Зена-королева воинов. Неестественный отбор или удар из прошлого.

— Значит, Хатч так на рынке больше и не показался? — спросила Зена. Она сидела за каменным столом для пикников в лесу. Был вечер пятницы, и несанкционированный весенний праздник равноденствия гудел вовсю. — Ни разу. Джоксер сидел на скамейке рядом с ней. Они оба смотрели, как кружится в толпе Корделия, раздавая поощрения и взыскания группе следующих в её кильватере соискателей. — А ты о нём спрашивал? — спросила Зена. Она ещё толком не отдохнула от предыдущей ночи, но время от времени обходила лес, проверяя, нет ли в нём незванных гостей. Пока что она ни одного не видела. — Так, мимоходом, — ответил Джоксер. — Мне сказали, что у Хатча тяжело болен отец и ему надо приехать к нему. Сам Хатч мне про отца никогда не говорил. — Так что мы не знаем, заключён ли он в фонарь или погиб в схватке. Фонарь Зена отдала Автолику, в надёжные руки. — Нет. Но я не думаю, что все подмёныши там. Скорее всего, они есть среди нас. — Жутковатая мысль. — Достойная компании, в которой я тусуюсь, — ответил Джоксер с деланной серъёзностью. — Как дети? — Я ходила к Мэгги, — ответила Зена, — и она сказала, что Кори в порядке. Она говорила с другими мамочками, никто не жалуется. Дети здоровы. Вчера вечером они отнесли детей в лазарет, положили на веранду перед дверью и постучали. Затем укрылись за углом здания. И в один голос вздохнули с облегчением, когда санитары занесли детей внутрь. Мало кому из родителей нравилась мысль, что дети пойдут ночью на праздник в лес, где произошло нападение, но это вызвало ещё больший интерес к празднику. Корделия наслаждалась своим положением королевы. Гектор Галливэн решил не продолжать строительство парка развлечений. Сторонники Габриель, поддерживающие её кампанию, сказали, что Галливэн отступил из-за убийства охранников. Зена смотрела в праздничную толпу, выискивая голубыми глазами Габриель. Заметив её, махнула рукой в свою сторону. Габриель подошла вместе с Озом, который неотступно следовал за ней. В его руках были две кружки с вином, а Габриель несла две тарелки с закусками. В глубине души Зена была рада, что Габриель не пострадала, хотя внешне этого не выказывала. — Вы много теряете, — сказала Габриель. Когда Тед вернулся домой, её настроение значительно улучшилось. — Только не я, — ответил Джоксер, глядя на Корделию. — Мне придётся выслушивать всё это снова, и снова, и снова. Кто был в чём, кто был с кем, и почему некоторых вообще нельзя было сюда приглашать. — Ага, — сказала Зена. — Понимаю, что ты никак не можешь этого дождаться. Джоксер бросил на неё кислый взгляд: — Я только хочу, чтобы такие социальные мероприятия, которыми руководит Корделия, не выдавались за кучу полезной работы. — Кажется, она очень рада, — заметил Оз. — О, так оно и есть, — согласился Джоксер. — Просто я тут как-то скраю. Зато у меня есть компания. Зена вот тоже изображает кариатиду. Зена промолчала. Джоксер сказал правду. Она ждала этого праздника, но ждала, в общем, не того. — Тебе нет нужды изображать кариатиду, — прозвучал у неё за спиной низкий голос, от которого у Зены по телу пробежала дрожь. Она обернулась и увидела Ториса, одетого в чёрное и такого же подтянутого, как всегда. — Привет! — Привет, — ответил он. — Наверное, мне не надо было приходить. Я даже и не собирался этого делать. Но само собой вышло. — И я рада, что так вышло, — сказала Зена. Но на самом деле ей было больно его видеть и знать, что ничего не вернётся. « Ладно, хоть на пару часов я могу забыть об этом? ». Она посмотрела на Ториса: — Ты сказал, что мне не обязательно подпирать стенку? Он понял и протянул руку: — Не желаете ли вы потанцевать со мной? — Желаю больше всего другого, — ответила она и пошла за ним на площадку, где танцевали другие пары. Он протянул к ней руки, она обняла его, и они закружились в танце. И пусть ненадолго, но Королева воинов почувствовала покой. Не было прошлого, не было будущего, а было лишь одно приятное настоящее.