"Божественная комедия". Per Aspera ed Astra.

— Мисс Хантер, вы слишком много средств тратите на Нью-Бербидж, — взял слово финансовый директор корпорации. — Одна постановка «Божественной комедии» Данте обходится дороже, чем карнавал в Рио! А мистер Теннант вообще отдельная история! Вы проинформированы о его шатком душевном состоянии? Он не вызывает доверия ни своими выходками, ни образом жизни! Причем, все это звучало в присутствии самого Джеффри, выслушивающего далеко не лестные отзывы в свой адрес, словно провинившийся школьник. Он был готов размолоть этих зажравшихся людишек в фарш теми креслами, на которых они сидели, но продолжал стоять, склонив голову и размышляя, до какого уровня его унизят в этот раз. Ричард сидел на стуле в углу, вцепившись в свой бессменный дипломат, молясь о том, чтобы Эвери отстояла их общие интересы, хотя в глубине души он не верил в это, понимая, как сложно восставать против большинства, не имея достаточного жизненного и руководящего опыта. — Мсье Бушар, я попрошу вас к концу дня предоставить мне подробный отчет о том, сколько средств переводится со счетов компании на развитие театра. И, основываясь на этих цифрах, решу в каком месте затянуть пояса. Очень надеюсь, что ваши слова не пустое колыхание воздуха, иначе разговор у нас будет иной, — серьезно ответила девушка. — Вы полагаете, что именно эти люди должны быть лицом Нью-Бербидж? Забитый генеральный менеджер и пропоица худрук с поехавшей крышей? — раздался женский голос с другого конца стола. — Мисс Дэй, на вашем месте я бы помалкивала. Или вам напомнить вашу роль в давешнем финансировании театра и корыстных целях относительно корпорации LenstreX, которую вы чуть не превратили в розовые сопли? — уверенно заткнула ее Эвери. — Я прекрасно понимаю, кто какую роль играет в компании и знаю, кто как ко мне относится, в том числе за этим столом. Я не выскочка, господа, а полноправный руководитель LenstreX, несмотря на возраст. Я — держатель контрольного пакета акций и распорядитель ваших душ. Не пытайтесь запугивать меня своим недюжинным опытом и строить козни за моей спиной, я об этом все равно узнаю раньше. Либо мы трудимся слаженно и дружно, либо я действую согласно извечной истине «незаменимых людей нет». Уверяю вас, меня подготовили к вхождению в вашу волчью стаю. А теперь, будьте добры, объясните мне, кто удосужился вызвать сюда занятых людей? Театр Нью-Бербидж — теперь мое детище, все, что там происходит, касается только меня и его служащих, но никого из вас. Именно благодаря мистеру Смит-Джонсу и мистеру Теннанту он выстоял в самые неблагоприятные времена. Это достояние города. Вы же ведете себя как шайка невоспитанных подростков, но не как уважаемые представители правления! — критично отчитала присутствующих Эвери. — Я вас собрала по иному вопросу и намерена его обсудить. После совещания приглашаю мисс Дэй в мой кабинет. Мсье Бушар, вас жду вечером. Гости могут возвращаться к работе. Джеффри сорвался с места первым, быстро пересек помещение и, остановившись возле Холли Дэй, взял со стола стакан с водой и без лишних слов вылил ей на волосы. «Нет, нет, нет! — повторял про себя Ричард. — Зачем, Теннант? Ты нас похоронишь заживо!» — он вжал голову в плечи, а после сам не понял, как очутился в коридоре, утаскиваемый Джеффри за галстук подальше от конференц-зала.

***

— Вы уволены, — с надменной ухмылкой объявила Эвери, когда мисс Дэй предстала перед ней в совершенно непотребном виде. — Вы не можете! — взвизгнула женщина. — Видимо, могу. — Глава корпорации откинулась на спинку кресла. — Мне говорили, что люди не меняются, просто мы узнаем их по-настоящему в различных ситуациях и часто можем разочароваться, даже если были в них уверены достаточно долгое время. Я не была уверена в вас с самого начала. Вы так ловко подсидели моего пращура! Мои запоздалые поздравления! Возьмите с полки пирожок. Но учтите, он заплесневелый… Впрочем, как и вы. На будущее: где бы вы не оказались и кому бы не делали гадости, помните, Земля круглая. Можете быть свободны. — Ты об этом еще пожалеешь! — процедила сквозь зубы Холли, покидая кабинет со сжатыми в кулаки руками, мокрая и уничиженная. Эвери лишь усмехнулась, услышав ее прощальную речь. Девушка пришла к власти с сильной командой, которая уже приступала к принятию руководящих должностей, и вскоре в совет войдут люди, в которых она уверена на все сто процентов. Которым не чуждо понятие чести и преданности, и которые знают свое дело не хуже старейшин LenstreX, коим давно уже пора на покой. Бушар прибыл с тоненькой папочкой, как и полагалось, вечером. Судя по всему, папочка ему нужна была больше для того, чтобы чем-то занять руки. Стоя посреди кабинета под пристальным взглядом начальницы, он не знал, как начать свой монолог. Эвери молча ждала. — Мисс Хантер, мэм… — Мужчина свернул папку в рулон и неуверенно постукал ее краем о столешницу. — Небольшой отчет. — Девушка решила его не мучить, кивнув на этот самый рулон. — Присаживайтесь. Бушар подчинился. — Мсье, вы были верным соратником моей предшественницы, я это знаю и очень уважаю вас за вашу добросовестность. Но будьте добры, впредь никогда не делайте выводов о том, насколько глубока река, пока не прощупаете дно. Тем более, в присутствии посторонних. Сегодняшняя ситуация заставила меня задуматься, так ли хорошо вы выполняете свою работу, или занимаетесь лишь тем, что заглядываете в чужой карман. Вы не должны сейчас стоять передо мной, и не должны были поднимать вопрос о спонсировании театра, потому что обязаны знать, что все средства в Нью-Бербидж переводятся с моих личных счетов, за которые я не держу ответа перед советом директоров LenstreX. И вообще ни перед кем не держу ответа. Могу сходить в клуб, а могу поднять нравственный облик города, вложившись в театр. Объясните пожалуйста, почему вы не в курсе такой ситуации? Почему вы решили, что деньги берутся из резервов корпорации? На чем вы основывались? — Ни на чем, мэм… — Бушар совсем поник. Взрослый мужчина с проседью в волосах смежевался перед молоденькой девушкой, чувствуя, однако, ее хватку и напористость. Понимая, что LenstreX попала в надежные руки. — Я попытался призвать вас к благоразумию, пока вы не остались без средств к существованию. Расточительство до добра не доведет… — И поставить под сомнение мой авторитет… Почему вы так предвзято относитесь с Джеффри Теннанту? — А вы не робкого десятка, — грустно усмехнулся мужчина, глядя то в пол, то на руки — куда угодно, но только не на Эвери. — Его недолюбливают везде, где он появляется, не принимая его эксцентричный характер, но памятуя о том, что все творческие люди немного не в себе, и именно это дает им возможность показывать миру чудеса: музыку, картины, фильмы, театральные постановки. И, позвольте заметить, он ни разу не подвел тех, кто в него верил. Корпорация далека от разорения, а я контролирую свои вложения, можете об этом не волноваться. Отчитайтесь мне, пожалуйста, к концу недели обо всем, что касается вашей должности. Развейте мои сомнения, и мы продолжим сотрудничать в прежнем режиме. Если мне понадобится ваша поддержка или опека, я вас об этом оповещу. Отныне, вопрос театра для меня личный, а потому призываю в будущем, при возникновении вопросов по нему обращаться ко мне наедине. Надеюсь, я не утрачу доверия к вам. Очень этого не хочу… — Все сделаю. — Мужчина грузно поднялся. Его совесть была чиста, но при этом злую шутку с ним сыграла попытка по-отечески позаботиться об Эвери. Он полагал, что прилюдное осуждение образумит девушку, но оказался далеко неправ, хотя и гордился ею за то, что она устояла.

***

Следующим днем Эвери заглянула в театр. Смит-Джонса нашла в кабинете. Он понуро смотрел на пустой стол, сложив на нем руки. Джеффри вообще отыскать не удалось. — Добрый день, Ричард! А где наш доблестный худрук? — Он сегодня не вышел на работу. — Мужчина медленно поднял голову. На лице его читались одновременно волнение, задумчивость и безнадега. — Он нехорошо себя чувствует? — Не отвечает на звонки. — Ричард поднялся, полный решимости высказать все, что наболело. — И, знаете, я его прекрасно понимаю! Вы вернули нас обоих в Нью-Бербидж, чтобы мы восстановили его былое величие, а вместо этого кидаете на растерзание своим сподвижникам. Мы не обязаны выслушивать их хулы в свой адрес и терпеть оскорбления! — он повысил голос и еле отважился посмотреть меценату в глаза. — Все, кто посмел открыть на вас рот, уже наказаны. Не волнуйтесь, я вас в обиду не дам, — попыталась успокоить его Эвери. — Можете работать дальше. Но спиртные напитки отныне в стенах театра строго запрещены. Употребление других дурманящих веществ — тоже. Исключением является только банкет по случаю окончания сезона. Там хоть упейтесь! Я так полагаю, к Джеффри придется искать более изысканный подход, чем извинения, которые приношу вам?! — Да! — резко выдал Смит-Джонс, уже было приготовившийся к гневной тираде о том, какое право он имеет так дерзить миценату, и снова сел. — Ричард, расслабьтесь, у меня нет звездной болезни, — на выходе пояснила свою лояльность девушка. — Только скажите мне, где я могу найти мистера Теннанта? — В театральном баре, — закивал мужчина и снова уставился в стол, теперь уже с чувством стыда. — С меня презент! — ободряюще пообещала Эвери на прощание.

***

Джеффри занял барный стул у стойки и задумчиво крутил стакан с пивом, пьяно моргая. — Спрошу прямо: что я должна сделать, чтобы ты продолжил художественное руководство в Нью-Бербидж? — Эвери разместилась по соседству. — Ты меня когда-нибудь в покое оставишь? — Теннант медленно повернулся к ней и, лениво набрав из пиалы горсть орешков, кинул их в девушку. — Я слишком навязчива? — как-то виновато поинтересовалась она, бесстрастно стряхивая с себя закуску к пиву. — Дьявольски! Твоей компашки в моей жизни больше, чем самой моей жизни. — Чего ты хочешь? — не унималась Хантер. — Я хочу… — начал было Джеффри, но запнулся, — Я не знаю, чего я хочу… Я не хочу возвращаться к своему прежнему существованию, и не хочу возвращаться в театр. Мне не нравится все, что со мной происходит, — разоткровенничался он. — Меня угнетают люди и обстоятельства. У меня остался только я и дрянная слава после моего срыва. Зачем ты вернула меня в этот ад? — Тебя за руку никто не тянул, — возразила девушка, заказывая выпивку себе и добавку Джеффри. — Но я рада, что ты согласился. Кстати, об Аде. Тебе не кажется странным, что в христианском веровании в нем есть место для праведных язычников? Почему именно эта религия берет на себя ответственность за души тех, у кого была своя вера? Был свой Рай и своя Преисподняя? Как они из своего попали в чуждый? — Мне казалось, ты слишком умна, чтобы задавать такие глупые вопросы. — Джеффри сдул со стойки пару крошек. — Религия — это средство манипуляции человеческим разумом. Не путай с учением Христа. Был бы он жив в настоящее время, ужаснулся бы тому, во что это самое учение превратили. Все, что не вписывается в рамки религии, автоматически посылается в Ад. Хочешь попасть в Рай, перейди из язычества, хочешь попасть в Рай, откажись от благ, хочешь попасть в Рай, терпи издевательства высших слоев общества, которыми, к слову, религия и адаптируется. Через испытания познается Господь. «Божественная комедия» писалась в те времена, когда католическая церковь была особенно сильна, поэтому и получилась поэма очень яркой. Данте, верил в то, о чем писал, потому что, кроме всего прочего, являлся богословом. Хочешь заслужить расположение человека — поговори с ним о том, что ему дорого… Ты сейчас из этих соображений действуешь? — Он снова взглянул на Эвери. — Не уходи, — еще раз попыталась вразумить собеседника девушка. — От-ва-ли! — Джеффри практически вплотную наклонился к ней, потом осушил свой бокал и тот, который был для него заказан, поднялся, жеманно поклонился и ушел. Эвери аккуратно положила на стойку оплату, пригубила пиво и помчалась следом.

***

— Джеффри, проси все, что хочешь! — девушка старалась продолжить диалог, уже тарабаня в дверь его квартиры. — Уходи, иначе я вызову полицию! — крикнул Теннант. Он припал ухом к другой стороне двери, уцепившись за ручку, а затем глянул в глазок. — А если я буду умолять тебя на коленях? — Не блефуй! Я тебя вижу! Но Эвери даже не собиралась играть на его доверии, и Джеффри изумленно наблюдал, как она исчезает из поля зрения где-то под глазком. — Ты мазохистка или больная? — Он резко открыл двери и выглянул в коридор. — А это не одно и то же? — Эвери смотрела на него снизу вверх, действительно стоя на коленях. — Кому ты продала душу, чтобы так унижаться? — Теннант покинул свое жилище, но не торопился поднимать девушку, более того, он упивался сложившейся ситуацией с улыбкой и горящими глазами. — Я обещала бабушке Мэй… — Мэй?! — Вот тут стало уже не до насмешек, ибо женщину с упомянутым именем он уважал, наверное, больше, чем некогда собственных родителей, будучи благодарным ей за всю доброту и искренность, с которыми она его поддерживала до последнего своего вздоха. — Ты внучка Мэй Сильверстоун?! В ответ Эвери лишь поджала губы. — Вставай, не позорься, — скривился Джеффри. — Ты вернешься в Нью-Бербидж? — Посмотрим на твое поведение. — Мужчина подал руку, а затем пригласил войти. Квартира-студия была довольно просторной. Из мебели только стол, диван, пара кресел и пара торшеров. Стены разрисованы чем-то абстрактным, а в одном из углов стоял мольберт и еще какие-то художественные принадлежности. Кухня отделялась аркой и выглядела довольно опрятно. Либо здесь прибрался кто-то, кроме Джеффри, либо он был очень чистоплотным холостяком, что шло в расход с его творческой натурой. «Человек-загадка» — подумала Эвери. — Условия? — спросила она. — Какие условия? — Мужчина достал из холодильника две бутылки пива, откупорил их и поделился с девушкой. — Что ты хочешь? — Она повела плечом. — Чтобы ты перестала задавать этот тупой вопрос. За Мэй! Упокой Господь ее душу. — Джеффри со звоном прикоснулся горлышком своей бутылки к бутылке Эвери. Без своего бессменного плаща, в футболке он оказался прекрасно сложен: широкие плечи, сильные руки, плотный подтянутый торс. Не удивительно, что в свое время все главные роли доставались ему, а это самое время совершенно не портило его внешности и в сорок лет. Напротив, он, как вино, с возрастом становился только лучше. Правильные черты лица, большие голубые глаза, которые были не менее яркими, чем на фото из его молодости, которые показывала бабушка, рассказывая о Нью-Бербидж. Каштановые волосы, еще не тронутые сединой. Он выглядел уставшим, но это ничуть не умаляло его привлекательности. — Чем вы там в твоей корпорации занимаетесь? — Приговорив очередную дозу алкоголя, Джеффри стал более сговорчивым. — Да всем подряд! — Девушка тоже расслабилась. — Строительство, фармацевтическая промышленность, пищевая промышленность. LenstreX поглотила ряд крупных предприятий, окрепла и занялась развитием города. — Она разглядывала рисунок на стене, пытаясь понять, что хотел передать его автор. Сам Теннант сказал, что понятия не имеет как он там появился, но точно после какого-то пиршества в честь очередной из множества его ролей, которую он отыграл так, что ему аплодировали стоя, закидывали цветами и записками с признанием в любви. — Ты уже продумывал, какие будут декорации? — А ты деньги театру бездумно кидаешь? — Джеффри уже принялся за коньяк. — Нет. Ричард предоставляет смету, потом отчитывается за каждый потраченный цент. Мне не расписывают все по мелочам. Костюмы, значит костюмы, декорации, значит декорации, а какие материалы используются… — А если все это будет из золота и бриллиантов? — Проверим… Ты не ответил на вопрос. — Эвери уселась на диван. — Продумывал. Ну, не сам, со специалистами. Но я хочу увеличить количество статистов и грима. Хочу, чтобы реки были из людей, а не из полотна. Это соответствует и Древнегреческой мифологии, и самой поэме. И из этого потока человеко-воды будут восставать герои с текстом. Над движениями поработает хореограф. Придумала тоже: «Поставь мне „Божественную комедию“!» Там же и животные, и монстры! Хоть живых хищников на сцену выпускай! Но тогда я уподоблюсь Дарену Николзу с его конями! Будь он неладен! Спасибо, что дала возможность довести до ума каждый шаг. И еще мне приятно, что ты умеешь слушать. — После второго бокала коньяка из Джеффри наконец-то начал показываться нормальный человек, без пристрастного отношения хотя бы к ней. — И, кажется, я понял твою слабость! — М? — Эвери не злоупотребляла градусными напитками и с интересом наблюдала за метаморфозами Джеффри Теннанта. — Ты любишь прибухнуть в неформальной обстановке в компании малознакомых мужиков! Такое заявление вызвало у девушки приступ смеха. Правда, четвертая чарка запихала этого нормального человека обратно, оставив только самца. Не похотливого, но очень благоволящего противоположному полу. Сначала он позволил Эвери распоряжаться его кухней, а потом преследовал ее по пятам при попытке приготовить что-нибудь съестное. Девушка только и успевала уворачиваться от него и выныривать из-под его подмышек, чтобы добраться до необходимых ей продуктов или кухонных принадлежностей. В итоге, она, все же, воткнулась ему в грудь и, подняв взгляд к его лицу, буквально растворилась в его глазах. Он приложил ладонь к ее щеке и нежно провел по ней большим пальцем. Джеффри не понимал, зачем он это делал. Он вообще особо не отдавал отчета, почему в последнее время совершает те или иные поступки, и скорее примерял на себя смену обстановки и новые обстоятельства, потому что окончательно запутался в том, что ему нужно на самом деле. — Своеобразный поиск себя, — проговорил Теннант и понял, что сказал это вслух, а видимость субъективного социопата терять не хотелось. — Меня от тебя тошнит! — Отходя, он повел головой. Эвери сокрушенно поджала губы и отвела взгляд, размышляя, когда же Джеффри прекратит этот фарс. — Не надо было смешивать коньяк с виски! — Она тоже порядком захмелела, но здравый смысл ее пока не оставил. Мужчина просто бухнулся на свой диван лицом вниз и затих. — Ты вернешься в Нью-Бербидж? — в сотый раз прозвучал один и тот же вопрос. Джеффри лишь поднял вверх указательный палец, а затем его рука безвольно опустилась на пол.