Легенда о Викторе Великом и пяти аспектах мира.

       Мне пришло время представится. Меня зовут… Хотя, неважно, как меня зовут. Можете звать меня просто просто Рассказчиком. Да, это слово отлично подойдёт для сказителя легенд.        Я не знаю, как точно это было. Всё это со слов уже старого Святослава, по прозвищу Англоязычный. Если я где и допущу ошибку, да спаси мою душу Господь от кары Виктора, по прозвищу Великого, вините меня. И так, можно начинать…                      Это началось в далёком 2890 году. Этот год зовётся годом смерти Виктора, по прозвищу Великий. Он в этот год собрался в поход один-одинёшенек, собрал себе провиант, одежду и, оседлав коня, отправился в путь.        Всё это было в стране под названием Раликона. В этой большой стране отдавали дань средневековью. Люди, ездившие на лошадях, жили в домиках того времени. А вот речь у них была старорусская. Там не было ни одной машины. Но так же не было короля, да и престола, в общем. Демократия позволяла людям спокойно изучать магию, без страха быть сожжёнными.        Но я опять отвлёкся. Собравшись, он поехал по лугам. Путь его был далёк. Ехал он через деревушку. Там он и нашёл Святослава.        Этот мальчишка бегал в одних рваных штанах. Его длинные белые волосы, сбившиеся в локоны, закрывали лоб. У мальчишки была поцарапана рука и спина. Виктор остановился пред ним, на своём белом коне, в опрятной одёжке, сшитой лучшими мастерами его города. Тот и спросил: «Эгей, ты мальчишка! Да как твоя мать додумалась тебя в таком виде отпускать? Да как мать твоя посмела, такого чумазого, в люди выпустить? Как мамаша твоя, будь она не ладна, не углядела за сыном своим?». А мальчишка тот ему и сказывал: «Дядя, а у меня мамы нет. Штаны эти дырявые я на свалке нашёл ещё в позапрошлом году. Чумазый я такой, потому, что не умывался я уже три дня. Когда дождь идёт, тогда я и умоюсь и помоюсь и вымоюсь. Ну, а если дождя нет, то грязным мне и ходить. А царапины мои на теле от того, что я с кусочком мяса от чумных собак бежал. Они меня и поцарапали. А я на дерево залез, да мясо и съел. Они сразу разошлись». Ужаснулся, по лицу было видно, что ужаснулся Виктор. Жалко ему стало мальца. И за то, что так часто упоминал мать его, да не добрым словом называл, что сделал он ему подарок. Говорит он «Пойдём, мальчишка, со мною. Я накормлю тебя, напою, вымою, причешу, одену. Будешь ты ходить, да все девчонки на тебя сразу станут вешаться». Посмотрел Святослав на Виктора своими чистыми, как небо глазами, да кивнул ему.        Слез Виктор с коня своего доброго, да повёл в первый попавшийся гостиный дом.        Оплатили они комнату. Вошли в неё, так Виктор сразу отправил мальчишку мыться. Святослав послушал Виктора, да пошёл он в умывальню. Виктор спрашивал у него, мол, нужна ли ему помощь, но тот ответил, что знает как работает умывальня. У тётки своей, когда она ещё была жива, мылся он. Виктор, времени зря не теряя, отправился в ближайший магазин. Купил он там одежды для мальчишки, да вернулся в гостиный дом. Святослав тогда уже вышел из умывальни. Виктор аккуратно положил одёжку на кровать, да вышел, чтобы тот оделся. Мальчишка постучал, да Виктор и вошёл. Одежда на нём сидела, как для него пошитая. Говорит Виктор: «Мальчишка, как звать то тебя?», а тот ему и отвечает: «Святославом меня зовут, дяденька. А вас?», а Виктор ему спокойным тоном и ответил: «Зови меня просто Виктор. Садись, сейчас будем вечерять*». Сел мальчик за стол. Принёс Виктор курятину зажаренную, да картошку домашнюю, варёную. Принялись они трапезничать. Мальчишка всё аккуратно рассматривал. Понемногу брал. «Да чего ты? Бери что хочешь, всё твоё!», сказал ему Виктор. Мальчик посмотрел на него глазами полными счастья, и принялся поедать.        — А что случилось с твоей матерью и тёткой?        — Да тётка от старости умерла. А матушка от голода. Кусок хлебы свой мне отдавала. Я видел, как ей плохо было. Я плакал тогда да говорил, что бы она сама поела, но она не соглашалась, всё говорила, что я должен кушать, мне нужнее. Ну, вот я как-то проснулся с утра, подхожу к ней, и говорю «Мамочка! Солнце, вставшее из-за гор, уже осветило нам путь». Мы странствовали. Она не отозвалась. Я потряс её за плечи и повторил «Мамочка! Пора идти, идти туда, куда светит солнце». Опять она не ответила. Ну, я взял и поцеловал её, а её губы были холодными, как лёд. Я подумал, что мне просто показалось. Я начал трясти её. А она всё не просыпалась и не просыпалась. Я уже тогда понимал, что она умерла. Я плакал, плакал, как никогда тётка умерла, не тогда, когда папка, от болезни. В вечер перед своей смертью она дала мне свой кусочек, да сказала: «Я завтра покушаю сынок, завтра, когда солнце встанет из-за гор». Ну вот, солнце встало, а мама моя нет, — договорил он это уже сквозь слёзы.        Виктор подошёл к мальчику, да обнял его. Как любящий отец обнимает сына.        Долго они так просидели. Да уснул Святослав на плече у Виктора. Уложил Виктор Святослава на кровать, да сам в бар пошёл.