Ad Interim

Вы знаете, Джейми снова начала посещать лекции профессора Смита. Вы знаете, профессор Смит по-прежнему раздражает Джейми, а он сам просто устал от её вечного присутствия. Вы знаете, Джейми устала от вечных недомолвок, недоговорок, от того, что от неё утаивают важную информацию, вы знаете, Джейми устала от лица Райана Смита. - Джессамина, тебе нужно просыпаться, - послышался над ней полный сострадания голос. Джейми вздрогнула, едва не подпрыгнув над столом и не разбросав кипы книг и исписанных листов. Сегодня она не ходила на лекции: с самого утра она пошла в отдельный корпус Болконского университета, который был отведен под библиотеку. Ей нужно было узнать о нефилимах больше, и даже не столько о нефилимах, сколько о проклятии, возложенном на них. Джейми казалось, что тогда всё станет немного понятнее. Джейми казалось, что тогда она не сойдёт с ума. Маленькой девочке из психиатрической клиники (теперь Джейми знала, как называлось то бесконечное серое, в котором она провела одну из своих жизней) было всё равно, во что верить - лишь бы эта вера приносила хоть что-то хорошее в жизнь. Романтичная Аврора Андерсен, которой читали сказки о принцессах и феях, которая была подхвачена пылью всю свою жизнь - она не сильно вдавалась в подробности. Пыталась что-то узнать, разобраться - но быстро обо всём забыла, и не хотела задумываться о чём-то плохом. - Доброе утро, - ляпнула Джейми. Винсент тихо засмеялся, поставив перед ней кружку с зеленым чаем. - Пей, - сказал он. - Дома будешь спать спокойнее. - Ты убил нашего прежнего директора? Какое-то время они просто смотрели друг на друга, не отрывая взгляда. В глазах Винсента плескалась самая настоящая растерянность вперемешку с непониманием, и Джейми сразу же махнула рукой. Ей было стыдно - но извиниться, как должно, у неё не было сил. - Ты в порядке? - спросил Винсент, когда понял, что объяснением или ответом его не удостоят. - С тобой точно всё хорошо? - Я только что предположила, что ты убил нашего прежнего директора, - сухо откликнулась Джейми. - Как думаешь, со мной всё хорошо? - Нет, я так не думаю, - осторожно сказал Винсент, присаживаясь рядом. - Джейми, буду с тобой откровенным, мне, в отличие от... как же его зовут теперь, Господи? - Райан Смит. - К этому можно привыкнуть, - хмыкнув, сказал Винсент. - Так вот. Мне, в отличие от Смита, сила необходима. Но, даже не смотря на то, что у меня есть истинный, её всё равно ничтожно мало, если не поглощать жизненную энергию других людей. Я делаю это. Да, я делаю это с людьми, потерянными для жизни, или с такими, о которых тебе бы лучше не знать, но факта это не отменяет. Но, во имя Всевышнего, зачем мне понадобилось бы убивать вашего прежнего директора? - Я просто... я думала, что вам с Ребеккой так было бы удобнее, - помявшись, сказала Джейми. - Тебе всегда необходимо что-то, где ты имеешь значение, где тебе бы внимали. - Первый раз слышу, чтобы об этой моей черте говорили настолько спокойно, - восторженным голосом сказал Винсент. Джейми тоскливо вздохнула, пытаясь подобрать слова так, чтобы не задеть Винсента, но и чтобы не показаться черствой - тоже. - Винсент, тут вот в чем дело... мне всё равно, что ты делаешь, когда ты не рядом, и мне также всё равно, что ты делаешь с другими людьми. Мне и будет всё равно ровно до тех пор, пока ты не трогаешь тех, кого я считаю дорогими людьми, - сдавшись, прямо объяснила Джейми. - И ничего с этим не поделаешь. - Твоя точка зрения мне более чем ясна, - ответил Винсента, и лицо его на мгновение застыло. - Но я хочу вернуться к нашему прежнему разговору. Ты действительно думала, что я убил директора, потому что мне приглянулось его место? Во-первых, мне совсем не обязательно было занимать именно его место, я мог бы смог найти занятие по душе, поверь мне. Во-вторых - даже если бы и захотел, я бы воспользовался внушением, а точно не убийством. Джейми только рассеянно кивнула. - Почему ты вообще подумала о таком? - с явным непониманием спросил Винсент. Джейми, уткнувшись в ладони, тихо заплакала. Когда она прекратила часто всхлипывать и немного успокоилась, Винсент осторожно погладил её по голове. Это послужило очередным толчком - Джейми была уверена, что скоро затопит слезами всё вокруг. - Джейми, пожалуйста, расскажи, что с тобой происходит, - в голосе Винсента послышались умоляющие нотки, и это было настолько непривычно, что Джейми рассказала ему всё. Рассказала, что с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать, в её голове не затихают голоса. Они всё время шепчут, всё время говорят, и они - часть других людей, они - их настоящие мысли, которые они думают о ней, или о ком-то другом. Рассказала, что теперь без надобности старается человека даже не касаться, потому что не знала, что случится: внушение или ожог. Рассказала, что ей постоянно хочется плакать - потому что она только сейчас начала осознавать, что происходит. Что она не умерла, как должна была - тогда, от падения. И что всё происходящее больше не кажется сном, что оно реально. И ей так хочется разобраться, что это. Ей так хочется понять, кто они такие на самом деле, и почему это происходит - именно с ними. - Как вы справляетесь с этим? - не в силах прекратить плакать, спросила Джейми. - Как вы просто живете с осознанием, что можете быть бессмертными? Винсент мягко взял её за плечи и встряхнул, заставив поднять её голову и посмотреть в глаза. - А мы уже думали, что этого никогда не произойдет, - со смешком сказал Винсент, и притянул её к себе, баюкая, как ребёнка. - Чего не произойдёт, - спросила Джейми, безуспешно пытаясь справиться с очередным комом в горле. - Моих слёз? Ты же знаешь, я могу по любому поводу расплакаться. - Уж это я знаю прекрасно. Нет, я говорил об осознании, - Винсент немного помолчал, прежде чем продолжить. - Мы все через него проходили. У меня это произошло, когда мне исполнилось сорок, и я понял, что не старею. У Ребекки - ещё в тридцать. У Смита в какой-то момент произошло пять перевоплощений в короткий промежуток, и это его сильно подкосило. А у тебя здесь, выходит, позднее осознание. - Позднее? Мне кажется, оно как раз к месту. - Нет, тут ты ошибаешься, - покачал головой Винсент. - Когда ты узнала, мы ждали твою истерику максимум через месяц. Потом, когда ты стала Авророй... - Вы все ходили вокруг меня на цыпочках, думая, что я не замечаю этого, - сказала Джейми, расплакавшись ещё сильнее. - И я не могла понять, почему. То есть, вы примерно вот этого ждали, да? - Конечно, мы ждали этого, и это абсолютно нормально, Джейми. Мы ждали твоих вопросов, ждали, что ты попытаешься со всем разобраться. В итоге мы подумали, что тебя просто захватил твой проводник, и ты слишком увлечена, чтобы обращать на что-то внимание. А когда прошли те пять лет, мы и вовсе решили, что такой ситуации не будет. Джейми только кивнула, опираясь руками на стол, опуская голову. С этим нужно было разбираться. Нужно было разобраться, почему это с ней происходит. Нужно было разобраться, почему она умирала. - Когда я спрашивала, не ты ли убил нашего директора, у меня было ещё одно предположение. Помимо тех, о которых думал ты. Винсент молчал, и Джейми слышала судорожный скрип: Винсент явно пытался понять, о чём она говорила. - Ты не веришь в несчастные случаи, да? Винсент всё понял. Разумеется, но всё понял. - Я верю в несчастные случаи. Но не в те, которые повторяются регулярно, и не в те, которым сопутствует смерть. - Джейми, посмотри на меня. Пожалуйста, посмотри на меня. Джейми снова посмотрела на Винсента, и ей сразу же захотелось извиниться, настолько потерянным, беззащитным выглядело его лицо. Он пытался что-то сказать, но каждый раз обрывался на полуслове, пытаясь начать говорить как-то иначе. У него не получалось. - Прости, - тихо сказала Джейми. - Прости меня. Мне сложно осознавать, что каждый раз я умирала лишь из-за своей глупости. Я теперь вот до чего я дошла - пытаюсь обвинить в этом тебя, весь свет. Кого угодно, кроме себя самой. Бедняжка Джейми, с тобой столько всего произошло. Бедняжка Джейми, почему ты по-прежнему такая непробиваемая, по-прежнему не хочешь включить свою умненькую головку и понять, что это происходит с тобой. Бедняжка Джейми, почему ты не видишь в этом смысла? - Винсент, это слишком жестоко. - Ты слышала, о чём я думал? - опешил Винсент. - Не совсем. То есть, я бы не назвала это чтением мыслей в полной его мере. Просто в какой-то момент я понимаю, что чувствуют люди по отношению ко мне, а потом это преобразовывается в нужные слова. - Даже если и так, клянусь тебе, я не думал о тебе ничего плохого. - Я знаю. Но ты чувствуешь настолько сильную жалость, что мне мерзко. Джейми пододвинула к себе книги, свои небольшие заметки, потертые пергаменты. Джейми отнесла их на место, после чего, хорошо вытерев слёзы, села напротив Винсента и сказала: - Ты не можешь рассказать мне об истинных спутниках, я знаю, - вздохнула она. - Но Смит упомянул о каком-то проклятье, а разговорить я его не смогла. Винсент, закинув голову, засмеялся: - И ты считаешь, что сможешь разговорить меня? - Прекрати, Винсент. По шкале от одного до Райана Смита, я более чем уверена, что из тебя можно что-то вытянуть. Винсент протяжно вздохнул, кивнув. - Ладно, - сказал он. - Ладно. Если Смит не в состоянии побороть свои рефлексии, и не в состоянии понять, что тебе нужна помощь, то я тебе помогу. Но надеюсь, ты понимаешь, что я лезу не в своё дело. А я этого очень не люблю. - За всё время, я нашла много информации о том, кто зовет себя нефилимами, - проигнорировала его Джейми. - Они отвергнуты богом, церковью. Они те, кто пали или те, кто заставляет падать других. Но пали они из-за ошибок своих родителей, и теперь должны вечность быть проклятыми. Так почему я не могу ничего найти об этом проклятии? Что именно является проклятьем нефилимов? - И мы снова возвращаемся к спутникам, - вздохнул Винсент. - Не смотри на меня так удивленно. Пойми уже - дело всегда в спутниках. В тебе, или в моей сестре, или в других, если они существуют. - Расскажи мне, - потребовала Джейми. - Что случилось после того, как ангелы пришли на землю, что случилось после того, как Шемхазай узнал об этом, наслал проклятье на их детей. Что было после? И Винсент рассказал ей. Не смотря на превосходство над другими ангелами, Шемхазай мало что мог сделать их детям. Они не могли подняться на небеса, но на земле оставались бессмертными. И тогда он подумал: что есть бессмертие, если ты зависишь от другого? Ведь нефилимы не дети земли, а значит, и на самой земле им делать нечего. И Шемхазай сказал: за ошибки природы нужно платить. И нефилимы будут расплачиваться другими, невиновными, теми, кто их окружает. Несмотря на своё бессмертие, могущества они никогда не познают: они познают ненависть от своей природы и полную беспомощность. Если нефилимы хотят сохранить свой рассудок, если хотят видеть своё лицо, они должны найти того, кто их будет удерживать. А удерживать их могут только дети человеческие. И детей человеческих они обязаны привязывать к себе, делать из них, почти себе подобных, связывать себя с ними сущностью своей, золотом мельчайшим. И будет продолжаться это всю их жизнь, а в смерти они покоя познать не смогут. - Такова была воля Шемхазая, - закончил Винсент. - И его пророчество исполнилось бы. - Но оно исполнилось, - потрясенно сказала Джейми, дернувшись. Её словно сковали льдом. - Всё, о чем ты говоришь, происходит сейчас. - Нет, Джейми, это не совсем так, - с жалостью сказал Винсент. - Если бы его пророчество исполнилось, ты бы здесь не сидела. Почему твоя жизнь не закончилась в тот момент, когда ты выпала из того окна? Шемхазай ясно сказал: и детей человеческих они обязаны привязывать к себе, делать из них, почти себе подобных, связывать себя с ними сущностью своей, золотом мельчайшим. Шемхазай хотел, чтобы они ненавидели свою природу. В пророчестве не говорится об одном человеке, потому что Шемхазаю это было ненужно, ведь он хотел, чтобы нефилимы купались в обреченных жизнях обычных людей. - Но я здесь, - повторила Джейми, посмотрев на свои руки. - Так что изменилось? Шемхазай просчитался в чем-то? - В своём брате, Азаиле. Видишь ли, Азаил был повинен во втором пришествии ангелов на землю. Когда ангелы захотели вернуться к смертным, они пошли именно к нему, и, сжалившись, Азаил отпустил их. Узнав о проклятье, которое наслал брат на детей ангелов, Азаил стало снедать чувство вины, но проклятье он был изменить не в силах. Зато в его силах было наслать ещё одно проклятье, или, как посчитал он, благословение. Винсент замолчал и, встав со стула, подал ей руку. - Тебе пора домой, - сказал он. - Подожди, нет! - воскликнула Джейми. - Какое проклятье, какое благословение? Да, ты рассказал многое, но при этом решил утаить самое важное? - А это уже не в моих силах, - честно ответил Винсент. - Об этом тебе должен рассказать только Смит. Хорошо, Винсент. Отлично, Винсент. Ты не хотел бы поговорить о Смите, Винсент? О Райане Смите, с которым вовсе не так легко, как с Реттом Шварцшильдом, и уж тем более - с Десмондом Льюисом. Ты не хочешь поговорить о том, как с ним сложно, сложно до зубного скрежета? Ты не хочешь поговорить, что его бичевание стало гораздо сильнее, он говорит всё меньше, и сам он - сгусток сплошных колких слов и въедливых замечаний? Ты не хочешь поговорить о том, что я этого не понимаю, не хочешь поговорить о том, что мне было бы интересно узнать, как долго это будет продолжаться? Ты не хочешь, Винсент? Джейми не спросила его об этом. Может быть, Винсент бы и смог ей объяснить, но со своими бедами ей было проще пойти к Ребекке. Ребекка тоже могла объяснить. Может быть, это получалось у неё не так хорошо, как у Винсента, но так было спокойнее. Джейми подошла к Ребекке на следующий день, улизнув с занятий Смита. Ребекка выслушала её, и, поняв, чего от неё хотят, вздохнула точно так же, как и её брат. Она тоже считала, что некоторые вещи ей должен был рассказать исключительно Смит. Но отталкивать её она не стала. Вместо этого она пошла с Джейми на пустой этаж и там, аккуратно сев на один из подоконников, преломляясь в солнечном свете, спросила, что именно она хочет знать. - Я здесь, цветочек, - тепло улыбнулась Ребекка. - И я внимательно тебя слушаю. Можешь сказать мне вот что: то, что происходит - это последствия того, кем я стала, или это - я сама? Ребекка, несколько раз моргнув, громко засмеялась, и Джейми машинально на неё шикнула. - Прости, цветочек, - весело сказала Ребекка. - Но сейчас ты мне так напомнила... как он называет себя теперь? Всё время путаюсь в его именах. - Райан. - Точно, ты мне напомнила Райана. Точнее, одну его ипостась, ты её не застала. Тоже был таким же мелодраматичным, зацикленным на себе и любил говорить странные вещи. Джейми удивлённо на неё посмотрела, и Ребекка примирительно махнула рукой. - Прости, - снова сказала она. - Твоё осознание себя случилось слишком поздно, и если тогда я знала, что сказать, то теперь не имею представления. Выходит, тебе не нравится, что Смит так зациклен на себе? - Он не зациклен на себе, - устало ответила Джейми. - Напротив - он слишком зациклен на том, что чувствуют другие. Отсюда все вытекающие проблемы. - Тебе с ним сложно? - прищурилась Ребекка. - Да, - призналась Джейми. - Иногда мне так сильно хочется избить его столом, стулом или дверью, что руки гореть начинают. Но... в конечном итоге, всё это не так уж и важно. - Почему ты не считаешь свою ненависть важной? Джейми удивленно рассматривала Ребекку. Она то должна была понимать, что это - вовсе не ненависть. На мгновение ей показалось, что Ребекка начнет её о чем-то расспрашивать. Но она этого не сделала. - Джейми, сделай одолжение, спрашивай, но так, чтобы понимала не только ты. Если это будет в моих силах, я объясню. - Хорошо, - глубоко вздохнула Джейми. - В двух прошлых жизнях всё шло трещинами, левитировало или разбивалось. Я сейчас говорю о предметах. В этой - проблем прибавилось. Появилось кое-что ещё - моя незаметность. Это сложно объяснить, но я просто... хочу того, чтобы меня не трогали, не замечали, и это происходит. Я бы не обращала на это внимание, если бы не одно происшествие: я была в своей комнате, и больше всего на свете хотела спать, как внезапно услышала шаги своего отца. И я понимала, что нам придется говорить, я понимала, что мне придется объяснить своё странное поведение. - И когда он зашел в твою комнату, то просто постоял немного, а потом вышел? Джейми кивнула. - Ты уже сталкивалась с таким? - Не совсем, - ответила Ребекка. - Винсент говорит, что с разными спутниками происходит по-разному. Я попробую объяснить: у каждого спутника есть своё умение. И оно осязаемое или влияющее на других. Но до тех пор, пока спутник не раскроет своего умения, он будет разрушителен для себя и для других. Вот ты, например, ломаешь вещи, которые находятся вокруг тебя, и не можешь контролировать свой проводник. У тебя есть ещё какие-то проблемы? - Моя память считается проблемой? - подумав, спросила Джейми. - Возможно. Как много ты забываешь? - Нет, не забываю наоборот. У меня и раньше была очень хорошая память, но сейчас... я не знаю, как объяснить это. Я помню, как считала трещины на стенах, когда мне было три года. Я помню, как лицо отца покрывалось морщинами. Я помню шум водопада, который слышала, когда меня везли в ту клинику. Моя голова, она... разрывается. Мне сложно жить с этим. - Это пройдёт, - ответила Ребекка. - В следующей жизни, или когда ты найдёшь своё умение. Но, скорее всего, исключительно во втором случае. - Будем надеяться, - усмехнулась Джейми. - А что на счет моей незаметности? Как я это делаю? Ребекка снова засмеялась. Джейми подавила в себе все порывы: заскрипеть зубами, опрокинуть стул, истерически закричать или просто разреветься. Последнее время такая реакция не безобидные вещи проявлялась всё чаще, и это слишком выматывало. - Я не верю, - отсмеиваясь, сказала Ребекка. - Не верю, что он не сказал тебе! - Тогда скажи мне ты! - всё же закричала Джейми. Ребекка сразу прекратила смеяться и, вроде бы, снова пробормотала извинение. Джейми могла ошибаться: то, что она сказала, было очень тихим. - Видишь ли, цветочек, это делаешь не ты. Всё это делает он. Джейми открыла рот: Джейми напоминала выброшенную на берег рыбу. Джейми не знала, что ей нужно было говорить. - Мы с ним в ссоре, - наконец ответила Джейми. - Уже продолжительное количество времени. Настолько продолжительное, что уже идёт второй год. Мы здороваемся сквозь зубы, не хотим друг друга видеть, иногда спрашиваем, всё ли в порядке. Так каким образом он делает так, чтобы меня не было заметно, если мы практически не бываем вместе? - Дело не в твоей незаметности, - покачала головой Ребекка. - Дело в защите. Они могут защищать спутника, и делать это неосознанно, сами того не понимая. Это делают не столько они, сколько их пыль. Ты хочешь стать незаметнее, или чтобы тебя не трогали - так ты чувствуешь себя в безопасности. Безопасность спутника - их первостепенная задача. И пыль, не твоя собственная, а именно их пыль пытается тебя защитить. Защитить в той степени, в которой это нужно тебе. - Видимо, даже всемогущая пыль даёт осечки. А иначе как объяснить то, что я умираю уже второе столетие? - Джейми, но пыль вовсе не всемогуща! Пыль - это то, из чего состоим мы и они. А они, поверь мне, могут сделать что-то без своего спутника ничтожно мало. Да, такие, как мы, не можем умереть, потому что перерождаемся, но разве это жизнь? Помимо лица, меняемся мы сами. Наши привычки, мировоззрение, характер. Райан Смит, Ретт Шварцшильд, они - абсолютно разные люди. Сколько они прожили? Сто лет? Меньше? Ты и представить себе не можешь, насколько был слаб каждый из них. Насколько Райан Смит слаб сейчас. Разумеется, в полной мере он не может тебя защитить. - Пожалуй, теперь моя очередь задать вопрос, - неожиданно сказала Ребекка. - Я хочу поговорить о твоей смерти. - О какой именно? - устало спросила Джейми. - Обо всех. Мне правда интересно, Джейми, мне интересно, почему ты ни разу не думала о причине своих смертей, мне интересно, почему ты не рассказала о них Райану, не попыталась разузнать что-то. Или тебя так захватила вся эта ангельская история, что ты совсем забыла о себе? Расскажи мне, Джейми. Поведение Ребекки, её слова, её вид сразу же напомнили Джейми их последний разговор в лечебнице. Тогда она тоже говорила быстро и лихорадочно, тогда она тоже смотрела со злостью и обидой. Джейми не понимала причин таких вспышек, да и не хотела вдаваться в подробности. Джейми просто ответила на её вопрос. - Ох, - сказала Ребекка, качая головой и поднимаясь, подходя к Джейми. Она аккуратно разгладила её волосы, дотронулась до щеки, смотря в её лицо с каким-то растерянным, беззащитным видом. - Я тебя поняла, цветочек. В какой-то момент, потерявшись в вопросах, бесконечной путанице, сломанных предметов и своей голове - в частности, в какой-то момент Джейми решила, что так больше продолжаться не может. Ей нужно было сказать Смиту кое-что важное, и ей было нужно, чтобы он её выслушал. Поговорить со Смитом было не проблемой - его всегда можно было подкараулить в кабинете, когда он был там совершенно один. А вот разговорить его - было всё ещё задачей по шкале от одного до Райана Смита. - Ты можешь понять, что так не может продолжаться всю жизнь? - наконец спросила Джейми, не дождавшись реакции. - Я так не смогу, и ты - тоже. - Я искренне уверен, что у нас всё отлично. - Можешь назвать причину, дающую тебе эту уверенность? - опешила Джейми, расслабляя пальцы. - К нерадивым ученикам у преподавателей всегда такое отношения. Джейми быстро отпустила его, поднеся ладонь ко рту. Она даже и не предполагала, что такое душевное состояние может быть у людей. Она даже не знала, что можно чувствовать себя настолько плохо. До двери она добежать не успела - Смит схватил её за предплечье и закрыл дверь. В глазах его читалось потрясение. - Джейми, ты не так меня поняла! Я не говорил о твоём проводнике, или о том, как ты справляешься, или... - О том, как я справляюсь? - переспросила Джейми. - Да что ты знаешь о том, как я справляюсь? Каждый раз, когда мне плохо, больно или одиноко, со мной всегда Винсент или Ребекка. Это они мне помогают, это они объясняют мне всё происходящее, они меня успокаивают. Но тебя никогда рядом нет. Джейми снова расплакалась, и поймала себя на мысли, что слишком часто плачет. Это была неплохая жизнь, и всё текло своим чередом - но её тошнило от собственных слёз. - Я понимаю, - сказала Джейми, не в состоянии остановиться. - Я понимаю, что у тебя вечное состояние самобичевания, я понимаю, что с твоим складом характера тебе большую часть времени плохо. Но почему ты не идешь ко мне? Почему, когда у тебя какие-то сомнения, ты не идешь ко мне? Мы бы поговорили. Я бы помогла. Мы бы... Смит, державший её за предплечье, притянул её к себе и крепко обнял. Плакать на плече Смита оказалось совсем не так, как на плече Винсента или Ребекки. Они всеми силами пытались её успокоить, а оттого истерики становились всё сильнее. Смит ничего не говорил. Он просто обнимал её одной рукой, другой предусмотрительно придерживая дверь. Да и даже если бы он говорил что-то - это не имело бы значения. Всё снова становилось спокойно. Всё снова стало устойчивым, правильным. - Кажется, у тебя слишком позднее осознание. - Долго же до тебя доходило. - С учетом некоторых особенностей моего характера в этом воплощении, момент не самый удачный, - Джейми почувствовала, как Смит улыбнулся. - Всё хорошо, - горячо зашептала Джейми. - Всё хорошо, ты в ни в чем не виноват. Помнишь? С тобой всё будет хорошо, с нами будет всё хорошо. Джейми отошла от него, вытирая слезы. У неё было ощущение, что плакать она не будет ещё очень долго. Попрощавшись со Смитом, Джейми пошла за своим отцом. Его нужно было вытащить из кабинета и вернуть домой, иначе они бы рисковали остаться в университете до самого утра. Она остановилась посередине коридора, резко обернувшись. С того самого момента, как она покинула Смита, её преследовало странное чувство: словно за ней кто-то шёл, кто-то следил. За её спиной было слишком темно - возможности разглядеть что-то получше не представлялось. Джейми прищурилась, пытаясь понять, как можно было справиться с паранойей. Идти в темноту ей совершенно не хотелось. Она зажмурилась, представляя свою руну. - Наутиз. Когда она открыла глаза, руна материализовалась прямо перед её глазами. Она светилась, плавая перед её носом, постепенно увеличиваясь в размерах. Джейми улыбнулась, чувствуя себя ребёнком. Магия была такой прекрасной вещью. Она подняла руку, осторожно дотронувшись до руны. Световая вспышка и громкий звук погрузили её в темноту.