Ведьмины сказки

Я пел о богах и пел о героях, о звоне клинков и кровавых битвах; Покуда сокол мой был со мною, мне клекот его заменял молитвы. © Мельница

Я пел от Царьграда до вьюжных фьордов Холодных варяжских земель О королевне из рода вольных Детей золотых степей. Была королевна горда, сурова, Монгольским степям под стать. Пред ней слагала свои знамена За ратью лихая рать. Глаза королевны, что искры бури В осенних колосьях льна; На грудь спадает, сплетая кудри, Тяжелой косы волна. Был хан своенравный в далеком Сарае, Не знавший смиренья слов. Владел он арабскими скакунами — Не счесть в табуне голов. Держался в седле он, как лучший воин, был ловок, умен, красив, И вздумал однажды руки королевны бескрайних степей просить. Но неприступна осталась дева, Сверкнули ее глаза, Презрительно сомкнуты королевны Безжалостные уста. И все ж не в привычках младого хана сдаваться на милость судьбы: Решил он тайком увезти царевну из вольной ее страны. По степи несся стремглав черногривый И яростный ханский конь, Но не суждено, чтоб нетерпеливый Царевны держал ладонь. Погибнет без воли краса степная, Потухнет огонь очей. Не мил королевне шатер и стая Слуг ханских и палачей. Взмахнула широким платком королевна, Как машет крылами птица, И стала монгольская вольная дева Дивною кобылицей. Три раза ударила позолотой Копыт о земную твердь, И ускакала. Лишь пыль и топот. И степь, где ни посмотреть. Я пел от Царьграда до вьюжных фьордов, По гуслям шел тихий гул, И голос мой звонкий в высоких сводах Княжьих палат тонул. Я пел о богах и о звоне стали Острых литых мечей, А в звуках песни огни сияли Раскосых ее очей.