Dies Irae

02.11.1981. Школа Хогвартс — Директор, вы доигрались. Ученики Хогвартса, если бы они могли слышать эту фразу, никогда бы не поверили своим глазам, увидев человека, из уст которого она происходила. Аргус Филч, никем не любимый и дружно презираемый всеми учениками завхоз, угрожал сильнейшему светлому магу столетия, Альбусу Дамблдору. Возможно, будь завхоз одет более презентабельно, чем обычно, или сверкай его взгляд подобно молнии, сцена не была бы столь абсурдной для стороннего наблюдателя. Но Филч был одет в свой затрапезный сюртучок, и в глазах его не отражалось ничего кроме безграничной усталости. Тем удивительнее было то, что Дамблдор, остановленный во время неспешной ночной прогулки по школе, не сразу нашёлся, что ответить Филчу. Хорошо знавшие его люди даже сказали бы, что директор испуган. — Аргус, вы же понимаете, что Волдеморта нужно было остановить любыми методами? Вы сами год назад передавали мне то послание от Его Святейшества. — Мы говорили о его полном уничтожении и прекращении гонений верных чад Церкви, не имеющих дара магии. А не о той изящной афере, которую вы провернули. К тому же, то, что вы сотворили с безвинным младенцем… Я повторяю ещё раз, вы доигрались. Неужели вам так хочется, чтобы вместо наблюдателя в школу прислали кого-то, облеченного большей властью? Сестру Маргариту, например? — Помилуйте, Аргус. Ведь всё, что я делаю, ведёт к расшатыванию позиций чистокровных и укреплению авторитета маглорождённых. И, вместе с этим, к укреплению позиций вашей религии. Маги уже забыли о солнцестояниях и отмечают Пасху и Рождество, у многих из них теперь есть крёстные отцы и матери. — Нам не нужны такие сторонники. Тем более, вы действуете глупо и недальновидно. И вообще, неужели вы думаете, что я поверю в то, что вы действуете в чьих-то интересах, кроме своих собственных? Аргус Филч, коадъютор без паствы и епархии, получивший своё назначение от самого наместника апостола Петра, главы Notae Ecclesiae, Иоанна Павла II, погладил по голове миссис Норрис и зашагал прочь. На пятом этаже старшекурсники снова бродили после отбоя. 25.07.1992 — Позвольте спросить, что это было? — Аргус Филч ворвался в директорский кабинет, не утруждая себя жестами формальной вежливости. — Сколько ещё раз вы нарушите наши договорённости? —Что я мог сделать? Мне отправили подложное письмо, я был вынужден срочно отправиться в министерство. — Дамблдор, только что закончивший весьма нелёгкий разговор со Снейпом, который интересовался, не хочет ли директор так элегантно убить двух зайцев разом, героя и его, Снейпа, был совершенно не в состоянии слушать ещё и недовольного инквизитора. К сожалению, инквизитору было абсолютно наплевать, чего хочет или не хочет Альбус Дамблдор. — Вы не могли не знать, кто из преподавателей вернулся с каникул каким-то ненормальным. Вы могли обезвредить его раньше. Вы могли не прикрываться якобы полученным письмом хотя бы передо мной. Или вы считаете, что я поверю в то, что вы действительно летели в Лондон на метле, наплевав на каминную сеть? — Гарри нужно тренироваться! Он – наша надежда в этой войне. Филч скрестил руки на груди и недоверчиво хмыкнул, глядя на Дамблдора, как на душевнобольного. — Уж на что не люблю некоторые ваши семьи, но молодой Принц и то более подходящая кандидатура. Не говоря уже о других бывших слугах Риддла. Дамблдор, если из-за ваших действий пострадает хоть один не-волшебник, являющийся верным чадом Церкви, вам не поздоровится. Я сказал. Филч вышел из кабинета директора, а Дамблдор щедро откусил от огромной плитки шоколада, спрятанной в ящике стола. Выбирая между Филчем и дементором, он предпочёл бы дементора. 18.07.1994. Хогвартс – Северус, у меня есть для тебя очень важное поручение. Декан факультета Слизерин, преподаватель зельеварения, талантливый исследователь и, по совместительству, персональная марионетка Дамблдора, как иногда горько называл себя сам Северус, недовольно поднял голову от листка с расчётами. Этим летом он наконец-таки смог уехать из Англии без того, чтобы Дамблдор дёргал его каждые три дня, и теперь был погружён в расшифровки запутанных восточных схем построения заклятий. — Я вас слушаю. — Привычный холодный голос так не вязался с откровенной ненавистью, мелькнувшей в глазах мага, что, не будь у Дамблдора надёжного ошейника для этого зверя, он бы вряд ли осмелился приблизиться к нему так близко. — Северус, чем ты так расстроен? Неужели поездка не удалась? А я говорил тебе: ну зачем эти восточные страны правильному англичанину? Съездил бы куда-нибудь в Англии, ну, например… — Дамблдор сделал вид, что задумался, — в Годрикову впадину. Очень интересное место, согласен? На лице Снейпа не дрогнул ни один мускул, но Дамблдор хорошо умел читать в глазах окружающих все их сокровенные эмоции. И сейчас он увидел то, что хотел – вспышку боли, сменившую ненависть. Да, тщательно культивируемое чувство вины – очень, очень полезная вещь. — У меня есть к тебе небольшая просьба. — Дамблдор радостно улыбнулся, словно не было этих нескольких секунд дрессировки. — Тебе нужно будет отправиться в небольшую деревеньку, вот её координаты. Там умер человек, Фрэнк Брайс. Твоя задача – выяснить, к какой церкви он принадлежал. — Вы шутите, Альбус? Или у этой задачи есть второе дно, до которого я должен догадаться самостоятельно? На краткий миг Снейп позволил себе поверить, что его работодатель окончательно тронулся умом. Но привычка критически оценивать происходящее, за которую была уплачена такая высокая цена, резко вернула его к адекватной оценке реальности. Дамблдор мог вести себя, словно сумасшедший гений, но сумасшедшим он при этом точно не являлся. Впрочем, так же, как и гением. — Нет, Северус. Меня интересует именно то, о чём я сказал. Думаю, недели тебе хватит. —Дамблдор лучезарно улыбнулся и оставил профессора зельеварения в одиночестве обдумывать полученное задание. 20.08.1994 Литтл Хэнглтон Когда в небольшую деревушку приезжает чужак, он всегда становится центром внимания прогрессивной общественности. Этот нехитрый постулат, известный каждому, кто имел удовольствие хоть недолго пожить в подобном местечке, был абсолютно неизвестен Северусу Снейпу. Впрочем, это было вполне объяснимо: его чистокровная мать, полюбившая магла, вовсе не собиралась переносить это светлое чувство на соседей. С Лили же они о таких малозначащих вещах не разговаривали. Поэтому Снейп был немало удивлён тем, насколько популярен он оказался среди жителей деревни. Подогревали этот интерес ещё и события, предшествовавшие появлению странного незнакомца в деревне. Точнее, одним событием, грозящим надолго занять умы обитателей Литтл Хэнглтона. Смерть Фрэнка Брайса, найденного прошлым утром в старом доме Риддлов, всколыхнула общественность не хуже, чем дружественное расставание принца и принцессы Уэльских. Немедленно вспомнили смерть семейства Риддл, в котором обвиняли ныне покойного садовника. С учётом того, что обстоятельства смерти бывших хозяев и их предполагаемого убийцы были похожи как две капли воды, пересуды и сплетни среди местных жителей были крайне противоречивы. Фактически, общество разделилось на две части. Самые скептически настроенные люди, к которым относился местный врач, учительница, и пара хозяев маленьких магазинчиков, считали, что оба убийства – дело рук маньяка, обладающего каким-то новейшим оружием. Менее материалистично настроенная часть населения, среди которых преобладали постоянные прихожане небольшой деревенской церкви, считали, что Брайса постигла кара небесная. Выдвигались ещё версии о некоем вирусе, появившемся в поместье Риддлов и о проделках инопланетян, но к ним никто не прислушался. Так что появление Снейпа, с его сдержанными аристократичными манерами и пронизывающим взглядом, было единодушно сочтено местными самим собой разумеющимся. Тем более, местный коронёр всё ещё молчал. Снейп, несмотря на то, что был не готов к волне общественного интереса к его скромной персоне, быстро сообразил, что это играет ему на руку, и представился сотрудником специальной королевской службы, расследующей странные смерти. Таким образом он обеспечил себе возможность задавать самые разные вопросы, которые в других обстоятельствах оказались бы неуместными. Но, опросив самых адекватных на его взгляд жителей деревни, не нашёл ничего, заслуживающего внимания. Тогда Северус обратился к местным представительницам «породы мисс Марпл», как он про себя называл вездесущих любопытных старушек. И в лице одной из них, мисс Тотти Майклсон, он обрёл источник ценной и весьма любопытной информации. Собственно, о Фрэнке Брайсе почтённая дама знала немного, и уж точно не могла сказать, последователем какой из ветвей христианства он являлся. Но в её словах проскользнула одна любопытная деталь: спустя семнадцать лет после того, как Риддл-младший сбежал с этой чокнутой Гонт. — Повторите, пожалуйста, что Вы сказали? — услышав фамилию Гонт, Снейп едва не уронил чашечку с горячим чаем, из которой как раз собирался отпить. Конечно, это могло быть совпадением, но чутьё, без которого не мог достичь успеха ни один зельевар, буквально кричало о том, что это не совпадение. — Говорю, что тогда семнадцать лет прошло с тех пор, как молодой господин сбежал с дочкой Гонта. Леди Меропа Гонт, это же надо. — Мисс Тотти рассмеялась старческим дребезжащим смехом. — Нет, таких леди нам не надо. То ли дело принцесса Диана – мальчишек воспитывает, в благотворительности участвует. Это я понимаю, леди. А какая леди, скажите мне, офицер, согласится жить в грязном домишке с прибитой на двери змеёй? Вот и я говорю, никакая эта Меропа не леди была, да и папаша её, Марволо чокнутый. Тоже мне, лорд нашёлся. — Но как же на неё тогда молодой господин внимание обратил? — Снейп изо всех сил делал вид, что поддерживает разговор из чистой вежливости. На самом деле, только что полученная информация о судьбе последних магов, о которых было точно известно, что они – наследники великого Салазара, была весьма ценной. К тому же, что-то подсказывало, что в этом кроется нечто очень важное. — Да кто ж его знает, господин хороший. Может передком взяла, может ещё чем. Так вот, умерли тогда Риддлы все в одну ночь. А я тем вечером мимо дома их шла, с работы возвращалась. И видела змею, которая вокруг дома ихнего ползала. И в этот раз, иду я, значит с магазина, а вокруг бывшего дома Риддлов опять змея крутится. Правда, побольше, чем та, первая. Вот я и думаю, а не может ли эта змея и быть виновницей этих смертей? Укусы не искали ведь? — Дождавшись утвердительного кивка Снейпа, почтённая дама торжествующе заявила. — Вот видите. И, если Вам так надо знать, кто Фрэнка крестил, поищите в церковных книгах. У нас за этим строго следят. Терпения Снейпа хватило ровно на две фразы, из которых следовало, что он назначил важную встречу и совершенно про неё забыл. Поэтому он просит прощения у гостеприимной хозяйки и всячески благодарен ей за ценную информацию. Кляня свою несообразительность на чём свет стоит, мужчина отправился искать церковный архив. А об интересной истории Гонтов он подумает потом, в тишине и спокойствии. 20.11.1994 Ватикан. Резиденция Inquisitio Haereticae Pravitatis Sanctum Officium. — Отче, этот английский еретик снова убил не-мага. — Католика? — Атеиста. — Дочь моя, согласно договору, мы защищаем лишь тех, кто принял учение Церкви. — Но он ещё мог уверовать, отче. Неужели совсем ничего нельзя сделать? Брат Аргус не владеет даром волшебства и не может активно вмешиваться в происходящее. — Альбус Дамблдор обещал, что справится с происходящим и больше не допустит гибели невинных. — Он возлагает свои надежды на мальчишку! — Всё равно, пока что мы не можем открыто вмешаться. — У нас есть своя школа, отче. А у них планируется межшкольное соревнование. Мы могли бы приехать. А чтобы это не выделялось, можно предложить ещё нескольким школам приехать на Турнир. Ведь это нечестно, почему только Шармбатон, Дурмстранг и Хогвартс? — Твои слова разумны, дочь моя. Сможешь всё устроить? — Да, отче. 23.08.1994 Чемпионат мира по квиддичу. — Люциус, у Вас есть несколько минут? Корнелиус Фадж ощутимо нервничал. До начала финального матча оставались считанные часы, а он только что получил известие, требующее незамедлительной реакции и ставящее под угрозу другое важное мероприятие – Турнир трёх Волшебников. — Что произошло, министр? Как всегда спокойный и учтивый Люциус внушал всем своим видом уверенность, что всё будет в порядке. Фадж даже почувствовал себя немного спокойнее. — Я только что получил известие из Международной Конфедерации Магов… Пять школ выразили протест в связи с тем, что Турнир проводится только между тремя школами. Нам обещают бойкот и обвинения в шовинизме. — Я могу их понять. Но в чём проблема, дорогой министр? Пошлите им приглашения, скажите, что хотели сделать этот Турнир пробным и лишь потом приглашать, но, раз уж они так заинтересованы… Вы же умный человек, Корнелиус, неужели не выкрутитесь? — Люциус, дело в том… — Похвала от Малфоя была, безусловно, очень приятна. Но основная проблема лежала совершенно в другой области, далёкой от дипломатического словоблудия. — Бюджет, выделенный на Турнир, он… — Денег нет? Но что же я могу сделать, министр? Я ведь теперь очень далёк от школы. Мунго, как и любой порядочный гражданин, помогаю с удовольствием. А Хогвартс? Ну посудите сами, зачем? Моему сыну участие не грозит, да я и сам запретил бы. — Малфой пожал плечами. — Так что простите, но здесь я вам не помощник. — Но вы имеете очень большое отношение к школе, вы же снова глава попечительского совета. Не хотел в суматохе сообщать, понимаете ли… — Фадж замолчал, надеясь, что сейчас выглядит не очень отвратительно. Унижаться перед Малфоем было неприятно, но другого выхода министр не видел. К тому же была у Люциуса очень хорошая черта – он никогда не напоминал о перенесённом унижении. — Я понял, министр. Мы что-нибудь придумаем. А теперь, не согласитесь ли вы отведать наш скромный обед? Я считаю неразумным отправляться на трибуны, не перекусив. Кто знает, насколько затянется матч. Всю дорогу до шикарной палатки Малфоев Фадж благословлял воспитанность и иезуитскую хитрость Люциуса.