Глава 3
После того разговора, Тормунд держался в стороне от Лазаруса. Он мало общался со странными спасителями, предпочитая компанию своих людей. Тормунд стал хмурым и не общительным. Он больше не улыбался и говорил только по делу. Снегопад шел третий день подряд. Казалось, сама природа старалась замедлить караван, заставить повернуть вспять, сгибая спины упрямых путешественников под холодными порывами ветра. Пробиваясь сквозь сугробы, могучий титан, упрямо продолжал идти вперед. Прокладывая для идущих позади, тропу, изгибающуюся змеей средь белых полей. В какой-то момент, для Лазаруса мир сузился до далекой точки. Ноги утопали в сугробах, снежинки мешали видеть из-за чего титану приходилось прикрываться рукой. Он уже не смотрел назад, Лазарус в какой-то мере забыл про людей. Они ушли на задний план сознания. Ноги двигались без приказов разума. Мыслями, титан прибывал далеко. Он вспоминал свою семью, братьев по оружие. Родной город где родился и вырос. Отца, тренировавшего юного сына. Старейшин, обучающих его и других детей истории титанов и их младших братьев и сестер — людей. Лазарус помнил, как любил по ночам выбираться из дома и подолгу вглядываться в ночное небо, запоминая созвездия, как под звездами, впервые поцеловался девушку. Его память бережно хранило воспоминания, когда он впервые ощутил связь с людьми, зашедшими в их город как торговый караван, а те в свою очередь с титанами. С гордостью вытаскивал из глубин сознания, тот миг, когда лицезрел ангела, спускающегося с небес. Как под тремя парами могучих крыльев ветер вздымался ветер, а в груди Лазаруса рождалось пламя благоговения. Двигаясь вперед под завывания ветра и падающего снега, титан был предоставлен самому себе. Никто не донимал его вопросами, взглядами. Для тех, кто был позади, он превратился в темную, массивную фигуру. Символ, за которым нужно следовать. Словно мифический герой, пришедший из сказок. Но Лазарусу было все равно. Он шел вперед, вспоминая свою жизнь. Это все что у него осталось. Лишенный какой-либо возможности вернуться назад на данный момент, он только сейчас ощутил тоску, поселившуюся в груди, под сердцем. И лишь характер, не давал ему унывать. Лазарус, не имеет права сдаваться. Он должен найти способ вернуться домой во что бы то ни стало. Сколько он двигался в этом трансе, титан не мог сказать. Пребывая на границе сна и яви для него замедлилось время, мир посерел, как старая картина у которой выцвели цвета. Белые хлопья снега слепили, нависая на ресницах. На ногах, руках и груди налип слой мокрого снега. Ветер свистел в ушах. Добраться до безопасного места. Он постоянно заставлял себя идти вперед. Останавливаясь лишь тогда, когда небеса чернели, а собаки были не в силах продолжать идти вперед, утопая в сугробах. На пятый день, караван был вынужден остановиться в пещере, найденной Бринденом. Снегопад усиливался, переродившись в буран. Он шел уже второй день. Запертые в относительно безопасном месте. Люди были подавлены. Они собрались вокруг чадящего костра, протягивая руки чтобы уловить слабое прикосновение тепла. Пока другие заботились о собаках, прижимающихся друг с другом чтобы согреться. Никто не разговаривал. Изможденные путешествием, вымотанные физически и морально. Люди желали отдыха и покоя. Тихо вздохнув полной грудью, Бринден вернулся в свое тело. Он уже долгое время пытался разведать местность с помощью птиц. Но ветер был слишком сильным. Оставив бесплотные попытки. Он перенес сознание далеко на юг. В древний замок Винтерфелл. Вселившись в мимо проходящего кота, Кровавый ворон проник в святая святых. Уселся на полку с книгами, наблюдая, как кормилица баюкает младенца. Через зверя он всматривался в того, кто должен был стать его учеником. Но из-за с течений обстоятельств — избежал подобной участи. А избежал ли… Бринден, после появления титана и пробуждения детей леса и великанов, часто размышлял, какое русло все эти события проделают для реки под название История. Будет ли это спасением от загадочного врага или камнем, что запустит лавину. И как будет поступать его учитель. К какой цели стремится это древнее существо? Чего желает, за что сражается? Подойдя к одиноко сидящему Лазарусу Бринден обвел взглядом его массивное тело. Серое, измождённое лицо старика, было холодным, подстать погоде. Он часто размышлял о том, как подступить к Титану. Политик внутри него уже строил различные планы на подобную силу. Чтобы не говорил Бринден, но он устал быть безмолвным наблюдателем. Тот, кто некогда вел за собой армии, призывал его начат свою игру. Попытаться вернуть утраченное. Обладая знаниями и силой, он не должен проиграть. Нужно лишь правильно выбрать приоритеты, а дальше, пусть что будет. Кивнув своим честолюбивым мыслям Бринден присел рядом с Лазарусом. Титан на это никак не реагировал, тот даже голову не повернул. Застыв статуей самому себе. Пожевав губами, старик все же обратился к гиганту: — Каков он, Невендаар? Долгое время титан молчал. Бринден ждал, он не торопил иномирянина, давая Лазарусу собраться с мыслями. Прошли те времена, когда он мог действовать с горяча. Годы жизни, научили его терпению. А отношение к жизни стало более… тягучим. Вьюга продолжала завывать. Если присмотреться начинало казаться что глаза различают смутные силуэты. Словно заплутавший путник пытается найти безопасное место. Сугробы росли, грозясь скрыть вход в пещеру, где люди остановились. Возможно это будет к лучшему. — Невендаар, — нарушил размышления Бриндена, тихий голос. — Мой мир другой. Кажется, что он ничем не отличается от вашего. Изначально, я даже не замечал этого и только по прошествии времени, смог разглядеть детали: незначительные, на который в обычной жизни ни за что не обратил бы внимания. Но при этом вносящие различие, создающие уникальное впечатление. Замолчав, Лазарус поднял голову. Его прищуренные глаза вглядывались в пургу, но не видели ее. Бринден уже видел подобный взгляд много раз в свою бытность дозорным. Он сам частенько находился в этом состоянии. Когда ты стоишь на стене во время дежурства - стараясь согреться, а на дворе ночь. Звезды скрыты под облаками и все что тебя защищает от злого ветра это хлипкие деревянные стены каморки, построенные, чтобы можно было переждать не погоду. Тогда он часто думал: где ошибся, как нужно было действовать в тех или иных ситуациях… — Воздух здесь другой, — продолжил после долгого молчания титан. — С первого дня я ощущал себя чужаком: в листве, земле, журчании ручьев, мне чудятся слова о том, что мне тут не место. Вы хотели знать какой мой мир? Бринден кивнул. — Это мрачное место, где существует много народов. Невендаар, это место где нежить легионами марширует по уставшей земле исполняя волю свой богини. Где демоны строят извращенные города, вгрызаясь в землю — обожжённую и задымленную их проклятой магией. — Мой мир — это дом для мрачных и воинственных гномов, возводящих массивные крепости в горах. Мир, где леса кишат хищниками готовыми разодрать путника, по приказу эльфийских воинов. Где люди возводят огромные шпили пронзающие толстые облака, и ангелы блуждают среди избранных Всевышним. Где вожди Орков ведут свои ватаги, опьяненные алчностью к золоту. Мой мир, это место где люди и титаны семья. Вновь замолчав, Лазарус опустил взгляд всмотревшись своими темными глазами на Бриндена. Открыл уже рот, чтобы что-то добавить, но остановился. Вернувшись к созерцанию вьюги. — Всевышний… ты часто говоришь о нем. Это бог, которому ты поклоняешься? — Всеотец не бог, Бринден, — покачал тот головой. — Вряд ли я смогу дать определение тому чем он является. Мой отец вообще говорил, что у него нет пола и Всевышним его называем мы, лишь потому что не способны постичь его сущность. Но одно я знаю точно. Это по его приказу павшей создал мой мир и людей с титанами. — Если он такой могущественный, как ты о нем рассказываешь, то почему твой мир переполнен войной, ненавистью и злом? — Его пути неисповедимы, старик, — громко вздохнул Лазарус. — Мой отец был убежден, что это из-за свободы выбора. Каждый сам решает кем ему быть. Ведь если не будет зла, то мы не сможем познать ценность добра. Но даже так он не забывает о нас. Его жрецы и жрицы наделены удивительным даром исцелять, особо могущественные даже способны возвращать недавно умерших к жизни. А его воины, ангелы спускаются с небес сражаясь в рядах людей, против всех, кто им противостоит. Не это ли доказательство об избранности человечества и титанов?.. — Быть может поэтому ты и оказался тут, — осторожно спросил ворон. — Что, если ты избран, остановить зло. — Иные — зло? Король ночи — зло? — Я не знаю, Лазарус, — покачал старик головой. — Будет не сложно заклеймить нашего врага печатью зла, назвать его апостолом «великого Иного» как любят говорить жрецы Азор Ахая. Но это было бы преступным упрощением. А для нас, это подобно смерти. Мы не должны судить о других поверхностно. Нам нужно всматриваться в глубь — пытаясь разглядеть картину целиком. — Я должен найти первопричину тому что происходит. Но боги, как же это сложно. Как только я нахожу ответ на один вопрос. На его место встают десять новых и каждый из них более заковыристый чем предыдущий. Порой мне кажется, что моя голова пухнет от многих знаний, что я схожу с ума, а порой в голове пусто. Мысли разлетаются как бабочки, оставляя сосущее чувство незавершенности. Но каждый раз, когда я просыпаюсь, я продолжаю вглядываться своим сознанием, чтобы увидеть ответы. — Получается? Настал черед размышлять Бриндена. Руки старика были зажаты между коленями, голова опущена, а единственный глаз плотно закрыт желтым веком. Губы ворона беззвучно двигались, как будто старик молился или с кем-то говорил. О чем тот думал, было сложно сказать. Да и хотел ли титан знать ответ. Порой, вопрос нужнее без ответов. Не дожидаясь ответа, Лазарус поднялся, возвышаясь над всеми как осадная башня. Сделав шаг замер у самой границы между выходом. Протянул руку, давая колючим снежинкам ласкать кожу. Человек, испытывал бы сильный дискомфорт от этого, а для титана это была лишь слабая щекотка. Ощущая затылком взгляд очнувшегося старика, Лазарус поежился. Ему надоел этот север, надоел снег и пурга. Он хочет уже выйти в более населенные земли. Словно Титан какой-то варвар, Лазарус вынужден бродить по бескрайним снежным землям в поисках, чего?.. Племен великанов? И все это, для того чтобы сразиться с их вожаком, а потом самому стать главным. Но что потом? Бринден и Ива убеждали его, что он символ перемен. Лазарус должен возглавить движение освобождения, привнося новое дыхание в этот мир. Но Лазарус не лидер, он простой воин, даже не офицер. Его задача сражаться с теми, на кого укажут. Он никогда не помышлял о подобных вещах. Так может стоит просто уйти. Дождаться, когда погода успокоиться и пойти куда глаза глядят. Его все равно никто не остановит. Какое ему дело, что будет с местными? Он им ничего не должен. Он вполне сможет за себя постоять и в одиночку. Снедаемый сомнениями, Лазарус вернулся обратно на свое место. Лег прямо на снег. Закрыл глаза — стараясь уснуть. Сон не шел к титану. Ворочаясь он стремился отрешиться и когда усталость все же сморила сознание тот уснул. Сон Лазаруса был беспокойный и мрачным, совсем не принося успокоение и отдых.***
Вьюга пошла на спад под конец седьмого дня. Утром, Лазарус выбрался наружу, раскапывая сугробы. Вгляделся прищуренными глазами в холодно-голубое небо, на котором не было ни облачка. Снег под ногами титана неприятно скрипел, под тяжестью тела. Вылезая вслед за Лазарусом люди недовольно бурчали, вытаскивая сани и вынося собак на руках. Мир был окрашен в белый цвет. Идеально чистый что аж слепил. За свою жизнь, Лазарус еще никогда не видел столько снега. Воодушевленный погодой, Тормунд подгонял всех быстрее собираться. Косясь на Лазаруса, он успевал давать затрещины тем, кто был недостаточно расторопным и держать при себе Игритт, которые норовила вырваться из-под опеки дяди и убежать исследовать. Вдохнув холодный чистый воздух полной грудью, титан слабо улыбнулся. Провел рукой по заросшей щетиной челюсти. К сожалению, при нем не было бритвенных принадлежностей из-за чего вынужден отращивать бороду. Недовольно цыкнув по этому поводу, Лазарус дал себе зорок: как выйдет в населенные земли, обязательно заняться этим вопросом. Он слишком молод чтобы носить бороду. По традиции Титанов, лишь после пятисот лет он может опустить ее. Если пожелает. Дождавшись, когда все соберутся. Лазарус аккуратно нацепил корзины с ценным грузом внутри: — Куда? — Нам нужно держать путь на восток, — сухой голос Бриндена был удивительно уместен к этому месту. — Как выйдешь к морю иди на север. Манс со своими племенами движется в сторону сурового дома. — Я должен вернуться к своему племени, — вклинился Тормунд. — Нас там ждут. Мы не можем бросить их. — Прости Тормунд, но у нас нет времени провожать вас. — Но разве вам не нужны воины? — Нужны, но тратить время на поиски твоего племени, — развела руки Ива. — на вашем месте, я бы сейчас направилась бы к Мансу. Если ваш вождь не дурак — он уже собрал всех и устремился туда. — А что ты скажешь? Огненно-рыжая борода Тормунда была встопорщена, а глаза сощурены, Одичалому не нравилось, что ему нужно решать куда идти. К сожалению, во время непогоды, они сделали сильный крюк, далеко уйдя от места стоянки племени. А запасов еды не так уж и много. Хватит лишь на одну дорогу. И сейчас ему нужно решать куда отправляться. На его вопрос титан беспечно пожал плечами: — Я пойду куда скажет Бринден, прости, но как говорил Ворон у нас есть задача. Стиснув зубы, Тормунд кивнул. Странно было бы если бы великан сказал иное. Надев шапку, Тормунд приказал двигаться следом за титаном. Люди отреагировали на это заявление с неодобрением, но ничего не могли с этим поделать. Давая обещания вернуться к родным и забрать их. И снова караван устремился вперед. Возбужденно лаяли собаки, переполненные от предвкушения продолжить путь. Их розовые языки высовывались из ртов выпуская теплый пар дыхания, а лапы взрыхливали снег. Первым пошел Лазарус, уверенно держа путь он широкими шагами поглощал расстояние, пока за ним гнались собачьи упряжки: — Что это за место, Суровый дом? — внимательно следя куда наступает, задал титан вопрос. — Чего ожидать от этого места? — Некогда это был город Одичалых. Одна из робких попыток — создать нормальное место жизни. На тех землях где стоит этот город жило множество племен. Они объединились в одно большое племя под предводительством сильнейшего. Но вместо того чтобы провозгласить себя новым королем за стеной и повести людей за Стену. Он решил построить свое королевство. Замолчав, Бринден перевел дыхание. Пожевав губу, продолжил рассказ: — И ему это удалось, более-менее. Он построил город, даже наладил какую-никакую торговлю с теми смельчаками что заплывали в поисках добычи в эти воды. Ходили слухи что даже торговцы из Браавоса останавливались в порту Сурового дома, а потом… — Все пошло не так? — Я не знаю, что там произошло. Существует множество слухов, того что произошло, но никто точно не знают. Одни говорят, что шестьсот лет назад, город подвергся нападению, другие убеждают что это была природная катастрофа, как цунами или землетрясения. Есть те, кто считает, что жители города разгневали богов… — Хм, люди, от вас всегда одни проблемы. Сделав вид что не слышал слова Ивы, Бринден продолжил. — Мой учитель склоняется к тому что был проведен ритуал, несущий что-то, но все пошло не так. — А вы, Бринден. Как считаете Вы? — Разве это имеет какое-либо значение, — пожал старик острыми плечами — Что было, то прошло. Все жители мертвы. Их высушенные белые кости сейчас покоятся на улицах города и лишь животные посещают то место. По крайней мере так было раньше. Теперь же люди возвращают свой город себе. Кивнув, Лазарус дождался, когда последняя упряжка взберется на холм, продолжил идти дальше. Он уже слышал шум, разбивающихся об скалы, пенящихся волн. Желание увидеть океан подстегивало в нем ускориться, отчего титану приходилось отдергивать себя. Гадая, населяют ли и этот мир раса Тритонов, Лазарус передвинул повалившееся дерево, освобождая путь своим попутчикам. Местность все больше менялась. Выбравшись на берег, караван шел на границе между водой и нависающем лесом. Держась берега, люди ускорились. Морской соленый воздух бодрил уставшие тела, заставляя мышцы зудеть от желания двигаться, что-то делать. Слышались гиканья упряжников вместе с веселым собачьим лаем. На второй день пути, им начали попадаться следы лагерей: черные круги от костров, выкопанные ямы под нужники, покрытые льдом и присыпанные снегом. Все это как хлебные крошки было рассыпано на их пути, указывая дорога не хуже маяка. Так они двигались неделю. Когда заканчивались припасы, Бринден приводил: лосей и оленей для пополнения мяса и вместе с этим его влияние среди одичалых росло на глазах. К Иве и Лазарусу уже привыкли и перестали таращиться как на чудо природы. Погода продолжала радовать чистым небом. Волны бились об берега, птицы летали вокруг. Зачарованный лес был переполнен жизнью. При виде, как все идет, на старом сморщенном лице расцветала тонкая улыбка. Все шло по плану. Словно сами боги благоволили им.***
Это произошло на семнадцатый день пути. Чадящий, черный дым был виден издалека. Он тонкими кривыми струйками поднимался в небо, заставляя людей нервно ежится, проверяя оружие. Мужчины недовольно роптали. Собаки поскуливали, а Бринден смотрел остекленевшим глазом в небо. Сознание древовидца, было далеко, и чтобы облегчить Ворону работу, было решено остановиться на привал. Беспокойство росло в караване. Люди, и животные, словно ощущали, что за ними кто-то наблюдает. Этот холодный, спокойный взгляд, в котором нет ненависти, не моргая следил за каждым движением людей. Оценивая и взвешивая их слова и действия, чтобы определить, как поступить. Закашлявшись, Бринден быстро заморгал. Ива, протянула подогретую воду. Поблагодарив женщину, старик дрожащими руками испил из деревянной кружки. Ощутив приятно скворчащее мясо вепря на костре, Ворон облизал потрескавшиеся губы языком. Громко вздохнув, все же решил рассказать, что узнал, и только потом насытить живот мясом: — Тот лагерь довольно крупный, — его голос порой срывался, как будто древовидец на ходу вспоминал как говорить. — На несколько сотен человек не меньше. — Какому племени он принадлежит? — Сложно сказать, — покачал старик головой. — Когда мои птицы летали над лагерем, я не увидел ни одного человека. Ни живых, ни мертвых. Установилась тишина. Все переваривали информацию. Страх липкой дымкой повис над людьми. — Нужно решать! — громко, так чтобы его все слышали, произнёс Тормунд. — Мы можем сделать крюк, и обойти лагерь. Это будет стоить нам нескольких дней, но так мы избежим опасности. Либо рискнем и отправимся в лагерь. На такой большой стоянке обязательно будет что-то ценное, что пригодиться в пути. — Нужно уходить! — Идем в лагерь! — К черту шмотки — жизнь дороже. — Там может быть оружие, возможно даже железное. — Не очень-то оно и помогло их хозяевам. Голоса людей усиливались. Одни спорили друг с другом. Были те, кто молча наблюдал за ними, размышляя. Среди них был и Лазарус. Титан, целенаправленно стоял в стороне ото всех, дистанцируясь от спора. Он не боялся встретиться с теми, кто напал на лагерь (если нападение вообще было). Он вполне был уверен в своих силах. А люди, пусть сами решают, как поступить. Их мир, им виднее. — Тихо! Мощный голос Тормунда, разнесся над всеми. От мощного голоса мужчины, птицы испугано сорвавшись с веток, устремились в небо. Оглядев всех мрачным взглядом, Тормунд повернулся к титану. — А что скажешь ты? Молча переведя взгляд, Лазарус вопросительно поднял бровь: — Так мы не придем к решению. Пусть лучше решит тот, кто ведет наш караван, тот кто прокладывает для нас путь. Все уставились на Лазаруса. Мысленно застонав, Титан повернулся в сторону лагеря. Дым к этому моменту был едва виден. Да и начинающийся снегопад способствовал этому. — Если хотите знать мое мнение, то я не против отправиться туда. — Вы слышали слова титана. Я его поддерживаю. Определившись, караван тронулся с места. Направился к лагерю. Бринден снова был в трансе. Люди пристально следили по сторонам готовые отражать любую угрозу. Лазарус уверенно шел впереди. В этот раз он не нес на себе корзины с живыми разумными, а в его руке покоилась дубина. Чтобы добраться до покинутого лагеря, у них ушло несколько часов. Был вечер, когда они пересекли деревянное заграждение. Пологи палаток трепыхались под ветром. Обледенелая, отвердевшая одежда висела на веревках. Потухшие костры были присыпаны белым снегом и лишь черные поленья говорили о том, что здесь когда-то горел огонь. Оглядываясь по сторонам, Лазарус покрепче взялся за дубину. Позади тихо переговаривались мужчины, отправившиеся с ним на разведку. Они быстро обыскивали палатки, заглядывали в сундуки и мешки. Порой возвращались с трофеями. — Ни живых, ни мертвых, — в тишине лагеря, голос Тормунда был удивительно громкий. — даже не знаю хорошо это или плохо. Они появились, когда их отряд добрался до середины лагеря. Первый из них вышел из палатки вождя. Это был тучный труп, разбухший от долгого пребывания в воде. Зелено-синяя кожа потрескавшаяся и лопнувшая в местах обнажала гниющие мышцы. Люди не успели как-то отреагировать, как вихт был вбит в землю дубиной титана. И словно только этого и ожидая, нежить начала вылезать из-под земли. Выходить из палаток. Мужчины, женщины, старики и дети. Они безмолвно устремились к живым. Их яркие голубые глаза светились при свете заходящего солнца. Не дожидаясь, когда нежить доберется до людей, Лазарус, сделав два шага вонзился в нестройный строй мертвых, как таран в хлипкие ворота. Раскидывая тела пинками, титан непринужденно уничтожал вихтов. Ободренные при виде такой силы, люди издавая громкие кличи, кинулись в схватку. Вооружённые в одной руке факелами, а в другой обсидиановыми ножами, выданными Ивой. Мужчины разили мертвецов одного за другим.***
Тощее человекоподобное существо стояло среди палаток и наблюдало как великан уничтожает его воинов. Флегматично изучая нового противника, существо выставило руку вперед. Постепенно вокруг руки начал зарождаться снежный вихрь, он оплетал снежинками руку существа. В усилившимся ветре был слышен хруст льда, формирующемся в руке Иного. Но вдруг незнакомец повернул голову на бок, словно вслушиваясь во что-то. Спокойно закрыв глаза, тот кивнул. Вихрь ослаб, чтобы рассеяться в воздухе и постепенно формирующееся копье рассыпалось на множество осколков. Оставив в ладони Иного ледяной шар. Выйдя на открытое пространство, существо приказало своим слугам обступить его, этим формирую защитный круг. С кошачьей грацией забравшись на телегу, Иной прицелился. Усиливающийся ветер заглушал звуки, а снегопад ухудшал видимость… для людей. Расставив ноги, и выставив свободную руку вперед, Иной прижал снаряд к плечу и щеке. Чуть нагнул спину назад и вверх. Сделав несколько полу-вращательных движений, так что его тонкие длинные волосы вздыбились, Иной на мгновение замер неподвижно, создал мощный импульс рукой со снарядом, выставил ее вперед, отправляя кусок льда в полет. От этого движения, рука Иного рассыпалась на ледяную крошку по локоть. Но Иной не обратил на это внимания. Преодолев с огромной скоростью, снаряд из льда врезался в голову титану, когда тот вбивал последнего вихта в землю. Охнув, Лазарус выронил свое оружие, а в голове зазвучал колокол, а мозг словно вдавили тисками. В глазах все поплыло, а уши как будто забили ватой — отчего звуки были приглушенными. Тот момент, когда Лазарус оказался на коленях он не запомнил. Ошарашенно моргая, титан приложил руку к виску. Ощутив что-то теплое и мокрое, посмотрел на нее. Рука была красной от крови. Не понимая, что происходит Лазарус завалился на землю. Лежа на спине, он бездумно смотрел на небо. Скосив взгляд заметил, как к нему подходит однорукое, синекожее существо с удивительно яркими синими глазами. Последнее что запомнил титан, это как вихты обступали его, а странный незнакомец протягивал к его лицу руку.***
Люди были оттеснены от гиганта, как и было приказано. Остановившись около существа Иной некоторое время осматривал его. Сравнивая с великанами, которых уже видел. Ничего общего. Отдав мысленный приказ слугам, Иной было собрался заморозить рану, чтобы гигант не истек кровью, как что-то резко дернуло его руку в бок. Опустив взгляд, он увидел сумеречного кота держащего в своей пасти его конечность. Рыча зверь выплюнул руку, отскочил от ноги Иного. Другой кот в прыжке ударил по спине Иного лапами, толкнул вперед. Упав на грудь гиганта, Иной и кот перекатились через него, вцепившись в клубок из рук и лап. Гуманоид и зверь схлестнулись в битве, быстро забыв про Лазаруса. Десятки и сотни котов серыми молниями, вбегали в толпы мертвых и живых. Были слышны крики, и хрипы живых людей, дорого отдающие свои жизни. И лишь один хищник не стал вступать в битву. Спокойно подойдя к спящему гиганту, Сумеречный кот с окровавленной от свежей крови пасти, забрался на грудь Лазарусу. Изучая его лицо — опустил взгляд на горло. Оскалив пасть, собрался вонзить свои клыки в пульсирующую вену. Предвкушая, наконец испробовать горячую кровь неведомого существа.