Песнь монстров

Стоя в конце коридора, где в полумраке выглядывала фигура Ториэль, девочка могла только пытаться успокоить рваное от волнения дыхание и отвечать самой себе на самый главный вопрос: «Зачем вообще она вообще сюда спустилась?» Только сейчас догадавшись, что идея пойти за Ториэль была изначально провальной, она вдруг замерла, обдумывая собственные действия. Свет от двух единственных факелов даже в столь напряжённый момент приятно освещал белые колоны, всё те же ползучие растения и фиолетовое одеяние приютившего её монстра. «Действительно. Зачем мне уходить наружу? Вернуться обратно в детдом, когда есть возможность раз и навсегда попрощаться с населяющими его животными?» Удивившись тому чувству, появившемуся как раз после сна, той странной мысли о потребности скорого побега обратно на поверхность, она была не менее шокирована сразу пришедшему на ум быстрому ответу. «Я должна создать свой собственный дом.» Облизнув пересохшие губы от понимания, что после того ощущения, будто она вдруг обрела способность касаться любой вещи в комнате, не вставая с кровати, это самое место стало казаться более ненужным, чужим. Чувство того, что она больше не хочет здесь оставаться и более того — привыкать ко всяким странным существам, преследовало её ещё с того момента, когда она спросила Ториэль, как вернуться обратно на поверхность. — Эм… Дитя, а знаешь, что я сейчас читаю? Что? Ты хочешь узнать, как покинуть Руины? Но теперь это твой новый дом!.. Прости, я отойду на минуту. Ребёнок бы просто не был тем, кем является сейчас, если бы не спустился за Ториэль в надежде найти выход. Необходимость сбежать только усилилась, когда Ториэль вдруг заговорила о небезопасности мест за пределами Руин и том, что вместе они бы и сами смогли прекрасно прожить, даже лучше, чем она когда-то среди людей. Слова о лучшей жизни в столь сказочном месте поспособствовали появлению кома в горле: решение было до чёртиков трудным. — Я видела это уже много раз, то, как люди падают сюда. Они приходят, они уходят. Они умирают… Что ж, если ты так хочешь выбраться отсюда, тогда докажи, что сможешь выжить! — наконец обернулась, будто давая понять, что все пути отрезаны, и что за собственную свободу ещё придётся побороться. Сомнения опять одолели, особенно когда вокруг Ториэль начали прямо в воздухе вспыхивать небольшие огоньки. Она вдруг подумала, что ещё может убежать и вернуться обратно в комнату: дитя и без того не хочет всё усложнять, так просто отвергая такой прекрасный шанс начать всё заново, как бы до сих пор это всё не казалось обычным сном. Но вместе с тем чувство вновь дало о себе знать, казалось бы, создавая ощущение удушья и жара, будто вся душа начала и в самом деле гореть. Честно признаться, она бы уже и не такому удивилась… И пока девочка пыталась увернуться от всех огненных атак, ища тему для разговора, она вдруг остановилась и даже отвлеклась. П-показалось, или её позвали? "Имя..." Дальше она продолжала скрежетать зубами и от страха сверлить взглядом небольшие ожоги, но во время попыток сбежать она во время поворачивала, сама не знаю почему. И вот, во время очередной такой попытки она едва не согнулась от появившейся без причины головной боли. Почему она не может вспомнить своё имя? «Дом… Дом… Дом. Дом. Дом! Дом!» Голос будто звенел прямо в голове, нарастал с каждой секундой и едва не срывался на крик. Ториэль, казалось бы, не заметила или не поняла причины того, что дитя схватилось за голову, пытаясь смотреть не на ребёнка и через силу сдерживая себя, чтобы не помочь ему. «Что?!» Вместо этого она вдруг выпрямилась, готовая в очередной раз использовать магию и надеясь, что это приведёт в чувства человека. И только тогда на секунду всё стихло, прежде чем возобновилось с новой силой. «Убей… Убей. Убей!!» Не находящая выхода энергия вдруг выплеснулась из спины, как и тогда, подобно нескольким лучам из тела потянулись руки. Крик скорее ужаса, чем боли, казалось, прорвался далеко за пределы Руин… Потом повисла тишина, не продлившаяся и пяти секунд, прежде чем её, подобно острому ножу, рассёк пополам странный звук. Она не хотела поднимать глаза. Взгляд всё ещё не сфокусировалась, так что даже растения на стенах казались какими-то шлангами. Она не хотела осознавать то, что только произошло. Искры будто всё ещё мигали перед глазами, а тянущаяся боль в затылке то и дело будто намекала о скорой встрече ноющей головы с полом. Она просто не хотела принимать, что как всегда является причиной всех несчастий, даже сейчас, когда дела только стали налаживаться. Человек просто слишком устал, будто вся сила в мгновение покинула его и испарилась, оставляя разбираться со всеми проблемами. Снова одной… «Тот голос…» Сжав кулак и через силу подняв голову, дабы наконец взглянуть в глаза расставившей руки Ториэль, девочка застыла в немом крике. Она не могла полностью передать увиденное, только прижала к губам слабые кулачки, ощущая, как начинает в груди давить какое-то ужасное-преужасное чувство. Такое, которое она никогда ранее не испытывала. У Ториэль отсутствовала голова, безжалостно снесённая этими «руками», но как ни странно никакого фонтана крови не было. И прежде чем её тело начало падать наземь, оно вдруг сначала растаяло, а после обратилось в прах, медленно осевший на фиолетовом полу. Девочка сжалась, наблюдая до дрожи во всём теле за процессом. Хотелось кусать губы, бить кулачками о землю и приговаривать: «Такого не может быть, не может, не может…» — делать что угодно, лишь бы избавиться от чувства, что она убила не просто существо, а первого, кто отнёсся к ней в кои-то веки по-человечески. Поэтому ещё долго заливаясь слезами, она начала щипать себя в надежде проснуться, но с каждой новой попыткой осознавала, что всё происходит на самом деле. Щеки ужасно жгло от слёз, а на руках осталось уйма красных пятен. И она бы ещё долго так рыдала, наверное так, как никогда в жизни, если бы душа вдруг не начала как-то пульсировать, будто наполняясь энергией с каждой упавшей слезой. Не имея понятия, что делать, девочка поднялась, пытаясь не смотреть на чужой прах и вместо этого сосредоточившись на массивных фиолетовых воротах, ставших всему этому причиной. Почему она просто. Не убежала. Наверх?! От малейшей догадки о том, что впереди может быть выход, отбивающая бешеный ритм душа как-то потеплела, заставив ребёнка молча сглотнуть слёзы и облизнуть пересохшие губы от противоречащих друг другу эмоций. Склонив голову и аккуратно коснувшись того места, где так отчаянно билась душа, она вдруг сорвалась в попытке свыкнуться с мыслью, что теперь уже точно ничего не изменишь. Во рту всё ещё стоял вкус корично-ирискового пирога, в груди отбивала ритм от полученной силы душа, и в голове всё ещё стучала, как равные удары колокола, мысль. «Дом… Дом… Свой собственный дом…» Остановилась она только, когда откуда-то снизу к ней кто-то воззвал. Выдохнув и опустив голову, она ощутила, в один момент засосало под ложечкой и мелькнул перед глазами образ Ториэль без головы. — Ох, что же! — пропищал Флауви. — Наконец-то ты хоть кого-то убил! Знаешь, ты не задумывался, чтобы взять себе другой имя? Палач, к примеру? "Имя" Ребёнок сжался от злости и собственной беспомощности, но попытки расправиться с монстром, призвав эти самые «руки», так и не оправдались: мешала не прекращающаяся головная боль. — Надеюсь, ты всё уяснил и продолжишь в том же духе. Выдохнув задержавшийся в лёгких от волнения воздух, она нахмурилась, но тотчас отошла на шаг, когда и без того большая голова цветка стала раза в три больше. Противный смех существа прозвучал довольно-таки громко, чего хватило, чтобы зажмуриться и сжать кулаки от страха. Когда растение пропало также внезапно, как и появилось, девочка побежала по коридору, к месту, откуда виднелся выход. Там, вдалеке, оказалась другая дверь, ещё громаднее, но отодвинуть которую совсем не составило труда. Появившееся чувство радости сменилось ещё большим страхом. Надежда на то, что за дверью её встретит солнечный свет, а не пламя факела, свежая трава, совсем мокрая от росы, а не пыльная фиолетовая дорога, совсем исчезла. Её встретил только холод, напоминая о только случившемся и вынуждая сжать края ужасно тонкой одежды. Едва не всхлипывая, девочка уставилась в черноту деревьев и ослепляющую белизну снега перед собой. Толстые стволы, непонятно как выросшие без солнечного света, возвышались над силуэтом высокой стеной, достигающей, пожалуй, самого неба… или… Нет, девочка с трудом, но различила отличия, заставившие её сделать не смелый шаг по кем-то скромно вытоптанной дорожке снега: небо ненастоящее, звёзды тоже, — значит, останавливаться нельзя. Ноги проваливались по щиколотку, все открытые участки тело дико морозило от холода, принуждая девочку ускоряться и придумывать всякие надежды и мысли по поводу спасения - всё, что угодно, лишь бы удержаться на ногах, вопреки чувству вины и ужасному морозу. Деревья вокруг, подобно стражникам, окружали тропинку, а вместе с ней и боязливо оглядывающегося человека, едва не через каждый несколько шагов приседавшего в попытке согреться. Девочке, которой всё время мерещились посторонние шумы, человеку, почувствовавшему тяжесть от осознания того, что от его рук погиб кто-то, проявивший заботу, существу, хнычущему и обнимающему себя за плечи руками, стало даже как-то всё равно, когда в нескольких десятках метрах сирота заметила мост. Выдохнув облачко пара и поспешив добраться до странных больших брёвен, расположившихся подобно колонам, никак не перекрывающим девочке путь дальше. Поздно подумав о том, что подобное и с виду бесполезное сооружение здесь неспроста, сирота запоздало остановилась, прямо в шаге от досок, когда шумы позади неё уже нельзя было спутать ни с завыванием ветра, ни с хрустом снега под собственными ногами: за ней кто-то следовал. Незнакомец следовал со стороны Руин, значит правосудие таки её настигнет...Не двигаясь с места и тем самым позволяя морозу щипать кожу, она склонила голову. "Вот и всё" Пытаясь угадать, что раньше её свалит с ног, холод или преследующий незнакомец, девочка замерла, когда сзади различила голос, до этого подобных которому не слышала раньше никогда. - Че-ло-век. Это была какая-то смесь из грубого голоса у некоторых учителей-мужчин в её приюте, только со смягчающей тембр хрипотцой, так что девочка решила, что не одна она тут с секунды на секунду может задубеть. - Разве ты не знаешь, как приветствовать новых приятелей? Понимая, что ей абсолютно наплевать на слова незнакомца, девочка ощутила пробравший до костей страх, когда чужой голос стал более грубее. - Повернись и пожми мне руку. Вслушиваясь в расстановку, с которой неизвестный выдал эту просьбу, вернее, этот приказ, особь поддалась назад, убеждая себя, что делает это только из любопытства. Что если что-то пойдёт не так - она рванет со всех ног дальше, пусть даже у этой стен из деревьев нет конца и края. Нет. Какой-то шум в ушах, вновь возвратившийся и заставивший сироту часто заморгать, чуть-чуть поубавил страх. Нет. Она так просто не позволит себе умереть. Не после случившегося. Пытаясь вызвать те ощущения, посетившие её вовремя нападения Ториэль, особь добилась только лёгкого подрагивания собственного тела, - и ничего! Зажмурившись от ощущения полной беззащитности, повернувшись, девочка даже забыла, что ей уже успел сказать незнакомец. Повернувшись и различив перед собой только чёрный силуэт, протягивающий ей свою руку, девочка с удивлением заметила, что они с неизвестным одного роста. До последнего уговаривая себя убежать, она будто сдалась сама себе, сломавшись настолько, чтобы позволить этому монстру убить её в отместку за Ториэль. В который раз боязливо осмотрев удивительно широкий и от этого ещё более испугавший её силуэт, она таки несмело опустила свою ладошку на чужую перчатку, уже готовясь испытать своим лицом, насколько холоден и мокр снег. Но никакого удара или даже резкого движения со стороны незнакомца не последовало, наоборот - девочка первая резко дёрнулась, когда свист ветра перекрыл ужасно странный звук, мигом заставивший её широко открыть глаза. - Трюк с подушкой-пердушкой, хех... Это всегда смешно, - выделив предпоследнее слово, внезапно отодвинулся монстр, всё ещё наслаждаясь чужой реакцией. Кажется, она видела таких монстров в одном из кабинетов приюта... Отойдя чуть дальше, он вдруг даже не показался таким чёрным, как раньше, и теперь девочка смогла ещё больше испугаться существа, белые огоньки в глазницах которого были устремлены на неё.