***
Убежище, как оказалось, находится в Стране Рек, расположенной между Конохой и Суной, а значит, путь туда займёт как минимум полтора дня. Какаши и Рин, семимильными шагами преодолевая разделявшее их и Обито расстояние, перекидываются лишь парой слов – на разговоры нет ни времени, ни сил. Время тянется, словно резина, и Нохаре кажется, будто в пути они уже целую вечность, но так и не приблизились к цели ни на миллиметр. Оба шиноби понимают, что как бы им не хотелось быстрее добраться до заветного убежища, но им просто жизненно необходим отдых. Поэтому во время пути они делают привал, чтобы подкрепиться, пополнить запасы воды и хотя бы немного поспать. Когда они, греясь у костра, доедают только что приготовленную рыбу, Какаши достаёт из рюкзака переданный ему Третьим свиток и медленно, чуть замявшись, передаёт его сидящей напротив шатенке. – Рин, тебе нужно узнать ещё кое-что очень важное. Наверное, Хокаге-сама не решился рассказать нам об этом. Поэтому, пожалуйста, прочти этот свиток. Только не переживай слишком сильно... – голос парня еле заметно дрожит, а сам он взглядом буравит землю, не в силах поднять его на девушку. Та, с неким недоверием приняв свиток из рук товарища, ещё несколько мгновений просто смотрит на него. Что-то внутри подсказывает, что её ждёт большое потрясение, что-то настолько ужасное и страшное, что об этом лучше не знать вовсе. Дрожащими пальцами Нохара всё же раскрывает свиток и беглым взглядом проходится по тексту, всем своим существом опасаясь увидеть там то, чего она так боялась. Её надежды, что её догадки были ошибочны, оказываются разбиты вдребезги. В свитке чёрным по белому, отчетливым и ясным почерком написано: "Помимо всех перечисленных выше преступлений, Учиха Обито подстроил нападение Девятихвостого Лиса на деревню, что повлекло за собой смерть Намиказе Минато и Узумаки Кушины". Это предложение, казалось бы, всего лишь выведенное чернилами на бумаге, словно самой острой катаной протыкает сердце девушки, вонзая клинок по самую рукоять. В груди неприятно щемит, в горле моментально собирается мешающий дышать ком, а глаза застилает пелена слёз. Рин не понимает, почему и как это произошло, почему её светлый, солнечный и столь дорогой сердцу Обито ступил на такую тёмную дорогу вместо того, чтобы просто вернуться в деревню, вернуться к ней. Какаши подсаживается к ней поближе и немного неловко, но со всей возможной искренностью обнимает её за плечи, крепче прижимает к себе. Нохара утыкается Хатаке в плечо – теперь они плачут оба, не скрывая слёз за масками равнодушия. Им обоим больно и тошно, печаль и злость на себя, на весь мир вокруг, слившись воедино, пожирают их изнутри, ведь они оба чувствуют свою вину в том, что судьба их друга сложилась так несправедливо. – Мы найдём и вернём его, Рин. Обязательно. Я обещаю, – еле слышно шепчет Какаши, с трудом подавляя душащие его всхлипы. И она ему верит.***
Сердце Рин бешено колотится в груди, когда они наконец достигают убежища. Врата закрывает собой огромный валун со сложной печатью на нём, перекрывая путь туда чужакам. От мысли, что за этим валуном находится тот, которого она уже так давно потеряла и так долго не надеялась уже больше никогда увидеть, все органы внутри девушки затягиваются в тугой узел. Она чувствует, как учащается её дыхание, как отчаянно начинает не хватать воздуха, как от волнения у неё трясутся поджилки и мурашки табуном бегают по спине. Нохара мельком глядит на стоящего рядом товарища, взгляд Какаши суров и серьёзен – но отчего-то Рин уверена, что чувствует он то же самое, что и она сейчас. Кивнув друг другу, шиноби покидают своё укрытие и направляются к разделяющему их и Обито валуну. Несмотря на то, что и Рин, и Какаши являются достаточно опытными джоунинами, а второй даже был частью АНБУ, им всё равно требуется довольно много времени, чтобы разгадать схему работы этой чертовой печати. Драгоценное время, которое им приходится потратить ещё и на снятие злосчастной печати, утекает, словно вода сквозь пальцы. Нохара уже чувствует, как начинает закипать – с каждой секундой ей всё сложнее сдерживаться. Когда вход в убежище наконец открыт, Какаши призывает всю свою стаю нинкенов, и шиноби разделяются, чтобы начать действия по обговорённому заранее плану. Рин вместе с Паккуном, скрыв свою чакру, отправляются искать Обито, ведь пёс до сих пор помнит его запах, а Хатаке с оставшимися нинкенами выступает в качестве приманки, отвлекая возможных противников. Следуя за Паккуном, тут же учуявшим знакомый запах, девушка на секунду останавливается и оглядывается назад. Ей не хочется оставлять Какаши здесь одного, ей не хочется снова потерять и его. Нинкен, словно почувствовав волнение шатенки своим острым нюхом, говорит, не оборачиваясь: – Не волнуйся, Рин. Какаши там не один, с ним вся наша стая. Они не дадут его в обиду, – Нохара, чуть замешкавшись, кивает сама себе и продолжает бежать за Паккуном. Ей снова не остается ничего, кроме как поверить.***
Коридоры убежища кажутся бесконечными. Тут повсюду темно и сыро, отчего невольно бросает в дрожь. Паккун всё бежит и бежит куда-то вперёд, поворачивая то направо, то налево – складывается ощущение, что они просто ходят кругами. Рин уже порывается спросить его, как долго им ещё идти, но ответ находит себя сам. От увиденного девушка замирает на месте, не в состоянии пошевелить ни единым мускулом. Она лишь взглядом буравит стоящего перед ней брюнета в черном плаще, увенчанным красными облаками. Когда тот разворачивается, готовый вот-вот напасть на чужаков, он почему-то тоже останавливается, словно замороженный, сражённый увиденным наповал. Время будто прекращает свой ход в этом месте, тяжелое напряжение нависает в воздухе, кажется, будто эти двое даже не дышат. На парне надета причудливая спиралевидная оранжевая маска, полностью скрывающая лицо, но у Рин не остаётся ни малейших сомнений – перед ней стоит Обито. Она знает это, она чувствует это каждой клеточкой своей души. Обито, в свою очередь, просто не может поверить своим глазам. В его голове роем вертятся вопросы, появляющиеся один за другим. Это иллюзия? Это сон? Он сошёл с ума? Он не может поверить, что видит перед собой ту, которую давно похоронил в своём сердце и ради которой собирался построить новый мир. Она умерла у него на руках, он даже сейчас чувствует в ладонях её остывающее тело. Она приходила к нему во снах, согревала своей улыбкой в самые тёмные и холодные ночи, а сейчас явилась к нему... настоящая? Живая? Как? Почему? Рин, нечеловеческими усилиями вырвавшись из сковавших её тяжелых металических цепей шока, срывается с места и бежит навстречу Обито. За те доли секунды, что она преодолевает разделявшее их расстояние, девушка забывает обо всём – обо всей боли, что она испытывала последние тринадцать лет, обо всех его преступлениях, о которых узнала совсем недавно, обо всём смятении и недоверии, заполнявших её душу. Сейчас она видит перед собой лишь того, кого уже никогда не надеялась вернуть и о потере которого сожалела больше всего на свете. Того, за кем она обещала всегда присматривать, но так и не сдержала своего обещания. Того, кому она позволила погрузиться во тьму. Сейчас она видит его перед собой и хочет лишь одного – заключить его в объятиях, забрать на себя всю его боль, вылечить все его раны и больше никогда не отпускать. Обито всё также не двигается – он не пытается напасть, не пытается сопротивляться, не пытается сбежать. Даже кажется, что жизнь и вовсе покинула его тело, оставив после себя одну лишь пустую оболочку. И только когда Рин, обвив его своими руками, заключает его в крепкие объятия, только тогда жизнь возвращается снова. Девушка прижимает друга крепче, словно в очередной раз доказывая самой себе, что он реален, что он живой, что это не галлюцинации, созданные измученным сознанием. По её щекам тихо катятся беззвучные слёзы, совмещающие в себе весь водоворот эмоций и чувств, закипающий внутри Нохары. – Обито, мы нашли тебя. Теперь всё будет хорошо. Я больше никогда не оставлю тебя одного, – шепчет Рин, зарываясь лицом в плечо Учихи, вдыхая такой знакомый, но давно забытый запах из прошлого. Обито, с трудом уняв дрожь, тоже обвивает талию девушки своими руками. Всё происходящее кажется ему чем-то нереальным, чем-то невозможным, чьей-то издевкой над его мучениями. Но несмотря ни на что, он прижимает к себе любимую крепче и верит каждому её слову.