***
Впервые он обратил внимание на Чжиын за три недели до того момента, когда предложил ей разделить с ним наушники. Он видел, как неизвестная ему девушка в темно-синей форме забежала в автобус, едва не врезаясь в стоящих людей. Она что-то буркнула, после чего отправилась на задние сиденья. Чонгук не мог отвести взгляда от ее растрепанных черных волос и усталого, но все еще очень красивого лица. Он также заметил, как она морщилась при ходьбе, пытаясь, весь свой вес перенаправить на одну из ног. Девушка уселась около окна, доставая свои наушники и закрывая глаза. Чонгук наблюдал за ней до того момента, пока ему не пришлось сойти на своей остановке. Несколько раз он замечал, что она не просто сидела с закрытыми глаза, а проваливалась в настоящий сон. И ему нравилось наблюдать за тем, как ее лицо разглаживалось от всех тех неприятностей, что не давали ей покоя во время бодрствования. Ее длинные ресницы трепетали, а пухлые розоватые губы были приоткрыты. Пару раз Чонгук замечал, что ее нижняя губа была разбита, а в уголке губ — запекшаяся кровь. Иногда во сне ее щеки приобретали небольшой румянец, хотя в остальное время ее кожа имела нездоровый бледный оттенок. Но даже так эта девушка казалась ему знакомой. Чонгук даже представить себе не мог, что спустя какое-то время он сможет наблюдать за ней спящей в нескольких сантиметрах от нее. Что эта незнакомая ему девушка из автобуса станет самым ценным сокровищем в его жизни. Что предложенные однажды наушники на двоих смогут подарить ему настоящее счастье. Ему нравилось проводить с ней все свое время. Нравилось то, как она пыталась показать свою привязанность, иногда боясь, что была слишком навязчива. Нравилось, как Чжиын нервничала перед встречей с его родителями, чтобы позже с восторгом ожидать каждого семейного ужина. Она настолько естественно вписалась в атмосферу их семьи, что Чонгук позволил себе мечтать о том, что так будет всегда. Он привык к поцелуям и объятьям, сцепленным пальцам рук и тихому шепоту по ночам. Чонгук привязался конкретно, боясь представить, что произойдет, когда ему придется отпустить Чжиын. Осознание собственных чувств пришло к нему в тот момент, когда отец Чжиын появился в их жизни. Чонгук понял, что испытываемые им чувства к Чжиын, являются любовью. И потому не смог препятствовать любимой девушке в налаживании отношений с отцом. Чжиын нуждалась в семье, нуждалась в хотя бы одном родителе, которому не плевать на нее. И если для этого ей придется улететь за несколько миль от него, то Чонгук готов пойти на это. Лишь бы только она вновь была счастлива, ведь не заслужила всех тех испытаний и трещин, оставленных после них. И вот так они оказались в аэропорту сегодня вечером, где Чонгука буквально распирало от собственных чувств. Он понимал, что, возможно, больше никогда не увидит эту девушку. Страх, что они видятся последний раз после проведенных бок о бок месяцев оказался невероятно сильным. Чонгук догадывался, что Чжиын иногда думала о том, кем же они приходятся друг другу. Но она никогда не задавала ему вопросов. Чжиын в принципе принимала все то, что ей давал или показывал Чонгук, никогда не давя на него. И поэтому Чонгук позволял словам соскользнуть с кончика его языка. Он не мог позволить ей улететь, не узнав его чувства. Это могло звучать эгоистично, но Чонгук очень хотел, чтобы Чжиын запомнила его навсегда.***
Когда Юнги его будит, теребя за плечо, Чонгук немного теряется. Но он все же выпрыгивает из машины, потягиваясь. Уже достаточно темно, и парень чувствует себя весьма уставшим. Он просто следует за хенами, едва перебирая ногами и чуть не роняя несколько раз самого себя. Чонгук предполагает, что они приехали на квартиру хенов. И он рад, что не к нему домой, ведь вряд ли бы он смог показаться родителям сейчас на глаза. Поэтому он очень удивляется, когда врезается в широкую спину Сокджина. Чонгук трет лоб и широко зевает, а потом замечает взгляд Юнги. Тот выразительно на него смотрит из-под кепки, после чего кивает головой на дверь. И тогда Чонгук просыпается резко, ведь все это кажется ему подозрительно знакомо. Он смотрит на триста тринадцатый номер квартиры и ощущает небольшое жжение в области глаз. На автомате достает ключ из кармана толстовки и трясущимися руками вставляет его в дверной замок. После нескольких оборотов слышится щелчок, и дверь открывается. Чонгук нерешительно толкает ее и делает шаг вперед, по привычке щелкая выключателем в прихожей. Свет немного слепит из-за яркости, а когда глаза привыкают, Чонгук скидывает кеды и ставит их к остальной обуви. Он проходит дальше внутрь, справедливо полагая, что хены справятся со всем сами. Чонгук заглядывает на кухню, где все остается на своих местах. Потом следует в гостиную, где на столе аккуратной стопкой лежат старые тетради Чжиын, которые они оба хотели сжечь позже, как какой-то ритуал. На диване лежит забытая толстовка, которая принадлежит ему, но еще впервые дни плавно перекочевала в гардероб девушки. Перед дверью в их общую спальню он задерживается на какое-то время. Сомнения его одолевают, но Чонгук все-таки заходит внутрь. И почти ничего не изменилось. Аккуратно заправленная постель желтым пледом, который они оба выбирали в первый месяц совместного проживания. Несколько мягких игрушек зайцев на подушках, к которым они оба испытывали слабость. Фотографии в рамках стоят на прикроватных тумбочках. Они сделали их после того, как Чонгук нашел старый семейный альбом. Приглядевшись, парень отмечает, что его самой любимой, сделанной на поляроид, фотографии нет. В кресле, расположенном в углу под светильником, осталась лежать недочитанная книга Кадзуо Исигуро. Чжиын в последнее время много читала, и одной из ее фаворитов была повесть японского писателя под названием «Не отпускай меня». Она обещала Чонгуку, что когда дочитает, то обязательно ему расскажет. Теперь парень ее берет в свои руки и, найдя закладку, понимает, что Чжиын не дочитала где-то около пяти страниц. Словно ей стало страшно узнавать, чем закончится эта история. На столе были какие-то заметки. На некоторых он даже заметил свой собственный почерк. Чонгук любил оставлять милые послания, но еще больше он любил счастливую улыбку и милый румянец на щеках Чжиын, когда она находила его записки. Он любил делать ее счастливой. После парень подходит к шкафу и открывает его. На полках еще есть немного одежды Чжиын, но большинство вещей исчезло. Чонгук сам собирал ее вещи, но все равно что-то в груди болезненно сжимается. Парень возвращается к постели и садится на нее, проводя по второй половине ладонью. Странно не ощущать чужого веса на кровати помимо своего собственного. Странно не слышать привычного пения с кухни во время готовки. Странно не получать приветственного поцелуя в щеку и тихого «добро пожаловать домой». Странно не находить чужие разбросанные учебники. Странно не заваривать чай с малиной на ночь и не смотреть фильмы перед сном, запутавшись ногами под пледом. Странно называть это место домом, когда Чжиын здесь больше нет. Он ощущает слезы на своем лице, всхлипывая совсем как ребенок. В комнате появляется Сокджин, его любимый старший хен, и без слов заключает его в объятья. Чонгук сворачивается, как маленький ребенок и цепляется пальцами за его свитер, уродливо плача. Он слышит чужие шаги, и как кровать продавливается под еще одним весом, а его плечо сжимают цепкие пальцы. Его старшие хены рядом с ним, позволяя ему выплакать всю свою боль. — Почему это так больно, хен, — шепчет он грубым голосом, не справляясь с собственными эмоциями. — Почему любить кого-то так больно, хен? — Потому что это по-настоящему, Гуки, — тихо отвечает ему Сокджин, перебирая его волосы и напевая старую колыбельную. — Когда любовь реальна, это всегда больно. Чонгук был уверен, что поступил правильно. Но эта уверенность не спасла его сердце от трещин. Но даже если это было так больно, Чонгук все еще был рад, что полюбил Чжиын. Даже если это означает, что он будет покрыт одними трещинами. Иногда любовь стоит всей этой боли.