Герой нас оставил, нам теперь куда?

- Кто вы? – голос Гарри утончился и перешел чуть ли не в ультразвук, мальчик был на грани паники. – Где МОИ настоящие родственники? Они, хоть, живы? Где они?! Да говорите же, быстрее! Кто вас поставил сторожить меня? Лицо мужчины, который выдавал себя за Вернона Дурсли, медленно налилось кровью и стало похожим на баклажан. Женщина с лошадиным лицом побледнела как смерть и лишь открывала и закрывала рот в попытке дышать. Их сын (если это был ИХ сын, иначе уже будет какая-то невозможная чушь!) Дадли, в отличие от матери, так широко разинул рот, что оттуда начали выпадать крошки хлеба, колбасы и овощей, которые он жрал до сего момента. Никто из этих троих не ответил худощавому взбешенному Гарри Поттеру и он, больше не говоря этим незнакомцам ничего, потряс полную синей прозрачной жидкости колбу и, с палочкой наперевес, вылетел наружу. Даже не добежав до калитки, он взмахнул палочкой и почти в то же мгновение перед ним остановился как вкопанный сияющий фиолетовой краской трехэтажный автобус, известный как „Ночной рыцарь – транспорт для волшебников в беде”. Гарри прыгнул по лестнице наверх сразу после открытия дверей, влетел внутрь, оттолкнув ошарашенного волшебника пытающегося высказать обычные приветствия, разъяснения и возможные услуги, и крикнул Эрни – водителю автобуса: - Министерство Магии. Без лишних уговоров Эрни завел двигатель и автобус молниеносно рванул вперед, от чего Гарри швырнуло на летевшую прямо к нему кровать, а автобус, не оставив за собой даже дыма из выхлопной трубы, исчез с Привит Драйв, Литтл Уингинг, Суррей. Семья НЕродственников молодого волшебника, после его отбытия, продолжала еще некоторое время стоять в оцепенении, пока их толстый сынишка, наконец проглотив остатки пищи, не задал резонный вопрос: - - Что укусило Гарри? Эти, ничем не выдающиеся слова, вырвали взрослых из оцепенения. Они стали двигаться как бешенные шутихи и второпях собирать вещи в большие дорожные чемоданы. Вдруг, женщина остановилась, как громом пораженная и, таращась, сказала мужу: - Надо уведомить Дамблдора, нужно сообщить ему, что мы больше не в состоянии ... На какие деньги будем жить дальше, Вернон? - Никого не будем уведомлять, меньше всего – этого мошенника, – ответил ей толстяк. – Понимаешь насколько мы погрязли в дерьме с этим мальчиком? По приказу старого пердуна мы его заставляли страдать, мы над ним издевались, мы калечили его, морили голодом... Да нас за это ... Я не понимаю, как мы смогли согласиться на условия Дамблдора – играть роль незнакомых людей, проживать их жизнь, гнобить их племянника, "выбивать с него дурь", - показал он руками кавычки. Потом отрезал: - А, нет! Никогда больше! Собирай пожитки, мы улетаем к чертовой бабушке, в Занзибар. - А деньги? На какие деньги? - Ты что, думала у твоего мужа мозги как у таракана? Мы не все тратили, есть у нас сбережения, раз жили не как какие-то Крезы, ведь так? – Увидев кивок жены, он продолжил. – Если будем экономно жить, сможем некоторое время продержаться, пока снова не устроюсь на хорошую работу. Дрели нужны и в Патагонии, - успокоил он утирающую глаза женщину. - А Дадличек? Как он переживет все это? – сквозь слезы спрашивает она, посмотрев бледно-зелеными глазами на розовощекого сыночка. - Довольно, жена! Наш сын уже подросток, ему пятнадцать лет, он должен справиться. Я, в его возрасте, сам зарабатывал свои карманные деньги. Избаловали мы сына по самое не могу. Посмотри на кого он похож – на слона или на кита. Вставай, Дадли, и иди помогать матери, собирайте только ценные вещи. Барахло оставьте. Дадли был так шокирован случившимся, что покорно, не возражая и не комментируя, поднялся со стола и проследовал за матерью на второй этаж дома. Два часа спустя, большой темно-синий минивэн рванул от Литтл Уингинга на максимально допустимой скорости, унося семью, до этого дня известную в городе под именем Дурсли. Они спасали свои жизни и чихать хотели на мнения обычных людей, которые, в подобных случаях, с укором скажут, что крысы первые оставляют тонущий корабль. *** Гарри стрелой вылетел из лифта в Атриуме Министерства Магии и побежал к внутренним лифтам, не обращая внимания на дежурного аврора, пожилого мужчину, который безуспешно бросился вдогонку за ним. Сегодня парню везло как никогда, потому что внутри вызванного лифта не было никого. Дверь кабинки лифта захлопнулась прежде, чем дежурный осознал, что упустил ворвавшегося, так и не проверив его палочку. Все, что ему осталось сделать, - ждать, пока счетчик этажей покажет куда так рвался пацаненок, чтобы уведомить коллег на соответствующем этаже. Сегодня судьба была добра к Гарри Поттеру. Двумя этажами ниже лифт остановился и внутри вошла хмурая, строгая на вид женщина - коротко стриженная шатенка с проседью, в строгой мантии и моноклем, висящем на цепочке у нагрудного кармана. Увидев парня, она поднесла монокль к правому глазу и бесцеремонно стала разглядывать юного мага. Женщину явно удивляет очевидное несоответствие между молодостью парня – ученика Хогвартса по всей вероятности, и подержанностью его одежды, явно ему не по размеру. Кеды на его ногах тоже не в лучшем виде, чем тряпье на плечах. В левой руке парень судорожно, до белых костяшек, сжимает колбу, полную синей жидкости. Женщина с моноклем призадумалась над связью между цветом этого отвара и подавленным выражением лица юноши, на котором светятся полными беспокойства и затаенного ужаса зеленые глаза. Шестерёнки в ее голове начали вертеться и переключаться так быстро, что в скором времени она сделала достойнейшее для двадцатого века умозаключение: „ Бедный мальчик, случайно узнать, что люди, с которыми ты жил до сих пор, не являются твоей родней ... Кто ты такой?” В тот момент парень поднял руку с зажатой в ней палочкой, чтобы поправить сползшие очки, и женщина неотрывно, как будто в трансе, следит за ее движением. Одиозный краснеющий шрам завершает цепочку рассуждений и ее мозг выдает свой вердикт: черная, лохматая шевелюра; очки-кругляшки как велосипеды на носу; шрам на лбу в форме молнии; изумрудные глаза ... - Мистер Поттер! – ее восклицание опередило вердикт ее же мозга. – Что вы делаете в Министерстве Магии? Кого-то ищете? - Ищу начальника ДМП, - осторожно ответил ей парень. – У меня есть некоторые жалобы и вопросы. Я нуждаюсь в совете и защите. Мне нужен человек, кому смогу довериться. - Я этот человек, мистер Поттер. Я – глава Департамента Магического Правопорядка. Меня зовут мадам Боунс, Амелия Боунс. Моя племянница Сьюзен учится в Хогвартсе, на Хаффлпаффе, она ваша однокурсница. Возможно, вы ее знаете. Следуйте за мной в мой кабинет. Лифт, достигнув нужного этажа, останавливается, открываются двери и по совершенно пустому коридору они доходят до обычной, стандартной для государственных учреждений, двери, на которой висит табличка с надписью: «Мадам А. Боунс, Глава ДМП» Женщина войдя внутрь помещения, по пятам преследуемая Поттером, обошла свой большой, заваленный бумагами и свитками рабочий стол и нажала кнопку аппарата для внутренней связи. - Садитесь, мистер Поттер, можно на диван, можно и в кресло. Моя секретарша сейчас придет и я закажу ей принести нам что-то перекусить. Что вы предпочитаете – чай, кофе, сок, с закусками? - Если можно, миссис ... - Я, в действительности, мисс, но ко мне обращаются, как к Главе Департамента - «мадам». Можете называть меня «мадам Боунс», мистер Поттер. - ... мадам Боунс, мне не до еды, - потом, подумав, он переменил свои слова. - Хотя, я со вчерашнего дня ничего не брал в рот, и то это не было что-то достойное внимания, так что не откажусь и от чего-нибудь посолидней, если понимаете, о чем я. Дверь кабинета открылся и в кабинет вошла, медленно дефилируя, русоволосая девушка с длинным, вздернутым носом. - - Камила, принеси нам сэндвичей, сок и фрукты. И никого не пропускай ко мне, пока я не закончу разговора с мистером Поттером, а это будет через, – мадам Боунс сверилась с маленькими золотыми часиками, очевидно маггловского происхождения, на своем запястье и отрезает, – до конца рабочего дня. Сегодня я, по всей вероятности, не приму никого. Никаких исключений, Камила. - Да, мадам Боунс. Дайте мне минутку. Действительно, не прошло и пары минут, как Камила вернулась в кабинет своей начальницы с летящим перед собой подносом, нагруженным переполненными тарелками и стаканами. Поднос осторожно опускается на столик возле парня, после этого девушка выходит так же медленно, подобно манекенщице, не проронив ни слова. Над подносом поднимается ароматный пар, стекло покрыто капельками влаги. Все выглядит так аппетитно, что желудок Гарри яростно заурчал. - Пожалуйста, мистер Поттер, угощайтесь! - Хозяйка кабинета вежливо приглашает своего гостя приналечь на пищу, а затем с удивлением наблюдает с какой прытью уничтожается содержимое тарелок. Пять минут спустя зверский голод молодого организма подростка утолен, и он, поглаживая свой заполненный живот, умиротворенно откинулся назад. - Можете начинать свой рассказ, мистер Поттер. Что за страшное событие привело вас искать помощь аж в Министерство магии? Парень собрал свои мысли, не отвлекаясь насущными проблемами, вроде пищи, начал повествование: - Я всю жизнь задавался вопросом: в порядке ли вещей то, что моя тетя, которая родная сестра моей матери, позволяет и своему мужу, и своему сыну, и себе самой относиться ко мне - единственному племяннику, как к домовому эльфу. Как к рабу. Нормально ли заставлять меня в добровольно-принудительном порядке, с самого раннего детства, чистить весь дом - все в этом доме, готовить, сервировать стол, мыть посуду?... А когда все это сделано, чтобы не толстеть, мне приходилось заботиться об огороде - прополка, уход за кустами. Дядя заставлял меня, и только меня - никогда Дадли - мыть его машину, красить забор, таскать переполненные сумки из магазина ... С пяти-шестилетнего возраста! Нормально ли это спать в чулане под лестницей? - Мадам Боунс хлопала глазами и не понимала о ком это говорил Гарри Поттер. А тот продолжал в запале выкладывать. - Пока не пришло письмо из школы, я спал в чулане. И до сих пор донашиваю только то старое тряпье кузена, которое не принимают в пункт для помощи бедным детям из стран третьего мира из-за его отвратительного внешнего вида. Я был боксерской грушей дяде и кузену ... родному кузену. Пока был маленьким мальчиком, я думал, что это нормально, в рамках вещей, но и для меня однажды настало время идти в школу. Тогда и понял, что наши с родственниками отношения нормальными никак не назвать, а поведение тети – далеко за чертой допустимой строгости. О таком отношении родственников к ненавистному племяннику - сироте можно прочитать только в романах Диккенса. Не сегодня. Не и в конце двадцатого века, когда сплошь и рядом существуют всевозможные организации по защите прав ребенка. Волнение захлестнуло парня не на шутку и он начал задыхаться от недостатка воздуха. На некоторое время, пока Гарри справлялся со своим волнением, в помещение установилось тягостное молчание. Мадам Боунс воспользовалась молчанием, чтобы переварить рассказанное мальчиком. Да не кем-попало, а самым известным в Волшебном мире мальчиком, победителем Того-которого-нельзя-называть! Она решительно ничего не понимала, ведь Альбус Дамблдор – его магический опекун – направо и налево болтает о том, что он обо всем, связанном с Героем волшебного мира, позаботился в самом лучшем виде. А тут такое вывалилось. Тем временем, парень успокоился и снова начал рассказывать о себе: - В этом году, в Хогвартсе, нам преподавала ЗОТИ министерская чиновница – Долорес Амбридж, редкостная дура, прошу прощения за столь грубый эпитет. Ничему нас не учила, только распевала дифирамбы о великой чести служить Министерству магии и самому Министру, в частности. Подавляла любую попытку сопротивления, наши предложения практиковать заклинания встречала в штыки и назначала всем подряд отработки. С пытками между прочим – посмотрите на мою руку! И Поттер протянул свою правую руку, покрытую шрамами на тыльной стороне ладони, складывающимися в надпись: «Я не должен врать!». Глаза мадам Боунс выпучились в неверии, и на этот раз она начала судорожно хватать воздух ртом. - Что это такое, мистер Поттер, зачем вы так изуродовали себе руку? - Я? Сам себя изуродовал? Я чокнутый, что ли? Да нас Жаба заставляла писать Кровавым пером! - возмущенно крикнул парень. Но Глава ДМП все еще не хотела поверить, что могла высокопоставленная министерская чиновница позволить себе такое - злоупотреблять запрещенным предметом в школе Волшебства и Чародейства. Не могла Долорес так низко упасть, чтобы наказывать Кровавым пером учеников, среди которых был и Мальчик-который-выжил! - Это невозможно! – пылко воскликнула мадам Боунс и молодой Поттер закатил глаза к потолку. – Кровавое перо запрещенный законом артефакт уже более, чем пятьдесят лет. Все экземпляры конфискованы Авроратом. Поттер, до ее словах блаженствуя в кресле с вздутым животом, резко выпрямил спину, а его глаза похолодели пуще айсберга в северных морях. В голосе льда не меньше, когда он с огорчением констатировал факт своего разочарования: - И вы тоже называете меня лжецом, да? – зеленые глазищи будто просверлили дыры в мозгу женщины. – Мадам Боунс, простите, я ошибся адресом. Я ухожу. Я не могу доверять вам, раз вы не верите мне, – парень резко встал, взял свою колбу с синей жидкостью со стола и широким шагом направился к двери. Амелия, расстроенная из-за своей несдержанности, поднялась следом: - Стойте, мистер Поттер, не уходите! Прошу прощения за некстати сказанные слова. Обещаю, больше прерывать я вас не буду и комментировать - тоже. Обещаю. Только, вы останьтесь, не уходите опрометчиво, - заговорила она. – Если я позволю вам уйти, не выслушав, моя Сью до конца каникул не заговорит со мной. Перед Гарри встал непростой выбор – уйти и всю остальную жизнь пребывать в гордом одиночестве и отчаянии, что не дал шанс людям, у которых заботиться о других людях написано в должностной характеристике. Или остаться и дождаться ... нет, добиться помощи? Можно ли верить этой министерской чиновнице, принявшей его поначалу так радушно, но потом не поверившей его рассказу? Не предаст ли она его, как все остальные? ... Вправе ли вмешивать друзей в свои разборки, уместно ли друзьям знать все о личной жизни и личных проблемах Гарри Поттера? Неродственника. Нет, неуместно. То есть - нет друзей, нет родни, Сириуса уже нет, нет взрослого человека, кому можно довериться, кроме этой женщины, которая должна его выслушать и разобраться в проблемах Гарри Поттера без лишнего давления. Но подстраховаться будет не лишнее. - Я хочу, чтобы вы поклялись, что ни при каких обстоятельствах не выболтаете мои тайны. Я не принуждаю вас верить мне на слово. Я прошу лишь выслушать то, что я хочу сказать и не оттолкнуть меня так, как поступил профессор Дамблдор в прошлом году, когда меня, подростка и несовершеннолетнего, судил полный состав Визенгамота. Клянетесь? Мадам Боунс переступила с ноги на ногу, понимая, что отказать Гарри Поттеру она не вправе. Не после упоминания им прошлогоднего фарса, суда над ним за то, что защитил свою жизнь. Она подняла свою палочку и четко стала выговаривать слова клятвы: - Я, Амелия Сьюзен Боунс – глава ДМП, клянусь своей магией сохранить в строжайшей тайне предмет сегодняшнего разговора с Гарри Джеймсом Поттером. - Короткий вихрь подтверждает ее клятву, но она не ограничивается этим. Подобравшись, взрослая женщина встречается взглядом своих прозрачно синих глаз с парнем и твердым голосом продолжает вещать. - Клянусь не подвергать опасности – действиями, словами, воспоминаниями, пером или палочкой здоровье, жизнь и честь Гарри Джеймса Поттера. Да будет так. На этот раз вихрь не только магический, но и воздушным потоком, который подхватывает ее форменную шляпу Главы ДМП и бросает ее на пол. Мадам Боунс указывает кончиком палочки в потолок и нервно выкрикивает: - Люмос! - Яркий луч белого света загорается на кончике ее палочки и она судорожно вдыхает. - Нокс. Прихватив Гарри за рукав рубашки, она потягивает парня к дивану. - Давайте присядем, Гарри. Могу ли я звать вас так? – увидев его утвердительный кивок, она улыбается. – Гарри, давай продолжим с того места, где остановились и, прошу вас, не сердитесь. Но прежде чем продолжили с разговором, вы понимаете какую присягу я дала? Парень коротко кивнул головой. - Ладно. Не буду впадать в депрессию по этому поводу, но прошу вас, Гарри, если со мной что-нибудь случится, позаботьтесь о моей Сью, как о сестре. Не давайте ее в обиду. Парень с пустым выражением лица смотрит на смущенную женщину и, наконец, решает: - Я согласен. Обещаю, что не забуду о Сьюзен, - бурчит он, пряча свои глаза. Ему вдруг становится холодно, а направление разговора ставит его в тупик. Далекая и неприметная хаффлпаффка вдруг резко вошла в его жизнь и он чувствовал себя неловко и неуютно. – Где я остановился ... А, да! Гермиона Грейнджер убедила меня учить наших друзей тому, чему я сам научился за мои непростые четыре года в Хогвартсе, – Гарри замечает, как дрогнула щека женщины, но она сдержалась и никак не прокомментировала последнее замечание. – - Мы собирались в Выручай-комнате, которую Хогвартские эльфы называют «Прийди-уйди-комната»( known as the Come and Go Room ). Вы знаете где находится эта комната? - Мадам Боунс кивнула один раз, что знает. - Я приходил туда не только во время наших занятий, но каждый раз, когда хотел побыть в тишине и одиночестве. В Выручай-комнате я находил нужные мне тишину и спокойствие, вдалеке от непрестанного гвалта в гостиной Гриффиндора, они не очень сдержанны, гриффиндорцы, да. В Выручай-комнате я находил все, что мне было необходимо. Однажды, она выдала мне старенький, изношенный учебник по Зельеварению. Без обложек, без заглавной страницы. Анонимный кладезь знаний, в котором я нашел не только печатные сведения, но и листы, исписанные мелким ровным почерком, листы с диаграммами, рисунками, приклеенными друг к другу и к листам книги. Амелия вопросительно поднимает брови . - Так точно. Я начал учиться по этому учебнику самостоятельно, в одиночку поглощать знания, запечатленные и на бумаге, и на пергаменте вперемешку. Книга была моим персональным сокровищем, и я не пожелал делить ее ни с кем, тем более что боялся – ее отнимут у меня без слов, без объяснений. В зеленых глазах парня сверкнул фанатизм сумасшедшего ученого. Он немного задумывается и продолжает рассказывать молчаливой женщине: - Внутри я нашел все необходимое, чтобы набраться полезных знаний обо всем, даже по этикету Волшебного мира. Правила поведения были расписаны от руки на нескольких десятках листов бумаги. Увлекательное чтиво, которое помогло мне ориентироваться в отношениях между волшебниками. Самый блестящий, по моему скромному мнению, однако, был раздел: «Зельеварение и яды». - Яды? Вы их варили, мистер Поттер? – восклицает, насторожившись, мадам Боунс. - Чему вы так удивляетесь, мэм? Или в Аврорате только Перечное зелье варится? - Не хамите, мистер Поттер. - И не подумаю, мэм, - ухмыляется парень. – Мне продолжать или ... – Увидев утвердительный кивок с ее стороны, он начал рассказывать про свои занятия Зельеварением. – Я начал с простого - отвар для появления бородавок и для их устранения; для сглаживания морщин и для появления морщин ... Всегда пара зелий, они описывались именно так – действие-противодействие! Я был в восторге, я был очарован. Парень снова задумывается, словно решая продолжать ли ему или замолчать. Но он получил ее клятву не разглашать его тайны, она была согласна помогать ему. - Несколько недель спустя я нашел зелье, выявляющее заклинания – если таковы были – наложены на тебя без твоего знания и согласия, тайно. Когда я сварил его и выпил первую дозу, я засиял всеми цветами радуги. Нет, я стал похож на рождественскую елку! Чего я только не нашел из висящего на мне – чары слежения, подавления воли, снижения интеллекта, рассеянности и т.д, и т.п... Бррр! Не буду распространяться больше, потому что гвоздь программы – хоркрукс в шраме ... - Хор ... крукс – хрипит мадам Боунс, лицо ее зеленеет и она хватает Поттера за плечо так сильно, что парень поморщился. Синяки на завтра были обеспечены, – Великий Мерлин! В вашем шраме есть хор ...., от Вол ...? – она не могла поверить. Гарри и так все понимает. – Вот такие вот дела, - продолжает он. - - Потом я углубился в Яды. Стал их варить, снова попарно и, таким образом, выявил яды в своей крови – Амортенцию, жидкий Империус, всевозможные запреты или поощрения. Мне внушали симпатию к определенным людям и не давали замечать их недостатки, даже принимать эти недостатки за достоинства. Мне внушали ненависть или безразличие к другим, важным для меня людям ... Месяц ушел на очищение моей крови от всей этой гадости. Затем я варил и пил зелья - защищающие, укрепляющие, улучшающие токи моей магии. Пил их так много, иногда думал, что для пищи в желудке уже нет места. Парень наклоняется над столом и начинает что-то усердно чертить пальцем. Положив ладонь в середину невидимого рисунка, он сосредоточивается и одними губами что-то бормочет. Рисунок вспыхивает, и Амелия в ужасе узнает картинку печати магии, с помощью которой, после решение суда, уничтожаются магическое ядро преступника. С трудом, но она молчит, ожидая дальнейшего повествования Поттера. - Вижу, узнали, что это такое, мэм, - тихо произносит он и надолго перестает говорить. После заминки продолжает. – Когда я подчистил свою ауру от засорения, я увидел на ней эту печать, она не была закончена. Очевидно тот, кто поставил ее на моем магическом ядре, не хотел, чтобы я совсем лишился магии. Я был нужен ему слабым и покорным. Он хотел, чтобы я не знал о своих Родовых Дарах, потому что существовала и малая печать на мою связь с моими родовыми способностями. Только мою способность к парселтангу тот, кто это сделал, не сумел закрыть, видимо, он не змееуст. Он не хотел, чтобы я прожил СВОЮ жизнь, а жил бы так, как он мне уготовил. Он, видимо, хотел уничтожить Древнейший Род Поттер, потомков двух из четырех Основателей, выбрав мне в друзья недостойных моего происхождения людей. Я установил, что у меня была душевная связь с девушкой, которую этот злодей отрезал. Эту связь восстановить я не смог, но я намерен завоевать эту девушку. Так или иначе, я превратился во второго Снейпа, иногда мне казалось, что я давно превзошел его достижения, и он уже глотает пыль за моей спиной. Но, упоминая Снейпа, не стоит забывать его уроки по Окклюменции. - Что сделал Северус? – воскликнула мадам Боунс, подавшись вперед. Гарри с интересом вглядывается в нее. Да она совсем не старушка, несмотря на проседь в волосах! Что за странная приязнь к Снейпу? - Попытался разбить мою природную защиту. - Кто ему приказал, не Долорес ли? - О, Долорес, она мелкая рыбешка, мэм. Это был приказ от более высокопоставленного человека. - Кого? - Профессора Дамблдора. А зачем спрашиваете, разве вам не известно, что Снейп никому, кроме Дамблдора и Волдеморта не подчиняется? Амелия в огорчении прикрыла рот рукой и стала часто-часто моргать глазами. Вдруг, вспомнив что-то, она спрашивает: - Вы сказали: «попытался», т.е., он не сумел это сделать? Как вы с ним справились? - Пустяк, сущий пустяк, мэм! Вхожу в его класс и еще я не прикрыл дверь, этот достойный для подражания образец хорошего педагога, встречает меня выкриком «Легиллименс»! Я падаю в обморок и не шевелюсь. Пробуждаюсь в Больничном крыле. До следующего раза. Обморок не случаен, я над подходящим составом корпел не одну ночь напролет, поэтому обморок настоящий. Снейп подозревает во всем подвох, но он так предвзято относится ко всем гриффиндорцам и особенно к тем, кто носит фамилию Поттер, что отважься я отравить его, я буду последним в списке подозреваемых им же. Убей его, он не поверит, что я давно уже превосхожу его не только в зельях. Я лучший в школе, после Флитвика по чарам, по трансфигурации, по ЗОТИ. Дамблдор находится в том же неведении по отношению ко мне, как и Северус Снейп. - Что потом? - Потом, как только научился как, я разобрался с именами тех, кто связал мои дары и поил меня всей той дрянью, что было внутри меня. Мадам Боунс аж задохнулась от нетерпения и чуть приподнимается над креслом, на котором до сих пор сидела. - Узнал? Скажи, что узнал, кто это был? - Не спросили как, но я вам сам скажу - посетил Гринготтс. Мадам Боунс открыла рот и резко его закрыла, кивнув с пониманием головой. - Тримагический Турнир, да? Разве никто тебя не оповестил, что участие в нем приравнивается эмансипации? - Никто. Если бы я знал, то не было бы и суда надо мной, когда дементоры гонялись за нами с Дадли по улочке в Литтл Уингинг. - Мдааа, я заподозрила что-то такое, но думала, что Дамблдор тебе скажет все. Гарри улыбнулся: - Упомянули кота, а вот он сам пришел. Кстати, большинство заклятий и все печати поставил этот великий чародей. Волшебников такой мощи, как вы знаете, в Британии больше нет. Верховный Чародей Визенгамота, директор Хогвартса, профессор Альбус Дамблдор. - Великий Мерлин! – восклицает мадам Боунс и падает назад в кресло. – А зелья кто варил? - Яды в моей крови варила миссис Молли Уизли. Ее кровь и кровь ее младших проявилась в результате проверки. - И как Артур допустил это? - закручинилась Амелия. - Не ставьте мистера Уизли на пьедестал, мэм. Не могу представить себе, что он ничего из затеи жены не знал. Не мог не знать. Они, как говорит наш уважаемый директор, счастливая дружная семья чистокровных волшебников, которая не чурается маггловского мира. Но, что странно, я жил вместе с ними во время летних каникул и никакой приязни члены семьи Уизли к обычным людям, да и какие-нибудь глубокие познания о маггловском мире, они не показали. Напротив, все сыновья Уизли, с которыми я знаком, презирают обычных людей, Рональд – больше всех. О Джиневре мне даже не хочется упоминать, такое омерзение я ощущаю к этой противной липучке! Кстати, Амортенция была сварена на основе ее крови, бляяя... - Не могу поверить! - И не надо. Соберите доказательства, они настолько беспечны, что оставляют улики на каждом шагу. Семья Уизли действительно дружная и все решения принимают на семейном совете – как иначе? Ведь они поставили себе программу-максимум – завоевать весь мир, начиная с Британии. Я – первая цель, в качестве финансового поступления. Но, повторяю, чтоб Уизли имели тайны друг от друга – это невозможно. - Что в колбе, которую ты принес? - Зелье, выявляющее кровное родство. У меня возникли некоторые подозрения, понимаете, и сразу после того, как нашел необходимый состав, я сварил его. Когда директор отправил меня снова к «родственникам», мне пришлось подождать еще несколько дней, пока у женщины начнутся месячные. Это был Момент истины – беру прокладку и смачиваю ее моим зельем, сцеживаю в колбу. Затем туда падают несколько капель моей крови. Зелье должно было стать золотым, а посмотрите, какое оно – синее. Си-не-е, черт возьми! Понимаете, что это означает? Синее. У меня нет ничего общего с этими ... этими монстрами. Ничегошеньки. А я еще удивлялся, что между ней и моей матерью – я видел фотографии матери, знаете, Хагрид мне альбом подарил – внешне ничего общего нет. Вроде они совершенно чужие. И дальше, на свадебных фотографиях мамы, Петунии нигде не видно, будто она на свадьбе родной сестры не присутствовала. Там нет ни Петунии, ни Вернона. Уловили мою мысль? Увидев цвет зелья родства, я, наконец, все понял, ведь все частицы пазла сложились, и картинка стала проясняться – люди, которые меня растили, как последнее в мире дерьм..., простите, не мои родственники! - Гарри! - Что «Гарри», что? Мне стал понятен страх и предостережение Дамблдора никто, кто видел и знает в лицо НАСТОЯЩИХ Петунию и Вернона Дурсли, не появляться на Привит Драйв. - Но я знаю, что приходил Артур ... - Я тоже это знаю, но они Уизли, ведь так? Разве забыли – Амортенция, отвар предательства, слежения, и т.д.? - Мой Мерлин, да что это такое? - Мерлин не поможет, - в запале отрубил Гарри. – Но остался вопрос всех вопросов, вы догадываетесь какой он? - Да, Гарри. Где ваши настоящие родственники и что с ними случилось? Я попробую протолкнуть в расследование этот вопрос. Вам надеюсь известно, что есть зелья на основе кровной связи, специальный отвар ... - Я уже все сварил, мэм, но не было времени использовать. Сразу, как узнал правду про тех людей, я отправился искать именно вас. Зелье, как и весь мой багаж, осталось на Привит Драйв. У вас есть желание присоединиться ко мне? - Ладно. Я поклялась помогать тебе. Мне необходимо отправить известие Сьюзан, чтобы не беспокоилась, и сразу аппарируем.