И это цена справедливости? Абсурд!

       Драко Малфой определённо не понимал, что творилось вокруг него. Но пока у него совсем не было времени, чтобы всё обдумать, единственное, что его волновало — это предстоящая игра. Снова проигрывать Гриффиндору совсем не хотелось, мало того, парень опасался, что подобный исход игры с этим ненавистным факультетом, уже превратился в традицию. И слизеринец намеревался эту традицию искоренить.       — Драко! — неожиданно позвал его Блейз.       — Что? — парень обернулся. Вокруг царила ужасная суматоха: все обсуждали грядущий матч.       — Будь осторожен. — Друг выглядел крайне серьёзным. — Кто знает, что они ещё могут выкинуть.       — В смысле? — блондин посмотрел тяжёлым взглядом. Серость глаз приобрела стальной оттенок.       — Только не притворяйся идиотом. Травология, Пэнси, думаешь, всё это совпадения? — он изогнул бровь. — Да я скорее поверю, что Снегг спит в пижаме с зайчиками, чем-то, что это случайности!       — Раз ты такой умный, объясни, с чего они вдруг опустились до такого? Они же у нас благородные львы! — Драко презрительно ухмыльнулся.       — А ты вспомни! — Забини явно раздражался из-за недогадливости друга. — Помнишь зельеварение? Ты взорвал котёл грязнокровки. Не удивлюсь, если её дружки решили отомстить. Но мне кажется, что это всё связано с квиддичем, — продолжал развивать свою мысль парень, скрестив руки на груди и хмуро изучая сокурсников.       — Квиддич? — сомневался слизеринский принц. — А тогда зачем им Пэнси? Она же не играет.       — Зато она староста! Улавливаешь суть? — Драко раздражала манера Блейза говорить намёками и темнить, но он ничего не мог поделать, поэтому скрипя зубами, задумался.       То, что происходили странные вещи, слизеринец совсем не отрицал, взять хотя бы цветок-переросток и новомодный окрас лица Пэнси (а если верить слухам, то ещё и дополнения виде хвостов, рогов, копыт и всего остального, что породила буйная фантазия студентов).       — Слушай, — протянул Малфой, ощущая, как тревога холодной змеей зашевелилась в животе, — а ведь ты прав! Пэнси говорила, что ей конфеты подарил я!       — Ну, наконец-то, у тебя заработали мозги. А то я уже волноваться начал, — облегчённо выдохнул друг.       — Ещё травология, — продолжал рассуждать блондин. «А ещё я не мог говорить на трансфигурации!» — про себя добавил парень. О странностях на той паре он никому не рассказывал, но то, что всё это было из-за магии — слишком, непозволительно очевидно.       — Так что, мой тебе совет, Драко, не ешь и не пей ничего подозрительного, а ещё лучше, вообще, не оставайся один. — на полном серьёзе сказал Блейз.       Драко Малфой никогда не следовал советам, причём, было абсолютно неважно, кто их давал, будь то отец или профессор Снегг, парень везде умудрялся находить лазейки и поступать по-своему. Но сейчас он решил послушаться друга и твёрдо для себя решил, что не будет принимать странных подарочков (а то, кто знает, что станет с его хвалёной внешностью), будет приходить раньше всех в Большой зал, чтобы никто ничего не сумел ему подсыпать и ни при каких обстоятельствах, он не будет бродить по замку в одиночестве. Это означало, что предстоит изменить многим своим привычкам, но травля всё равно не будет продолжаться вечно, а немного потерпеть ради общего блага — победы на игре — слизеринец сможет.

***

      Гарри определённо не понимал, что задумала Гермиона. Эта умная и рассудительная девушка была на себя не похожа со своими интригами и тайнами. Гриффиндорец не отрицал, Малфой давно заслуживает добротного, увесистого пинка по аристократической заднице. Но то, как поступала Мисс Всезнайка, настораживало и даже в какой-то мере пугало. Но, что бы не думал надежда всего магического мира, слово данное подруге надо было держать.        Прикинув примерный план, Гарри решил, что подлить зелье будет лучше перед самой игрой. Он задумчиво тряс сосудом, гадая, что же в нём такое. И возможно впервые пожалел, что так наплевательски относился к зельеварению, скудных знаний определённо не хватало. Гриффиндорец только искренне надеялся, что хорёк не свалится замертво с метлы. Не то, чтобы это была такая уж и потеря, просто к чему лишние крови в и без этого достаточно жестоком мире?        За ужином парень старательно игнорировал вопрошающие взгляды Гермионы и старался не отставать от Рона. В присутствии рыжего друга, Грейнджер не решилась бы задавать вопросы. В гостиной факультета он нарочно громко рассуждал с сокомандниками будущую стратегию, всем своим видом показывая, что он занят. И только перед тем, когда совсем огорчённая девушка собралась уходить спать, Гарри едва заметно ей кивнул, тем самым давая понять, что зелье он не выбросил (а стоило бы, вдруг там первосортный яд!) и об обещании помнит.       Наконец наступило волнительное для всех утро. Все факультеты были в предвкушении особо острой игры, участники нервно поглядывали друг на друга. Но троим людям было ещё хуже. Драко, ожидавший подвоха в любой момент, без конца мотал головой, щурился и воротил нос. Он был бледнее обычного, а черты лица казались какими-то особо острыми. Гермиона тревожно поглядывала на Поттера, разрываясь от чувства беспокойства за друга и поглощающей мести. Она принималась то громко рассуждать с кем-то о преувеличенной значимости игры в волшебном мире, то вовсе прекращала обращать внимание на всех. В такие моменты лицо её было с лихорадочным румянцем и сверкающими глазами. Но труднее всех приходилось Гарри, его гложило не только обычное волнение связанное с предстоящей игрой, но и слово данное подруге, которое неподъёмным грузом лежало на душе, и страх, что он попадётся и из-за него накажут всю команду.        Когда до игры оставалось менее двух часов, найдя благовидный повод, гриффиндорец сбежал к раздевалкам. В руках он держал мантию-невидимку и злосчастный пузырёк.        Остановившись возле самых дверей, парень воровато огляделся и, накинув мантию, тихонько прошмыгнул внутрь. Только оказавшись в тёмном помещении, Гарри понял, что не представляет, где именно переодевается слизеринец.       Раздевалки у команд не отличались. Помещение прямоугольной формы с шкафчиками, полками, скамейками. Была волшебная душевая, в которой, при желании могла бить струя со всех сторон. И отедельная кладовая, где хранился инвентарь запасной или непригодный.       Раздевалку спортсмены обычно украшали по своему вкусу и желанию. так в гриффиндорской было много плакатов, фотографий, одна даже с росписью Виктора Крама. В ней часто пахло деревом, особыми зельями, которыми нередко обрабатывали мётла для лучшего полёта.       Слизеринская была не исключением. Имелся и плакат чей-то, и фотография, висели где-то полотенца, был шкаф с запасной формой. Шкафы у всех свои. А вот какой из них принадлежит Драко, Гарри не знал. Приходилось открывать все шкафчики, копаться в вещах третей свежести и гадать «этот или не этот». Повезло, что на них хозяева не ставили никаких проклятий, обычные засовы.       Но небеса решили смилостливить над Мальчком-который-Выжил и не обрушить на его несчастную голову ещё больше проблем.Открыв очередной шкафчик, он изрядно удивился царившему там порядку, а после того, как удалось обнаружить носовой платок с инициалами «Д.М», гадать о хозяине шкафчика не пришлось.       — Как девчонка, — фыркнул Гарри, откладывая батистовый платочек в сторону. Он молча перебирал различные предметы, пока не наткнулся на небольшую бутылочку с водой.       — Он что? Вообще никому не доверяет? — удивился парень. — Хотя, сейчас это оправданно.        Гриффиндорец полностью перелил содержимое пузырька. Жидкость в бутылке вспенилась, забулькала, а потом снова стала прозрачной и абсолютно не отличимой от воды. Гермиона всегда знала толк в зельях. После, всё аккуратно убрав и положив бутылку на видное место, Гарри пошёл обратно. У самого выхода он замер:       — Прости хорёк, — тихо сказал парень, пытаясь хоть как-то утихомирить свою совесть и укрывшись мантией, исчез.