More chemical than canon

Стройными рядами рыцари Ее высочества покидали стены древнего замка. Королева так и не вышла провожать свою армию, она стояла у дверей своей единственной дочери, закрывшись в своей спальне юная Дризелла оплакивала свою любовь. Принцессам не положено любить простых рыцарей, принцессам противопоказано даже думать об этом, не то чтобы проявлять хоть какой-то интерес. Но правила уже нарушены, мечты разбиты о гранитные скалы утеса, губы истерзаны в кровь, платье порвано в клочья. Это было их последнее утро, когда они оба решились, утро когда впервые Дризелла пошла против воли своей матери. Ее верный рыцарь, мастер, герой, простой парень, сын моряка и королевской фрейлины. Они проводили вместе почти все детство, и сначала это казалось забавой, детской игрой, пока девочка не стала девушкой, а мальчик юношей. Многие претенденты на руку и сердце Дризеллы были хладнокровно ей отвергнуты, к возмущению матери и пониманию отца. Свою маленькую тайну она скрывала как могла, прятала письма, закусывала губы чтобы не рассмеяться от счастья, от того, что получила очередную записку с просьбой о встрече. А потом соседнее королевство обьявило войну, как это случалось в те времена. За территорию, за женщину или из-за косого взгляда соседа, на каком-нибудь балу или охоте. Стройными рядами рыцари Ее высочества, королевы Виктории Тремейн покидали замок, в числе этих рыцарей шел и Генри Миллс, молясь всем богам чтобы с его девочкой ничего не случилось. Она ведь менее суток назад отдала ему частичку себя, а на тонкой серебряной цепочке бережно хранимое висело ее кольцо. В своей спальне проклиная мать, рыдала девушка, с такой силой стискивая пальцами ткань подушки, что становилось больно. Она знала, что такое война. Ее отец так и не вернулся. Она знала, на что способна ее мать, не сдерживаемая могуществом покойного мужа. Она знала, что лучше умрет, но не выйдет из комнаты. Утром она наденет траур. Утром она проснется новой, но не выйдет из комнаты. Пусть стражники ее матери выволокут силой, запрут в башне, обвинят в измене. Она больше не принадлежит своей матери, не принадлежит своему королевству, она теперь принадлежит мужчине, воину и бережет его сердце вместе с письмом, единственным письмом. Она знает его наизусть, слова впечатаны в душу. «Помолись за меня, пока я буду там… В холодном, прожженом насквозь северном лесу. Помолись за меня, пока мой меч будет окровавлен по рукоять. Там на столько холодно и мрачно, что только твое имя освещает мой путь. Там повсюду веет отчаянием. Помолись за меня, моя королева и я вернусь, и паду ниц к твоим ногам.» И она верит, что он вернется. Верит и знает, что как только он переступит порог замка, время королевы пройдет, и настанет время новой королевы.