***
— Лили Эванс. Улыбка в веснушках. Никогда не мог себе представить, что какой-то образ может стать заменой прошлому, проведя черту между «до» и «после». Считал себя выше этого, выше примитивного человека. А вот ведь, жизнь не подвластна мыслям. И он влюбился. — Северус… Кхм, Северус Снейп. — голос дрогнул и осел до какого-то низкого баса. Бывало и лучше. — Смешная фамилия. Пауза. Присущее ему такое раздражительно нарастающее чувство неловкости при общении с другими детьми, даже с ровесниками, куда-то исчезло. Матовые глаза и веснушчатая улыбка — вот от чего спокойствие. Запах шафранов и ландышей.***
— Смотри, как я умею. Всё еще март. Четвертая встреча. Северус знает их все наизусть и не раз возвращается к моментам такого недавнего детства. Сжимает в ладони кленовые зернышка-самолетики и интуитивной, подсознательной левитацией отправляет их веснушкам. Крылышком оживший самолетик случайно касается ее щеки, от чего по телу парня пробегают мурашки — так, словно это была его собственная рука. Лили смотрит сосредоточенно. В такие моменты задумчивости улыбка с лица девочки исчезает, от чего в зелёных глазах особенно глубоко читается бездонная пропасть. Пропасть, в которой так хочется утонуть. Он любит её такой. — Что-то мне подсказывает, ты не удивишься, если я скажу, что умею точно так же. — говорила медленно, тихо и отстраненно, словно витая в облаках, словно не с ним. Моментами. Смотря в одну точку. Где-то такую привычку ты уже видел… Девочка срывает нежное созвездие ромашки и разворачивает его на ладони, заставляя его кружиться и танцевать движения вальса. Лицо вновь оттеняет улыбка, и мальчик невольно тоже начинает улыбаться, хотя и знает хорошо, что улыбка ему не к лицу. Конечно, ничего удивительного. Словно дуновением ветра цветок переносится в его руки и точно так же слегка касается ключиц. Словно случайно. Но ему бы хотелось верить, что нет. Мальчик прячет звезду в карман своего пальто и откидывается на спину подобно Эванс, рассматривая что-то плывущее в небесах…***
Погрузившись в мысли, Северус чуть не разливает настойку мандрагоры мимо котелка. Возвращение в реальность никогда не приносит радости. Больше нет. С тех пор, как их разорвали на разные факультеты, по две стороны баррикад, всё идёт по наклонной. Он уже знает, даже, к чему идёт. Знает, потому что больше не ловит на себе взглядов Эванс. Они вечно устремлены в пространство, где ей представляется Поттер. Парень горько улыбается своей неудачливости, наблюдая за ее тщательными попытками скрыть свою зависимость и не обидеть его. Эванс такая простая, доверчивая. Кажется, с тех самых лет в ней выросла только оболочка, а то, за что Северус так самозабвенно в нее влюблен, с каждым годом манит только больше. Манит, жаль только предназначено не ему. Горько. Всё вокруг меняется. Март за мартом уходят годы, уносятся в даль за теми облаками, коими в детстве любовалось двое, а теперь никто. Наверное, лишь одно остаётся неизменным: даже спустя столько лет дно кармана старого черного пальто хранит в себе порох белых созвездий ромашки.