Карие глаза — песок, Осень, волчья степь, охота, Скачка, вся на волосок От паденья и полета.
Это любимое стихотворение моей мамы, и она любила мне его читать, когда я ещё лежала в больнице. Точно! Больница! Вот откуда я его помню. — Девушка, ау, вы снова задумались? — Он с растерянностью смотрел в мои глаза, изредка махая рукой перед моим лицом. — Да, я действительно просто задумалась… И знаете, удачно задумалась! Мне кажется, что я вас вспомнила. — А это очень удачно. Идёмте в сторону ресторана. У меня там сейчас как раз друг работает, — и всё же, какая у него прекрасная улыбка. Такую ещё надо поискать! Невольно я сама заулыбалась, а потом и вовсе начала смеяться. Мужчина начал смеяться вместе со мной.***
Мы сидели в ресторане под названием «Я люблю…La panorama». Честно сказать, это слишком дорогой для меня ресторан. Я взяла себе свою любимую пасту Карбонару. Я безумно в неё влюблена. Это вкуснейшее, что удалось мне попробовать в подобных ресторанах. Ещё я взяла себе стаканчик безалкогольного Мохито. Страсть к этому напитку не остановить ровно также, как и к пасте. Что взял человек, сидящий напротив меня, я понятия не имею. Хотя бы потому, что я не так часто бываю в таких заведениях. Единственное, что могу сказать, что это всё стоит нереальных денег. — Как вы сказали, вас зовут? — Задал вопрос мужчина. — А я ещё не говорила, — я невольно улыбнулась, — меня зовут Юля Морозова. А вас как? — А меня Андрей Васильев, — и тут я вспомнила откуда я его знаю!***
— Юлия, вам следует чаще ходить и двигаться. Я поставил в вашу сетку расписания оздоровительные упражнения. Их будет вести Петров Олег Николаевич, — это всё говорил он. Высокий блондин с прекрасными карими глазами, в которых вроде ничего такого нет, но уже с первого дня моего «просыпания» они меня завораживали. Его вечная строгость не давала мне никогда узнать его ближе. Хотя это очень хотелось осуществить в жизнь.***
— Андрей… Алексеевич, останьтесь, пожалуйста со мной, пока я не усну. — Хорошо, Юля. Без проблем, — он первый раз мне улыбнулся. По-доброму, искренне, как-будто маленькому ребёнку. — Андрей Алексеевич, а у вас есть дети? — Нет, моя девушка не хочет детей. Я её с одной стороны понимаю, куда ей дети в её двадцать лет? Она молода, хочет учиться, хочет построить карьеру. А я был бы уже не против хотя бы одного маленького чуда, которое бы бегало по моей квартире и называло меня папой. Дети — это же так прекрасно, — он с такой надеждой смотрел на меня, будто хотел получить отдачу. И я её не могла не дать ему. — Я… вас прекрасно понимаю. Я, наверно, тоже была бы не против детей. Это мило. А сколько вам лет? — Мне двадцать три, а это начинает походить на допрос, — строго ответил мне мой лечащий врач. Именно он вернул меня к жизни, поставил на ноги. Прошёл всего лишь год с небольшим с момента, как я вышла из комы. А я уже в состоянии всё делать сама, хоть и немного, и недолго. — Прости…те, — как же мне надоело общаться с человеком, которого знаю больше года, на «Вы»! — Да ладно, не парься, — он примирительно погладил меня по плечу, от чего моё тело покрылось мурашками. В ту ночь я наконец-то смогла нормально уснуть. Меня впервые за время пребывания в больнице не мучили кошмары. Я знала, что это всё, потому что Андрей был рядом со мной. Я чувствовала его тепло и знала, что он меня спасёт от всего, как спас от комы и смерти.***
— Андрюшенька, дорогой мой, наконец-то я к тебе приехала! — визжала с радостными криками какая-то девушка со светлыми волосами, которые были идеально уложены в кудри. Выглядела она космически прекрасно. На ней были белые джинсы, которые выставляли её стройные ноги в прекрасном свете и синий свитер крупной вязки, который не обошёл просто так её грудь, наверно, четвёртого размера. Она выглядела так, будто с обложки журнала сошла. В её руках я заметила жёлтый плащ и цвета молочного шоколада сумочку. Она побежала навстречу ко мне, а потом набросилась на шею Андрею, который в тот же миг начал её крутить. — Привет, дорогая, — он поцеловал её в губы и уже хотел отстраниться, как она снова притянула его к себе. — Как тебе Париж? — Андрюш, он прекрасен, и я тебе клянусь, что мы съездим туда вдвоём. А это кто? — тут она заметила меня. К слову, мы с Андреем сейчас шли в обнимку в сторону столовой, потому что у меня начинался обед, а он любезно предложил свою помощь в качестве моей личной трости. Взгляд у этой красотки был прожигающим. Вот знаете, вроде голубого цвета глаза, а в них как-будто костры пламени разгораются. — Я его пациентка, — решила наконец произнести слово. — Как интересно… И давно ты, Андрюша, эту девочку… лечишь? — она так сказала это слово «лечишь» будто там должно стоять другое, но она не захотела его говорить вслух. — Вероника, я её вёл на обед, потому что она недавно вышла из комы. А так я считаюсь её лечащим врачом уже больше шести лет, — посмотрев на лицо своей девушки он добавил, — пять из которых, она лежала в коме. — Допустим, я тебе поверила Васильев, — ещё бы не поверила! Это же чистая правда.***
— Знаете что, Андрей Васильев. А вы не помните, случайно, такую пациентку, которая пять лет лежала в коме и три года назад вышла из неё? — а вдруг я ошибаюсь, и это не он. На свете много может быть Андреев Васильевых, которые работают врачом. Да и не мог же он из моего Мухосранска так же переехать, как и я. — А я уже думал, не вспомнишь, — он мягко улыбнулся, покраснев. — Как же вас не вспомнить? Вы мне буквально жизнь спасли. И от вечного сна пробудили, как прынц Спящую Красавицу, — на этом моменте мы оба рассмеялись. Дальнейший разговор шёл почти ни о чём. Я узнала, что сюда его затащила девушка, та самая Вероника Смирнова, которую я недавно видела на обложке какого-то модного журнала. Её сюда перевели по работе, и Андрей поехал за ней «покорять высоты больших городов, чем та дыра». Потом я узнала, что он с ней расстался, когда уронил свои вещи тогда у пруда. Точнее она ему написала короткое сообщение: «Я ухожу от тебя к другому. Прости, но я его люблю. Все свои вещи я забрала.» На этом моменте мне стало жалко человека, но это было ожидаемо от такой стервы, которая в больнице только и ждала момента, когда бы мне насолить. Ближе к девяти вечера мы начали выходить из ресторана, хотя так не хотелось. Когда я одевалась, мне пришло сообщение на телефон, которое говорило о том, что моя мама переживает, почему меня до сих пор нет дома. Тогда я начала быстрее натягивать на себя большой красный шарф толстой вязки и такого же цвета шапку. Потом мы ещё долго гуляли по парку, который был по пути ко мне и, как оказалось, к Андрею. На перекрёстке нам пришлось развернуться в разные стороны. И мне пройти ещё три дома, а ему четыре. — Ну, что…пока? — так не хотелось расставаться с ним, побыть рядом ещё чуть-чуть. — Юль, возьми, — он протянул мне свою визитку, — звони, когда хочешь. А я буду надеяться на ещё одну встречу. Он, боясь чего-то, аккуратно меня обнял, я обхватила его шею руками в ответ. После того, как мы разошлись на достаточно далёкое друг для друга расстояние, я подпрыгнула от счастья и прижала эту визитную карточки ближе к себе, будто боясь, что она выпадет или исчезнет. Я тоже буду надеяться на встречу… Надеюсь, на очень скорую встречу.