Туда, где ждет душа

Музыка:       Christina Perri — Jar Of Hearts       Jaques Brel — Le Chanson De Vieux Amants       Jeanette — Porque Te Vas       Jaques Brel — Ne Me Quitte Pas 24 декабря 2020 года       С некоторых пор Молли Хупер совершенно разлюбила праздники, а в особенности — Рождество. Впрочем, если непосредственно в день Рождества ей ещё удавалось как-то взять себя в руки и, улыбаясь через силу, произносить приличествующие случаю слова, то Сочельник с определенного времени стал для неё совершенно невыносимым испытанием.       Возможно потому, что напоминал о том далеком Сочельнике две тысячи десятого года, а воспоминания, связанные с ним и с теми событиями, которые последовали за ним, все ещё были слишком свежы и все еще причиняли слишком сильную боль, несмотря даже на то, что с той поры минуло уже ровно десять лет.       Молли не хотела своим мрачным видом отравлять друзьям канун Рождества, да и шутки про Эбенезра Скруджа (1), что время от времени отпускал на её счет Гасси — муж одной из её лучших подруг Мины, никогда не казались ей особенно смешными, хотя, конечно, она привычно кривила губы в улыбке, давая таким образом понять, что оценила остроумие друга, а потому Сочельник Молли предпочитала проводить в одиночестве.       Завтра она поднимется пораньше, соберет необходимые вещи и поедет на вокзал Ливерпуль-стрит (2), чтобы оттуда на поезде добраться до Колчестера, в котором находился загородный дом Мины и Гасси. Именно там, в кругу своих настоящих друзей, Молли собиралась отметить Рождество, но сегодняшний вечер она проведет дома, в крошечной квартирке в Кэмдене (3), в компании кружки глинтвейна и фильмов Карлоса Сауры (4), которые когда-то так любила её мать. Сама Молли прежде предпочитала фильмы повеселее, но несколько лет назад она смогла наконец по-настоящему оценить безысходную грусть лучших фильмов Сауры, к тому же, эти фильмы напоминали ей о маме.       В последнее время Молли все чаще стала ловить себя на том, что теперь она живет скорее воспоминаниями, чем надеждами на будущее: она смотрела мамины любимые фильмы, слушала пластинки Кэтлин Ферриер, которые любила слушать бабушка Дейрдре и старалась не пропускать матчи «Арсенала», за который она когда-то болела вместе с отцом.       Недавно, к собственному немалому удивлению, Молли обнаружила что вовсе не так уж сильно тяготится собственным одиночеством. Возможно, дело было в том, что на самом деле, она не была абсолютно одинока: верные подруги периодически вытаскивали её то в театры или в кино, то на концерты или на выставки. А еще в её жизни была Рози — обожаемая и безбожно ею балуемая маленькая крестница.       Рождественские подарки для Рози Молли положила под ёлку в гостиной дома Джона еще накануне, пообещав девочке, что непременно зайдет к ней, как только вернётся из Колчестера. В этом году умная не по годам Рози потребовала, чтобы любимая крестная объяснила ей, почему она не хочет отмечать Рождество вместе с ней, папой, дядей Грегом и миссис Хадсон. Застигнутая этим вопросом врасплох, Молли смогла лишь растеряно посмотреть на Джона, в поисках хоть какой-нибудь помощи. И в этот раз Джон, к его чести, не подвел: он отвлек внимание Рози на себя, позволив Молли собраться с мыслями и придумать отговорку, которую девочка могла бы счесть достойной причиной отсутствия Молли за рождественским ужином в доме Джона.       Вообще-то, еще несколько месяцев назад Молли надеялась, что в этом году она найдет в себе силы преодолеть себя и этот Сочельник проведет вместе с Рози и всеми остальными. Молли знала, что пришло время отпустить старые обиды и примириться с теми, кого она когда-то считала друзьями. К тому же, по словам Джона, миссис Хадсон, с которой за прошедшие пять лет Молли виделась ровно пять раз — в день рождения Рози, за последнее время сильно сдала и все чаще со слезами на глазах вспоминала о былых временах — тех, когда Молли была неотъемлемой частью жизни Шерлока и его ближайшего окружения.       В конце концов, думала Молли, в их прошлом было и хорошее, а потому, в память об этом хорошем и из уважения к возрасту миссис Хадсон, она действительно готова была оставить в прошлом былые обиды, как бы тяжелы они ни были. Вероятно, именно так она и поступила бы, вот только… Вот только, чуть больше восьми месяцев назад в Лондон вернулся Шерлок. По иронии судьбы именно в тот день, в который пять лет назад были разрушены все её надежды на счастье.       Молли была уверенна, что проживи она еще хоть сотню лет, ей не забыть ни секунды из того холодного апрельского дня. Впрочем, начался день вполне заурядно — со стандартных утренних процедур, завтрака и поездки на работу, да и продолжился он весьма обыденно — выполнением рутинных обязанностей, но ближе к концу смены ей позвонил Джон. Какое-то время Молли сомневалась по поводу того, стоит ли ей принимать входящий звонок: после того, как Шерлок уехал в Италию, где его ждала Ирэн Адлер, Молли старалась минимизировать общение с Джоном, миссис Хадсон и даже с Грегом. Отчего-то ей было неловко от тех сочувственных взглядов, что они украдкой бросали на неё. Конечно, Молли знала, что её чувства к Шерлоку ни для кого не являлись секретом, но после того, как Грег — в общих чертах и Джон — со всеми подробностями, рассказали ей о том, что произошло в Шерринфорде, девушке казалось, будто над ней грубо надругались. Причем, надругались при свидетелях и теперь эти свидетели, а также те, кому по разным причинам стало известно о произошедшем, вели себя с ней подчеркнуто деликатно. Так, словно она могла разбиться от любого неосторожно сказанного слова.       Молли же просто функционировала на автопилоте: каждый день она просыпалась ранним утром и ложилась спать почти на рассвете, и что-то происходило в этом длинном промежутке времени между подъемом и отходом ко сну. Из апатии она выходила только в часы общения с Рози, но встречи с крестницей подразумевали неизбежное общение с её отцом, а общества Джона Молли старалась избегать. Она не могла забыть о том, что Джон, зная о связи Шерлока и Ирэн Адлер, позволил Молли жить надеждой те несколько недель, что Шерлок провел с родителями, нуждавшимися в поддержке сына после всего случившегося.       Её первая встреча с Шерлоком после того звонка, оказавшаяся также и последней, стала еще одним тягостным воспоминанием, от которого Молли никак не могла избавиться, сколько бы она ни старалась. Она влетела в квартиру, в которой еще чувствовался запах краски после ремонта, сияя от счастья, а покинула её в слезах, узнав о том, что Шерлок снова выбрал не её. Вот только в этот раз он предпочел ей не занимательное расследование, а другую женщину. Поскольку у самой Молли никакого выбора не было, ей пришлось принять решение Шерлока, но она оставила за собой право ограничить общение с теми, кто имел какое-либо отношение к детективу.       И все же, игнорировать настойчивый звонок Джона она не могла — её беспокоила мысль о том, что звонок может касаться Рози, а потому Молли все же приняла вызов.       После обмена дежурными приветствиями, Джон попросил Молли зайти к нему вечером, сразу после работы. Несмотря на просьбы девушки объяснить ей причину необходимости её визита, доктор Уотсон предпочел уклончивые формулировки, сказав лишь, что дело определенно не касается Рози.       Придя домой к Джону и обнаружив в его гостиной Грега и миссис Хадсон, девушка почувствовала интуитивное желание бежать оттуда прочь. И, как оказалось, интуиция в тот раз её не подвела: группа поддержки доктору Уотсону понадобилась для того, чтобы сообщить Молли о том, что через два дня Шерлоку предстоит обвенчаться с Ирэн Адлер в Праге, в храме Святого Вита.       — Разве он католик? — спросила Молли, выслушав Джона, словно из всего, сказанного им, только это её и заинтересовало.       — Ирэн католичка, этого оказалось достаточно для того, чтобы венчание могло состояться, — ответил Джон, слегка обескураженный реакцией девушки.       — Что ж, я все поняла, — сказала Молли, вставая с дивана, на котором сидела до этого момента. — Спасибо, что сообщил мне эту новость, а теперь я, пожалуй, пойду. Я хотела бы сказать, что желаю им счастья и долгих лет совместной жизни, но, нет, ничего подобного я не хочу желать и, удивительное дело, я даже не чувствую потребности извиняться за это.       — Так будет лучше для всех, Молли, — мягко сказал Лестрейд.       — Он прав, милая, — поддержала инспектора миссис Хадсон. — Со временем все забудется и ты встретишь хорошего человека, который действительно сможет сделать тебя счастливой.       — Неужели? — с нервным смешком спросила Молли, обводя взглядом всех, присутствующих в гостиной. — А кто, собственно, дал вам право решать за меня, что для меня будет лучше? По-вашему, я дурочка, которая не в состоянии решить это самостоятельно? Шерлок сделал свой выбор — это его право, но не смейте мне говорить, что для меня будет лучше.       — Не надо так, Молли, — осторожно заметил Джон. — Мы все желаем тебе добра и, думаю, что по прошествии времени, ты сама согласишься, что с Шерлоком ты едва ли смогла бы быть счастливой. Ты же знаешь, какой он.       — Я действительно знаю, какой он, — кивнула девушка, — но мне интересно, какой смысл в это утверждение вкладываешь ты? По-твоему, он слишком умен для меня? Или, быть может, блистательный Шерлок Холмс слишком хорош для влюбленной простушки Молли? Выходит, Джон, что я гожусь для того, чтобы нянчиться с Рози, с тобой и даже с самим Шерлоком. Вы, миссис Хадсон, считаете меня в достаточной степени готовой идти на риск, для того, чтобы выписывать вам нужные рецепты в обход формальной процедуры. Грег, надеюсь, ты окажешься достаточно великодушным для того, чтобы сделать вид, будто не слышал этого моего признания. Впрочем, я ведь неоднократно нарушала должностные инструкции и для Шерлока, когда он расследовал дела в интересах Скотланд-Ярда. И при этом вы все всё это время считали, что я его недостойна?       — Молли, я вовсе не это хотел сказать, — отведя взгляд в сторону, сказал Джон.       — Но подумал ты именно это, не так ли? — горько усмехнулась она. — Знаешь, Джон, ты все же хороший друг, даже странно, что Шерлок никогда не мог довериться тебе до конца, — Молли знала, что потом непременно пожалеет об этих злых словах, но остановиться уже не могла. — Только вот, ты не мой друг и никогда им не был, теперь я это хорошо понимаю. Вы все были друзьями Шерлока.       — Молли… — начал было Грег.       — Не надо, — остановила его Молли. — Пожалуйста, не говорите больше ничего.       — Есть еще одна вещь, Молли, — тихо сказал Джон. — Лучше будет, если ты узнаешь это сейчас: Ирэн ждет ребенка.       — Вот как, — кивнула девушка. — Полагаю, теперь я могу идти? Всего доброго и прощайте.       На негнущихся ногах Молли покинула дом Джона, думая, что все самое страшное уже случилось, но, как выяснилось через несколько дней, есть вещи пострашнее, чем узнать, что другая женщина ждет ребенка от её любимого мужчины. Потерять собственного ребенка оказалось несоизмеримо страшнее.       Молли не знала, что была беременна: прервавшийся цикл, как и приступы слабости и тошноты она списывала на стресс, тем более, что у неё и прежде наблюдались подобные симптомы, а потому боли внизу живота и начавшееся кровотечение она поначалу приняла за некстати начавшиеся месячные, но затем боль усилилась и стала схваткообразной.       В больнице ей сказали, что выкидыш случился на пятнадцатой неделе. Впрочем, Молли и сама знала в точности почти до минуты, когда именно она забеременела. С того времени, как она рассталась с Томом, у неё был только один сексуальный контакт — с Шерлоком в карете скорой помощи, когда он буквально набросился на неё, а она привычно дала ему то, что ему было нужно.       Молли не могла назвать ни любовью, ни даже сексом то почти звериное совокупление, которое между ними случилось. Девушка так и не смогла ответить самой себе, почему она вообще допустила, чтобы это случилось, почему не стала сопротивляться. Нет, она, конечно, не получила тогда никакого удовольствия, скорее она терпеливо дожидалась, когда все закончится. А когда все закончилось, Молли запретила себе рефлексировать по этому поводу. Она старательно отгораживалась от воспоминаний о тех ужасных минутах в карете скорой помощи, пока не обнаружила, что почти перестала спать. Молли пробовала ходить в группы поддержки для женщин, переживших сексуальное насилие, но никакого положительного эффекта от этих визитов не наступило. Да она и не чувствовала себя изнасилованной, по крайней мере, в обычном смысле. Скорее, она чувствовала себя использованной.       Однако потеря ребенка оказалась не единственной проблемой Молли: дополнительное обследование, на котором настояла лечащий врач, по случайности оказавшаяся университетской приятельницей девушки, выявило рак шейки матки. В какой-то момент Молли даже почувствовала малодушную радость, увидев в диагнозе легкое решение всех своих проблем. Надо было только подождать и все закончилось бы само собой. Бороться за жизнь она не могла, да и не хотела, она все равно уже не жила, а скорее существовала. Она даже не смогла оплакать потерю малыша — у неё попросту не осталось слез. И только подруги, примчавшиеся к ней в больницу, не дали Молли опустить руки и вынудили её пройти курс лечения.       Молли вновь увидела Джона лишь спустя четыре месяца после того разговора в его доме, когда поняла, что тоска по Рози намного превосходит обиду на её отца. Встреча вышла несколько неловкой: Молли не знала, о чем говорить с Джоном, а тот, в свою очередь, старался ничем не выдать того, что шокирован тем, как изменилась Молли. Девушка понимала, что её коротко остриженная голова и болезненная худоба заставляют Джона чувствовать себя виноватым, будто он действительно был каким-то образом причастен к тому, что с ней случилось.       — Я проходила курс химиотерапии, — сказала девушка и продолжила, предупреждая возможные вопросы: — Теперь всё в порядке и буду крайне тебе признательна, если мы воздержимся от обсуждения моей болезни.       — Хорошо, Молли, как пожелаешь, — кивнул Джон.              В следующие четыре года Молли и Джон общались только по поводу Рози и погоды, а с миссис Хадсон и Лестрейдом девушка встречалась только в день рождения малышки-крестницы. Сложившийся статус-кво устраивал Молли и, вполне вероятно, мог просуществовать еще очень долгое время, если бы однажды в Лондон не вернулся Шерлок.       В день его возвращения Молли была у Джона — они вместе украшали дом к предстоящей вечеринке в узком кругу по случаю дня рождения Рози. Находясь в ванной, примыкающей к комнате Рози, девушка услышала голос, который в последний раз слышала более четырёх лет назад. Молли даже тряхнула головой, думая, что галлюцинирует и даже надеясь на это, но голос продолжал звучать, а откровенная радость, звучавшая в голосе Джона, не оставляла никаких сомнений в том, что Шерлок Холмс во плоти находится в данный момент в гостиной Уотсона.       Поддавшись безотчетной панике, Молли не придумала ничего умнее, чем выпрыгнуть из окна ванной комнаты, находившейся на первом этаже, но даже той незначительной высоты, что отделяла первый этаж от земли оказалось достаточно для того, чтобы девушка сломала лодыжку. К счастью, крик боли, что невольно вырвался у Молли, услышали Джон и Шерлок и, разумеется, немедленно явились, чтобы проверить, все ли с ней в порядке.       — Нет, нет, нет! Не приближайся ко мне! — испуганно закричала Молли, едва завидев Шерлока. — Джон, пожалуйста, пусть он уйдет!       — Молли, тебе нужна срочная медицинская помощь, — мягко сказал Джон.       — Позвони в скорую, а я подожду здесь, — стараясь перебороть подступавшую истерику, сказала Молли. — Только пусть он уйдет.       Девушка крепко зажмурилась и, для верности, заткнула уши, так она могла делать вид, что Шерлока здесь нет. В тот момент Молли даже не чувствовала боли от перелома, страх того, что он может заговорить с ней действовал лучше любого обезболивающего.       — Все хорошо, Молли, он ушел, его здесь нет, — услышала она мягкий голос Джона, который аккуратно отвел её руки от головы.       — Почему ты не предупредил меня, что он приедет? — слабым голосом спросила Молли.       — Потому что я и сам об этом не знал, — признался Джон. — Поверь мне, Молли, я не поступил бы так с тобой.       В тот момент доктор Уотсон выглядел настолько выбитым из колеи, что Молли немедленно ему поверила.       — А теперь, давай отвезем тебя в больницу, — ласково, слово обращаясь к ребенку, сказал Джон, поднимая Молли на руки.       И все то короткое время, что Уотсон нес её до машины, девушке казалось, что она чувствует на себе пристальный взгляд Шерлока.       Следующие полтора месяца Молли пришлось проходить в гипсе, досадуя на собственную глупость. Девушку навещали подруги и даже Джон, который чувствовал свою вину в случившемся. В первый же свой визит он попытался заговорить с Молли о Шерлоке.       — Он развелся с Ирэн, — сказал Джон. — И пока живет у меня.       — Мне это безразлично, — отрезала Молли. — Я ничего не хочу о нем знать. И я говорю это совершенно серьезно, Джон, пожалуйста, не говори со мной о нем.       — Хорошо, Молли, — вздохнув, согласился Уотсон.       Джон серьезно отнесся к просьбе Молли и действительно не пытался больше говорить с ней о Шерлоке, а к тому времени, когда с ноги девушки сняли гипс, он даже составил что-то вроде расписания, чтобы Молли могла спокойно навещать Рози, не опасаясь столкнуться с Холмсом.       Таким образом им удалось ни разу не пересечься за прошедшие месяцы, но Молли прекрасно понимала, что сложившаяся ситуация далека от нормальности. К тому же, Рози, обожавшая своих крестных, настойчиво требовала, чтобы в выходные и праздники они приходили к ней вместе, а не по очереди.              Из тягостных воспоминаний Молли вывел настойчивый стук в дверь. Она никого не ждала в этот вечер, но подумала, что это могли быть представители какой-нибудь благотворительной организации, собирающие пожертвования, а потому, быстро преодолев расстояние от гостиной до входной двери, решительно открыла её.       — Здравствуй, Молли, — поприветствовал её стоявший на пороге Шерлок.       — Здравствуй, — внезапно севшим голосом произнесла она, с трудом преодолевая желание захлопнуть дверь. — Зачем ты пришел, Шерлок?       — Рози прислала меня за тобой, с наказом не возвращаться без её любимой крестной, — нарочито жизнерадостным тоном ответил он.       — Пытаешься манипулировать мной, используя Рози? — усмехнулась Молли. — Это даже для тебя слишком низко. Что тебе действительно от меня нужно?       — Мне нужно, чтобы ты простила меня, — перестав растягивать губы в подобии веселой улыбки, тихо признался Шерлок.       — Хорошо, — кивнула девушка. — Если это все, что тебе нужно, то можешь считать себя прощенным.       Молли сделала движение, собираясь закрыть дверь, но мужчина помешал ей, встав прямо в дверном проеме.       — Также мне нужно, чтобы ты меня впустила, — сказал он.       — Куда? — несколько растерявшись, спросила Молли.       — В свой дом, — усмехнувшись, ответил Шерлок и тихо добавил: — Для начала.       — Ты превосходишь меня в весе и росте, — пожав плечами, заметила девушка. — Если ты хочешь войти, то я не смогу тебе воспрепятствовать.       — Зачем ты так, Молли? — мягко спросил Шерлок, все же войдя внутрь и закрыв за собой дверь.       Судя по тому, что мужчина снял пальто и решительно прошел в гостиную, он собирался провести в её квартире достаточно долгое время.       — А чего ты ожидал, Шерлок? — удивилась Молли, проследовав за ним. — Ты вычеркнула меня из своей жизни пять лет назад, и, признаю, был в своем праве. Так почему теперь ты делаешь вид, будто всех этих лет не было и ведешь себя так, словно мы с тобой расстались только вчера вечером, после очередного совместного эксперимента в лаборатории Бартса?              «Потому что для меня этих лет действительно не было» — хотел ответить Шерлок, но даже в его голове такой ответ прозвучал неестественно высокопарно. И все же, он действительно провел пять лет в режиме жизни, поставленной на паузу.       — Я не вычеркивал тебя из своей жизни, Молли, я ушел из твоей жизни, чтобы у тебя появился шанс на счастье, — с горькой усмешкой, признался Шерлок. — Я не мог допустить, чтобы твоя жизнь снова оказалась в опасности из-за меня.       — Жаль, что ты не поинтересовался моим мнением по этому поводу, — грустно улыбнулась девушка. — А женился ты тоже ради моего предполагаемого счастья?       — Мне пришлось это сделать, — тихо сказал он. — Ирэн сообщила, что она беременна.       — Ты так часто надсмехался над социальными условностями и нормами, и вдруг продемонстрировал абсолютную готовность следовать им, — усмехнувшись, заметила Молли. — Жаль, что в свое время мне не хватило проницательности для того, чтобы разглядеть в тебе это.       — Почему тебе жаль? — удивился Шерлок.       — Неважно, забудь, Шерлок, это все пустое, — быстро проговорила девушка, испугавшись, что сказала слишком много.       — Молли, ты скрываешь от меня что-то, о чем мне следует знать? — мгновенно насторожился Шерлок.       — Ладно, — кивнула она. — Полагаю, у тебя действительно есть право знать об этом. Наше с тобой… общение в карете скорой помощи не обошлось без последствий.       — Ты хочешь сказать?..       — Да, Шерлок, я забеременела, — подтвердила его догадку Молли.       — Почему ты ничего мне не сказала? — мгновенно побледнев, спросил Шерлок. — Все сложилось бы иначе для нас обоих, скажи ты мне об этом хотя бы в начале марта того года. К тому времени ты должна была уже знать о своей беременности.       — Должна была, — признала Молли, — и все же не знала. Не обратила внимания на симптомы, списала все на стресс. Да и скажи я тебе, что это могло бы изменить? Ты отказался бы от своей пассии ради вынужденного брака со мной?       — А что с ребенком? — Шерлок старался говорить спокойно, но Молли видела, что он дышит слишком часто, словно ему не хватает воздуха. — Что ты сделала, Молли? Неужели ты так сильно меня ненавидела, что решила избавиться от моего ребенка?       Никогда прежде Молли не приходилось испытывать такой всепоглощающей ненависти, как в тот момент, когда Шерлок произнес свои чудовищные обвинения. С потемневшими от ярости глазами, она набросилась на него и принялась колотить, что было сил.       Шерлок даже не пытался защититься от её ударов, смиренно принимая их.       Выбившись из сил, Молли опустила руки и отпрянула от него.       — Прости, если сделала тебе больно, — наконец сказала она.       — Вовсе нет, — заверил её Шерлок.       — Ну, разумеется, — с сарказмом произнесла Молли, — я забыла, с кем ты жил все это время. Должно быть, ты находишь удовольствие в побоях.       По тому, как скривилось его лицо, Молли поняла, что настоящую боль она причинила ему не своими недавними ударами, а только теперь — словами, и это отозвалось неожиданно острой болью в ней самой.       Не в силах более выносить его полный страдания взгляд, девушка подошла к окну и стала с преувеличенным интересом разглядывать происходящее на улице.       — Молли, пожалуйста, расскажи мне, что случилось, — услышала она его тихую просьбу.       — У меня был выкидыш на пятнадцатой неделе, — бесцветным голосом ответила она. — В каком-то смысле, мой нерожденный малыш спас мне жизнь: при других обстоятельствах я не попала бы в больницу и мне не провели бы обследование, выявившее рак.       Было несложно подсчитать, что пятнадцатая неделя беременности Молли пришлась примерно на середину апреля. Возможно, она потеряла ребенка именно в тот день, когда он стоял перед алтарем в храме Святого Вита, произнося брачные обеты.              Узнав о беременности Ирэн, Шерлок не испытал особого удивления. Напротив, это было вполне ожидаемое последствие их сексуальных экспериментов в Италии, во время которых он по большей части был либо пьян, либо под кайфом. Женщина известила его, в тот момент находящегося на Сардинии, прислав текстовое сообщение, ответным сообщением Шерлок предложил ей выйти за него замуж, таким образом сжигая для себя все мосты собой и Молли. Разумеется, предложение было принято.       Делая предложение Ирэн, Шерлок предполагал, что они ограничатся скромной регистрацией в мэрии Нью-Йорка, но женщина удивила его, выразив желание венчаться в католической церкви, и не где-нибудь, а непременно в храме Святого Вита в Праге. Ирэн отлично понимала, что выходит замуж не просто за консультирующего детектива, но также за представителя привилегированного аристократического семейства и, видимо, рассчитывала, что их с Шерлоком бракосочетание станет значимым событием в светских кругах, стать полноправной частью которых ей так отчаянно хотелось. Шерлок согласился на венчание в Праге, но с его стороны на церемонию явился только Джон. Миссис Хадсон отклонила приглашение, сославшись на плохое самочувствие, Лейстрейд отговорился загруженностью на работе, а родители и Майкрофт по понятным причинам предпочли проигнорировать его свадьбу. Старший брат заодно весьма прозрачно намекнул, что прочим родственникам вовсе не стоит сообщать об этом прискорбном событии.       Однако, даже несмотря на отсутствие гостей со стороны жениха, в церкви было не протолкнуться — Ирэн пригласила огромное количество необходимых ей по разным причинам людей, которых она называла «деловыми контактами» и те из них, что не отличались особой щепетильностью, охотно откликнулись на приглашение. Также она пригласила представителей прессы — новоявленная миссис Холмс собиралась громко заявить о своем триумфе.       Впрочем, формально Ирэн так и не стала миссис Холмс, предпочтя оставить собственную фамилию, что было вполне ожидаемо.       Наутро после первой брачной ночи Ирэн призналась мужу, что её настоящее имя — Трейси Энн Вуйчик, после чего Шерлок приготовился услышать драматический рассказ о нелегкой жизни Ирэн. Однако рассказ вышел довольно прозаическим: Ирэн родилась в Ньюарке, что в штате Нью-Джерси во вполне благополучной семье польских эмигрантов в третьем поколении и была младшей из троих детей своих родителей. В школе она училась довольно неплохо и даже смогла получить стипендию на обучение в местном общественном колледже. Из всех факультетов она выбрала наименее обременительный факультет туризма и гостиничного бизнеса, но после второго курса потеряла интерес к учебе и решила перебраться в Лос-Анджелес, чтобы попробовать себя в качестве актрисы. Придумав себе эффектный псевдоним, Ирэн начала ходить на пробы, но довольно скоро выяснилось, что кастинг-директоры не видят в ней какого-то исключительного актерского таланта, а потому её брали лишь на крошечные эпизодические роли в фильмах категории B. Так продолжалось до тех пор, пока один из режиссеров очередного проходного фильма не открыл в Ирэн довольно полезный для киноиндустрии дар — обладая неплохими формами, она совершенно не испытывала затруднений с обнажением на камеру. Вскоре Ирэн Адлер стала довольно востребованной дублершей, заменяя в нужных сценах тех актрис, которые отказывались сниматься обнаженными. Несколько раз ей даже случалось заменять по-настоящему звездных актрис.       И все же, гонораров дублерши не хватало для той роскошной жизни, о которой Ирэн грезила с детства. К счастью, спустя некоторое время, она нашла свою золотую жилу, решив стать доминантрикс. Идея возникла на съемках высокобюджетного эротического триллера, представлявшего собой весьма вольную интерпретацию романа Полин Реаж «История О» (5), и довольно скоро обеспечила Ирэн именно тот уровень жизни, к которому она стремилась.       Однако, будучи прагматиком, Ирэн прекрасно понимала, что ресурс красоты и сексуальности весьма ограничен по времени, да и с возрастом ей захотелось респектабельности. Вот почему Шерлок Холмс показался ей весьма привлекательным трофеем, к тому же, она действительно находила его интересным.              — Если у тебя польские корни, то почему мы сейчас в Праге, а не в Варшаве? — спросил Шерлок, выслушав рассказ Ирэн.       — У Варшавы нет того класса, что есть у Праги, — обольстительно улыбаясь, ответила она.       Шерлок хотел было заметить, что никогда не слышал о том, чтобы городам присваивали рейтинг классности, но передумал, придя к заключению, что Ирэн не оценит такого поддразнивания. К тому времени он уже понял, что она отнюдь не склонна к самоиронии.       — Почему ты не пригласила своих родственников на венчание? — игнорируя её призывную улыбку, спросил Шерлок.       На этот вопрос Ирэн предпочла не отвечать, а Шерлок невольно задумался о том, что, видимо, её семья также не отвечает её критериям классности. В последующие годы он несколько раз встречался с её родителями, братом и сестрой. Они оказались вполне обычными и даже милыми людьми, но в присутствии Ирэн держались несколько скованно и смотрели на неё так, словно она прекрасный экзотический цветок, чудом выросший на капустной грядке.              — Мне очень жаль, Молли, — сказал наконец Шерлок после продолжительного молчания. — Мне так безмерно жаль.       — Это ничего не изменит, — пожав плечами, сказала она.       — Почему никто не сообщил мне об этом? — спросил он. — Ни Джон, ни Майкрофт, они ведь не могли не знать.       — Я заставила их поклясться, что они ничего тебе не скажут, — ответила Молли. — Ты уже был женат, а твоя жена ждала ребёнка. К чему мне было докучать тебе своими горестями? И, если быть до конца честной, то в тот момент ты был последним человеком на Земле, которого я хотела бы видеть.       — Понимаю, — горько улыбнувшись, кивнул Шерлок. — Как ты чувствуешь себя теперь? Выглядишь ты, кстати, великолепно.       — Простого «хорошо» было бы достаточно, — с иронией заметила Молли, машинально проведя рукой по своим длинным блестящим волосам, которые после химиотерапии как будто стали еще гуще, чем были прежде и приобрели насыщенный медовый оттенок. — Я здорова, риск рецидива при моем диагнозе сравнительно невелик, вот только детей я иметь не смогу. Тебе повезло, что у тебя есть твой сын. Он красивый мальчик.       — Ты видела его? — удивился Шерлок.       — На фотографии, — кивнула Молли. — Джон показывал мне фотографии, которые они с Рози сделали во время поездки в Соединенные Штаты этим летом, на некоторых из них рядом с Рози стоял маленький мальчик с кудрявыми темными волосами и светлыми глазами. Мне не надо было даже спрашивать Джона, чтобы понять, что это твой сын.              Молли знала, что во время поездок за границу Джон видится с Шерлоком и где-то в глубине души была даже рада тому, что их дружба не прервалась, несмотря ни на что. В последние годы девушка по новому оценила значение понятия «верная дружба» и важность настоящих друзей, а Джон действительно оказался хорошим другом Шерлоку. После того как выяснилось, что Ирэн Адлер запрещен въезд на территорию Соединенного Королевства Шерлок, должно быть из солидарности, также ни разу не появился на родине, а потому Джон, разумеется вместе с Рози, ездил в Соединенные Штаты. Об этих поездках он не рассказывал Молли, но пару лет назад это стала делать подросшая Рози, которой всегда не терпелось поделиться с крестной впечатлениями о путешествиях. После последней такой поездки главным героем рассказов Рози стал сын Шерлока — Александр. Узнав, что крестная никогда не видела её нового друга, девочка потребовала у отца показать Молли фотографии, которые они сделали во время поездки. Джону пришлось подчиниться.       Молли рассматривала снимки со смешанным чувством грусти и любопытства, машинально улыбаясь при этом в ответ на восторженные комментарии Рози к каждой фотографии.              — Должно быть, Александр умнейший ребенок, если, конечно, интеллектом он пошел в тебя, — сказала она после некоторой паузы.       Молли с трудом дались эти слова, но она сказала их искренне. Как бы то ни было, любой отец вправе гордиться своим сыном и девушка ничуть не сомневалась, что из Шерлока вышел хороший отец.       — Он не мог пойти в меня, — неожиданно ответил Шерлок.       — Что ты хочешь этим сказать? — удивилась Молли.       — Год назад мне стало известно, что Александр не мой сын.       — Но он так на тебя похож.       — Тебе показалось, что он похож на меня только потому, что у него темные кудрявые волосы и голубые глаза? — спросил Шерлок. — Но те же признаки есть и у Ирэн.       — Мне очень жаль, Шерлок, — тихо сказала Молли.       — А мне нет, — резко сказал он. — Александр был единственной причиной, удерживавшей меня в браке с Ирэн все это время.       — Знаешь, — усмехнувшись, начала Молли, — никогда не думала, что смогу презирать тебя сильнее, чем когда-то ненавидела, но, похоже, сейчас это случилось. Неужели ты настолько очерствел, что способен вычеркнуть из своей жизни мальчика, который все эти годы считал тебя своим отцом?       — Мы с ним виделись не слишком часто для того, чтобы он успел сильно привязаться ко мне, — неуверенно сказал Шерлок, понимая, что его слова звучат как нелепая попытка оправдать себя.       — То есть, ты хочешь сказать, что не слишком часто виделся с мальчиком, которого считал своим сыном? — ошеломленно воскликнула девушка.       — Ирэн не поощряла излишние сантименты, у неё были собственные взгляды на воспитание сына, — ответил мужчина.       — Вы что, держали его в чулане под лестницей? — с нервным смешком спросила Молли, против воли чувствуя обиду за малыша, обделенного родительской лаской.       — Конечно нет, — отверг её предположение Шерлок. — Он жил в прекрасном доме под присмотром высококвалифицированной няни.       — Но не в одном доме с тобой и твоей… этой… — Молли так и не смогла подобрать нужное слово.       — Нет, — заметив её затруднения, сказал мужчина. — Ирэн считала, что Александру не стоит слишком привыкать к дому и родителям, по её мнению, это могло затруднить его адаптацию в привилегированной школе-интернате, в которую она собиралась его отдать. Она распланировала его жизнь на несколько лет вперед, вплоть до поступления в Вест-Пойнтскую военную академию (6).       — Что ж, не мне судить, в конце концов, это её ребенок, — признала Молли. — И, очевидно, что ты разделял её точку зрения на воспитание сына, если не стал возражать ей.       — Она не особенно интересовалась моим мнением, — усмехнулся Шерлок.       — И ты позволил ей это? — удивилась девушка, почувствовав боль в сердце. — Должно быть, ты очень её любил.       — Дело вовсе не в любви, — решительно возразил мужчина. — Мне просто было все равно.       — На тебя это совсем не похоже, — заметила Молли. — И, хотя меня это в общем-то не касается, мне вдруг стало любопытно, что за жизнь у тебя была все это время? Ты знаешь, что выглядишь отвратительно? Бледные и явно сухие кожные покровы, тремор конечностей, отеки и, даже несмотря на короткую стрижку, заметно, что твои волосы в очень плохом состоянии. Да мне даже не надо проверять твои анализы, чтобы предположить, что у тебя почечная недостаточность. Что ты сделал с собой, Шерлок?              Именно этим вопросом он задавался последние пять лет, обнаружив, что после свадьбы из его жизни исчезли доверие, искренность и веселье, зато в избытке появились интриги, скандалы, постоянное изматывающее противостояние и проверки на прочность, а также нелепые шарады, которыми Ирэн приобрела привычку предварять секс.       В первый раз найдя записку на плотной дорогой бумаге, в которой Ирэн предлагала ему найти её, разгадав нехитрый ребус, Шерлок счел это забавным развлечением и включился в игру. Во второй раз это показалось уже менее забавным, а после третьего — и вовсе стало раздражать, но какое-то время он продолжал потакать прихотям Ирэн, ради обретения хоть какого-то мира в их отношениях.       Ирэн не простила ему того, что он не стал просить Майкрофта оказать содействие в том, чтобы ей сняли запрет на въезд в Великобританию. В Лондоне у Ирэн осталась недвижимость, с которой она не хотела расставаться, но и пользоваться ею, находясь за границей, она не могла, а потому всячески уговаривала Шерлока, чтобы тот воспользовался связями брата. Шерлок не стал говорить жене, что именно Майкрофт поспособствовал наложению запрета на въезд для неё, за что Шерлок был втайне благодарен брату. Потому что Лондон был для Молли.       Убедившись, что уговоры не возымеют действия, Ирэн оставила попытки, но с того момента она неизменно вела себя так, словно была королевой в изгнании, а Шерлок, с трудом преодолевая скуку, вынужден был наблюдать за тем, как она день за днем разыгрывала для него этот утомительный спектакль.       Иногда Шерлок задумывался, был ли он хоть сколько-нибудь интересен жене сам по себе, вне его аристократического происхождения и семейных связей, и в конце концов вынужден был признать, что едва ли. Даже физическое влечение, которое Ирэн испытывала к нему в начале их отношений, постепенно сошло на нет, хотя она продолжала устраивать неожиданные свидания даже на второй год их брака. До тех пор, пока однажды Шерлок не решился попросту проигнорировать её очередную записку с ребусом. На следующее утро Ирэн явилась в их роскошную квартиру на Манхэттене сгорая от ярости и унижения: всю ночь ей пришлось провести прикованной к спинке кровати в номере фешенебельной гостиницы «Four Seasons». Ключи от наручников Ирэн оставила на прикроватной тумбочке, рассчитывая, что Шерлок довольно скоро найдет её и освободит, а поскольку он так и не явился, женщине пришлось дожидаться утра, когда в номер пришла горничная и, не задавая никаких вопросов, открыла наручники: девушка давно привыкла к причудам пресыщенных жизнью, богатых постояльцев гостиницы.              После того случая записки перестали появляться и Шерлок вздохнул с облегчением. Свои физиологические потребности Ирэн удовлетворяла на стороне и его это более чем устраивало, в конце концов, она была бисексуальна и едва ли могла бы удовлетвориться им одним даже при самом лучшем варианте развития их отношений.       И все же, однажды, на исходе второго года их брака, именно он стал инициатором их совместной поездки в Прагу. Тогда он случайно узнал от Джона, что в Прагу собирается Молли со своими подругами и ему отчаянно захотелось хотя бы оказаться в одном с ней городе. Шерлок не собирался искать с ней встреч, а присутствие рядом Ирэн ему было необходимо для того, чтобы не сорваться и не наделать глупостей. Для жены он тогда придумал вполне подходящий предлог, очень кстати вспомнив расхожее выражение об оживлении погасшей страсти.       Он увидел Молли случайно, по крайней мере, он до сих пор так и не признался самому себе в том, что попросту вычислил наиболее вероятные места её появления и намеренно оказался поблизости от наиболее очевидного из них. К счастью, там же находился ресторан, специализировавшийся на классической чешской кухне, а потому он предложил Ирэн поужинать и, заодно, прогуляться до Староместской площади.       Он заметил Молли у сувенирной лавки на Целетной улице, неподалеку от Пороховых ворот: окруженная подругами, она выбирала подарок для Рози и, судя по доносившимся до него веселым комментариям девушек, никак не могла выбрать между куклой-марионеткой и забавным плюшевым кротом. В итоге она купила и то и другое.       Шерлок, позабыв об Ирэн, шел вслед за Молли и её подругами, держась на безопасном расстоянии, до самой гостиницы, в которой остановились девушки и еще долго стоял напротив, пытаясь определить, какое окно принадлежит номеру Молли, пока не вспомнил о данном самому себе обещании не делать глупостей.       В Нью-Йорк Шерлок и Ирэн вернулись порознь.              — Я пытался жить без тебя, — наконец ответил Шерлок на вопрос Молли. — Получилось, как видишь, не очень.       — Не смей, — надломленным голосом произнесла она.       — Но это правда, ты же сама видишь, что это правда — настаивал он. — Или, по-твоему, я произвожу впечатление счастливого человека?       — Что бы мы не сделали со своей жизнью, Шерлок, мы сделали это сами, — устало сказала Молли. — И в том, что с нами стало, нам некого винить, кроме себя. Ты сделал свой выбор пять лет назад, а если ты не сумел справиться с последствиями этого выбора, то это твоя проблема, меня это никоим образом не касается.       — Я развелся с Ирэн восемь месяцев назад, — признался вдруг он.       — Я знаю, — кивнула Молли. — Джон рассказал. Не знаю, нужны тебе сочувствия или поздравления, но, на всякий случай, выражаю и то и другое. Впрочем, ты все еще сравнительно молод и, насколько мне известно, богат, так что тебя ждет довольно приятное будущее, только займись все же своим здоровьем, это я тебе как врач советую. Иначе у тебя не будет вообще никакого будущего.       — Я вовсе не богат, — усмехнулся Шерлок.       — Но до меня доходили слухи, что консультационная фирма, которую ты и твоя… твоя партнерша, — Молли наконец нашла нейтральное слово, — открыли в Нью-Йорке, процветает. Это не так?              Это действительно было так. Идея открыть консультационное агентство принадлежала Ирэн, таким образом женщина хотела компенсировать потери, связанные с прекращением её карьеры доминантрикс. Как оказалось, представители служб безопасности крупнейших транснациональных корпорация готовы были щедро платить Шерлоку за его консультационные услуги, порой его гонорары исчислялись шестизначными цифрами, а Ирэн однозначно дала понять мужу, что забота о её и их сына благополучии отныне становится исключительно его ответственностью. И Шерлок, признав обоснованность её притязаний, отказался от участия в различного рода увлекательных, но опасных авантюрах, превратившись в аналитика, проводящего целые дни в офисе. Со временем он обнаружил, что намеренно задерживается в офисе, чтобы оттянуть момент возвращения в их квартиру, а после возвращения из Праги он и вовсе предпочел снять отдельное жилье. Шерлок изрядно повеселился, наблюдая за тем, как скривилось лицо Ирэн после того, как он сообщил ей, что переезжает в бруклинский район Гринпойнт (7).       Они оба давно тяготились своим неудавшимся браком и Шерлок знал о том, что с некоторых пор Ирэн начала активно подыскивать ему замену. Теперь, когда она была женой Шерлока Холмса, а не элитной проституткой, её акции на брачном рынке котировались гораздо выше и Шерлоку оставалось лишь дождаться, когда Ирэн выберет самого подходящего кандидата. А когда это наконец случилось, Ирэн, не скрывая торжества, сообщила, что после развода с ним намерена выйти замуж за нефтяного магната из Техаса Годфри Нортона, который также являлся настоящим отцом её ребенка.       Из слов Ирэн следовало, что именно Годфри Нортона она рассматривала изначально как пропуск в мир респектабельности, а потому, для верности, забеременела от него, но сообщение Шерлока с предложением встретиться в Италии, заставило её пересмотреть планы. У Холмса, с её точки зрения имелся ряд преимуществ перед Нортоном, заставивших её в итоге склониться в пользу брака с Шерлоком: он был на пятнадцать лет моложе Годфри, привлекательнее внешне и имел аристократическое происхождение, в отличие от простоватого, несмотря на все его миллионы, деревенщины Нортона.       Шерлок не смог устоять перед соблазном чуть подкорректировать масштаб триумфа Ирэн в сторону уменьшения, сообщив, что некоторое время назад сам узнал о том, что Александр не приходится ему сыном. Однажды, во время прогулки, на которую он время от времени брал мальчика, Шерлок обратил внимание на одну деталь, которую прежде отчего-то игнорировал — у Александра была ямочка на подбородке, но ни у Шерлока, ни у Ирэн подобной ямочки не было. Анализ ДНК, который он провел из чистого любопытства, подтвердил очевидное — Александр не был его сыном.       Зато Ирэн взяла реванш, когда Шерлок получил от её адвоката требования по отступным при разводе. Женщина хотела получить все. Первым порывом Шерлока было согласиться на все её требования, но Майкрофт, без труда предугадавший дальнейшие планы младшего брата, намекнул, что возвращаться в Лондон без пенни за душой — верх самонадеянности с его стороны. Потому Майкрофт порекомендовал Шерлоку Роберта Ломакса — одного из лучших в Нью-Йорке адвокатов по бракоразводным делам, который, тем не менее едва ли не поседел на глазах, узнав, что интересы Ирэн будет представлять Эзра Коэн, не проигравший еще ни одного дела. Вероятнее всего, мистер Коэн выиграл бы и это дело, если бы одна из ассистенток адвоката Шерлока, после того как вся команда чуть ли не под лупой изучила брачный договор, который Шерлок подписал, вступая в брак с Ирэн, не обнаружила ошибку в самом брачном свидетельстве.       Поддавшись сантиментам, Ирэн подписала документ своим настоящим именем, которое давно перестало быть официальным. Женщина, еще будучи дублершей, вполне официально сменила свое настоящее имя на «Ирэн Адлер».       Едва взглянув на свидетельство, адвокат Ирэн посоветовал женщине подписать предложение, сделанное Шерлоком и, отказавшись от алиментов, довольствоваться половиной имущества, находящегося в их совместном владении.       — Ты не уделишь мне несколько минут наедине? — ледяным тоном спросила Ирэн, обращаясь к Шерлоку.       — Хорошо, — кивнул он, переглянувшись со своим адвокатом.       — Я хочу получить всё, Шерлок, и я получу то, что мне нужно, — решительно заявила женщина, как только адвокаты вышли из кабинета, оставляя их одних. — В противном случае, я найду способ превратить в ад жизнь всех, кого ты любишь.       На несколько мгновений Шерлок задумался, взвешивая шансы. Он ничуть не сомневался в том, что Ирэн способна выполнить свою угрозу. Впрочем, можно было рассчитывать, что Лестрейд — опытный полицейский, сумеет защитить себя, Джон — бывший военный, сможет позаботиться о собственной безопасности и безопасности Рози, а Майкрофт обеспечит надежной охраной родителей и миссис Хадсон, тем более, что последняя, по словам Джона, в последнее время редко покидала квартиру на Бейкер-стрит.       — Всех, кого ты любишь, Шерлок, — многозначительно взглянув на него, повторила Ирэн, напоминая таким образом, что его чувства к Молли давно не являлись для неё тайной.       Нельзя было не признать, что, при всей своей неоднозначности, эта женщина обладала одним непревзойденным талантом — она великолепно умела позаботиться о собственном благополучии.       — Хорошо, — кивнул Шерлок, — но ты не будешь претендовать на алименты. Будь благоразумна, Ирэн, формально мы с тобой даже не были женаты и любой суд это подтвердит.              Покончив с делами в Нью-Йорке, Шерлок первым же рейсом вылетел в Лондон. Несмотря на жгучее желание прямо из аэропорта броситься к Молли, с визитом к ней он решил повременить. Прежде Шерлок хотел окончательно расквитаться со старыми долгами — адвокатская фирма Роберта Ломакса прислала ему счет с внушительной суммой. Приняв решение, что придет к Молли, как только расплатится с Ломаксом, Шерлок поехал из Хитроу к Джону, у которого он рассчитывал пожить некоторое время, пока не рассчитается с адвокатом. И, по иронии судьбы, оказалось, что именно в тот день Молли была у Уотсона.       Джон, разумеется, предупредил Шерлока, что Молли не захочет его видеть, но поступок самой девушки, которая предпочла сбежать из дома Уотсона через окно, только бы не встречаться с Шерлоком, оказался убедительнее любых слов, еще раз напомнив ему о том, что есть раны, которые нельзя залечить и есть обиды, которые нельзя простить. А Джон, Лестрейд и миссис Хадсон только утвердили его в этой мысли, категорически пресекая любые его попытки заговорить о девушке. Единственная, с кем он мог говорить о Молли сколько угодно долго, была Рози, которая с восторженным интересом слушала его рассказы об их совместной с Молли работе в лаборатории.       — Ты не считаешь, что Рози рано слушать о тех подробностях, в которые ты её посвящаешь, рассказывая о ваших с Молли экспериментах? — спросил однажды Джон.       — Рози — умная и любознательная девочка, — заметил Шерлок.       — Конечно, — кивнул польщенный Уотсон, — но даже не пытайся убедить меня в том, будто ты проводишь с ней столько времени именно поэтому.       — Только Рози соглашается говорить со мной о Молли, — отведя взгляд в сторону, сказал Шерлок.       — Шерлок, ты сломал ей жизнь и разбил сердце, — сухо напомнил Джон.       — Я знаю, Джон, — прошептал он.              Больше они с Джоном о Молли не говорили, а в те дни, когда девушка приходила к Рози, Шерлок уходил из дома Уотсона.       Тем удивительнее было то, что именно Джон заговорил о девушке сегодня, когда в его дом пришли Лестрейд и миссис Хадсон, чтобы вместе с ним, Рози и Шерлоком отпраздновать Сочельник.       — Это напоминает мне о том Сочельнике, десять лет назад, — грустно улыбаясь, произнесла миссис Хадсон.       — Только Молли не хватает, — начал было Грег и тут же растерянно осекся.       — Шерлок, ты же знаешь, где она живет, — сказал вдруг Джон. — Почему бы тебе не сходить за ней и не привести к нам?       — Ты серьезно, Джон? — неуверенно спросил Шерлок.       — Разумеется, — кивнул Джон, — скажи ей, что мы все будем счастливы видеть её. Так ведь, Рози? — обратился он к дочери.       — Да, да, да, — радостно закивала малышка.       — Шерлок, дорогой, приведи нашу милую девочку, — со слезами на глазах сказала миссис Хадсон.              — Я вовсе не богат, — повторил Шерлок, вспомнив, что Молли все еще ждет его ответа. — Все имущество при разводе досталось Ирэн, хотя, формально это даже не было разводом, потому что, как оказалось, мы никогда не были по-настоящему женаты.       — Благородно с твоей стороны оставить все ей, — усмехнулась Молли.       — Дело вовсе не в благородстве, — горько улыбнувшись, сказал Шерлок. — А тебе не интересно, как вышло, что мы с Ирэн не были женаты?       — Нет, Шерлок, — отрицательно покачала головой Молли. — Обстоятельства твоей личной жизни меня не касаются.       — Молли, — нерешительно начал он, — я ведь не просто вернулся в Лондон, я вернулся к тебе.       — Это звучит весьма мелодраматично, — грустно улыбнулась она, — но позволь я переведу твою фразу на более прозаический язык: то есть теперь, когда ты превратился в нищую развалину, нуждающуюся в сиделке, ты вспомнил обо мне и решил, что теперь я тебя достойна? И не нашел более подходящего времени, чем Сочельник, чтобы сообщить мне об этом?       — Именно так это все и выглядит, не так ли? — тихо произнес Шерлок и, прежде чем Молли успела что-то ответить, развернулся и ушел из её дома, прихватив на выходе пальто.              Некоторое время Молли растерянно смотрела ему вслед, пока не почувствовала, что ужасно, почти до боли замерзла. Как оказалось, даже теперь, спустя столько лет, Шерлок Холмс все еще мог причинить ей боль, но даже несмотря на эту боль, разрывавшую душу, слёз по-прежнему не было.       А из динамиков продолжавшего работать все это время телевизора, доносился нежный голос Жанетт, напевавший: «Porque te vas? Porque te vas?». Преодолевая желание запустить в экран чем-нибудь потяжелее, Молли аккуратно взяла в руки пульт и выключила телевизор.       Чтобы хоть немного согреться, Молли почти полчаса провела, стоя под горячим душем. Поплотнее закутавшись в теплый халат, девушка отправилась в кухню, чтобы наконец сварить себе глинтвейн, а затем, прихватив кружку с горячим напитком, она села за стоявшее в гостиной фортепиано и, помедлив в задумчивости всего мгновение, начала играть «Канон в ре мажоре» Пахельбеля. Девушка настолько погрузилась в музыку, что не сразу услышала настойчивый стук в дверь.              — Ты вернулся, — констатировала она, увидев на пороге Шерлока, державшего в руках довольно куцую ель.       — Я выходил за этим, — сказал он, взглядом указав на деревце. — Сегодня Сочельник, а у тебя нет ёлки, я решил исправить это упущение.       В этот момент они услышали громкое мяуканье, доносившееся из-за пазухи пальто Шерлока, а почти следом оттуда показалась мордочка крошечного серого котенка.       — А это, надо полагать, твой подарок? — насмешливо спросила Молли.       — Я увидел его около мусорных баков и решил, что он мог бы тебе понравиться, — неуверенно произнес мужчина.       — Неужели я выгляжу настолько отчаявшейся, что ты решил подарить мне кота? — усмехнулась девушка.       — Молли, я подарю тебе все, что ты захочешь, — с неожиданной страстью произнес Шерлок. — Если тебе нужны деньги, то я смогу заработать еще столько, сколько понадобится…       — Замолчи, Шерлок, — гневно потребовала Молли. — Я не проститутка, чтобы покупать меня деньгами, — сказала она и тут же поморщилась от того, насколько ханжески прозвучали её слова       — Я не имел в виду ничего подобного, — прошептал он, побледнев как полотно и хватаясь за сердце.       Мгновенно определив, что у Шерлока случился приступ аритмии, Молли помогла ему добраться до дивана в гостиной и уложила, подложив под ноги диванную подушку. Затем девушка быстро сходила на кухню за аптечкой, которую когда-то про себя назвала «реанимационным набором Шерлока». Почему-то все эти годы она продолжала время от времени обновлять медикаменты с истекшим сроком хранения в этом наборе.       — Прости меня, Молли, — с трудом ворочая языком, произнес Шерлок, когда девушка вернулась и заставила его принять пропафенон.       — Отдыхай, Шерлок, — мягко сказала она, накрывая его пледом.              Очнувшись, мужчина обнаружил, что Молли сидит на брошенной на пол подушке, спиной прислонившись к дивану, и аккуратно вытирает полотенцем мокрого котенка. Очевидно, девушка успела искупать его, пока Шерлок спал.       — Как долго я спал? — хриплым голосом спросил он.       — Около часа, — немедленно ответила Молли. — Как ты себя чувствуешь?       — Достаточно хорошо, спасибо, Молли.       — Шерлок, — тихо сказала она, — прости меня за те слова, ты ведь знаешь, что на самом деле я так не думаю?       — Ты не должна просить прощения, Молли, — мягко сказал он. — Я заслужил все, что ты захочешь сказать мне. Это ты прости, что снова доставил тебе столько хлопот.       — Это неважно, Шерлок, — улыбнулась она. — Кое-что никогда не меняется, не так ли?       — Пожалуй, — улыбнулся в ответ он, усаживаясь на диване. — Наверное, мне следует уйти и не докучать тебе больше? — неуверенно спросил мужчина.       — Не глупи, Шерлок, — с мягкой укоризной сказала Молли. — Тебе еще как минимум два часа следует провести под наблюдением врача, то есть, под моим наблюдением, а потом, если хочешь, я позвоню Джону, чтобы он забрал тебя. Я еще не звонила ему, потому что не была уверена в том, что ты хочешь, чтобы он знал о твоих проблемах со здоровьем.       Кое-что действительно не менялось, мысленно усмехнувшись, подумал Шерлок: Молли по-прежнему продолжала хранить его тайны.       — Я сняла приступ с помощью пропафенона, — сказала она, — но тебе действительно следует как можно скорее пойти к врачу, Шерлок.       — Молли, — тихим голосом начал он, — могу ли я надеяться, что однажды ты простишь меня и снова впустишь в свою жизнь?       — Зачем тебе это? — устало улыбнувшись, спросила она.       — Я не могу без тебя, — почти шепотом признался он.       — Жаль, что это понимание пришло к тебе слишком поздно, — вздохнув, сказала девушка.       — Молли, тогда, пять лет назад я отказался от тебя ради твоего же блага, по крайней мере, я так думал, — самоуничижительно улыбнувшись, сказал Шерлок. — Но если бы я мог хотя бы предположить, что с моим уходом твоя жизнь превратится в это…       — У меня хорошая жизнь, Шерлок, — решительно перебила его Молли. — Мне не на что пожаловаться.       — Тогда почему ты живешь в этой крохотной квартирке? — спросил он. — Я знаю, что у тебя были некоторые проблемы с деньгами, пока ты боролась с болезнью, но почему ты не приняла деньги, которые я перевел на твой счет? На ту сумму ты могла бы выкупить квартиру, в которой жила раньше.       — Шерлок, я в любом случае не приняла бы твоих денег, — твердо сказала девушка, — но никаких переводов от тебя на мой счет не поступало.       — Но как такое возможно? — удивился он. — Я уверен, что перевел тебе деньги.       Он выглядел таким озадаченным, что это даже позабавило Молли.       — Попробую предположить, — начала она, — что у вас с твоей партнершей был совместный счет и когда ты решил снять с него крупную сумму, ваш управляющий позвонил ей, чтобы она одобрила перевод.       — И она, разумеется, этого не сделала, — усмехнулся Шерлок.       — И была абсолютно права, — неожиданно сказала Молли. — Поверь, Шерлок, мне бы тоже не понравилось, если бы мой муж решил отдать такую крупную сумму денег чужому по сути человеку. И потом, если бы мне действительно хотелось сохранить за собой старую квартиру, я приняла бы помощь подруг, но я не могла оставаться там, где все напоминало о тебе. А моя нынешняя квартира мне нравится: здесь ровно столько места, сколько мне необходимо. К тому же, она не съемная, я купила её, продав квартиру в Белфасте, что досталась мне в наследство от двоюродной бабушки.       — Понятно, — кивнул мужчина, — но почему ты уволилась из Бартса?       — А сам не догадываешься? — усмехнувшись, спросила девушка.       — Из-за меня? — неуверенно предположил Шерлок.       — В каком-то смысле, — призналась Молли. — Видишь ли, тот факт, что мы с тобой довольно много времени проводили наедине в лаборатории, заставил людей строить предположения специфического свойства, думаю, ты догадываешься, какого именно. И хотя мы с тобой знаем, что между нами никогда ничего не было, по крайней мере, не в лаборатории, но многие в Бартсе отчего-то решили, что у нас был роман. Возможно потому, что мои чувства к тебе никогда ни для кого не были тайной. Я просто не хотела сочувственных взглядов и разговоров за моей спиной, которые непременно начались бы после того, как ты женился.       — Но откуда они вообще узнали об этом? — с досадой спросил он.       — Ты правда не понимаешь? — невольно улыбнулась девушка. — Ты же Шерлок Холмс — знаменитый консультирующий детектив, а твой мозг давно стало самостоятельным социокультурным явлением, как задница Ким Кардашян. Новость о твоей свадьбе попала во все таблоиды. Даже я случайно увидела фотографии с вашего венчания в газете, которую читал какой-то мужчина в метро, пока я ехала на работу. Должна признать, что фотографии вышли красивые, а твоя партнерша на них выглядела весьма элегантно. Впрочем, должно быть, элегантность — это её второе имя.       — Её второе имя — Энн, — усмехнулся Шерлок.       — Энн? — удивленно переспросила Молли.       — Настоящее имя Ирэн — Трейси Энн Вуйчик, — пояснил мужчина.       — Почему, в таком случае, вы венчались в Праге, а не в Варшаве или, к примеру, в Кракове?       — У Варшавы нет того класса, что есть у Праги, — повторил слова бывшей жены Шерлок.       — Никогда не слышал о том, чтобы городам присваивали рейтинг классности, — призналась Молли, заставив его улыбнуться.       — У Ирэн для всего есть свой собственный рейтинг классности, — сказал он. — Тебе нравится работать в больнице Королевского колледжа? — спросил Шерлок, меняя тему.       — Нравится, — не задумываясь, ответила девушка. — У меня доброжелательные коллеги, хорошая зарплата и отличные возможности для научных исследований.       — Я читал твою статью в «Nature Reviews Microbiology» (8), — кивнул Шерлок, — она гениальна.       — Какую именно? За последние три с половиной года они опубликовали две мои статьи, также три мои работы вышли в «Cell» и еще две — в «Science», — с гордостью сообщила Молли.       — Я читал их все, — улыбнувшись, признался Шерлок. — Но твоя последняя статья в «Nature Reviews Microbiology» о методах исследования микробиома человека представляет совершенно новый взгляд на этот вопрос. Ты стоишь на пороге научного открытия, Молли.       — Я знаю, — кивнула она, — но никак не могу сложить единую картину из разрозненных данных исследований. Иногда мне очень не хватает тебя в лаборатории, — тихо призналась Молли. — Это всегда было потрясающе — работать вместе с тобой. Меня всегда восхищала работа твоего ума и нестандартный подход к решению исследовательских задач, но при этом ты подчас парадоксальным образом игнорировал побочные результаты экспериментов, хотя некоторые из них могли привести к научным открытиям, если бы ты продолжил заниматься ими дальше.       — Почему ты не использовала эти результаты для собственных исследований, если они казались тебе такими перспективными? — удивленно спросил мужчина.       — Я не могла, — ответила Молли. — Это ведь не этично — использовать чужие наработки и выдавать их за свои. Но я всегда все записывала, — сказала она, — если тебе интересно, я могу показать тебе мои записи.       — Что скажешь, если мы посмотрим их вместе и вместе решим, над каким направлением нам стоит поработать в первую очередь? — осторожно спросил Шерлок.       Прежде чем Молли успела ответить, их внимание привлек звон бьющейся посуды: котенок, которого девушка давно выпустила из рук, начал исследовать новое для себя пространство и, запрыгнув на пианино, скинул на пол кружку с глинтвейном, оставленную Молли на крышке инструмента.       — О нет, — испуганно воскликнула девушка, встав на колени и дрожащими руками собирая осколки.       — Молли, это всего лишь кружка, — мягко заметил Шерлок, опускаясь на колени рядом с ней. — Стоит ли так расстраиваться?       — Эту кружку подарил мне отец, — прерывающимся голосом сказала она.       — Я все исправлю, Молли, обещаю, — решительно произнес Шерлок, осторожно забирая из её рук осколки. — Только позволь мне все исправить. Пожалуйста, Молли, позволь мне все исправить.       Не встречая сопротивления, он привлек девушку в свои объятия.       — Пожалуйста, Молли, позволь мне все исправить, — повторил он, покрывая невесомыми поцелуями её волосы.       Молли медленно подняла голову и, не мигая, посмотрела на него. В её огромных карих глазах Шерлок увидел страх, надежду и бесконечную любовь. Дрожащей рукой он нежно прикоснулся к её лицу и в тот же миг почувствовал, как его холодные пальцы обожгли её горячие слёзы.        _____________________________________________________________________________        (1) Эбенезер Скрудж — герой повести Чарльза Диккенса «Рождественская песнь».        (2) Вокзал Ливерпуль-стрит — один из 13 центральных железнодорожных вокзалов Лондона; с этого вокзала отправляются поезда на Кембридж, Норидж, в графства Хартфордшир и Эссекс, в последнем находится город и одноименный район Колчестер.        (3) Кэмден — один из лондонских боро (районов).        (4) Карлос Саура — испанский кинорежиссер, фотограф, сценарист, снявший такие фильмы как: «Анна и волки», «Кузина Анхелика» и «Выкорми ворона». Песня испанской певицы Жанетт «Porque te vas» («Почему ты уходишь») является саундтреком к фильму «Выкорми ворона», а в самом фильме снималась Джеральдин Чаплин — мать Уны Чаплин, которая снималась в одном из эпизодов «Шерлока». (5) «История О» — эротический роман на садомазохистскую тематику французской писательницы Доминик Ори, который был впервые опубликован в 1954 году под псевдонимом Полин Реаж.        (6) Военная академия Соединенных Штатов в Вест-Пойнте — престижнейшее высшее военное учебное заведение, альма-матер высокопоставленных американских военных и чиновников; выпускники академии носят специальный золотой перстень с драгоценным камнем, что является знаком принадлежности к военной элите.        (7) Бруклинский район Гринпойнт имеет неофициальное название Маленькая Польша из-за большого числа поляков, которые начали селиться в этом районе в конце XIX века.        (8) «Nature Reviews Microbiology», «Cell» и «Science» — наиболее авторитетные научные журналы.