Вернись на миг

Илья выхватил из принтера лист и собрался уже бежать в допросную, когда сообразил спросить у только что вошедшего в ИВЦ коллеги, не видел ли тот Пригова. Оказалось, что видел — входящим в свой кабинет. — Товарищ генерал-майор! — Дакар постучался в дверь кабинета и тут же открыл ее, не дожидаясь ответа: торопился. — Я, кажется, его нашел... — Кого? Диверсанта? — Да, — Илья протянул генералу распечатку досье. — Это сокамерник Павла Сорокина. Розов Олег Алексеевич. Полтора месяца назад вышел из тюрьмы. Ему сорок два года. При службе в армии был подрывником. — И это все? — Все... — растерянно произнес Дакар и тихо пробормотал: — Но это лучше, чем никого... Пригов молча изучал поданный ему листок. — Ты можешь его найти? — Так его нигде нет! — воодушевленно затараторил Илья. Ведь именно это и было подозрительным. — Он не регистрировался по месту прошлого пребывания, он не устраивался на биржу труда, он не появлялся в каких-либо учреждениях здравоохранения. Он даже не покупал сим-карту. С регистрацией. Он вышел из тюрьмы и исчез. — А вот это уже интересно... Где он был прописан? — Вместе с братом. Но пока он сидел, брат их квартиру продал и купил другую, где и проживает с женой и детьми. Идти ему некуда. — Другие родственники? — Не нашел. — Друзья? — За семь лет срока он ни с кем не переписывался, и никто ему ничего не приносил и никто не навещал. — Ты что хочешь сказать? — улыбнулся Пригов. Кажется, они действительно его нашли. Пока что все очень даже подходит. — Что ему больше не к кому идти, кроме Сорокина, — пожал плечами Дакар. Это же очевидно!

***

С двадцатого этажа открывался шикарный вид на любимый город. Серега стоял у широкого окна, пока Багира докладывала генерал-майору об окончании проверки здания, и рассматривал видневшиеся дома на противоположном берегу Невы. Верхние этажи бизнес-центра занимали крупные фирмы, а в крупных фирмах наверняка время от времени совершались какие-нибудь финансовые махинации. Интересно, каково это — заниматься мошенничеством или воровать деньги и видеть при этом в окне... тюрьму? Способствует или наоборот? Знаменитые «Кресты» ярким бордовым цветом выделялись среди остальных зданий на другом берегу. — Физик, пора ехать, — Багира устало подошла к окну и так же не смогла удержаться от возможности полюбоваться видом и хотя бы пару минут передохнуть. День был, как водится, по-осеннему пасмурный: низко висело серое небо с сизоватыми разводами туч, холодный ветер подгонял темно-серые воды Невы. Привычная картина поздней осени. А жизнь города продолжала кипеть и бурлить несмотря ни на пасмурную погоду, ни на возможные теракты. Первого питерцы как будто не замечали, о втором — не подозревали. По противоположной набережной летел поток машин. На видневшемся слева Литейном мосту, наоборот, стояла пробка — на мостах всегда собираются пробки. Пожалуй, только за стенами из красного кирпича, издалека, в пасмурной дымке кажущегося бордовым, жизнь не кипела и не бурлила. Все откипело и отбурлило до. «И снова этот красный кирпич…» — подумалось Багире. — Может, он и место специально такое выбрал? — произнесла она задумчиво спустя минуту. — Чтобы мы, обойдя все двадцать этажей и проклиная его на чем свет стоит, в конце концов дошли до самого верха и увидели «Кресты», в которые так хочется поскорее его засадить? Типа «А вы попробуйте поймать сначала»? — Сволочь... Сереге хотелось выразиться куда более крепко, но врожденная интеллигентность и присутствие Риты не позволяли. — Нет, я все-таки не понимаю, — заговорил он по дороге к лифтам. — Он что, самоубийца? Он не понимает, что с ним будет за такие шутки? — Вот у него и спросишь, когда поймаем. — Если успею... спросить... — прошептал себе под нос Серега.

***

Отправленные по месту проживания Натальи Сорокиной оперативники отзвонились Дакару ни с чем. Наталья по адресу регистрации не проживает. По словам соседей, уже года четыре. И где она живет, те не знают. Квартиру она обычно сдавала, но сейчас съемщиков нет, уже несколько месяцев не было. Илья надеялся на локализацию звонков. Но ни на ее имя, ни на имя Павла не зарегистрирован ни один номер сотовой связи. Последний номер на имя Натальи был активен четыре года назад. Больше она тем телефоном не пользовалась. Павел не пользовался телефоном с момента ареста. Оставалась последняя и единственная надежда — Баринчук.

***

Микроавтобус саперного отряда стоял рядом с их «Виано». Серега уже собрался обойти его, когда Багира вдруг бросила через плечо: «Физик, я сейчас» и направилась к стоящим группой бойцам. — Куда ты? — Сейчас! Собрату спасибо скажу. С этими словами Рита, снимая перчатки, подошла к Акеле и спросила у его хозяина: «Можно?» Тот, улыбнувшись и взглянув на пса, кивнул: — Дайте сначала руку понюхать. Багира присела на корточки перед красавцем-псом и протянула тому руку. — Акела... хороший мальчик... Пес обернулся на хозяина и, получив от того одобрительный кивок, внимательно обнюхал ладонь и колени Риты. Пахло вполне привычно и пес спокойно дал себя погладить. — Акела... а я Багира... — улыбнулась Рита, проводя рукой по рыжевато-коричневой шерсти на загривке и заглядывая в теплые карие собачьи глаза. — Мы с тобой одной крови! Ты сегодня очень хорошо поработал. Псу явно нравилась новая знакомая и он довольно подставлял голову, чуть поддевая Ритину руку. — Акела, дай лапу, — улыбаясь, попросила Багира. Пес вновь оглянулся на хозяина и, снова получив разрешение, поднял левую лапу и положил ее на Ритину ладонь. — Молодец, какой хороший мальчик! — второй рукой Рита погладила пса по шее. Тот нагнул голову, Рита поднесла эту руку ему под нос, думая, что ее он тоже хочет обнюхать. Акела понюхал ласкающую его руку и легонько ее лизнул. — Ну ничего себе! Вы ему очень понравились! — засмеялся вожатый. — Акела, ты прямо как Джим Качалова, — мужчина по-хозяйски потрепал пса за ухом и взглянул, улыбаясь, на Багиру: — У вас, случайно, нет какого-нибудь кавалера, который хотел бы вам что-то передать? — И посмеиваясь, добавил: — Судя по Акеле, с рыжеватыми волосами. — Что вы имеете в виду? — Рита ничего не поняла, но почему-то улыбка стала пропадать с ее лица. Она хотела общением с собакой хоть на две минуты отвлечь себя от терзающих душу мыслей. Но от слов «который хотел бы вам что-то передать» и «рыжеватых волос» сердце забилось быстрее, напомнив того, кто уже никогда ничего не передаст. — Ну, как же? — мужчина перемены в настроении почти незнакомой женщины не заметил и продолжал улыбаться. — Помните, наверно, еще в школе учили стихотворение Есенина? «Дай, Джим, на счастье лапу мне»? — Да, что-то было такое... — растерянно проговорила Рита. — Там последнее четверостишие такое: Она придет, даю тебе поруку. И без меня, в ее уставясь взгляд, Ты за меня лизни ей нежно руку За все, в чем был и не был виноват. Багира выпустила собачью лапу из ослабевшей руки и медленно поднялась. До кинолога, увлекшегося поэзией и чужим восхищением его подопечным, наконец дошло, какой смысл могут иметь такие строки, если иметь в виду особенности службы — и своей, и этой женщины. Он неуверенно взглянул на бойца, стоящего за ее спиной, и по его лицу понял, что совершил только что ошибку. — Извините... Я, кажется, что-то не то сказал... Простите, пожалуйста, я не хотел... — Это вы... меня... извините, — пробормотала Рита сдавленным голосом и сделала шаг назад, уткнувшись спиной в Физика, обернулась, опустила голову и тихо произнесла, смотря на пса: — Спасибо тебе, Акела... Резко развернулась и, обогнув Серегу, быстро зашагала к машине. Идти за ней Серега не спешил и медленно обошел автомобиль саперов. Взглянул на кабину их микроавтобуса и понял, что не ошибся. Все так же медленно подошел к водительской двери и, облокотившись об нее спиной, остался ждать. Постучав изнутри по стеклу, Рита махнула обернувшемуся Сереге рукой, он открыл дверцу и сел. Ни он, ни она не произнесли ни слова, но ее влажные глаза говорили сами за себя. Они проехали уже полпути, все в том же молчании, когда Рита спросила: — Ты случайно не помнишь это стихотворение полностью? — Нет... — вопросу он не удивился, — «Дай, Джим, на счастье лапу мне»... Больше не помню... Что-то там про «дьявольски красив» было... — Серега повертел головой: — Нет, не помню. У тебя в кармане планшет есть. С интернетом. — Ой, точно. Пока Рита искала стихотворение и пока его читала, Серега периодически с беспокойством поглядывал на нее. На всякий случай. Наконец, Рита тяжело вздохнула, опустила планшет на колени, а сама уставилась в окно. — Прочитаешь? — не выдержал Серега. Да, это было очень не в его стиле. В его стиле пуститься в трехчасовую лекцию о ничего не значащих совпадениях, но потрясения вчерашнего дня что-то изменили в прагматичном и рациональном Физике. Рита недоуменно смотрела на него несколько секунд, потом подняла планшет и прочитала: «Дай, Джим, на счастье лапу мне, Такую лапу не видал я сроду. Давай с тобой полаем при луне На тихую, бесшумную погоду. Дай, Джим, на счастье лапу мне. Пожалуйста, голубчик, не лижись. Пойми со мной хоть самое простое. Ведь ты не знаешь, что такое жизнь, Не знаешь ты, что жить на свете стоит. Хозяин твой и мил и знаменит, И у него гостей бывает в доме много, И каждый, улыбаясь, норовит Тебя по шерсти бархатной потрогать. Ты по-собачьи дьявольски красив, С такою милою доверчивой приятцей. И, никого ни капли не спросив, Как пьяный друг, ты лезешь целоваться. Мой милый Джим, среди твоих гостей Так много всяких и невсяких было. Но та, что всех безмолвней и грустней, Сюда случайно вдруг не заходила? Она придет, даю тебе поруку. И без меня, в ее уставясь взгляд, Ты... за меня...» Рита не дочитала, не смогла. — Понятно, — кивнул Серега. Он отметил про себя «ту, что всех безмолвней и грустней», но об этом решил промолчать. А вот другая строка стоила внимания. И он, остановившись на удачно подвернувшемся красном светофоре, взглянул на Багиру. — «Не знаешь ты, что жить на свете стоит»... О чем бы ни думала Рита в связи со стихотворением, такой Физик был слишком из ряда вон выходящим, чтобы принять его поведение как должное. — Физик... ты что... веришь? — Веришь ты. И это главное. Он сказал это так, что Рита почувствовала пробежавшую по спине дрожь. Так говорил с ней Боря. Так — с теплом и заботой. Как же ей его не хватало! Он мог бы быть сейчас в командировке, на выходных, в отпуске — где угодно, и не быть рядом с ней, она бы и не думала о нем постоянно. Но мысль о том, что его больше нет, не выходила из головы ни на секунду. Его нет и он нужен ей рядом. Хотя бы на секунду... Как же она хотела, чтобы он появился! Хотя бы на миг! На одно маленькое, короткое мгновение — пусть бы лишь только попрощаться... Пусть во сне, пусть в видении, пусть хоть так — в глупом совпадении, в которое так хочется поверить! Рита молча смотрела в окно, так ничего и не ответив — не знала, что сказать. Да и не ждал Физик ответа. Так и проехали оставшийся до КТЦ путь в молчании. Лишь в лифте перед самым выходом Багира дотронулась до его руки, произнесла тихое «Спасибо, Сереж» и, выйдя в открывшиеся двери, направилась к допросной.

***

Олег зашел в прозрачный стеклянный лифт и уже хотел нажать кнопку нужного этажа, когда услышал «Ой, подождите! Подождите!» и в лифт, ловко перепрыгнув порог стройными ножками в туфельках на шпильках, впорхнула девица в деловом костюме. Еле устояв на ногах, девушка чудом удержала-таки равновесие. Олег лишь в последнюю секунду успел от нее отшатнуться. «Извините...» — проворковала девица и изобразила извиняющуюся улыбку. Олег кивнул. «Дура! Знала бы ты...» Розов молча нажал кнопку с цифрой «7», лифт с тихим шорохом поднялся, тренькнул и выпустил Олега на свободу. Девушка поехала дальше. Его ужасно раздражали все эти элементы роскоши — стеклянный лифт, водопад на первом этаже, богатая лестница с настоящим ковром, кадки с какими-то пальмами на каждом шагу. Не бизнес-центр, а дворец! Ужасно нравились. Потому и раздражали. Дойдя до нужной двери, Олег остановился, взялся за золотую, витиеватую — ну, конечно же, а какой она могла быть еще? — ручку и чуть помедлил. Он у цели. Он шел к этому моменту семь лет. Стараясь не делать резких движений, Розов осторожно потянул дверь на себя. Роскошная просторная приемная казалась логичным продолжением коридорного великолепия. Скользнув взглядом по широкому, обитому белой кожей, дивану, стеклянному журнальному столику с букетом каких-то благородных цветов, по огромным фотографиям на стенах, Олег остановился на — «Ну, разумеется!» — стройной блондинке, поднявшейся из-за своего стола ему навстречу. «Он с ней...? А впрочем, какая разница...» Девушка мило улыбнулась, поздоровалась и спросила, к кому он и по какому вопросу. Олег изобразил самую обаятельную улыбку, на какую был способен, на ходу сочинил комплимент для такой обворожительной дамы и поведал, что очень хотел бы сделать Валерию Алексеевичу сюрприз. Дескать, давно не виделись, хочет порадовать и т.д. Секретарь сомневалась: вроде как мужчина вполне приличный и одет как подобает — пальто посетитель не расстегнул, но и оно само и ботинки были определенно «на уровне», но, с другой стороны, вдруг шеф будет недоволен... — Милая девушка, как вас зовут? — Мария... — Мария, у меня есть один аргумент, который развеет все ваши сомнения. Я вам его покажу, но давайте договоримся: если вы сочтете его достаточным, вы позволите сделать мне Валере сюрприз и не станете его предупреждать. Глаза посетителя смотрели на девушку с такой искренностью, что она только вздохнула и улыбнулась: «Попробуйте». Олег осторожно достал из кармана паспорт, раскрыл его и показал Марии. — Ой! — Мы очень давно не виделись... — Хх...хорошо, Олег Алексеевич... проходите... Позвольте ваше пальто, я повешу его в шкаф. — Нет, нет, спасибо, милая Мария, — улыбнулся Розов. — Я очень надеюсь вытащить Валерку посидеть где-нибудь в ресторанчике. Так что я ненадолго. Мария понимающе улыбнулась. Олег прошел к двери с табличкой «Розов Валерий Алексеевич, генеральный директор», положил ладонь на еще одну золотую ручку и быстро, но максимально осторожно, вошел.