Хрусталь.

— Не ходи так быстро, ты можешь упасть и разбиться. — Ты очень хрупкий, будь аккуратнее. — Хорошо, мам. Хорошо, пап. Ты продвигаешься по узкому коридору, хватаясь за стены, и внимательно смотришь, куда поставить ногу. Стук тяжёлых башмаков гулким эхом разносится в пространстве. — Будь тише, ты же знаешь, как врачи с их зарплатами падки до драгоценного. Ходить в такой «шумной» обуви и оставаться незамеченным просто невозможно — кто-нибудь услышит твои шаги. Наклоняешься, чтобы расстегнуть застёжки на башмаках, но тут тебя одергивает голос: — Совсем спятил? Ты же можешь поскользнуться и разбиться! А вдруг наступишь на что-нибудь острое? — ругается мама. Вздыхаешь и молча застёгиваешь башмаки. — Попробуй наступать на всю стопу полностью, а не перекатываться с пятки на носок, — советует папа. — Помнишь, как тогда, на льду? Чтобы не скользить по гладкой поверности, ты придумал именно такой способ. — Наш сын — большой умничка. — гордо констатирует мать. Ты улыбаешься в ответ таким словам. — Конечно, ма. Тёмный коридор внезапно заливается светом; ты прячешь глаза за руками. Кто-то идёт по коридору навстречу тебе, и он явно недоволен, судя по шагам. — Мистер Манфред, я ловлю вас в одном и том же месте говорящим со своими родителями, — слышится голос женщины. — Пора бы запомнить, что в это время я всегда выхожу на осмотр пациентов и иду по этому коридору. Опускаешь руки и, щурясь, пытаешься разглядеть в слепящем свете лампочек лицо мисс Блэк — твоего лечащего врача. Её хмурые черты лица тебе не понравились. — Пройдём в вашу палату, — она берёт тебя за руку и тянет за собой. — Нет! — ты отдёргиваешь руку уверенно, хотя и не резко — вдруг упадёшь и стукнешься о стену? — Хватит меня трогать, вы можете меня р а з б и т ь! — Я буду аккуратна, — холодно отвечает врач и берёт тебя за запястье. — А вы будьте осторожны, одно лишнее движение, и вы можете упасть и отбить себе что-нибудь. — Разбить! Вы хотели сказать р а з б и т ь! — кричит мама, но мисс Блэк лишь отворачивается и тянет тебя за собой. — Не упирайся, милый, — в грубом басе отца слышатся нотки заботы. — А то упадёшь. Ты громко вздыхаешь и покорно следуешь за мисс. Проходите сначала коридор, в котором вы встретились, потом ещё один, более широкий, сворачиваете то туда, то сюда и, наконец, достигаете крыла больных. — Ваша палата, мистер Манфред, — мисс Блэк указывает на открытую дверь и просит тебя войти в неё. — Поешьте и отдохните. Доктор отпускает твою руку и кивает головой. Ничего не остаётся, кроме как повиноваться воле женщины, пройти в помещение и громко хлопнуть дверью. — Осторожно! Ты не прищемил пальцы? — взволнованно спрашивает мать. — Нет, всё в порядке. Тихонько ступая, ты прокрадываешься к своей постели, стараясь избегать лишних движений. Лёгкими аккуратными движениями прощупываешь матрас, приподнимаешь одеяло и разглядываешь простыню. — Осторожно, вдруг они чего подложили, — предостерегает мама. — Да нет, всё чисто. — Тогда поешь. Выкинь вилку и ложку сразу же, и нож тоже! Стукнешь ими по пальцам — разобьёшься. На тумбочке стоит поднос с тарелками и столовыми приборами. Здесь у нас фрукты и мясо... Вилку и нож ты осторожно откладываешь в сторону, а затем берёшь в руки кусок аппетитного пахнущей говядины и начинаешь щупать его предварительно запутанными в бинты пальцами. Ничего подозрительного, вроде бы, нет, мясо мягкое. Откусив небольшой кусочек, ты измельчаешь его во рту зубами, а потом щупаешь языком на предмет наличия чего-то острого или тяжёлого, того, что могло бы тебя разбить. Ничего нет. Проглатываешь пищу и с удовлетворением облизываешь жирные губы языком. — Приятного аппетита, — желают родители. Наконец, когда приём пищи закончен, ты вытираешь руки и губы о бинты и ложишься на постель. Красные от долгого отсутствия сна глаза неплотно закрываются веками, и ты погружаешься во тьму. — Сладких снов, милый.