Ace

Теперь ты в моих объятиях. Я изменил мир, от которого ты устала*.

      Утро в пятницу как мой день сурка. Головная боль, сухость во рту и общее помятое состояние вкупе с весьма мутными и обрывочными воспоминаниями.        Хичоль опять спорил с Чонгуком, пока тот садил меня в такси. Бывший рассказывал моему знакомому администратору, что меня не нужно спаивать, а лишь отвлечь.        Я сама себе грустно улыбнулась.       Пора прекращать с вином и спросить у Чонгука, не может ли ресторан угощать меня чем-то безалкогольным.         Пока я пыталась очень быстро, как мне казалось, собираться, пришло осознание. То есть я уже воспринимаю ситуацию с побегом мужчин как данность. И последующее уничижительное потребление алкоголя — тоже.         Ну уж нет, я доведу все до конца, закончу этот странный эксперимент. Третье свидание, и по его итогам буду анализировать, что же идет не так.        Уже по пути на работу я решила, что придется использовать тяжелую артиллерию: рассказать все Кёнха. Она точно разберется в этой ситуации, опыта у нее больше. Да и поможет, надеюсь.        А на работе меня ждал сюрприз: огромный букет цветов на столе. Подозрения подтвердились благодаря приложенной маленькой записке — Джунён. Он снова извинялся и сказал, что при других обстоятельствах был бы рад встречаться со мной.        Я фыркнула, выкидывая записку в мусорное ведро под столом. При притихших сотрудниках (поводов для обсуждений у них уже и так хватало) перенесла вазу на кухню: подальше с глаз. Выкинуть было жалко.        В субботу дома у родителей меня ждал такой же огромный букет. И куча извинений от родителей и от самого Джунёна. Моя мама была в полном восторге от «очень вежливого мальчика». И постоянно твердила: «Очень жаль, что вы не подошли друг другу» .       Мне было не жаль. Я была зла, и все эти рассказы, как «мальчик» перенервничал и напился, меня не трогали. «Мальчику» было почти тридцать лет, а он никак себя в кучу собрать не мог. Какие такие проблемы могут быть у мужчины, что он так трусливо убегает со свидания?        В этот раз я сама намекнула маме, что пора нести папочку с кандидатами на свидание. Мама всплеснула руками и ушла за ней. Папа тяжко вздохнул.        Я быстро тыкнула пальцем в нового кавалера и запомнила его имя. Условие с рестораном я также настоятельно просила передать. Теперь оставалось самое трудное, но важное: рассказать все Кёнха.        Как бы я ни крутилась, я же не могла просто попросить помощи со свиданием. Она задаст два точных вопроса, и моя маскировка рассыплется в прах. У нее опыт, а у меня комплексы, страхи и совершенно несерьезное поведение. А еще у Кёнха был Эду, который работал на Хеншика. В общем, я находилась в очень смешанных чувствах.        Поэтому когда мы с ней встретились в воскресенье, я волновалась больше, чем на своем выпускном.        Кёнха воодушевленно восприняла мою просьбу о помощи со свиданием. А вот с деталями начались сложности, как я и ожидала.        — То есть ты сейчас просишь помощи для своего уже третьего свидания и о первых двух даже не заикнулась?        Она была в ярости. Ожидаемо.        — Джиён, ты ужасна. Я думала, что ты мне доверилась. А ты рассказала только маленькую часть, чтобы я отстала?        Кенха реально страшно выглядела в гневе: и так большие глаза стали еще больше, ноздри раздувались, и плотно сжатые губы превратились в тонкие покрытые слоем яркой помады полосочки.       Я понимала, что сложно объяснить ей о доверии и вообще открытости. Получилось бы жалкое и не очень разумное (для Кенхи) оправдание. Поэтому я только и смогла выдать:       — Мне было стыдно и страшно.        — А я тебе на что? — взвизгнула Кёнха и, схватив сумочку, нервно пошагала к двери.        Я запаниковала.        Вот та точка, после которой уже ничто не будет как прежде. Хотя…  эта точка была как раз в том баре после встречи с Хеншиком. И я сейчас просто варилась в последствиях. Среди которых была моя подруга, что сейчас, пыхтя и не очень цензурно выражаясь, пыталась обуть свои босоножки на высоком каблуке. Этим она дала мне несколько мгновений, за которые я решила, что она мне нужна. Мне были нужны ее опыт, ее напористость и ее знания о мужчинах, которых не было у меня.        — Кёнха, мне жаль. Прости меня. Помоги мне, и я расскажу все.        Она замерла в дверях, уже обутая и собранная. Я знала, что в ней борются обида и любопытство. Я надеялась, что последнее все же победит.       И Кенха не подвела, для вида, конечно, сыграв обиженные раздумья. Она замерла на пару долгих минут, и я видела, как в ней плещется желание выведать все подробности, а не горделиво уйти.        В итоге она медленно обернулась и начала стаскивать с ног босоножки, которые до этого очень старательно надевала.        — Мне нужно знать все, поэтому я буду задавать вопросы. Много вопросов, — пугающе бодрым голосом выдала она, вешая плащ.        Я сглотнула и, подумав, кивнула. Надежда выкрутиться все еще теплилась во мне.        — Что за свидания и зачем? За тобой ухаживает такой роскошный мужчина! — она усадила меня на мой же диван и села очень близко. Да уж, куда мне теперь бежать?        — Родители узнали про Хичоля и предложили такой вариант знакомств.        Я ответила уверенно, пока было нестрашно.        — Хичоль — сволочь, но чем тебе не угодил господин Пак? — настаивала цепкая подруга.        — Своими играми, — и тут правда. Легко.        — Но он же перебирает девушек не просто так, — ухмыльнулась Кёнха.        И тут я сама задумалась.        — Почему? — соглашусь, она меня поймала. Снова.        — Сначала ты. Сегодня я задаю вопросы, — как-то совсем ужасно ухмыльнулась подруга.        Это был самый неловкий, отвратительно откровенный и полный открытий вечер. Я была выжата, а Кенха же после нескольких часов бесед и даже примерок одежды все еще пылала энергией. До четверга она поставила и себе, и мне много задач. И начинали мы прямо в понедельник.        Она забрала меня с работы и потащила по магазинам. Мой новый гардероб ее частично порадовал, но все же в ее видении в четверг я должна быть ослепительной. Ну да, чтобы новый кавалер еще на входе в ресторан ослеп и до знакомства сбежал.        Но я молчаливо и стойко выдержала все примерки и еле дотащила покупки от такси до дома.        За все пережитое и рассказанное на выходных я резонно отказалась идти во вторник в бар. Кёнха попыталась, но под мое «Мне нужно готовиться к свиданию» быстро оставила попытки уговоров.        На работе шушукались: тот букет все еще будоражил коллег. Было неприятно, как будто над ухом зудел комар, не кусая, но раздражая. Я первую половину дня нервничала, но потом подумала о свидании и, отгоняя эти мысли, погрузилась в работу.        Во вторник ближе к девяти часам вечера, когда я уже лежала в кровати, позвонила Кёнха. Я взяла трубку и была почти оглушена ее странным, приглушенным, но все еще неприятным визгом.        — Джиён-а, господин Пак здесь! — она то ли поскуливала, то ли попискивала тонко от переполнявших эмоций.        Я знала, что это еще не все и пока не стоит ей отвечать.        — Он такой приятный и галантный! Джиён-а, он сидит с нами за одним столом! Столько всего знает, — Кёнха снова издала свой типичный, но не совсем человечий вскрик восхищения.        — Эду разговаривает с ним, а я убежала в туалет звонить тебе. Ты должна приехать!        Вот, теперь она подошла к главному. А я замерла комком на кровати, потому что эти подружкины поскуливания все же возымели толк и сердце застучало непривычно громко и настойчиво. В груди под его неугомонный стук скрутилась тревога ожидания. Ладошки вспотели, стоило представить его улыбку и то, как он может мягко взять руку для легкого поцелуя. В нос ударил его запах, хотя я находилась далеко от него, но память и тело снова меня предавали.        — Уже поздно, и я в кровати, — даже на остатках самообладания я должна была выкрутиться, пока любопытство не взяло верх. — Я никуда не поеду.        — Даже если он спрашивал про тебя? — я чувствовала лисьи нотки в ее голосе и почти сдалась, ведь села на кровати и откинула одеяло.        — А он спрашивал? — осторожно и тихо поинтересовалась я, ведь желание узнать ответ стало почти осязаемым, мурашками скользнув в живот.        — Ну конечно! — она так громко это выдала, что я чуть не выбросила телефон от неожиданности.        Тут же в трубке что-то зашуршало, послышались отдаленные голоса, и подруга бросила торопливое:        — Все, приезжай, я жду.        И положила трубку.       А я так и осталась сидеть, ошеломленная и оставленная на раздирание двум противоположным желаниям.        Но, когда я коснулась босыми ногами пола, разум включился и нашептал, что Кёнха юлит, скорее всего. Я знала подругу: уж слишком быстро она отключилась. Также я предположила, что господин Пак не стал бы про меня спрашивать. Почему? Потому что.        Я снова сердито улеглась в кровать и долго крутилась. Но длинный и полный забот день все-таки пересилил все мысли, и я уснула. 

***

      Среда пролетела нереально быстро, и на утро четверга я была очень сильно в панике. Все было иначе, Кёнха не переставала звонить и советовать, рассказывать и показывать. У меня пухла голова. Вся размеренная жизнь катилась в хаос.        Также меня не отпускали усиленные разговором с подругой мысли о Хеншике. Мне прямо до зуда по телу хотелось узнать, как он. И увидеть.        Но работа не давала мне уплыть в размышления. И паника накрыла только по дороге домой. Как в трансе, я оделась после душа, нанесла достаточно яркий макияж. Кёнха по видеосвязи контролировала каждый мой шаг. С ее уверенными рекомендациями я немного успокоилась.        По ее же наказу я опоздала на свидание. Не смогла на пятнадцать минут, только на пять. Девушка-администратор меня уже узнала, а следом подскочил Чонгук.        — Снова на свидание? — довольная улыбка.        — Да, зачем бы я еще могла придти, — вернула я ему ухмылку.        Он проводил меня до столика, где меня уже ждал очередной мужчина. Наглый взгляд, вальяжная поза — я немного даже опешила. Я все-таки верила, что сама буду сегодня вести встречу по четко продуманному Кенхой плану.       Мужчина, увидев меня, поднялся. Не быстро, но с видным старанием и галантностью. Поклонился и представился как Чжиёп, но добавил, что после жизни в Австралии он охотнее отзывается на имя Кевин. Я удивилась и все же улыбнулась, попав под строгое очарование мужчины. Чонгук подмигнул мне и ушел.        Кевин предложил мне выбрать закуски и основные блюда из меню. Я же попросила его удивить меня. Бровь мужчины скакнула вверх, и, сдержав улыбку, он сделал заказ. У подошедшего сомелье он так же уверенно попросил определенный сорт вина.        Я приняла бокал и не спешила пить. Пригубила и переключилась на воду.        Мужчина расслабленно устроился и нагло на меня смотрел. Мне стало неуютно, я опустила глаза и поняла, что такой взгляд уже видела. Но он был не таким жестким и упрямо изучающим. Хеншик смотрел с напором, но ласкающе.        Когда-нибудь я перестану сравнивать мужчин и думать о Хеншике, но точно не сегодня и не с Кевином.        Кевин-Чжиёп явно был избалован жизнью за границей и вел себя раскованно. Он сразу перешёл к неформальной речи, и помимо действительно интересных историй о жизни в Сиднее, рассказал о влиятельной компании своей семьи. Если еще на формальные манеры я махнула рукой, то его бахвальство о влиянии и богатстве меня утомило.        Поэтому я очень обрадовалась приходу Чонгука прямо посреди десерта и истории об акционерах.        Кевин ушёл, и я облегченно откинулась на мягкий стул. Через несколько минут Чонгук сел напротив и долил в мой бокал вина. Я покачала головой и отодвинула его. План Кенхи работал: я останусь трезвой.        Чонгук хмыкнул и, немного понаблюдав, как я пью воду и скучаю, принялся рассказывать истории. Долго нам поболтать не дали: в его кармане тренькнул телефон, и он ушёл.        И буквально через несколько минут к столу подлетел раскрасневшийся Кевин.         — Что за игры ты тут устраиваешь? — лицо мужчины повело от злости. — Какие-то звонки и угрозы, — продолжал он.        Подскочивший Чонгук загородил меня спиной и отодвинул Кевина.        — Господин Ким, держите себя в руках при даме, — администратор говорил мягко, но очень уверенно.        — Да что она себе позволяет? — перешёл на крик Кевин. — Не хотела встречаться — сказала бы это в лицо. А то звонит какой-то мужчина и запрещает мне с тобой тут сидеть.        Я только рот открыла от услышанного. И странно уже знакомого.        — Это не я, — только и смогла прошептать.        Чонгук кивнул, обернувшись.       Кевин же продолжал гневную тираду:       — И этот твой «защитник» пытался мне угрожать! Не подумал он только, что связываться с КейИндастрис не стоит: мы крупнейшие в стране.        Я молчала, потупив взгляд. Были подозрения, кто мог это все организовать, но без доказательств. Пока.        — А я последую его совету и удалюсь из этого цирка. Fuck you with your games**!       Терпение Чонгука, видимо, лопнуло, и он сгреб в охапку грубияна, оттаскивая от стола. Я, успевшая еще в самом начале громкой истории вскочить со стула, устало плюхнулась обратно.        Кевин не попрощался, уводимый под напором администратора, но мне было все равно. В голове шумело, но винтики крутилась, складывая два плюс два.        Я взмахом руки подозвала официанта и заказала кофе.        Выпила его. Чонгука все не было.        Я разглядывала зал и посетителей. За одним из столиков мелькнуло смутно знакомое лицо мужчины. Он был в компании девушки, со спины я не могла ее разглядеть. Все внимание радостно переключилось на распознавание лиц, и я сама увлеклась воспоминаниями. Через несколько минут мозгового штурма я чуть не выкрикнула имя мужчины, снова оборачиваясь в его сторону. Шиван, Им Шиван. Некогда отшитый Хеншиком мой несостоявшийся кавалер. Мужчина заметил мой взгляд и, также узнав меня, приветственно кивнул.        Я снова вспомнила о неприятном событии. На меня несправедливо наорали, и мне хотелось возмездия. Чонгука не было, и я медленно начинала закипать. Посмотрела зачем-то на Шивана. Он сидел один и, перехватив мой взгляд, поднялся, направляясь ко мне. Меня это словно подстегнуло, и я тоже встала, но двинулась в противоположном направлении.        Дошла до девушки администратора и спросила, где я могу найти управляющего. Она попыталась сама выведать о характере возникшей проблемы, но мне пришлось юлить и соврать, что меня уже ждут, а я малость заблудилась. Девушка, уже зная меня, показала направление, и я пошла искать массивную дубовую дверь.        В уже знакомом коридорчике я почти столкнулась с СунХи. Мы обе опешили, но та быстро взяла себя в руки и, прошипев: «Ну конечно, и ты здесь!», — толкнула меня плечом и процокала на выход. Я обернулась ей вслед и отметила знакомый силуэт. Это она была спутницей Шивана.        Дальше по коридору нашлась та самая массивная дверь, я коротко постучала и, услышав приглушенное «да-да», нажала на ручку двери. Сзади меня окрикнул Чонгук, но я быстро зашла и захлопнула дверь.        Мужчина за столом поднял на меня взгляд.        За тем самым столом, где Чонгук позволял себе вольности с девушкой.        И тот самый мужчина.        — Цветочек.        Я сглотнула.        В дверь, к которой я сейчас так испуганно прижалась спиной, постучали.       — Господин Пак, — и правда Чонгук.        — Все в порядке, Чонгук, — отозвался Хеншик, медленно, с грацией вставая из-за стола. — Спасибо.        Ладони, которые я прижала к гладкому дереву двери, ужасно вспотели. Сердце колотилось где-то уже в горле, и я онемела, не могла даже двинуться. Изнутри меня снедал пожар, поднимаясь снизу, волнительный и будоражащий.        Мужчина уже был рядом, я тяжело дышала пересохшим ртом, усугубляя ситуацию и наполняя легкие его запахом.        — Набегалась, моя девочка? — он встал передо мной и жадно изучал мое лицо.        Потом потянулся ко мне и щелкнул замком двери. Я вскинула на него глаза, он же погладил меня по щеке и припал к губам.        Честно, я ждала этого с первой минуты в его кабинете. Было очень много мыслей в голове: от той, в которой именно он продолжал отваживать моих кавалеров, и до той, в которой он снова меня жарко целовал.        Поэтому я не дернулась и не отстранилась. Приоткрыла рот навстречу его губам. Мужчина тут же скользнул внутрь языком, придавая поцелую больше глубины. Я задрожала в его руках, прижимаясь и хватая его за лацканы пиджака. Мужчина дернулся вперед, впечатывая меня в дверь, прижимаясь плотнее и обхватывая мою голову обеими руками.        Он терзал мои губы долго и тягуче, даря невероятные вспышки под закрытыми веками. Я расслабилась в его объятиях и даже попыталась отвечать на ласки его губ и языка. Хеншика, скорее всего, удивило это изменение, и он томно застонал в мой рот. А потом отстранился. Резко. Оборвал жестоко сладостный момент. Я с трудом разлепила глаза и не сразу смогла четко разглядеть его лицо. Он тяжело дышал и стоял уже у своего стола.        — Ты сама пришла, Цветочек, — хрипло сказал он. — Я и так долго прятался от тебя.       — Но зачем? — ко мне от удивления вернулся дар речи.        — Я плохо себя контролирую рядом с тобой.        Я хихикнула.        — Ты же Ас! А говоришь фразами из дешевых мыльных опер.       Мужчина почти зарычал, когда снова бросился ко мне, но остановился буквально в шаге.        — Уходи.       Его дыхание все еще не успокоилось, и каждое слово с придыханием вбивалось мне прямо между ног как будто горячими гвоздями.       — Или я покажу тебе, почему я Ас.        Я испуганно ойкнула и, развернувшись к нему спиной, начала шарить по двери, пытаясь под ручкой найти замок и выйти. Руки дрожали, дышалось трудно и часто. Ноги вообще казались мягкими макаронинами, которые могли подвести в любой момент и уронить все тело под ноги Хеншику.        Он снова приблизился, уже не прижимая меня, но скользнул носом за ухо, вдыхая и щекоча дыханием.        — Вот тут.        Хеншик щелкнул замком двери и, не дав мне опомниться, оставил горячий поцелуй именно там, в ложбинке за ухом. Я мелко задрожала, чувствуя, как по позвоночнику бегут электрическими разрядами мурашки.       — В каждую нашу встречу я буду завоевывать новую территорию.        Я не видела, но в этом влажном мареве могла почти ощущать затылком его ухмылку. Наглую и самоуверенную.        Я дернула дверь и выбежала в коридор, прочь из гипноза его прикосновений, поцелуев и запаха.