Совсем не Белоснежка

      Несмотря на то, что ему нужно работать вместе со всеми, Жерар не мог проигнорировать проблемы дочери, а потому, оставив все на друзей и Уртир, он вместе с Венди направился в больницу. Мужчина боялся вердикта врача не меньше дочери, но неизвестность намного хуже. Он уже успел заглянуть в интернет, прочитать уйму статей о снижении зрения, накрутить себя и теперь даже не представлял, что думать. Мрачные мысли по пятам преследовали Фернандеса, подгоняли, вынуждали идти все быстрее. И зачем он только решил почитать, что пишут по этому поводу? Идиот! Все равно ничего не смыслит в этом деле, так зачем даже пытаться что-то понять самому? От этих размышлений Жерар отвлек тихий голос Венди.       — Я не хочу в больницу, — робко произнесла девочка, когда они уже вошли в большое светлое здание. Она понимала, что поздно решила высказать свое мнение, к тому же это глупо, но ничего не могла с собой поделать. Венди не знала, что с ней происходит, и не хотела знать, ей просто было важно, чтобы все было по-прежнему. Вот бы найти волшебную палочку и повернуть время вспять, или и дальше притворятся, что все в порядке.       — Малышка, — Жерар присел на корточки перед дочерью и ободряюще улыбнулся. Ради нее он будет сильным и не покажет, что тоже боится. — Все будет хорошо. Джура прекрасный офтальмолог, так что нечего бояться. Ты же и сама понимаешь, что нельзя все оставлять, как есть. Нужно что-то решать: очки, линзы, может быть какие-то витамины. К тому же, я все время буду с тобой.       — Обещаешь?       — Обещаю. Так что перестань грустить и пошли, — поднявшись на ноги, Фернандес взял ребенка за руку. — Нет таких проблем, с которыми мы не сможем справиться вместе.       — Угу, — ей было все еще страшно, но Венди все же, смогла выдавить из себя улыбку. Если бы на её месте оказались Миллианна или Кагура, они бы точно не плакали и не боялись. Вот только на этом месте она, и это плохо. Сейчас успокаивало лишь то, что папа рядом, крепко держит её за руку и даже начинает казаться, что ей передается его уверенность и спокойствие. Девочка чуть сильнее сжала большую ладонь и кротко улыбнулась, она постарается быть сильной ради своей семьи, чтобы никого не тревожить и не стать обузой; наверное, ей тоже пришло время повзрослеть, как и это уже произошло с Кагурой. ***       Осмотр у офтальмолога процесс скучный и спокойный, здесь нет никаких жутких приборов, иголок и другого медицинского оборудования от одного взгляда на которое кровь стынет в жилах. И все же, Венди нервничала. Ей не нравилось, что она не видит буквы, что мир перед глазами размытое пятно, да и смотреть на мир через стекляшки не самое радостное занятие, хотя, нужно признать, что последнее добавляет красок и четкости. Осмотр длился долго, а сам врач то и дело качал головой, но ничего не говорил, только устраивал все новые и новые проверки, на самых различных приборах, а после долго всматривался в результаты. При других обстоятельствах все это вполне бы могло заинтересовать любопытного ребенка, но сейчас Венди могла думать лишь о результатах обследования.       — Ну, и насколько все плохо? — Жерар напряженно всматривался в лицо врача, сожалея о том, что так и не научился читать мысли. Сейчас это бы помогло.       — Близорукость развивается стремительно, и боюсь, дальше ситуация будет только ухудшаться. Если ничего не предпринять можно, — Джура бросил на притихшую девочку обеспокоенный взгляд и уже тише добавил. — Можно и вовсе лишиться зрения. Я не пытаюсь вас напугать, не сгущаю краски, лишь констатирую факт.       — И что нам делать? — в душе Фернандеса что-то оборвалось, казалось, что на его плечи свалили очередной непосильный груз. Не было сил, чтобы проявить эмоции, поддержать дочь, он просто надеялся на то, что есть выход! Он должен быть! Венди еще совсем ребенок, она должна видеть мир своими глазами, а не находится в темноте!        — Нужна операция, — спокойно ответил врач. Он всегда сохранял невозмутимость, в подобных ситуациях это особенно важно. — Точнее две. Одна сейчас, она поможет остановить ухудшение зрения. Вторая уже по достижению совершеннолетия, тогда можно будет провести коррекцию, ну, а до этого придется носить очки.       — Операция? — мужчина нервно сглотнул и перевел взгляд на побледневшую дочь.       — Да, это необходимо сделать в кратчайшие сроки. Это даже не обсуждается! Чем скорее мы примем меры, тем лучше.       — Я не хочу! — неожиданно для всех Венди вскочила на ноги. Её трясло от страха и стресса, она даже была не способна здраво соображать и что-то понимать. — Не хочу! Слышите! Не хочу! — малышка резко рванула к двери.       — Венди, стой! Венди!!!       Но девочка уже не слышала отца, она вообще ничего не слышала и не видела, слова об операции пугали, но дело было не только в том, что она затронет глаза, но и в том, что мама умерла в больнице, как раз после операции. Воспоминания и страх будущего обрушились на нее стремительным потоком, который маленькое и нежное создание было не в силах вынести. Венди еще никогда не бегала так быстро, ей казалось, что она убегает от самой смерти, от всех страхов и сомнений. Она не остановится! Неважно, что отец зовет ее! Уже ничего не имело значения! Девочка ощущала слезы на своих щеках, боль в груди и животе, ноги то и дело подгибались, но она продолжала нестись вперед. Куда? Это не имело значения! Венди и не заметила, как оказалась одна, как отец отстал от нее, а его голос стих.       — Ай!!! — рыдающая девочка ощутила, как с кем-то столкнулась, и начала стремительно падать. Но в тот момент, когда она уже почти рухнула, её схватили за руку, не давая столкнуться с землей.       — Ну, и куда, ты так бежишь? Да еще вся в слезах? — послышался знакомый женский голос. Венди утерла кулачком слезы и взглянула на ту, с кем столкнулась.       — Белоснежка?       — Эльза, — поправила девушка. Как же её бесит это прозвище! — У каждого есть имя, так и следует к нему обращаться. Меня зовут Эльза, заруби себе это на носу.       — Прости, — всхлипнула малышка.       — Не бери в голову, просто расскажи, куда бежала и почему в слезах… — снова она лезет не в свое дело! Нужно было пройти мимо или сдать девчонку отцу или Уртир, что намного лучше. Но, нет, ей стало интересно! Почему? Не от того ли, что когда плакала она, никого не было рядом, никто не пытался понять, что у нее на душе? — Ну, я жду!