Пуля в образе друга

Джордж смотрит, как Митчелл сжимает кол, и вспоминает их первую встречу; тогда в руке Митчелла были его, Джорджа, очки, и это Джордж был почти сломлен, а не Митчелл. Даже если судьбы не существует, жизнь всё равно — редкостная сучка. На кухне все кажется ненастоящим и очень, очень страшным. Внутри Джорджа творится нечто необъяснимое; он отчаянно и жалко пытается отрицать очевидное, найти выход, а Нина и Энни каждым своим словом убивают в нем надежду. Джордж слушает, но не слышит. Почему Нина говорит, что после убийства их друга жизнь станет лучше? Почему ее волнует только Джордж и то, каково ей придется с ним? Почему Энни убеждает его убить ее любимого? Какого долбанного хрена это должен сделать именно он? Потому, что Митчелл верит, что Джордж не сможет, или потому, что это сможет только он? Он говорит: Джордж не имеет права его простить — а если уже простил? «Что ты скажешь на это, Митчелл? Думаешь, я так просто забуду все то, что ты для меня сделал?» Митчелл кричит, издевается, старается уколоть побольнее, а Джордж отрывками вспоминает, как он спасал его от вампиров; как выкрикнул в отчаянии, что присоединится к Хэррику, если тот отпустит Джорджа и Энни; как устроил с Хэрриком поединок… Бога ради, Митчелл, ты правда думаешь, что тебе кто-то поверит? Там, в клетке, была боль: яростная, ослепляющая — но и тогда Джордж не хотел убивать, только выплеснуть все горе, которое обрушил на него Хэррик. Этот чертов ублюдок… Надо было прикончить его еще на пороге дома. Митчелл был прав, он должен был слушать его, а не Нину. Что она вообще знала о Хэррике? Она судила как человек, а Джордж — как жертва, но почему его суждение не могло быть верным? Почему Джордж не доверился другу, как посмел выдвинуть то условие? Нина была его девушкой и носила его ребенка, а Митчелл… Митчелл просто появился в его жизни раньше. И что бы ни было между ними, Джордж не может взять кол и ударить друга. Того, кто убивал, убивает и будет убивать. Того, кто заботился о нем. Митчелл распростерся перед ним на коленях, вот так вот просто отдавая свою жизнь в его руки. Джордж почти рыдает, он оглядывается на Нину и Энни, надеясь, что хоть кто-то из них опомнится, оттащит Митчелла, сломает проклятый кол… Энни плачет, но не делает ничего. Смотреть на Нину больно, очень больно. Возможно, если бы он тогда выслушал друга, не осудил, даже не поддержал, а просто выслушал, ничего этого бы сейчас не было. Но нет, он сам слишком нуждался в Митчелле — так эгоистично, так по-человечески. Митчелл кается, умоляет, и Джордж понимает, почему он должен это сделать. Не в память о тех людях, которых Митчелл убил, и не ради тех, кого еще убьет. А потому, что вот он — его друг, просящий о спасении. Джордж готов ему его дать, потому что любит, любит вопреки всему. И всё равно рука слабеет, не хватает сил налечь на кол и вогнать его в грудь вампиру. Митчелл тянет орудие на себя, а Джордж держит его мертвой хваткой и смотрит в красные от слез глаза. Выйдя из клетки, он сказал, чтобы Митчелл не смел даже глядеть в его сторону — а сейчас сам не может отвести взгляд. Сердце раздирает на части: одна половина пылает ненавистью к жестокой твари, а вторая тянется к другу, который столько времени был рядом – и, Господи, Джордж сам чёртов ублюдок, потому что он видит перед собой не убийцу, отнюдь нет. Джордж замахивается, и в голове неожиданно ясно встает картина: кол летит в другую часть комнаты, потому что он не может… Незваный гость ломает все. Один из старейших вампиров излагает свои планы буднично, словно озвучивает список дел на день. Он хочет держать Митчелла на поводке, в качестве которого выступят Джордж и Нина, и при надобности дергать за него, чтобы заставить подчиняться. Джордж видит обреченный ужас в глазах друга; все происходит так, как он и говорил. И Джордж понимает: Митчелл пойдет и будет делать что велено, потому что каким бы он ни был, но его друзья, его семья важна для него. Он станет цепным псом, а Джордж будет наблюдать за ним и мучиться от чувства вины. Оружие наставлено на врага, но всем ясно, что убивать его бесполезно: вслед за такими, как он, всегда приходят другие, и никогда им не будет спасения. Сейчас судьба всех их в руках Джорджа. Он не позволяет себе думать. Кол со всей силы пронзает сердце вампира. «Я делаю это, потому что люблю тебя», — шепчет Джордж (сейчас это кажется таким важным — объяснить), и Митчелл пытается улыбнуться; едва ли что-то еще за всю жизнь причиняло Джорджу столько боли. А потом прах его друга осыпается на ковер, смиренно и безвозвратно. И это становится для Джорджа началом конца.