Совсем не Белоснежка

      Кагура застыла на месте, она была просто не в силах поверить собственным глазам. Даже стало трудно дышать, а по щекам начали катиться крупные слезы. Она не думала и мечтала об этом, но Эльза смогла воплотить ее невысказанное и до конца неосознанное желание. Душа трепетала, девочке было больно, но в то же время она ощущала почти что безграничное счастье. Она лучше всех помнила маму: ее внешность, запах, нежность прикосновений, звучание голоса, привычки, а потому то, что сделала Белоснежка, было важно в первую очередь для нее. Наверное, из всех поступков Эльзы, этот станет самым важным и ценным, тем, что невозможно будет забыть.       В стеклянном сооружении, послужившем причиной стольких слухов в их маленьком городке, расположилось не что иное, как оранжерея, самая обычная оранжерея, где росли очень редкие цветы. Те самые, что так любила мама девочек, те самые, что по странному стечению обстоятельств можно было найти только на руинах старого парка аттракционов. Никто не просил Эльзу сохранить их, никто не рассказывал ей о том, сколько воспоминаний связано с этими на первый взгляд, неприметными растениями, она сама решила, что так нужно, ведь помнила, что ради этих цветов Карура сильно рисковала. Мелочь, но она врезалась в память, приобрела вес для Белоснежки, заставила действовать.       — Это они? — тихо прошептала Миллиана, осторожно подходя к клумбам. Девочке нравились маленькие пушистые цветочки, ее так и подмывало повести по ним рукой, убедиться в том, что она на самом деле такие же мягкие, как кажутся. Девочка не помнила маму, для нее она был смутным образом, но она определенно видела эти цветы на фотографиях. Она и сама часто их рисовала, считая самыми лучшими в мире.       — Да, — кивнула старшая из девочек, невольно шмыгая носом. — Это мамины цветы.       — Такие красивые, — Венди робко улыбнулась. Она всегда хотела увидеть эти цветы вживую, но боялась парка аттракционов, ведь там все рушилось, и слонялись опасные личности. В отличии от Кагуры, она не решалась туда ходить. И вот теперь она могла свободно видеть то, что напоминало о любимой маме. На душе разливалось приятное тепло, но при этом неумолимо хотелось плакать. Теперь она могла видеть то, что любила ее мама, в любой момент отнести ей подарок.       Эльза с улыбкой смотрела на семью, частью которой себя уже ощущала. Она знала, что поступила правильно, и сожалела лишь о том, что у нее не было того, кто сделал бы что-то подобное. У нее от матери не осталось ничего: ни воспоминаний, ни фотографий, ни вещей, ни писем. Ничего. Мачеха позаботилась о том, чтобы стереть Ирен из памяти мира, а потому Белоснежке приходилось лишь довольствоваться рассказами, да упоминаниями, что у ее матери был такой же яркий цвет волос. Но иногда этого недостаточно и хотелось заполнить пустоту в душе. Девушка не могла допустить того, чтобы дети, заботу о которых она взяла на себя грустили, так же как она, потеряли связь с чем-то важным. Цветы — символ того, что их мать всегда будет рядом, а она не желает занять чужое место, что для нее очевидно, что лучше всего найти свое собственное.       — Как выяснилось, это, действительно, редкие цветы, к тому же они полезны и их используют в фармацевтике, а еще при изготовлении очень дорогих духов. Я просто не могла упустить такой шанс, так что решила сохранить их и заняться разведением. Это, конечно, не камни, но почему бы им не добавиться к моему безупречному образу, стать очередным символом. Ну и, разумеется, вам можно сюда приходить и срывать цветы. Но не все. Во всем должна быть мера.       — Значит, все дело в бизнесе и выгоде? — Жерар обнял девушку, позволяя ей расслабленно прижаться к себе. Он был тронут и даже поражен. Женщины, с которыми у него были отношения до Эльзы, не только не могли поладить с его детьми, но и ревновали к прошлому, пытались вытеснить воспоминания о прошлом и покойной жене. Белоснежка же, готова была принять его со всеми проблемами, воспоминаниями и ответственностью. Ее просто невозможно не любить!       — Да, именно в ней, — усмехнулась девушка. — Я никогда не скрывала, что я прагматичная, расчетливая и алчная. Для меня не составит труда из чего угодно извлечь выгоду, даже из этих цветов. Но учти, я предпочитаю белые розы.       — Помню, — мужчина нежно поцеловал Эльзу в макушку. Она может врать сколько угодно, но он-то знает, что ему досталась девушка чуткая и ранимая, временами капризная и властная, но при всем при этом очень сильная и нежная. Его Белоснежка уникальна, и лишь ему это открылось. С каждым днем он все сильнее влюблялся, временами сам не веря в свое счастье. — Спасибо тебе… Для нас это важно.        — Знаю…       — Эльза, — Кагура неуверенно взглянула на девушку. — А можно… Можно мы отнесем цветы маме, а после пойдем в парк?       — Можно, — кивнула девушка. — Уверена, она будет рада, что вы навестите ее. На душе Белоснежки воцарилось спокойствие и умиротворение, словно эти маленькие пушистые цветочки стали важны и для нее. В некотором роде, так она и было. И пусть розы ей все еще нравились намного больше, эти цветы тоже заняли в ее жизни свое место. Эльза была рада, что смогла порадовать детей, сделать им приятное, она была готова на многое пойти ради этого. В ее силах сделать так, чтобы эти дети не знали тех бед, через которые она прошла. Помогая им, даря девочкам свою любовь и заботу, она словно отпускала мрачное прошлое, а все невзгоды и страдания забывались, отступали на задний план. Сегодня… Сегодня она собиралась не только открыть свой парк и рассказать всему городу об оранжерее, она была готова обмолвится парой слов с матерью девочек. Тихо пообещать ей, что сделает все, чтобы малышки были счастливы, как и их отец, дать слово, что дети не забудут ту, что подарила им жизнь. Она тоже принесет цветы на могилу Лоры, ведь им нечего делить.       Цветы — это символ, но вместе с тем, они нечто большее…