под звездами. — Кувшин! — сейчас ночь не так ли? и не белая? Девушка поймала его игривый взгляд и начала бежать. Даня легко схватил ее и подбросил к себе на плечо. — Даниссимо, я требую отпустить меня на землю! Неред звонко хохочет и шутливо колотит его по спине, стараясь не наделать синяков. Ее полосатые носочки опускаются только в прихожей, Даня усаживает девушку на кашемировый пуфик, расшитый золотистыми нитями. Передать словами взгляд Кашина невозможно. Он влюблен, азартен, возбуждён. Пока Лиза, представившая себя ребенком, забавно машет ногами и качает головой, он натягивает на неё зимнюю одежду. — за окном сентябрь! — так теплее. Слегка приподнявшись, Лиза прижимается к его груди. — вот так теплее. Даня почувствовал себя снеговиком весной — совсем растаял. Он дотронулся до её острого носика, порозовевшего от догонялок. Не желая в сотый раз объясняться в своих чувствах, Кашин полетел вперёд и потянул за собой девушку. Огоньки ранней осени. Цветные бульвары, расписанные карнавальными красками. Звёздный небосклон. Пара уединилась в самом дальнем углу парка, продолжая играть в догонялки. Лиза скользит по мокрой траве, попытки Дани удержать ее смахивают на неумелый танец. Наконец все заканчивается падением. Куча пестрых листьев поднимается в воздух и долго кружит там, парочку опускается на лицо девушки. Кашин резко становится серьёзным и нависает над телом Лизы. Он наклоняется все ближе к ее лицу. Сердце Неред сейчас не выдержит. Даня сдунул неразлучную пару красноватых листочков. Реакция девушки его позабавила. «Ты ожидала большего?» Лиза бурчит что-то под нос и отворачивается. Даня тихонько щекочет бархатную кожу на ее подбородке. Девушка резко обхватывает его мощные плечи и притягивает к себе, ласковые ладошки постепенно перебегают на розоватые щеки Кашина. Последний чувствительный взгляд и их подбородки соприкасаются. Парень тянет ее пухлую нижнюю губу, не переставая ослепительно улыбаться. Тело девушки совсем размякло, то и дело она открывает рот чуть шире, испуская протяжные вздохи, какие бывают, когда ты дышишь только любимым человеком, «нахуй воздух.» Из губ успевают вылететь только шесть слов: — ты меня, блять, с ума сводишь.