Игра в молчанку

      — Почему ты так поступаешь со мной Пак ЧеЁн? — чувствую тепло, мятный запах свежекупленной жвачки, золотистый свет и прохладную воду. Стоп. Воду?!       Резко встаю с мягкой кровати, да так, что в глазах темнеет. Всё ещё ощущаю прохладные капли на пальцах, которые соскальзывают на пол, оставляя незамысловатые следы, а на смену мяте приходит корица. Терпкая и горьковатая, немного жгучая. Осматриваюсь по сторонам, жмуря глаза от слепящего света настольной лампы, и упираюсь взглядом в лежащую на комоде кружку. Видимо, во время сна так руками размахивала, что задела любимую жёлтую посудину, откуда вылились остатки китайского чая. Как я её только не разбила.       Телефон всё это время пролежал рядом со мной на подушке, поэтому хватаю его, чтобы поставить на зарядку, а заодно посмотреть время. Четверг, 5:01. Уроки только через три часа, но спать всё равно не хочется. В то же время голова гудит, будто после долгой вечеринки, а воспоминания путаются, перескакивая то на известие о травме ДжунХён, то на урок физкультуры, то на ТэХёна. Того шумного парня, который за один день ворвался в мою жизнь сумасшедшим вихрем и за несколько недель подчинил себе все чувства, выставляя их в нужном для него порядке. Теперь каждый вечер приходится вспоминать его квадратную улыбку и задумываться о чужих чувствах. Этот парень меняет меня. Делает мягкой, отзывчивой, добросердечной, но нужно ли мне это? Я думаю сейчас, и кажется, что вся эта чувствительность не к месту. Я никогда не хотела быть такой, ведь эмоции — удел слабых. Так меня учили, так меня воспитывали, таковой я и стала, но ведь человечность никто не отменял. Душа есть душа. Рано или поздно она проснётся у каждого, а моя уже живёт, слушая подсказки Тэ. Она как маленький ребёнок, который нуждается в уроках старших: в советах, порицаниях, разрешениях и запретах.       Вот и сейчас чувствую трепет в области грудной клетки, пытаясь понять, с чем связаны яркие ощущения. Тут же вспоминаю сцену нашего с Кимом разговора, и щёки начинают гореть, а ладошки потеют и снова его расстроенное лицо перед глазами:       — Почему ты так поступаешь со мной, Пак ЧеЁн? Почему каждая наша встреча выбивает из меня дыхание? Почему меня беспокоят твои чувства? Почему каждое твоё движение отпечатывается в памяти ярким пятном? Почему мне больно от того, что ты молчишь и устаёшь бороться? Почему я волнуюсь за твою жизнь так сильно, что ненависть к Цветочнику ломает рёбра в мелкую крошку? Но почему, почему ты в упор не видишь этого? Почему я должен молчать, а потом говорить это так? Почему сейчас мне стыдно, и я, как глупый герой штампованного сериала, попрошу тебя забыть этот диалог? Почему ты молчишь?       Глаза наполняются слезами. И я, как вчера, сбегаю от этих слов, всплывающих в голове, словно надоедливые строчки из песни. Иду в ванную комнату, не давая слезам вырваться наружу, чтобы просто смыть их водой и сделать вид, что ничего не было: ни того разговора, ни тех признаний, ни моего быстрого ухода, ни этих дурацких слёз. Всё-таки чувства мешают. Даже слишком.       Шесть утра и я уже готова. Тёмно-синяя юбка, кремовая блузка и чёрный кардиган. Есть совсем не хочется, но и заняться особо нечем. Оглядываюсь по сторонам и натыкаюсь взглядом на «Памятную коробку», стоящую в самом низу стеллажа. Обычная, картонная, ничем не украшенная так, чтобы глаза не мозолила. Название — единственная красивая деталь этой вещицы. Там спрятано всё, что моей памяти точно не нужно: детские фотоальбомы с фотокарточками, на которых мама была мамой, а не госпожой Пак, незамысловатые подарки от подруг из младшей школы, а главное — школьные альбомы. То, что может привести меня к ДжиСу. Достаю пыльную картонку и присаживаюсь на мягкий ковёр, в надежде не помять прямую юбку. Рука тянется к толстому альбому в коричневом кожаном переплёте, но, подумав пару секунд, просто выбрасываю его подальше. Какой смысл вспоминать прошлое, если от него остались лишь глянцевые картинки и даты простым карандашом? Школьный фотоальбом средней школы «Сангун» идёт следующим. Легко открывается и выглядит совсем новым, будто его регулярно пролистывают, но дорогая бумага и хорошее качество вроде бы подразумевает это. Первые страницы с какими-то личными или общими фотографиями сразу же пролистываю, заглядывая на последнюю страницу, где должен быть наш упорядоченный класс. Проглядываю все лица и в самом конце натыкаюсь на имя, зачёркнутое тонкой чёрной чертой гелевой ручки — Ким ДжиСу. Миленькая девчушка со смешным каре и точно моя одноклассница. Но почему я совершенно не помню её? Не помню, как зачёркивала имя, не помню, что нас связывало. Её будто и не было в моей жизни никогда.       — Чем ты тут занимаешься? — слышу ровный голос, который кажется таким холодным, что можно схватить его и разбить на миллион кусочков. Только для того, чтобы банально коснуться его, придётся надевать плотную перчатку, ибо режет острее ножа. Невольно вздрагиваю, ненароком вспоминая, что общались мы в последний раз пару дней назад. Так смешно, ведь я даже не скучала, а без этого «металла» на душе было легче. Даже не поворачиваюсь, улавливая боковым взглядом чёрные брюки и пиджак, светло-рыжие кончики волос и неизменную сумку от Prada в цвете бычьей крови*. Лениво встаю с пола и откидываю альбом в сторону, как самую ненужную на свете вещь. Отключаю телефон с 58% зарядки и ищу нужную программу:       — Ничего особенного, прибраться решила, — только сейчас смотрю на женщину и замечаю в её руках семейный альбом. Держит его крепко, а самое удивительное — аккуратно, прижимая правой рукой к груди. Так странно видеть это, ведь создаётся ощущение, что он действительно важен ей.       — Почему ты вчера ушла с последних уроков? — интонация остаётся прежней, а фотоальбом мягко приземляется ко мне на стол. И правда, есть в нем ценность, ведь она давно могла бросить его ко мне на кровать.       — Голова заболела.       — Могла бы попросить в медпункте таблетки от головы. Это всего лишь лёгкая мигрень, не причина для прогулов.       — Откуда тебе знать, что я чувствовала?       — Что?!       — Откуда тебе знать, что я чувствовала, мама? — и этот вопрос как удар под дых. Он попадает в сердце ядовитой стрелой, растекаясь по всему телу. Прожигает взглядом, но стоит, как вкопанная, ничего не говорит. Вот яд и сработал. Один вопрос, который включает в ней человека, один вопрос, который вводит её в заблуждение, и один вопрос, который обрывает наше общение.       — Чтобы больше такого не повторялось, — госпожа Пак недовольно поджимает алые губы и щурит глаза миндального цвета прежде, чем удалиться из моей комнаты, стуча пятисантиметровыми каблуками по белоснежному кафелю. Откидываю телефон в сторону, проклиная придурка Ким СокДжина. Каким бы хорошим учителем он не был, его чёртова правильность в каждом аспекте работы и вечное соблюдение правил жутко раздражают, заставляя поминать молодого мужчину не самыми приятными словами. Валюсь на кровать, не заботясь о состоянии формы. Один разговор, и я устала. Дурацкая игра в молчанку!

***

      Следующий час шёл, точнее полз. Да, просто «полз» вполне чёткое описание для моих мучений. Ничего толкового о ДжиСу найти не могла, в итоге сдалась через двадцать минут. Поела, посмотрела утренние новости и попыталась произнести слова. Яичница подгорела, в телевизоре говорили о политике, а говорить по-прежнему не могла. Утро не задалось.       Я вышла из дома с небольшим росточком надежды встретить ТэХёна, но сегодня получила порыв холодного ветра прямо в лицо. Теперь мы будем, как в романтических мелодрамах, избегать друг друга, пока не останемся запертыми где-то? Лишний раз оглядываюсь, но вижу лишь заснеженные клумбы и небольшие сосульки на крышах подвала, рискующие сорваться в любую секунду. Никакой приветливости в пейзаже, лишь холод.       Из-за скользких дорог приходится идти медленно, обходя крыши, откуда скидывают огромные глыбы снега. Шагаю быстрее, потому что порядком замёрзла, но мысль о том, что тёплое здание школы должно показаться уже через пять-десять минут, греет. Подхожу к перекрёстку, где вижу знакомые фигуры. Лиса и ЧонГук. Вместе. Быстро снимаю наушники, подходя к парочке, но показываться не хочу, интересно, о чём они говорят.       — Я слышал, что в Тайланде вкусная еда, — комментирует Чон.       — Ещё какая! — восторженно вторит юница. — В Корее тоже много необычных блюд, но я скучаю по Бангкоку.       — Почему вы переехали?       — Да ничего нового, папу просто перевели по работе в Сеул, а мы поехали за ним. Перед этим мы пару раз тоже переезжали, но всегда возвращались обратно.       — Значит, и сейчас ты вернёшься? — грустно говорит парень, а я удивляюсь его резкой смене настроения.       — Не знаю, — беззаботно пожимает плечами та. — Только если меня ничего не удержит. Например, ЧеЁн, подслушивающая нас! — я шарахаюсь от Манобан, не сразу понимая, что она это обо мне. Лиса поворачивается с широкой улыбкой, а ЧонГук приветливо машет рукой, тоже не понимая, как она это сделала.       — Долгие годы тренировок, — Лалиса явно довольна собой, не давая мне возможности спросить что-то лишнее, шатенка сразу же начинает закидывать меня вопросами про самочувствие и вчерашний день. Так, за разговорами, мы быстро доходим до здания «Сангун» за обещанные пять минут.       Людей сегодня меньше, потому что маньяк не появлялся и говорить особо не о чем. Да и к тому же я слышала, что родители многих учеников, не только нашего класса, переводят их в более безопасные учебные заведения. На их месте желал бы оказаться каждый третий ребёнок требовательных родителей, СыльГи, например. Только им приходится продолжать терпеть и трястись от страха, осознавая, что останутся здесь они до последнего, до экзаменов, точнее, которых ждать ещё ой как долго. В классе мы не находим ни Венди, ни ТэХёна. Это даже к лучшему. Нет, отсутствие СынВан напрягает, но присутствие Кима напрягало бы ещё больше. Рассаживаемся по своим местам и просто говорим, перескакивая с темы на тему. В класс заходят СыльГи, Джой, Дженни и Йери. Они даже не смотрят на нас, а Кан выглядит просто прекрасно. Видимо, её перестал терроризировать Цветочник. Пожалуйста, стерва. Перед самым началом урока в класс залетает русоволосый, который неожиданно стал шатеном. Слышу, как удивляется Гук, а в мою сторону парень даже простого «привет» не кинул. Спасибо. Козёл.       Я даже не слушаю историка, постоянно глядя на ТэХёна. Он спокойно пишет, читает учебник, да и вообще, выглядит заинтересованнее обычного. От этого даже обидно. Сам вчера признался, а теперь можно считать, что отказывается от своей… симпатии? Недовольно качаюсь на стуле, только замечая отсутствие ЮнГи. Опять. Помню, что даже когда он болел, приходил на тренировки, а сейчас пустота. Его нужно начинать подозревать?       После второго урока, как и говорил учитель Чхве, мы поднимаемся к нему в спортивный зал. Мужчина сидит на скамье запасных и смотрит в пол, явно недоволен.       — Здравствуйте, учитель, — здоровается Чон. — Есть какие-то новости от Ким ДжиСу?       — Мне жаль ребятки, но она отказалась помогать вам. Уж не знаю, что вас связывает, но реакция у племянницы была, то есть не была. Она ничего не сказала, лишь телефон забрала, поэтому мне жаль, ребята. Я действительно хотел вам помочь, но если сегодня появится возможность, я снова буду просить ДжиСу, — мужчина действительно выглядит грустным, но нечему удивляться. Единственное, что понятно точно, у меня с ней отношения были так себе.       Оказавшись на лестнице, мы молча спускаемся вниз. Все прекрасно понимали, что так бы это закончилось. У нас было процентов десять из ста, и они не победили. Вдруг кто-то хватает меня за руку, вырывая из мыслей, и я удивлённо понимаю, что это Тэ. Он говорит Лисе с ЧонГуком идти дальше, а те лишь странно хмыкают. Пф, шипперы недоделанные.       — Прости меня, — вдруг говорит парень. — Прости за то, что сказал вчера и что сегодня избегал. Как я и говорил, мне придётся попросить тебя забыть о вчерашнем разговоре, хорошо? Просто вернём всё на свои места и забудем, договорились? — он протягивает мизинец, а я спокойно киваю. Нет желания разводить драматичные дебаты типа: «Нет, я не готова забывать, ведь это и мои чувства тоже и бла-бла-бла». Сейчас не до этого.       Весь день проходит относительно спокойно. Только Сон не отвечает на звонки. Лишь к последнему уроку она отписывается Лисе, что заболела и пару дней её не будет, зато Мин приходит к концу учебного дня, как ни в чём не бывало. Кан краем уха слышит наш разговор про неудачное возвращение телефона и злорадствует: «А я же говорила». Проводит всё время, обнимаясь, сюсюкаясь, целуясь с блондином, а мне просто нужна вилка, чтобы то ли их заколоть, то ли себе глаза выколоть. На уроке математики мы снова занимаемся историей — СокДжин не пришёл, навещает маму в больнице по рассказам учителей. Медленно, но верно день приближается к своему окончанию, и я даже не против поспать оставшиеся двадцать пять минут.       — Ты не против, если мы пойдём вместе? — хлопает меня по плечу Тэ, когда мы прощаемся с Лалисой и Чоном, которые вдруг идут вместе в магазин. Я согласно киваю, сразу доставая телефон, готовясь к диалогу, как вдруг нас окликают.       — Ребята, постойте, пожалуйста, — к нам подходит женщина лет пятидесяти. С короткими вьющимися волосами, аккуратным макияжем и сплошной брендовой одеждой. — Не подскажите, как найти учителя Ким СокДжина?       — Его сейчас нет, — отмахивается друг. — Он ушёл в больницу, навестить свою маму.       — В какую ещё больницу? — хмурится женщина. — Я — его мама и, как видите, жива и здорова, — мы переглядываемся с Кимом, не понимая, о чём речь.       — Подождите, нам сказал учитель истории, что Ким СокДжин-сонсенним уехал навестить вас в больницу. Я не знаю, может это была ложь или что-то перепуталось, но его совершенно точно не было в школе.       — Что же, большое спасибо, — женщина всё равно заходит на территорию школы. Чтобы убедиться, наверное. Всю дорогу мы только это и обсуждаем, делая различные предположения, но не одно из них не выглядит правдоподобно. Сходимся на мнение, что историк просто всё перепутал, а дела СокДжина не должны нас касаться.       — Эй, смотри! — до моего дома нас разделяет лишь дорога, но Ким вдруг остановил меня, показывая в сторону пешеходного перехода, где стоит Ким СокДжин с белым халатом на правой руке. — Бежим, — Тэ хватает меня за руку, таща за собой, пока не загорется зелёный свет. — Здравствуйте, учитель, — он удивляется и очень сильно.       — Ч-что это вы тут делаете? — как-то дёргано спрашивает он.       — Я провожаю ЧеЁн, — одноклассник приобнимает меня. — А Вы, учитель?       — А я вот из больнице иду, — он машет перед нашими глазами халатом. — Маму навещал после операции на глаза.       — Правда? — поддельно удивляется ТэХён. — А вот мы сегодня, как раз Вашу маму видели, представляете? Она искала Вас в школе и выглядела очень даже здоровой. Как же так получилось, учитель?