Рваные нервы

      — Удивительно, Вы — второй человек, кто получил «Превосходно» по всем заключительным экзаменам. У Вас в запасе более сотни заклинаний, как тёмных, так и обычных. Конечно, Вы не владеете анимагией, но довольно сильны для невербальных заклинаний. Только одна загвоздка не даёт всему нашему начальству покоя: Вы девушка и собираетесь вступить на службу мракоборца, — угрюмо-грубоватый прохеренный временем и войнами голос резал по ушам своей шепелявостью. Девушка резко оторвала взгляд от пола и с иронией вздернула бровь, будто одаривая мужчину кипятком. Ватная тишина глушила звонкий стук стрелок на нескольких часах, что выстроены рядком под потолком и показывали время по мировым ориентирам. Бесшумно вздохнув, девушка прикрыла глаза, медленно считая до десяти. Как же её это начинало раздражать.       — Сэр, при всём моём уважении, но я бы не теряла три года жизни на курсы мракоборцов, если бы не была уверена в своём решении, — звонкий голос резал по ушам в отместку за шепелявость. Сцепленные за спиной руки невольно сжались на одном из запястий, выше которого располагался уродливый шрам. Подарок приспешницы Волан-де-Морта. Грейджер сухо приподняла уголки губ в попытке улыбнуться и приняла стопку бумаг, которая теряла тепло только что поставленной волшебной печати. Покинув тёмный кабинет отдела, девушка поспешила в офис своего друга, который испепелит её укоризненным взглядом, но примет её документы и отправит получать необходимую для работы волокиту.       Гордо расправленные плечи несли за собой шлейф холодных воспоминаний о недавней войне. Казалось, что только она не смирилась с этими потерями. Взгляд лениво цеплялся за мимо пробегающих людей, которые восхищенно вздыхают, смотря на неё. Конечно, золотое клеймо умнейшей ведьмы за последнее столетие Хогвартса и Героини Войны никого не оставят равнодушным. Каштановые волосы игривыми кудрями спадают по спине, колыхаясь от ускоренного шага. Тонкие пальцы сжимали в руках плотную папку в синем переплете с кричащей надписью: «Отдел магического правопорядка». Кто бы мог подумать, что она откажется от солидной должности начальства взамен борьбе с тёмными магами.       К её огромному сожалению, чувство жизни и насыщенности ей дарило лишь военное поле, вечная слежка, побеги и нарушение свыше двух дюжин законов, установленных Министерством Магии. Кивнув шустрой секретарше Поттера, Гермиона опустила её вопросительный взгляд и зашла в кабинет друга. Легкое подобие улыбки тронуло её губы, когда она заметила привычный образ склонившегося Гарри над стопкой бумаг. Образ затмился тенью воспоминаний, когда он так же сидел и корючился над домашней работой, которую нещадно задавали профессора.       — Хвала Мерлину, Гермиона, с тобой всё в порядке. От тебя не было вестей уже месяц, Джинни из меня чуть шнурки для сапогов не сделала. С чем пожаловала? — отрывая усталый замыленный взгляд от бумаг, Гарри вскочил из-за стола, спеша заграбастать хрупкую девичью фигуру школьной подруги в горячие объятия. Живая. Она всё ещё живая, она всё ещё дышала и смотрела на мир реалистичным взглядом. Только вот было ощущение, что душа давно завяла и рассыпалась пеплом ещё там, на войне, чьим полем стала любимая школа волшебства. Гермиона ответила на объятия, вдыхая знакомый колючий аромат пестрой корицы и домашнего уюта. Как же давно она не была дома. Из-за трёхгодичных курсов обучения мракоборцов ей пришлось буквально жить в казармах, изнашивая себя в тесных классах и на полигоне. В свои скудные двадцать один год Грейнджер посчастливилось пережить самое страшное и остаться живой. Но стоила её жизнь того?       — Меня наконец утвердили на роль мракоборца и выдали значок. Так что принимай в свои ряды, о Великий Мистер Поттер, — лучший друг занимал главенствующую должность в управлении мракоборцов. Несомненно, он проклинал её, когда она ему сообщила о своём намерении вступить в ряды аврората. Девушка положила папку на столешницу друга и поместила холодные ладони на кружку с горьким кофе. Именно этот горький сорт без сливок позволял ей бодрствовать на своеобразной учёбе и не срываться на всех, раскидывая непростительные в качестве подарков.       — Ох, Джинни с Роном на пару заклюют меня и отправят на корм гиппогрифам. Гермиона, ты хоть обо мне подумала, когда шла на всё это? — Поттер был дико против подобной деятельности подруги. Теперь она была его полноправным подчиненным, и он будет отправлять её на задания, где с лёгкостью можно потерять жизнь. Вряд ли её всегда будет сопровождать удача, коей наградил её Мерлин на войне с Пожирателями в битве за Хогвартс.       — Я сама сообщу Джинни и Рону, не беспокойся, — девушка задорно вскинула брови, представляя ярость Джинервы, когда та узнает о деятельности подруги. Наверняка, будет кричать на неё, вспомнит всевозможные ругательства и проклянет до десятого колена, размахивая гривой рыжих волос. Ведьма усмехнулась яркому образу подруги в памяти и опустила кружку на стол, ощущая горечь на кончике языка. Терпкий вкус усиливался от парочки капель сока перца и нескольких грамм корицы, которые обычного человека могли довести до изжоги.       — Я не уволю тебя прямо сейчас же при условии, что ты, наконец, вернёшься к нам домой и больше не будешь пропадать. Джинни очень волнуется за тебя, да и со свадьбой ей нужна помощь. Даже не смей отказываться, сейчас же собирай вещи и возвращайся на Гриммо, — бросая колючий укоризненный взгляд на подругу, Гарри в который раз удивлялся вкусам Грейнджер. Горечь её напитка заставляла всех дегустаторов сплёвывать эту смесь и задыхаться от агонии в горле, а подруга могла кружки две залпом опрокинуть и закусить чесноком.       — Я буду Вам мешать, Гарри. Вы уже стали семьёй, а я не предмет декора, чтобы вы меня не замечали, — сжимая пальцы на кожаном подлокотнике кресла, Гермиона подняла извиняющийся и полный сомнений взгляд на лучшего друга. В её возрасте было непростительно, как подросток, заламывать пальцы, что она любила, поэтому страдал подлокотник. На губах играла смесь тёмной помады и тонкой пленки кофе, что утемняла верхнюю губу.       — Не говори глупостей. С тобой у меня есть шанс выжить, как на операциях, так и дома. Тем более Джинни меня точно пустит на корм драконам, если я тебя отпущу. Дом большой, благодаря заклинанию, тебе будет место и отдельный этаж, если пожелаешь, — Гермиона разразилась тихим смехом, представляя сию картину. Девушка оступилась при воспоминаниях о семействе Уизли и сомнительно поджала губы, будто теряясь.       — Есть вероятность, что я встречу Уизли. Гарри, ты же знаешь, — полную горечи и крови историю исповедания прервал Поттер, уронив кружку с грохотом на столешницу, чудом не разбив её и блюдце.       — Они к нам не приходят. А на званые ужины ты вряд ли будешь приходить, когда они будут там, — Гарри потёр переносицу, на мгновение снимая оправу тонких очков. — Гиппогриф меня дери, у меня совещание у Кингсли. В общем, сегодня же чтобы твои вещи и ты была на Гриммо двенадцать. Я побежал, кабинет закроешь сама, — вскочив, Поттер схватил стопку разлетающихся бумаг и папок, покидая в спешке кабинет.       — Вот же врушка, — поймав косым взглядом хитрую ухмылку Поттера, Гермиона откинулась на кресло, позволив себе закинуть ноги на низкий столик. Раз у неё нет выбора, то будет жить с ними.

***

      — Джинерва Поттер, немедленно брось посуду и марш в комнату одеваться. Гарри ждёт тебя уже сорок минут, — разгневанная Гермиона носилась от кухни до ванны, от ванны до комнаты, опрокидывая пару десятков проклятий на будильник. Девушка послала к чертям всю опрятность и чопорную пунктуальность, накидывая на плечи плотную джинсовую куртку. Подруга хохотала над нелепым видом взъерошенной подруги и кинула заклинание на стоящие дыбом игривые кудри, утихомирив их в тугом хвосте. Схватив веселую жену Поттера, Грейнджер немедленно трансгрессировала в его кабинет. По отделу носились несносные работники, которыми порой руководила Гермиона, заменяя Гарри. Секретарша без стука вломилась в кабинет, подписывая себе выговор от начальства за неаккуратность и неуважение.       — Сэр, там пришли Джордж и Фред Уизли, желающие вашего присутствия. Что делать? — от имён близнецов ведьму будто током прошибло. Взмахнув хвостом, Грейнджер схватила фальшивый галлеон со стола и сменила одежду на форму специальным заклинанием. Скорость её мыслей била кипятком, обжигая всё тело. Конечности немели от бушующего страха и приближающихся знакомых голосов.       — Я помогу Рону в Азкабане. Не смейте им проболтаться обо мне. До встречи, — чмокнув семейство Поттеров в щеки, девушка телепортировалась, опускаясь на колени в холодном и тёмном кабинете тюрьмы, откуда они с мракоборцами вели борьбу с заключенными. Сырость, шепчущая вонью из углов, придавала трезвости бешеному ходу мыслей. Крики заключенных, что подвергались пыткам от авроратов, заставляли Грейнджер вспоминать о своей работе. Да. Взять палочку и пройтись несколькими десятками непростительными и тёмными заклинаниями по бывшим Пожирателям. Плотнее затянув хвост из волос, девушка вытащила палочку и вышла из кабинета, прогуливаясь по тёмным и узким коридорам тюрьмы. На клетки то и дело бросались обреченные на смерть маги и существа, которые рычали и брызгали ядом в сторону представителя правопорядка. Мракоборец девушка. Спустя четыре года от войны Гермиона славилась не только своим умом, статусом Героини войны и подругой Поттера, но и одним из самых жестоких авроров, приставленным к Азкабану.       — Какие личности. Грязнокровка почтила нас своим присутствием, — ядовитый голос сочился презрением и ехидством. Некогда белые и ухоженные волосы Пожирателя были похожи на клок мочалки, которым пользовались тролли. Дорогие атласные ткани и мантия заменены на тонкую тюремную рубаху, что менялись раз в месяц при хорошем поведении. На руках и ногах уже гематомы и открытые раны от волшебных цепей, бьющиеся током за неповиновение и высасывающие волшебную силу, словно батарейки. Ведьма медленно повернула голову и провела рукой по решетке. Сегодня её жертвой будет Люциус Малфой.       Истошные крики и грязные измывательства слетали гармонью и заученной скороговоркой с его тонких губ. Холодное выражение надзирателя выводило его на новую тонкую грань психического расстройства. Гермиона беспощадно била его круциатусом, приправляя усиленным холодом в камере и дерганьем цепей. Гарри ей отдал задание выпытать Пожирателей так, чтобы те и думать забыли о возможной победе Волан-де-Морта, прах которого разлетелся по миру жалкими ошметками. Им нужно было полное уничтожение упоминаний проклятого волшебника из нынешней истории, посему аврораты бились в муках совести и желанием беспощадной смерти для заключенных Пожирателей.       Вот уже как полгода Гермиона взялась за самых отравленных и пропитанных обожанием Тёмного Лорда Пожирателей и мучала их самыми жестокими пытками, на которые была способна. Спасало лишь то, что до этого она больше года отслужила в обычных рядах, справляясь с нарушителями спокойной жизни магов и магглов. Девушка умело стреляла круцио в самые ущемленные участки тела Малфоя, будто отыгрываясь на нём за шесть ненавистных лет издевательств со стороны всего Слизереина. Конечно, сейчас Драко был сносным колдомедиком и личным лечащим врачом ведьмы, но те годы ущемлённости она никогда не забудет. Одним из самых любимых моментов был третий курс, когда она всё же смогла снести его высокомерие хуком в нос.       Воздух пропах болью Люциуса и горькими воспоминаниями Грейнджер. Дыхание обоих сбилось уже после часа подобных пыток. Она давала ему одышку на отрезвление разума и вновь запускала силу в волшебную палочку, ударяя непростительным в Пожирателя. Из-под рваного рукава виднелась блеклая метка Пожирателя Смерти. На её запястье воспоминаниями жгло мерзкое «грязнокровка». В памяти обоих била гонгом пытка, которую каждому дарил и Тёмный Лорд, и его любимая приспешница со сдвигом в кучерявой голове.       — Гермиона! Гермиона! Хватит! Наше время вышло! — в прутья стучался грубоватый сломанный голос Рона, который не раз заставал её под таким давлением. Она была жесткой не по натуре, а из-за войны, которая цепями впилась в её горло и душила с каждым днём всё сильнее и сильнее. Каждый раз в таком срыве он видел в ней ту восемнадцатилетнюю ведьму, которая со страхом через боль и смерть шла по крови друзей в самое пекло войны. Сражалась, пускала несколько непростительных и убивала Пожирателей, раскидывая Авады, аки конфетти. Это бы не было так страшно, если бы один из них не взорвал себя и не вызвал обрушение стены на старшего близнеца Уизли. Этот потерянный и затуманенный страхом и болью взгляд вызывал дрожь в коленях. Тогда в ней сломалась Гриффиндорка. Погибла вместе с Фредом, оставляя после себя лишь горькие воспоминания, что жгли в памяти.       Чёрт сподвигнул её использовать одно из мощнейших запретных заклинаний, похищенного из книги запретной секции и оживить Фреда ценой своей души. Для неё это тогда казалось бредом и чушью. Убитый горем Джордж и семья вынудили её так поступить, подарив Фреду новый шанс на жизнь. Теперь вообще ничего неизвестно про её будущее. Он бы выжил и без неё, отлёживаясь полгода в Мунго, но она не могла себя простить. Не могла ходить в Норе и видеть эти взгляды убитого семейства рыжих. Сбежала, выгнала Джорджа и применила заклятье, нарекая себя предателем святого духа Гриффиндора. Запретное заклятье оставило на ней след, опалив сухостью горло и демоническим огнём душу, заставляя страдать каждый день всё больше и больше. Иногда она пыталась применить на себе обливейт, желая избавиться от воспоминаний о войне, но это не помогало. Такова была цена за заклятье. Каждую ночь вновь и вновь перед ней проигрывалась сцена смерти Фреда Уизли. Пред глазами были осуждающие и жгучие взгляды Рона, Джорджа, Джинни, Молли, Перси, Артура, Билла и Чарли. Но возглавлял этот парад Поттер, сверкая оправой, за которыми скрывалась колючая зелень глаз, впивающаяся колом прямо в сердце.       Гермиона отскочила от скрюченного пленника, дрожащей рукой сжимая палочку. Вновь срыв. Девушка одарила Люциуса парой заклинаний, что заживили его гематомы и привели волосы в порядок. Выскочив в коридор, она угодила прямо в медвежьи холодные объятия Уизли-младшего. После войны они-таки разобрались и оставили друг на друге клеймо лучшего друга. Тяжело вздохнув, ведьма ударила себя по лицу, приводя мысли в порядок. Это стало обычным делом. Война убила в ней человека, ведьму, она убила в ней остатки жизни. Теперь Грейнджер лишь жалко существует, обманывая себя всевозможными способами, подобно Богу лжи.       Предплечье вновь жгло от унылых воспоминаний Беллатрисы и её сумасшедшего смеха. В голове ударила гонгом острая боль, заставившая Грейнджер осесть на пол, прижимаясь лбом к стене.       — Гермиона, нам стоит вернуться домой. Ты вся побелела. Так глядишь и бабкой станешь раньше времени, — глупая шутка Уизли не тронула её и на дюйм, но зачем ему об этом говорить. Девушка тяжело рвано вздохнула и начала теребить в руках фальшивый галлеон. Блеклый блеск говорил о том, что он уже заношен и состарен для пущей правдивости. Ведьма сжала монету в ладони, ощущая её заострённые края, что впиваются в ладонь и пальцы.       — Гриммо двенадцать, — она только осознала, что голос охрип от близкой истерики. Рон внезапно схватил её за руку, пытаясь вытащить из телепортации, но его затянуло вместе с ней, из-за чего они приземлились на стул, в который Грейнджер влетела, придавленная Уизли. Казалось, что его вес зашкаливал у трехзначного числа, ибо плечо ныло от вывиха, а голова шла ходуном, не считая режущей боли в руке. Прохерили галлеон, Рон, не зная зачем, чуть не убил их, а рядом с ними стоит пара Поттеров, нервно хлопая глазами.       — Встать! — рявкнула Гермиона, вызывая дрожь не только у Рональда, но и у Поттеров, которые нервно дернулись и встали по стойке, гордо расправив плечи. Друг тучно встал, разминая шею. Нервные взгляды троих были обращены за спину девушки, которая с жесткостью вернула плечо в сустав и с протяжным стоном смогла встать со стула.       — Знакомые всё лица. Где пропадала четыре года, а, Грейнджер? — хитрая ухмылка чувствовалась со спины. У ведьмы подкосились ноги, прежде, чем она упала на пол, вслушиваясь в ядовитые нотки Джорджа и Фреда.