Быть пустой

Стилински сидел у себя, а комнате, пристально глядя на плеер, точно тот был живым и собирался накинуться на Стайлза, душа проводами и заставляя слушать. Парень не хотел связываться с этим. Да, ему было жаль Эрику, но все, чего он хотел — просто забыть об этом и жить дальше. Как будто не было школьницы, которая перерезала себе вены в ванной. Как будто не было цветов и открыток с соболезнованиями. Как будто не было ничего. Что-то​ мешало просто взять и выкинуть кассеты, вероятно, сочувствие к девушке, которую Стайлз, в общем-то, почти не знал. Кто-то подкинул Стилински эти кассеты, значит, хотел, чтобы Стайлз их прослушал. Возможно, станет понятно, почему Эрика это сделала. «А что, если это я виноват? — мелькнула пугающая мысль. — Поэтому эта посылка оказалась у меня под дверью». Меньше всего Стайлз хотел узнать это. Слушать голос мертвого человека оказалось физически тяжело. Но просто выбросить содержимое посылки Стилински не мог. Больше не мог. Стайлз снова взял плеер, перемотал кассету на начало, вставил наушники в уши. Помедлив немного, нажал на «play». Снова услышал приглушённый голос девушки. Эм… привет. Это Эрика. Эрика Рейес. И если ты это слушаешь, значит меня уже нет. Это неплохо, на самом деле. Я даже не уверена, что по мне кто-то скучает, многие меня даже не знают. Я просто… та девчонка с эпилепсией, которая покончила жизнь самоубийством. Возможно, я стала известной, но это ненадолго​. Это не было причиной. Я просто хотела, чтобы все это закончилось. Но перед тем, как умереть, я хочу все рассказать. Я просто хочу чтобы ты понял. И прошу дослушать эти записи до конца. Стайлз поставил на паузу кассету, спустился на кухню. Заварил себе чай, нарочно возясь с кружкой, сахаром и заваркой как можно дольше. Как будто это могло что-то изменить. И когда он вернётся, окажется, что никаких кассет нет, потому что все это лишь глупый сон. И Эрика, на самом деле, не вскрывала себе вены, и Стайлз, как обычно, столкнется с ней в коридоре, бросит ничего не значащее приветствие, конечно, из вежливости, а сам беззаботно продолжит болтать со Скоттом или, возможно, с Лидией. Мысли свернули в другую сторону, уводя подальше от бедняжки Эрики, куда-то во дворец несравненной Лидии Мартин. Девушка, которую Стайлз, как, впрочем, и вся школа, считал самой красивой девчонкой. Правда, если бы это действительно было всего лишь так, Стилински никогда бы ее не любил. Он был влюблен в нее с третьего класса. Тогда она не была красавицей, но она была умной, довольно решительной. Она никогда не боялась постоять за себя перед мальчишками. А ещё Стайлзу нравились ее волосы. Со временем многое изменилось — Лидия выросла и стала настоящей красавицей, хорошо разбиралась во многих предметах, например, в математике или химии, знала несколько языков. Многое изменилось​, кроме чувств самого Стилински. Несмотря на то, что недавно они начали вроде как дружить, спасибо Скотту и Эллисон, Стайлз не питал никаких иллюзий — ему ничего не светило. Он был этакой лучшей подружкой и плакательной жилеткой по совместительству, особенно теперь, когда у Мартин весьма напряжённые отношения с Джексоном, из-за того, что последний собрался уезжать в Великобританию. А Стайлз… он просто удачно подвернулся под руку. Чай давно остыл, но Стилински не мог заставить себя подняться наверх. Там, в обувной коробке, лежали кассеты, своеобразная исповедь девушки, которая решила уйти из жизни. По сравнению с этим, разбитое сердце Стайлза — пустяк, не стоит внимания. Вот только парня больше волнуют его собственные проблемы и его жизнь, а не чужая. И это нормально, в принципе. Вот только почему-то больно. Стайлз вылил в раковину нетронутый чай, помыл кружку, поставил ее в шкаф для посуды. Медленным шагом поднялся наверх. Он и сам не понимал, чем его так задело самоубийство Эрики Рейес. Они не были друзьями — у Стайлза был Скотт, его лучший друг и брат, они не были даже хорошими приятелями. Просто Стилински хорошо относился к девушке, и ему не нравилось то, что с ней делают. Это было отвратительно. Не каждый выдержит. Вот Эрика не справилась. Стайлз зашёл к себе в комнату, плотно закрыв дверь, сел на кровать, уже в третий раз взялся за плеер. Он должен был дослушать. Хотя бы первую запись. Некоторые причины могут показаться тебе глупыми. Но они должны быть высказаны. Все взаимосвязано. И одно вытекает из другого. Поэтому я хочу рассказать их все. Причина номер один — одиночество. Иногда, после очередных издевательств, я хотела просто исчезнуть. Но правда в том, что для всех меня и так не существовало. Пока им не нужно было над кем-то посмеяться. Нет, об этом позже. Наверное, каждый из нас одинок. Тебе наверняка знакомо это чувство, когда ты находишься в толпе, но не чувствуешь других людей. Как будто ты один. Никто на тебя не смотрит. Никому не интересно, уйдешь ты, или останешься. Тебе наверняка знакомо это чувство, когда ты приходишь домой, а там никого нет. Это даже здорово, когда у тебя есть свободный вечер, чтобы посмотреть какой-нибудь фильм и съесть пиццу. Но только в том случае, когда у тебя есть друзья. Когда у тебя всю неделю были другие занятия, возможно, более интересные, и ты впервые за несколько дней остаёшься один. Но когда для тебя подобное превращается в рутину, это тяготит очень сильно. Это разные понятия, быть одному и быть одиноким. Ты, наверное, сейчас один, если слушаешь это. Я — одинока. На самом деле, одиночество — норма. У меня есть своя теория на этот счёт. Все мы одиноки, но те, кто переживает одиночество вместе, попросту не замечают этого. У меня есть человек, с которым я переживаю это, но его не хватает. Ты думаешь, что мои мысли странные, да и я сама тоже? Эй, я вскрыла себе вены, разве я могу быть нормальной? Разве кто-то из нас может быть нормальным? Стайлз услышал тяжёлый вздох, а затем тишину, прерываемую только мерным дыханием. Стилински неосознанно подстроился под ее ритм, прежде чем успел осознать это. Следующая реплика Эрики вышла удивлённой, точно она сама не ожидала от себя такого. А когда выговариваешься, правда становится легче. Стайлз не мог с ней согласиться, он привык держать все в себе. Но на примере своих друзей и знакомых, которые предпочитали вываливать свои проблемы на голову собеседнику, он понимал, что так оно и есть. Не то, чтобы Стилински был против но… кажется, Эрика выбрала лучшего человека, который умеет слушать. В конце я стану пустой, как сдувшийся воздушный шарик. Это даже хорошо. Мне будет спокойно. А пока… до встречи на другой стороне. Запись оборвалась.