Солнце

Её башню посетил некто по имени Генри. Рапунцель это очень и очень насторожило, поскольку этот миловидный парень знал её имя, знал, что в башню её упекла Готель. Оттого она держалась от него на расстоянии, думая, что это и есть Готель, что превратилась в кого-то другого и хочет выпытать у неё, не собирается ли Рапунцель сбежать. Впрочем, это кажется странным, но он не ведёт себя навязчиво и не рассчитывает, что девушка будет доверять ему. Он кажется Рапунцель очень забавным, когда произносит такие несуществующие слова, как «телефон», «ноутбук», «холодильник». Но она рада, бесконечно рада тому, что благодаря Генри больше не одна здесь. Месяц спустя после того, как он появился впервые в этой башне, она начала понемногу доверять ему, между ними завязалась дружба. Генри смешил девушку, убивая скуку и прогоняя печаль прочь, учил Рапунцель покеру. Вместе они играли в шахматы, танцевали, обучая друг друга. Он её бальным танцам, которые ему показывали дедушка Дэвид и мама Реджина, а она его — деревенским. По вечерам Рапунцель пела — Генри сказал, что у неё должны светиться волосы и обладать исцеляющей силой. Девушка засмеялась, назвав его выдумщиком, но продолжила петь. Она это любила. Её покойная мать пела в детстве колыбельные, которые Рапунцель выучила, и теперь их слушал Генри, восхищаясь девушкой каждый день всё больше и больше. Со временем дружба переросла в симпатию, а симпатия стала нечто большим. Они глядят из окна на звёзды, что сияют в ночном небе. Генри тянется к ней за поцелуем, Рапунцель лишь на мгновение подаётся ему навстречу, после чего кладёт руки ему на грудь, устремляя свои глаза в его карие. — Знаешь, прошло уже шесть лет, как я сижу под замком в этой башне. Я… я не могу так. Ты должен знать… — шепчет она, боясь даже думать о том, как он воспримет то, что она собирается сказать. — У меня есть муж и двое детей. Две девочки. — на этом месте голос её необычно, как никогда прежде, смягчается. — Анастасия и Дризелла. Я не знаю, как к ним вернуться. Генри очень сильно удивился её словам, даже больше, чем ожидал сам. — Я должна была сказать об этом раньше, но я боялась, а сейчас я больше не боюсь. И, ты, наверно, не веришь мне… — Я верю. И удивлён. У тебя запутанная история. — медленно проговорил он. Медленно, потому что по небу, вместе со звёздами летали большие фонарики, на которых было изображено солнце. — Это они! — радостно воскликнула Рапунцель, тут же оживившись. — Что? Кто — они? — не понял вмиг растерявшийся Генри. — Моя семья. — её глаза заблестели от слёз предвкушения встречи с ними. — Теперь я знаю, где они и могу к ним вернуться. Она выудила откуда-то ножницы, отрезав волосы, чтобы спуститься по ним вниз. — Я… я не знаю, что сказать. Мне можно с тобой? — спросил он, не до конца понимая, что же произошло. — Да. Я бы хотела познакомить тебя с ними. С тобой мне было не так скучно. Дорога была не такой уж длинной, но Рапунцель бежала со всех ног туда, где запускались фонарики, а Генри еле поспевал за ней, жалея, что в этой сказке нет белого коня. — Мои девочки. — с придыханием вымолвила она, остановившись у небольшого, но явно богатого домика, где стояли двое детей, словно в ожидании чего-то. Девочки обернулись на голос — неизвестно, как она сумела понять, что фонарики — их знак, как сигнальная ракета в его мире, но одна из девочек, что постарше, подбежала к ней и обняла, назвав мамой, а другая замерла на месте, боясь и шевельнуться, глядя на Рапунцель. Кажется, она даже не поняла, что случилось, так и не решившись подойти к матери. Генри неловко переминался с ноги на ногу и банально не знал, что сказать. Далее из дома вышел мужчина — как Генри догадался — отец семейства. Всем своим видом он спрашивал, что происходит. Рапунцель налетела на мужа с объятиями, счастливая, что смогла найти свою семью. Генри уже хотел было идти, считая, что более он здесь не нужен, но тут… — Кто это, папа? — спросила ещё одна девочка, что выбежала из дома. — Почему она назвала тебя папой? — насторожилась Рапунцель, отстранившись от него. Генри насторожился вместе с ней, понимая, что должен остаться — возможно, Рапунцель понадобится помощь. — Тебя шесть лет не было, я искал тебя, но всё было тщетно… Это — моя приёмная дочь — Элла. У Генри внутри всё вскипело. Надо же! Поглядите на страдальца! Шесть лет для него слишком большой срок! То, что Голд после якобы смерти Белль вообще забыл о женщинах ровно до того срока, как она не вернулась, то, что его отец, Нил, знал, что Эмма не мертва и всё ещё любит его, у него ушло десять лет, чтобы просто замутить с Тамарой, не то, что завести семью. Ох, эти двое знатно бы посмеялись над этим придурком! Почти равнодушно Генри и Рапунцель встретили его новую жену — Сесилль. — Дорогой, кто это? — спросила она. «Всего лишь та, кто пожертвовала своей свободой, ради этого ублюдка!» — чуть не вырвалось у Генри, который неосознанно шагнул вперёд, тем самым привлекая к себе внимание остальных. — А теперь, видимо, я должен спросить у тебя, кто это? — её (бывший?) муж указал на Генри. — Он был рядом со мной, случайно найдя меня в этой башне. С ним мне было не так скучно, и мы подружились. Его зовут Генри. К удивлению обоих мужчин, Рапунцель обращалась к своим дочерям, взяв Генри за руку. — А это — мои девочки: старшенькая — Анастасия, а младшенькая — Дризелла. — она взглянула на Генри, словно спрашивая, что же будет дальше. — Не буду вам мешать. — он отпустил её руку, иначе он точно врежет так называемому мужу по роже. — Я остановлюсь в ближайшей хижине. — сказал он на прощание, послав полный ненависти взгляд мужчине, что так легко променял Рапунцель на это.

***

Рапунцель какая-то дёрганная, взволнованная. Сразу видно, что получилось наладить отношения с семьёй… Ну, не умеет Генри в сарказм, к тому же, не до этого сейчас. Она села рядом с ним, с мольбой глядя в карие глаза парня. — Он задаривает меня различными подарками. — жалобно говорит девушка, имея ввиду мужа, находясь на грани слёз. — Я спросила у него, любит ли он меня. Генри, он ответил «да». А я… У него был такой пустой взгляд. Он солгал, а мне так хочется верить, что это правда… Генри промолчал. Рапунцель продолжила, устремив взгляд в пол. — Дризелла не приняла мой подарок. — девушка по-детски всхлипнула. — Она избегает меня и… Сесилль для неё больше мать, чем я. Её собеседник рассмеялся, чем очень озадачил девушку и заставил растеряться. — Что смешного? — Ничего. В самой ситуации ничего смешного. Но… Ей было три, верно, когда ты исчезла? Дети не помнят себя самих до трёх лет, а некоторые и до пяти. Уверен, ты тоже не помнишь себя лет до пяти, так что ты меня поняла. Она так удивилась, увидев тебя. Ты называешь себя её мамой, но даже не задумываешься о том, что она тебя не помнит. Для неё ты наполовину чужой человек, а вместе с этим она чувствует, что это не так. Она имеет полное право это чувствовать, а ты имеешь право на это обижаться. — То есть, ты мне не поможешь? — Не могу. Это должна сделать ты сама. Помоги ей вспомнить, что ты — её мама. Рапунцель всё же дала волю слезам. — Я так боюсь потерять своих девочек снова! Я не верну свою семью… Генри стёр слёзы с её щёк, улыбнувшись. — Ну, почему? Приходи сюда завтра с ними вместе. Что-нибудь придумаем.

***

Генри невольно умилился, глядя на то, как шла Рапунцель, держа обеих дочек за руку, и он её понимал — она столько лет не видела своих детей, а сейчас благословит каждый день с ними. Словно они исчезнут с минуты на минуту. — Мы пришли. — сообщила она, после чего робко опустила голову. — Я надеюсь, ты нас ждал? Парень улыбнулся. — Ждал. Идём! Он повёл их за собой на поляну, где стояло двое молодых жеребцов. Рапунцель точно помнила из его рассказов о «мотоцикле», что никаких лошадей у странника не было. — Откуда у тебя лошади? — спросила она, пока девочки, что видели оба взрослых, еле сдерживали восторженные визги. — Ты — волшебник? — хохотнула девушка — ситуация казалась ей такой приятной. Генри не знает, как объяснить ей о пере автора и о том, что он немного им воспользовался, взяв «напрокат» коней Дэвида и Крюка. — Я просто странник. — пожал плечами он. — Ты мне льстишь. Но лошади настоящие и обученные. — Для нас? — вдруг подала голос Дризелла. — Для нас. — ответил Генри. — Всех. Я надеюсь, Рапунцель, ты умеешь ездить верхом? За неё ответила Анастасия, гордо глянув на мать. — Она умеет даже управлять повозкой! — Вот и отлично! — кивнул Генри. — Тогда, прошу на борт! Дризелла, ты поедешь с мамой, а ты, Анастасия, если не возражаешь, со мной. Девочки кивнули, переглянулись друг с другом и бросились к лошадям. — Спасибо, Генри. — прошептала Рапунцель так, чтобы дети не слышали. — Пока не за что. — он сопроводил её к коню. — Тебе помочь забраться? — Не нужно. — девушка улыбнулась ему, затем нежно взяв на руки Дризеллу, усадила девочку на спину лошади, после чего лихо прыгнула следом, сев позади Дриззи. Наконец, когда все расселись по местам, лошади медленно двинулись вперёд. Рапунцель мягко прижала к своей груди Дризеллу, тихо нашёптывая ей: — Я — твоя мама. Я с тобой. Я люблю тебя, дочка, и больше никогда вас не брошу, обещаю. А затем она запела. Дриззи очень смутно помнила её голос и колыбельные, но всё-таки помнила, и сейчас это казалось ей до боли знакомым, Рапунцель перестала казаться ей чужой и незнакомой. Деовчка сама прижалась к ней, по щеке скатилась слезинка: — Мама… — Да. — Рапунцель поцеловала дочь в волосы, невольно расплываясь в счастливой улыбке. — Моя родная. Генри и Анастасия молча наблюдают за ними, довольные тем, что всё наладилось. — У вашей мамы чудесный голос. — молвил он, разрушая такую мирную тишину, не без восхищения. Рапунцель смутилась и хихикнула — она сама ещё ребёнок, но так очаровательна. Кажется, они смотрят друг на друга больше положенного времени, потому как оба вздрогнули, когда Анастасия предложила скачки наперегонки. — До тех холмов, что рядом с ручьём! — подхватила младшая. Взрослые согласились, строго-настрого велев детям крепко-крепко держаться в седле. Лошади резко двинулись с места. Так получилось, что лошади пришли к указанному финишу почти одновременно. Семья, вместе с Генри, смеялись и переводили дыхание, получая небывалое удовольствие от этих скачек. В это мгновенье Генри пожалел о том, что не является частью этой семьи, хотя то, что он был для них другом, тоже устраивало. Ещё половина пути прошла в полной тишине, пока компания наслаждалась видами. А потом, Рапунцель, никого не предупредив, развернула лошадь, крепко прижав к себе Дризеллу, устроила гонки с препятствиями, перепрыгивая через брёвна, кусты и небольшие обрывы. Генри с Анастасией еле поспевали за ними. Он не знал, можно ли восхищаться ею ещё больше, и о том, как же сильно она напоминает Реджину! Мать рассказывала ему об уроках, которые безумно любила и на которых и встретила Дэниэла. Рапунцель хотела было прекратить, но искренний заливистый смех Дриззи заставил её лишь ускорить бег. И только когда у всех четверых закружилась голова, девушка остановила лошадь, выравнивая прямиком на тропу. — Это было… изумительно! Честно, у меня просто нет слов, Рапунцель! — Генри восстанавливал дыхание — за ними было невозможно угнаться. Девушка смутилась.

***

Быть прислугой в собственной семье — ужасно. Особенно когда всякие дамочки с гордо поднятым носом и чёрствым сердцем, вроде той же Сесилль, постоянно об этом напоминают. А тут ещё и незнакомый ей гость жалуется, называя её плохой служанкой. Это кошмар! Неожиданно знакомый голос звонко и со злостью звучит рядом. — Она не служанка! Это Генри. Рапунцель не знает, что чувствует сейчас, поскольку облегчение вместе со стыдом заставляют её замереть. Он закрыл её собой, глаза парня метали молнии. — Она не служанка! — Генри почти рычит, и если бы она знала Тёмного, то он сейчас был вылитый дед, а после, не помня себя, берёт с подноса, что держит Рапунцель, стакан, и опрокидывает воду прямо этому объекту на голову. — Рапунцель не обязана прислуживать ни одному из вас, поскольку это её дом и её семья! Девушка, если честно, получила немеренное удовольствие, когда по лицу и одежде этого мужчины стекала вода, даже злорадство, о котором она не жалела ни секунды. Когда Генри отобрал у неё поднос, отшвырнув специально так называемому мужу под ноги, девушка хотела было сказать, что это не его вина, но промолчала. Ей хотелось уйти отсюда. Генри схватил её за запястье. — Мы уходим! — объявил он. О, ей хотелось уйти, но не одной. Со своими дочерьми. Рапунцель умоляюще взглянула на него — он должен понять. Что-то во взгляде Генри успокоило её, и девушка покорно пошла за ним, напоследок обернувшись на своих девочек. — Спасибо, что спас меня. — молвила она, оказавшись вместе с ним за порогом. — Почему ты не сказала мне, что стала служанкой своему мужу и этой Сессиль? Она проигнорировала его вопрос, с какой-то мрачной безнадёжностью взглянув на дом. — Там мои девочки! Рапунцель кричала так, словно там был пожар, а у неё нет возможности их вызволить. Генри обнял её, пытаясь успокоить девушку. — Не волнуйся. Мы вернёмся за ними, но не сейчас. — мягко прошептал он.

***

Рапунцель сама приняла решение развестись, когда окончательно поняла, что муж считает её мёртвой и воспринимать как раньше уже не может. Она проконсультировалась с Генри о том, что, лишь возможно, но их отношения ещё можно наладить. — Было бы возможно. — объяснил он. — Но для него шесть лет оказались достаточным сроком, чтобы мысленно похоронить тебя. Дети не стали таким уж большим вопросом — Генри знал ещё с детства, что в это время, где ему посчастливилось оказаться, дети остаются с матерью, но он (теперь уже действительно БЫВШИЙ муж), как настояла сама Рапунцель, будет иметь полное право видеть обеих дочерей. «И её саму.» — ревниво про себя добавил Генри, зная, что у неё ещё остались чувства к нему.

***

Через несколько месяцев они поженились. Генри мысленно пообещал себе, что познакомит Рапунцель со своей семьёй, о которой она и девочки уже знали всех и поимённо, только тогда, когда у них родится ребёнок.

***

В альтер-Зачарованном Лесу наступила зима. Семья вышла на улицу на прогулку. Снег хрустит под ногами, полно сугробов, а снегопад до сих пор не прекратился, но в целом, погода спокойная, ветра нет, и светит солнце. Рапунцель, специально отстав от остальных, взяла в руки немного снега, скатав из него небольшой, но крепкий шарик, размахнувшись, со всей силы кинула его в спину Генри. Тот развернулся, уже привыкнув, что Рапунцель сама как ребёнок. Такой наивный, но сильный и смелый. Девушка засмеялась, ожидая ответа на её действия, который не заставил себя долго ждать. Генри, не разрывая зрительного контакта со своей женой, и едва сдерживая улыбку, скатал снежок и бросил в неё — они оба залились смехом. Девочки тоже присоединились к ним, а далее началась неразбериха. Дризелла повалила в сугроб сестру, а Генри — Рапунцель. Затем семья поднялась на ноги, отряхиваясь от снега. Дризелла, на правах самой младшей, предложила слепить снеговика. — Это отличная идея! — поддержал девочку Генри. И вот, пока девочки и он скатывали туловище для снеговика, а Рапунцель аккуратно делала голову, завязался разговор. — Ты теперь тоже солнце, верно? — спросила Анастасия. — Что? — не понял Генри. — Мама говорит, что солнце означает любовь. — пояснила Дриззи. — Светило, свет во тьме… Вот тут-то до него дошло. Солнце, что было нарисовано на фонариках — вот как она поняла, что это — знак от её семьи. Генри переглянулся со смущённо улыбающейся Рапунцель. О, он мог поклясться, что она слышала их разговор, но изо всех сил делала вид, что не понимает, о чём они болтают.