Ковчег неутомимый

Из-за хлорной атмосферы планеты жизнь на ней располагалась исключительно под защитными куполами. Космопорт накрывал большой биополимерный пузырь, всегда напоминавший Виктору перевернутую вверх ногами медузу. Когда корабли приземлялись, купол как амеба «заглатывал» их, пока вокруг не образовывался плотный герметичный шарик, нейтрализующий внутри себя все вредные вещества. Через некоторое время такой шарик мог отпочковаться от материнской мембраны и улететь вместе с кораблем, чтобы распасться через пять-шесть часов на воду и углерод. В куполе после этого оставалась длинное щупальце-след, тянущийся вслед за пузырем. Когда корабли покидали планету, все повторялось, но «щупальце» потом торчало с внешней стороны. Такая технология была разработана специально для хлорных планет и стоила огромных денег. Городской купол был стандартным, неорганическим, и потому соединялся с космопортом с помощью переходников, одним единственным туннелем, длинным, узким и неприветливым. Виктор мчался по нему на почти негнущихся ногах изо всех своих капитанских сил, радуясь лишь тому, что успел решить все таможенные вопросы еще вчера вечером. «Милка, пофигу на хладагент, заводи двигатель, десятиминутная готовность к взлету!», — крикнул он в комм набегу. На этот раз удача повернулась к Виктору не то, что спиной — крупом. Заказов он себе не нашел, зато в баре возле биржи встретил старого знакомого, которому был немного должен. Вернее, не немного. «Еще говорят, что космос большой, ага», — мрачно подумал капитан Никифором, когда по обеим сторонам от него присели на высокие барные стулья дюжие ребята из «свиты» Джей-Джея. — По-хорошему пойдешь? — лениво спросил у него левый — с рваным ухом и косичкой на виске. — Или как? Виктор повертел головой, прикинул свои шансы и кивнул: — Как же не пойти с хорошим человеком? — с улыбкой бесстрашного дурачка сказал он. — Это я-то хороший человек? — обиделся рваноухий. Так, похоже, его давно никто не оскорблял. — А ну пошли, пока пинками не погнали! Виктор встал, судорожно соображая, что же такое сделать. Встречаться с кредитором капитан не то, чтобы не хотел или боялся, просто было у него поганенькое ощущение, что — не сегодня. А чутью своему Виктор старался доверять. Однако придумать что-то путное капитан не успел, рваноухий, все еще страшно оскорбленный, весьма неделикатно впихнул его в приват-кабинку. Музыка, сотрясающая стены бара, тут же затихла — внутри кабинки частенько обсуждали заказы, и звукоизоляция на ней стояла отменная. Виктор с раздражением подумал, что наружу из нее тоже не доносится ни звука. Джей-Джей в окружении разодетых в тематические костюмы девиц с наслаждением курил кальян, и капитан Никифоров различил в дыме приторную нотку местного дешевого наркотика. — Травишься? — спросил он вместо приветствия. Джей-Джей отсалютовал ему трубкой и предложил: — Присоединишься? — Я от такой дряни ноги протяну. Виктор не кривил душой: после травмы позвоночника наркота ему была противопоказана; даже незначительная доза могла нарушить работу нейропротеза, заменяющего поврежденный участок спинного мозга и позволяющего чувствовать нижнюю часть тела. Джей-Джей принял эти слова как комплимент своей наркотической выносливости и довольно улыбнулся. — Тогда давай к делу, — сказал он. — Девочки, погуляйте пока. Дамы, исследовав капитана коровьими взглядами, удалились. — Денег нет, корабль не отдам, — сразу отрезал Виктор. — И раньше октября не жди. — Ай, ладно. Забей, дарю, — пьяно улыбнулся Джей-Джей. — Мы ж друзья, да? Прощаю я тебе этот долг, выпей за меня стопочку, и будем в расчете. — Какой ты мне нахрен друг, — невесело рассмеялся капитан Никифоров. Таких друзей ему действительно не упало. Если в семье Леруа и встречались приличные люди, то Жан Жак в их число не входил. Так, ни богу свечка, ни черту кочерга. То есть и в кровавый папочкин бизнес еще по молодости лет не влез, и заляпался уже так, что мамочка с собой на благотворительные фуршетики не берет. Пропащая, в общем, личность. «И где же были мои мозги, когда я у этакого чудища деньги под проценты брал?» — вздохнул про себя Виктор. И сам же себе ответил: «Там, куда их отправила твоя гордость, бестолковый ты придурок! Стыдно было у дяди Яши попросить. Страдай вот теперь». — Точно, — беззаботно захихикал Джей-Джей. — Никакие мы с тобой не друзья. Ну и пофиг. Друзья — дело наживное. Но предложение без обмана. Забудь про долг, все прощаю. — И на каких условиях? — не смог удержаться Виктор. Предложение было заманчивым, очень заманчивым, в его теперешней ситуации так вообще. — Мне нужен твой груз, — так же дебильно подхихикивая, сказал Джей-Джей и снова затянулся. — Тот, который живой, — добавил он. «А так бы я не догадался, — подумал Виктор. — Как будто у меня весь трюм грузами забит». Но вслух он сказал: — Не понял. - Ну, тот, что твой костоправ припер на корабль. На капитанском сердце значительно потеплело от мысли, что ради исполнения приказа Гоша даже оторвался от своей несравненной Аннушки. Виктор, честно говоря, плохо представлял, как такое вообще возможно. Еще хуже он представлял, зачем Джей Джею (ну хорошо, не Джей Джею, его папеньке, известному воротиле) мог понадобиться Юрка Плисецкий. С дедом там что-то не поделили? Или покойному отцу продолжают мстить? А может, сам пацан уже успел куда-то вляпаться? Этот мог. Раз уж он даже Фельцмана достал… — А это не стремно вообще? — спросил он осторожно. — Дитё же…  — Вот только не надо про детские слезы, несчастных матерей и бла-бла-бла. Тут серьезное дело, на кону большие бабки. И потом, никто же не собирается сразу пускать его на конвейер. Так, посмотрят пока, проверят. Может, там пустышка вообще никому не нужная. Ну, а если все тип-топ, то можно и предложить знающим людям. Или ты думаешь сам все сливки снять? Так не выйдет ничего, в этой сфере связи нужны. — Не знал, что ты такой фигней занимаешься, — выдавил Виктор, имея в виду работорговлю. — Почему фигней? — приосанился Джей-Джей. — Нормальный бизнес. А если есть на свете идиоты, которые состав не читают прежде чем жрать, так это ж их проблемы. «Так вы его чем-то накачали, а он сбежал! — понял Виктор. — То-то завозились, уроды. Если пацан доберется до дедушки, мало вам всем не покажется». Если доберется… Нет, капитан Никифоров не считал себя кристально чистым человеком. Были в его жизни и сомнительные решения, и нарушенные законы. Некоторыми он гордился, представляя себя эдаким Робином Гудом, о других старался не вспоминать. Но продавать мафии своих пассажиров — это уже за гранью добра и зла. — Проблемы-то, конечно, их, — задумчиво протянул капитан Никифоров, прикидывая, как бы еще немного потянуть время. — Да все равно. Но Джей-Джей был уже в той кондиции, когда хочется всего быстрого и конкретного. Он даже подхихикивать перестал. — Ну так что? Отдаешь? — Дарю! — отрезал Виктор, повинуясь минутному порыву вдохновения. — Но сначала надо это отметить. У меня ж сегодня, хе-хе, друг появился! Предложение встретило горячую поддержку, и очень скоро перед Виктором стояла наполненная чуть ли не с горкой стопка виски. — И только-то? — фыркнул он. — На моей исторической родине тебя бы на смех подняли с такой тарой. На самом деле употреблять алкоголь Виктору тоже не рекомендовалось, но тут уж капитанское звание накладывало определенные обязательства. Как не выпить с будущим клиентом? Или наоборот, как не отметить удачную доставку груза? В космосе пили от счастья и от горя, от убийственного холода, когда барахлит система жизнеобеспечения, для вывода радиоактивных изотопов и по тысячи других причин. И чтобы не отбиваться от коллектива, не выглядеть подозрительной белой вороной, зазнайкой, засланным казачком — будь добр пей. Даже если у тебя нейроимплант. И глотай перед этим таблеточку протрезвина — жутко дорогой и жутко вредной дряни, от которой желудок сворачивается буквой зю, а правая и левая почки меняются местами. Зато полимерная пленка обволакивает желудочно-кишечный тракт и не позволяет этанолу всасываться в кровь. У Джей-Джея такой классной штуки не было, а у Виктора (спасибо больной спине!) была. Спустя час бессмысленного и беспощадного употребления различных высокоградусных напитков Виктор на нетвердых ногах поднялся, переложил голову похрапывающего Джей-Джея из салата на салфетку и тихо-тихо вышел из кабинки. — Ваш шеф пока отдыхает, — сказал он стоящему на посту возле дверцы рваноухому. И, сделав страшные глаза, добавил: — Лично я бы не стал его пока беспокоить. Действие протрезвина было рассчитано на полчаса, потом нужно было либо глотать следующую таблетку, либо бежать блевать. Время и для того, и для другого было упущено. Виктор чувствовал, как приятно шумит у него в голове, и думал, что уже почти забыл, как это бывает. Он мог отключиться в любой момент и потому со всех ног рванул на корабль. В себя Виктор приходил долго и мучительно. Ледяное море похмелья то штормило, бросая внутренние органы в разные стороны, то затихало, и в такие минуты капитан Никифоров с ужасом понимал, что не чувствует своего тела. — Давай-ка ложечку за маму, ложечку за папу. А ну не смей отъезжать, симулянт фигов, ты больше не умираешь, не надо мне тут красиво закатывать глазки. Я на тебя уже столько медикаментов извел, что проще было через центрифугу пропустить, олень ты северный. Вставай давай, ну! — Гоша, заткнись, — с чувством простонал Виктор, приоткрыв глаз. Медотсек, койка. Тошнотворный запах. Хотя, наверное, с такого похмелья любой запах показался бы тошнотворным. — О, оно зашевелилось! — в поле зрения появилась Милка, и ее рыжие патлы больно резанули по глазам. — Пи-ить, — так же тихо выдавил из себя капитан. — «Пить» тебе уже через капельницу поступает, а водичка, боюсь, быстро наружу попросится. Ну и дал же ты нам дрозда, кэп. Виктор с нежностью подумал, что если и есть в этом нестабильном мире константы, то постоянное Гошино нытье — это одна из них. — Как я рад вас видеть, ребята, — сказал он, мягко улыбаясь улыбкой вы-конечно-придурки-но-все-равно-самые-любимые. — Долго я тут провалялся? — Сутки, — отрапортовал Гоша. — Мы взлетели, как ты и приказывал, кэп, — добавила девушка. — Но ты ведь не сказал, куда мы летим, так что я вывела корабли из атмосферы и пристыковала к орбитальному модулю-ремонтнику. — А деньги у нас откуда? — напрягся Виктор. На ремонтник Милка заглядывалась уже давно, но комплексное ТО было в последние месяцы им не по карману. Команда переглянулась, и Милка, гордо выпятив грудь, похвасталась: — Кэп, я нашла нам работу. Везем металлопрокат на Касиопею. Надбавка за срочность, хорошие деньги. — Отлично! Виктор напряг мозги; из тумана полубреда медленно проступал вчерашний день. Дядя Яша, коньяк, Джей-Джей… ах, да, еще кое-кто… — А Юрка как? Нормально? — Да все норм, в машинном засел, цепи питания проверяет. Капитан даже рискнул привстать на койке. — Вы его еще и к делу пристроили?! Сильны. Я, честно говоря, думал, что он вообще только из-под челки зыркать умеет. Нет, хочу это видеть. Доктор пытался было запротестовать, но Виктор проявил поистине ослиное упрямство и все-таки встал. — Что-то меня штормит немножко, — пожаловался он, хватаясь одной рукой за край койки, а второй за Милкино плечо. — Ага, совершенно без повода, — девушка отвесила любимому начальству легкий подзатыльник и перехватила его за пояс, чтобы страховать в случае чего. — Тапки хоть надень, — сварливо влез Попович. Конструкция из капитана и пилота кое-как дохромала до двери машинного отделения, где Виктор с восторгом обнаружил работающий кодовый замок. — А у нас теперь по всему кораблю код-панели включились, — еще больше осчастливила его Мила. — Там, оказывается, просто контакт отошел, нужно было поправить. Капитан Никифором обнял девушку двумя руками и громогласно чмокнул в ухо. — Рыжуля, какое ж ты у меня сокровище! — Да я-то что, — смутилась Мила, — это все Юри. Пошли, я вас познакомлю. — Да мы вроде уже… — начал Виктор, но тут дверь отъехала в сторону, и на пороге машинного отсека возник благоухающий всеми реагентами подряд совершенно незнакомый Виктору парень. — Н-да, — как-то слишком спокойно сказал капитан. — Хозяйка, за время пути собачка могла подрасти… Последним, что запомнил капитан Никифоров прежде чем грохнуться в обморок, были неестественно округлившиеся глаза Кацуки Юри.