***
— Маркетинговый отдел, чёрт бы вас всех побрал! Я еле держу себя в руках. Вчера мы прилетели из Лос-Анджелеса, и это было хорошее время, но по приходу на работу я пожалела, что родилась. У меня в подчинении почти тридцать человек, и, клянусь, каждый из них выводит меня сейчас даже больше, чем ёбаный Стайлс, который, к слову, вёл себя максимально странно. У меня нет времени разбираться с этим, поэтому в принципе плевать. — Какого чёрта произошло с базой постоянных клиентов? Бизнес — это всегда риск, я прекрасно знаю, но не тогда, когда программа лояльности выучена каждым из наших сотрудников назубок. Они все — отличные специалисты, я бы не дала никому из этих ребят уйти, но какого хера? — Вы хоть понимаете, что СМИ разорвут нас на части в следующие грёбаные несколько часов? Все стыдливо опускают глаза в пол. Блять, меня не было всего неделю, как тупоголовый Уолтер допустил, что отделом заправлял идиот Малик, для которого собственная причёска важнее работы? — Пейн! — почти рявкаю. Парень резко выпрямляется и подходит ко мне, держа в руках папку с, очевидно, планом того, как компании остаться в лидирующих верхах и не потерять доверие клиентов. Менеджер по маркетингу и рекламе — наше ебучее спасение прямо сейчас, потому что его обязанности — контролировать то, что выходит в свет относительно дел компании. Его аналитик, Мэри, чудо, я вам клянусь, потому что, когда эти двое работают вместе, всем нужно держаться покрепче, потому что они буквально вытаскивают нас всех из дерьма. Но то, что произошло — тоже их грёбаная ошибка (Малик не совсем идиот, я полагаю), так что. — Даже можете не расчитывать на премию, — строго смотрю на всех тем-самым-взглядом, надеясь, что они поняли меня до дрожи в коленках. Иначе быть нельзя. Иначе сядут на шею. — Джесс, — наш SMM-менеджер с полной готовностью выслушивает указания и уже через десять минут уводит свою команду исправлять ошибки самонадеянных коллег. Через полчаса никто не сидит без дела, весь этаж нашего отдела суетится, бегает туда-сюда и делает, блять, свою долбаную работу. Я неимоверно злюсь, читая отчёты Малика. Какого Грёбаного Хера? Я подрываюсь с места и вылетаю из кабинета, стремглав мчась в кабинет Уолтера, чтобы вставить ему по самое не хочу. Увеличить цены на семь чёртовых процентов! Он совсем идиот! Твою мать, это слишком много, мы не окупимся, мы потеряем клиентов, мы потеряем как минимум половину поставщиков, мы окажемся в полном дерьме, и это невероятно возмутительно. Резко бросаю взгляд на вибрирующий телефон, что сжимаю в руке, и со всей яростью сбрасываю вызов, грозясь сегодня сойти с ума. Это была мама. Мы не говорили с ней с того самого момента, как Сэм въехала ко мне, и когда я попыталась всё исправить, то нарвалась на самый громкий скандал и миллион обвинений. Клянусь богом, эта женщина выпьет из меня все соки и сведёт в могилу раньше, чем мне исполнится тридцать. И по тупому стечению обстоятельств, в лифте со мной оказывается ещё один источник нескончаемых проблем — Гарри, мать его, Эдвард Стайлс. — Как дела, котёнок? — Отлично, — цежу сквозь скачущее напряжение и желание убивать. — Даже не спросишь, как у меня? — слегка усмехается. Блять, он ведь прекрасно видит, что я на пределе. — Мне плевать. — Такая сука, Рид, — со скучающим выражением лица выходит на своём этаже, поправляя галстук. Идиот. Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, прежде чем зайти в кабинет Уолтера и застрять на долбаных два часа, устраивая разбор полётов. Клянусь, я могла быть уволена, если бы не была одной из лучших в своём деле, и мы оба прекрасно знали, что старик просто сошёл с ума с такими заявлениями. Он не имел права распоряжаться этим дерьмом, потому что это — моя работа, и без моей подписи это не могло работать, но слухи в нашей сфере деятельности довольно-таки опасная вещь. Ими нельзя играть; особенно, когда ты ни черта не смыслишь в этих делах.***
Трясущимися руками зажигаю сигарету и делаю глубокий затяг, чувствуя, как меня мгновенно отпускает сегодняшний напряжённый день. Естественно, я всё исправила, иначе быть не могло, но это настолько вымотало меня, что ближе к восьми вечера (наш рабочий день заканчивается в пять, к слову) я даже не была в состоянии вести машину, которая в одиночестве ждала меня на стоянке рядом с головным офисом нашей компании, и вышла из неё, громко хлопнув дверью. Села на скамейку и закурила, понимая, как мне нужна была всего лишь одна долбаная сигарета. И, вероятно, новая нервная система. Телефон вибрирует, и я в который раз отклоняю звонок, позволяя себе насладиться такой приятной тишиной. Парковка пустая, зато дорога внизу полна машин, спешащих отвезти водителей домой; тёплый сентябрьский ветерок ласкает кожу уставшего лица, глаз радует один из красивейших закатов моего любимого города и приятное осознание того, что сегодня — последний рабочий день недели, снимают стресс вдвое лучше вместе с почти закончившейся сигаретой. Я позволяю этому дню наконец-то отпустить себя, вставляю AirPods в уши и погружаюсь в мир музыки и одного из осенних плейлистов. Мне не совсем хочется ехать домой, но там меня ждёт Сэм, я обещала ей, что мы сходим куда-нибудь сегодня. Наслаждаюсь спокойствием и песнями ещё какое-то время и затем поднимаюсь с нагретого места, заводя машину. Пора домой.***
Стайлс: спаси меня от одинокого запоя Стайлс: и мой член от каменного стояка Закатываю глаза. Вы: пошёл на хрен. Стайлс: Ауч, Рид, моё сердце разбито… Стайлс: а если серьёзно, приезжай ко мне Вы: не сегодня. — Ты готова? — спрашиваю у Саманты, которая старательно колдует над своим лицом уже второй час. Та просит ещё пять минут, и я киваю, придирчиво рассматривая себя в зеркале с подсветкой, которая не скрывает ни единого изъяна кожи и макияжа. Тугой высокий хвост, бордовая помада (моя слабость), идеальные стрелки и накладные ресницы — я сегодня переплюнула себя в обычном походе в бар, но это то, что было нужно; к тому же, мы собираемся старой компанией друзей, и я решила наконец познакомить их со своей красавицей-сестрой, что сейчас так старательно рассматривает свой наряд в зеркале. Она всегда была той, кто зажигает в глазах остальных интерес; она чертовски хороша собой, всегда знает, как поддержать любую тему для разговора, очень добрая и милая, и я порой не понимаю, как у одних родителей получились такие разные дети. Буквально. Начиная от внешности и заканчивая характером. Если Сэм — розовый зефир, покрытый сладкой карамелью, то я — острый перец, к тому же щедро приправленный соусом «Atomic Kick Ass»*. Но это не мешает нам оставаться самыми близкими людьми на земле, и я правда не замечала того, как на самом деле нуждалась в ней всё это время. На мне чёрное платье с открытыми плечами и опоясывающем шею чокером, являющимся броским, но чертовски нужным элементом в наряде. Ткань обтягивает меня, как вторая кожа, поэтому я напоминаю себе держать спину ровно; никаких аксессуаров, только золотое кольцо на среднем пальце, которое я не снимаю с тех самых пор, как мне подарили его на восемнадцатый день рождения бабушка с дедушкой, и сумка, куда тут же летят все женские важные штучки. Я надеваю ботильоны и накидываю лёгкий бежевый тренч, терпеливо ожидая, пока Саманта выберет обувь (она останавливает свой выбор на чёрных лодочках), возьмёт телефон и счастливо мне улыбнётся, говоря, что очень долго ждала, чтобы выбраться куда-то со мной. Мы не говорим о Микки, не говорим о Лос-Анджелесе, не говорим о проблемах в её прошлом университете; сейчас она дома, налаживает связь со старыми друзьями и привыкает к новому учебному заведению. И, кажется, она готова отпустить свои прошлые отношения, поэтому я делаю всё, чтобы она избавилась от этого как можно легче. — Такси подъехало. Через двадцать минут мы оказываемся возле одного из моих любимых заведений в Хьюстоне; неоновые вывески, адекватный контингент людей, крутая выпивка и знакомый владелец, который настолько надеется, что у нас что-то получится, что одна VIP-кабинка уже давно закрепилась за мной. И тут вход с двадцати одного, но из-за некоторых привилегий, Сэм спокойно проходит со мной мимо охраны, которая с милыми улыбками спрашивает, как у меня дела. Ханна и Джесси уже должны быть здесь, ребята со своими девушками подъезжают, и прежде, чем заходить в закрытую зону бара, я вместе с сестрой иду к Найлу, владельцу этого чудесного места, который о чём-то разговаривает с весёлым барменом. — Привет, почти тёзка, — подмигивает мне Кайл, бармен, чем отвлекает внимание блондина. Тот мгновенно оборачивается и широко улыбается. — Кайли, — парень крепко меня обнимает, и я чувствую свой любимый парфюм на этом ирландском приятеле; довольно улыбаюсь, ведь это я дарила ему его на двадцатипятилетие полгода назад. — Я рад, что ты пришла. Как ты? — Я прекрасно, спасибо, — тяну Сэм вперёд, — хотела познакомить тебя со своей младшей сестрой, я тебе рассказывала о ней, помнишь? — Саманта, верно? — угадывает Хоран, и я довольно киваю. — Приятно познакомиться, юная леди, меня зовут Найл, я давний друг твоей прекрасной сестры. — Мы учились в одном университете, — добавляю, замечая, какой взгляд блондин бросает на мою сестру. Она ему определённо понравилась, это видно невооружённым взглядом, и на самом деле, Найл неплохой парень, к тому же он был холост столько, сколько я себя помню (не считая парочки несерьёзных отношений во время учёбы), ему давно пора бы остепениться. Мы болтаем ещё пару минут, но Хоран отвлекают по рабочим вопросам, и он обещает присоединиться к нам позже. Я чувствую затылком чей-то прожигающий взгляд и оборачиваюсь, натыкаясь на самого надоедливого человека в мире. На грёбаного Гарри Стайлса, который ухмыляется и поднимает бокал с пивом, сидя рядом с каким-то очень симпатичным парнем; он явно работает не с нами, потому что прежде я его не видела. Закатываю глаза, не обращая внимания на то, как плотоядно его глаза прошлись по моему телу, и веду Саманту к ребятам, которые уже собрались и сделали заказ. Проходит час, прежде чем я наконец-то решаю выйти на улицу. После выпитого алкоголя мне безумно хочется покурить, к тому же свежий воздух — это то, что нужно прямо сейчас. Я предупреждаю Саманту, что скоро вернусь, и она рассеяно кивает, продолжая беседу с Найлом. Усмехаюсь. Не одна сестра, так другая, Хоран? В зале много людей, но Стайлса можно заметить, даже если в помещении будет миллион галдящих голов, потому что я не знаю как, но гадёныш всегда выделяется своим безупречным внешним видом и выдающимися внешними данными. Он цепляет мой взгляд и как по команде поднимается, накидывая пальто и говоря что-то сидящим рядом парню и девушкам. На улице прохладно, и мурашки бегут по рукам, прикрытым длинными рукавами платья и тренчем, но я с удовольствием делаю несколько глубоких вдохов, чувствуя лёгкое опьянение. Пара стаканов пива, Рид, и уже готова целовать землю, наконец-то ощущая долгожданную лёгкость. — Хорошо выглядишь, — чиркает зажигалкой парень, подходя ближе. Я протягиваю руку, и он хмыкает, доставая сигарету. У него вкусные сигареты, я очень хочу их сейчас. Гарри поджигает коричневую палочку и качает головой, отворачиваясь в сторону дороги. — С кем ты пришла сюда? — С сестрой и друзьями, а ты? Надо же, мне даже не хочется сейчас как-то испортить ему настроение. — С друзьями, — ухмыляется. — Тех девушек не было с вами, — смотрю на идеальный профиль брюнета, который, конечно, не оставляет это без внимания. — Пялишься, Рид. И что? Не отвечаю, выкидывая бычок в мусорку, и поворачиваюсь, чтобы уйти, но крепкие руки не дают этого сделать, разворачивают к себе и притягивают с такой силой, что воздух выбивает из лёгких при столкновении с сильным телом. — Ты чертовски горячая прямо сейчас. — Вообще-то, я всегда- Не успеваю договорить, потому что его губы с остервенением врезаются в мои. Мир переворачивается, руки жадно цепляются за его футболку, притягивая ближе (а ближе — некуда), я ощущаю внутри громкий взрыв от того, насколько он хорош. Горячо, холодно, горячо, холодно, горячо, горячо. Вкус алкоголя и сигарет. Так ох. Внутри меня ураган, буря, чёртов апокалипсис. Возбуждение обжигает все внутренности, и я как можно скорее хочу, чтобы этот дьявольски красивый парень оказался во мне. Безрассудно. Безрассудно. Безрассудно. Плевать. Я хочу его так сильно, что ноги подкашиваются. Твою мать. Пьяная я и Гарри Стайлс — две абсолютно категоричные вещи, их ни в коем случае нельзя совмещать. — Никогда больше. Как ёбаное клише, клянусь. Но так намного легче. Как обычно — ухмылка в ответ. — Мы не спали, малыш. Он уверенно держит меня за талию, прижимая к себе, и где-то на несколько мгновений я позволяю себе расслабиться и понять, что его объятия — самое правильное для меня место на свете. Мы возвращаемся в бар спустя какое-то время молчаливого диалога и моего нервного поправления внешнего вида. Сестра бесконечно дуется на меня и требует нормальных объяснений. А ещё она спрашивает, как дела у Гарри, и хитро ухмыляется. И я понимаю, что скрывать дальше нашу связь с ним не получится. Но так даже лучше, не придётся больше врать о том, что мне срочно понадобилось купить мороженое на другом конце города в девять вечера или меня в выходной день вызвали на работу. Я хихикаю, когда Ханна снова начинает ругаться с Джесси из-за своих музыкальных групп, и чувствую, что алкоголь давно отпустил, поэтому с готовностью соглашаюсь, когда Ричард предлагает начать пить кое-что покрепче. Саманта жалобно смотрит на меня, выклянчивая разрешение, чтобы тоже налечь на виски, и я даю ей его, потому что знаю, что это необходимо. Давайте признаем, никто не отходит от длительных отношений за пару недель. Бар закрывается через час, но хозяин выпивает с нами, поэтому всё нормально. Мы делаем погромче музыку, смеёмся и много разговариваем, и я с лёгкой улыбкой осознаю то, что эти люди и эта атмосфера — именно то, что было нужно. Или, может, мне нужен был Гарри Стайлс. Какая разница?***
— Ты очень красивая, Кайли. Обворожительная улыбка, чёрный смокинг и дорогой ресторан. Наша встреча с директором страховой компании откладывалась почти неделю, и вот наконец — я вижу Нильса не на экране своего телефона, а прямо перед своим носом. Он чертовски хорош собой, галантен и вежлив. Я начинаю жалеть о том, что не пользовалась приложениями для знакомств раньше. — Спасибо, — скромно улыбаюсь. Мне немного некомфортно, потому что передо мной, очевидно, бывшая модель «Versace», иначе никак. — Ты родилась здесь? О Боже, спасибо, что он не начал с идиотского «расскажи о себе», а сам спрашивает то, что ему интересно; если бы он сказал это, то я бы не задумываясь встала и ушла бы, потому что это так отталкивает. Хочешь что-то узнать — спроси прямо. Всё просто. — Да, но родители переехали сюда после свадьбы, — делаю глоток вина. — Мама родом из Италии, папа коренной американец. Бурная американская кровь, так раздражающая маму (умолчим о её выборе спутника жизни), играет во мне, активно подавляя утончённую натуру. — Твоё второе имя, — догадывается парень. А он внимательный, и мне это нравится. Киваю. — Да, имя Фелиция имеет римские корни, меня назвали в честь богини счастья и успеха, — подавляю смешок. Ну да, с таким-то успехом в личной жизни. — А что насчёт тебя? Вечер проходит в спокойной и тёплой обстановке, мне максимально комфортно с этим парнем, и под конец вечера я даже смеюсь громче, чем полагается леди на первом свидании; он умело шутит, флиртует и в принципе открыт к дальнейшему развитию отношений. Эмоционально стабильный, сексуальный мужчина явно то, чего мне не хватало в жизни, поэтому, когда мы выходим из машины, чтобы дойти до моего подъезда, я даже позволяю ему поцеловать себя. И обещаю, что мы обязательно встретимся ещё раз. На лице глупая улыбочка, я сжимаю в руках букет белых пионов (моих любимых цветов) и с восторгом поднимаюсь в квартиру, где меня уже с нетерпением ждёт Сэм, ожидая подробностей. И я дам ей то, чего она хочет.