Карты. Три желания. Два певца.

- Что делаешь, мать? - А что может делать одинокая женщина в пол второго ночи? - Жрёшь? Э-э-э…кушаешь? - Бинго! И Григорий Лепс получает любимую бутылку коньяка, которую будет пить со мной в пятницу вечером! Ты приедешь? - Мать, ты издеваешься? Конечно, приеду! - Вот и замечательно, значит, провалами в памяти ты не страдаешь. А ты чего так поздно звонишь? - Знаешь, тут дело такое, - замялся Лепс, - это…ну…дверь открой, а? - Ты приехал? – удивилась Ирина и выглянула в окно. - Да, - ответил он и услышал в трубке короткие гудки. Лепс терпеливо ждал, пока Аллегрова откроет дверь, думая как ей предложить, чтобы не смогла отказаться. Может сразу «в лоб спросить»? И получить по лбу половником? Нет уж, было дело. Однажды так получил, что пол вечера сидел, держа на лбу замороженную курицу. Или… В голове вертелись разные идеи, но казалось, что ни одна не увенчается успехом. «А! Была не была!» Когда дверь открылась, он широко улыбнулся и снял очки, почистил туфли о коврик у дверей, прежде чем войти в дом. Расставил руки в стороны, мол, «вот и я! Не ждала, а я припёрся!» - Проходи, чего встал? - Привет, - прошёл в хоромы Императрицы и поцеловал в лоб. - Ой, опять не бритый! – упрекнула его. – Привет. - А что? Целовать меня собралась? - А вдруг? – игриво произнесла Ирина, закрывая дверь. – Ты как? С ночёвкой или нет? - Если не прогонишь – останусь, - сказал он и поплёлся за хозяйкой дома. Заметил, что она поменяла в кухне занавески на окнах, в углу, где раньше стояла большая пальма, появилась высокая стойка для цветов, в которой разместилось большое количество цветов в горшках. На стенах обновила рамки для фотографий и повесила новые часы. Стало уютнее, а запах пончиков пробуждал аппетит и чувство голода. - Ты давно в глаз от меня получал? – обиженно сказала Аллегрова, и достала лёд из морозильной камеры. – Виски достань, и огонь в камине разожги. - Кажется, мы нарушаем нашу традицию. Сегодня среда, Ириш. - Сейчас лечить тебя будем, а не традиции соблюдать. - Сейчас меня может вылечить только твой травяной чаёк и пончики в сахарной пудре. - Ты по запаху определил, что я их сегодня делала? – захлопнув холодильник, принялась за чай. - Да, у меня уже большой многолетний опыт, - немного помолчав, наблюдая, как Аллегрова хозяйничает на кухне, сказал, - ты столько всего видела… А ведь правда, видела его в любых состояниях, была свидетелем многих жизненных неурядиц и потрясений. Лепс и сам не раз помогал ей преодолеть трудности, не раз давал дельные советы и видел её «от веселой хохотушки Иринки, до пьяной и заплаканной Ирки». Их дружба, проверенная временем, строилась на доверии и взаимной привязанности, но в то же время были такие моменты, что они были готовы поубивать друг друга. Ссорились чуть ли не до драки и могли не разговаривать долгое время, но всё же мирились и быстро забывали, до тех пор пока один из них что-то не натворит. - О чём ты? - Ты столько всего знаешь обо мне. Кажется, нужно тебя убить или дружить с тобой до конца жизни, либо… - Либо? – протянула Ирина и достала пончики в плетёной корзинке, которую Лепс ей привёз из отпуска. - Либо жениться на тебе. - Если не помнишь, то я тебе сейчас напомню: пол года назад ты завалился ко мне пьянющий, как скотина. И пока я тебя тащила на твой любимый диванчик, уверял, что больше никогда не женишься и что все бабы - зло. Лепс смутился, осознав, что даже не помнит этих слов, да и вообще мало, что помнит из таких вот ночей. Он обычно просыпался у неё в доме, на диване, укутанный пледом, с жуткой головной болью, а Ирина смеялась и рассказывала, что он такой смешной, когда напьётся. «Интересно, что я ещё такого мог сказать? – подумал Лепс и вдруг ужаснулся. – А что я сделать мог в таком состоянии?!» - Ты же понимаешь, что я пьяный был. - Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, - она сунула ему в руки корзинку с пончиками и жестом показала, чтобы отнес её к камину. - Ир? – Лепс посмотрел ей в глаза. - Чего? - У нас ведь…ну…ничего не было? - О чём ты? – «включила дурочку» хозяйка дома. - Я не приставал к тебе, когда пьяный был? – тихо, еле слышно спросил Гриша. - Нет, ты ко мне не приставал и ничего у нас не было. Опустив глаза, певец кивнул и ушел в гостиную, разжигать камин. Казалось, он всё никак не мог прийти в себя после болезненного расставания с женщиной, хоть, и прошло уже больше года. Он хотел жениться и на годовщину их отношений собирался сделать ей предложение. Что у них произошло Ира не знала, но после этого Гриша на несколько дней «выпал из жизни»: закрылся в своей квартире и никого не впускал, не отвечал на звонки. Первой позвонил Ирине и получил от неё по первое число – ругалась и обижалась, говорила, что он «бессовестная грузинская морда», которая не думает о том, что она переживает. Именно она, пытаясь его отвлечь от грустных мыслей, заставляла работать, как ломовую лошадь, тащила за собой на разные мероприятия, старалась занять каждую минуту его жизни. Принимала среди ночи, когда он приезжал к ней «пьяный в драбадан», укладывала на диван в гостиной и давала проспаться, а на утро слушала его извинения и обещания больше не пить. Размышляя над столь странными вопросами, Ирина заварила чай и уже на пол пути к гостиной, с подносом в руках, вспомнила, что не нарезала лимон. Отругав себя за невнимательность, спросила: - Гринь, а ты чай с лимоном будешь? - С чем нальёшь, - отозвался Лепс, ворочая угли в камине. - Я лимончик забыла порезать, - поставила поднос на пол рядом с ковром, на котором расположился Гриша, уплетая второй пончик. - Ну и ладно, не смертельно, садись, - похлопал рукой рядом с собой. - Дай один раз откушу, - попросила Ирина, присаживаясь. Лепс протянул ей целый пончик, - ты же знаешь, что я ночью не ем. - Знаю-знаю, только йогурт и конфету, но сейчас приехал я, так что ешь. - Ну, Гриш! – попыталась отобрать откусанный пончик. – Или ты хочешь, чтобы я была жирной Аллегровой? Чтобы ни в одну дверь не пролезла? - Ирка! Чтобы тебе стать жирной Аллегровой – надо постараться! Открой рот! - Дай. Мне. Откусить. Твой. Пончик. - На, - протянул свой пончик, - хочешь, чтобы я был жирный? - Слышь, стрелочник, ты себя видел? Кожа да кости остались! Тебя кормить надо. - Ну так корми! Кто тебе мешает? - Кто мешает? – с набитым ртом сказала Ирина. – А ты мне муж чтобы я тебя кормила? - А в чём проблема? Давай распишемся! Сука! – воскликнул Гриша, закрыв рот ладонью, когда отпил горячий чай. – Кипяток! - Да ладно? – смеясь над его сморщившимся лицом, сказала Аллегрова. – Ты же не любишь чуть тёплый чай. - Смешно ей, я чуть не умер! - Да ты живее всех живых, не утрируй! Пока пили чай, Ирина эмоционально рассказывала про последние события в жизни, поделилась планами в творчестве, сказала, что написала несколько новых песен и предложила спеть одну их них дуэтом. Допив чай, вдруг сказала: - Знаешь, Гриш, я так устала. Уехать бы куда-нибудь, обстановку сменить, набраться сил и приступить к реализации своих планов. - Устала и хочешь сменить обстановку, значит? - Угу, прям, тошнит от однообразия. - У меня есть к тебе предложение, - улыбнулся Лепс и придвинулся ближе. - Это ещё какое? – строго посмотрела на него Ирина. - А поехали в Прагу? - Куда? – удивилась она, подняв брови. – В Чехию? - Да, - утвердительно кивнул мужчина. – У меня есть два билета в Прагу, хочу поехать с тобой. - Это ещё зачем? - Что здесь такого, мать? Я просто хочу провести время с хорошим человеком, который мне дорог. На данном этапе моей жизни…да и вообще, - он легонько коснулся её плеча своим и расплылся в белозубой улыбке, - это ты. Тем более говоришь, что устала от однообразия, а я хочу помочь. - Нет, Гришенька, спасибо, - смутилась певица и заглянула в пустую чашку. - Ну, Ириш! – он жалостливо посмотрел на неё. – Ну, пожалуйста, мне тоже нужно сменить обстановку. Не поверишь, меня тоже от всего тошнит! Поэтому сразу купил два билета и приехал тебя уговаривать. - Нет! И не дави на жалость! - Тогда я пойду другим путём, - не сдавался Григорий и, дотянувшись до журнального столика, достал колоду карт. – Сыграем на желание? - На три не хочешь? – ехидно ответила Ирина. - Ты сама предложила, - перетасовав карты, стал раскладывать. – Ну, так что? - Я пас. Не хочу, - запротестовала женщина и попыталась собрать карты в кучу, но Лепс не позволил, накрыв карты ладонями. - Ой, да что ты переживаешь? Ты же хорошо в «Дурака» играешь, не то что я! - Ну-у-у, ла-а-а-дно, - сдалась Ирина, надеясь на свою победу, и устроилась поудобнее, сев, как султан. - Вот и замечательно, - повеселел Гриша и, закончив с раздачей, снял верхнюю карту. Перевернув её, положил картинкой вверх на ковер с длинным ворсом.– Козырь черви! И так: если я выигрываю – едем в Прагу, если ты – я выполняю любое твоё желание. - По рукам! - Ходи!