***
Майк катит велосипед за её спиной, цепь слетела, и, эй, надо бы сказать, но вообще не её дело. Вместо этого Макс говорит: — Давно это у тебя? Повернуться вполоборота достаточно, чтобы зафиксировать его мученическую физиономию: глаза поблёкли, волосы всклочены, Макс готова богом поклясться, что и его полная нижняя губа оттопырилась жалобно, как у ребенка. — Что именно? — переспрашивает он, моргнув. Макс ухмыляется — все карты на стол: — Ты уже неделю вот так шастаешь за мной. Ну-ка, придумай нечто убедительнее мычания за спиной. Уилер невозмутимо пожимает плечами: — Всё просто: нам в одну сторону. — Нет! Она замирает: это было слишком резко, слишком быстро, слишком всё. А ещё его лицо: удивлённое, сосредоточенное только на ней. Что удивило Майка больше: что она знает, где он живёт, или что она заметила, как он плетётся сзади? — Я могу уйти, — предлагает Уилер, и Макс кивает. Ладно. Достаточно пары шагов — руки опущены по швам, рыжие локоны липнут к раскрытому рту: — Можешь остаться, Уилер, — вот и всё, что она тогда говорит.***
Что вообще могут тени? Максин Мэйфилд знает только, что они изредка спрашивают, откуда берутся синяки на её правой скуле, предлагают обжигающе-мятные леденцы в шурщащей обёртке и обещают не исчезать, никогда (мысленно, разве что). Настоящее свидание случается только в лесу, на обмусоленной короедами каряге, где Майк рассказывает ей о будоражащих приключениях друзей, умолчав только о странной девочке со сверхъестественными способностями. — Это покруче «Терминатора», чувак, — смеётся Макс, и всё равно слушает. Он рассказал ей первым.***
— Это она? — спрашивает Макс у застывших Дастина и Лукаса, когда девочка появляется. Одиннадцать. У Максин Мэйфилд одиннадцать причин ненавидеть Майка Уилера. И это совсем не та история, о которой хочется говорить.***
Макс целует Лукаса на Снежном балу, и Майк смотрит, осуждающе, почти обжигая. А потом целует Джейн в ответ.