Ты не одинок

С этих пор дни Мартина протекают однообразно. С раннего утра и до вечера он находится в клинике, стараясь как можно реже отлучаться из палаты Аарона. В течение двух недель ничего существенного не происходит. Несмотря на все усилия врачей, Аарон не приходит в сознание. - Это еще не кома, но… - Глория умолкает на полуслове. Да ей и не нужно ничего объяснять Мартину. - Мне кажется, что это по большей части психосоматическое явление. Аарон подсознательно не хочет просыпаться. – говорит врач и Вейл склонен согласиться с ней. Уже давно он проштудировал все, что смог найти по заболеванию Стемплера. Еще во время судебного процесса. Большинство специалистов склоняется к тому, что пациенты в коме или в предкоматозном состоянии могут слышать. Именно поэтому он постоянно говорит с мальчиком, рассказывает ему что-то, прикасается к нему. Он не оставляет попыток достучаться до сознания Аарона, вновь пробудить в нем то, что люди много веков назад назвали душой. Мартин отлучается из палаты интенсивной терапии, чтобы принести кофе. В клинике он уже давно ориентируется, как в собственном доме. Возвращаясь из фойе с бумажным стаканчиком, он, сам не зная зачем, заглядывает в пустующую комнату Аарона. Застеленная кровать, тень от жалюзи на полу. Повинуясь какому-то наитию, Мартин выдвигает ящик прикроватной тумбочки. И видит книгу в потертом переплете. Это старая Библия, бумага давно пожелтела и страницы кое-где высыпаются. Мартин осторожно перелистывает книгу, читая полузабытые строчки. На полях то тут, то там стоят пометки, сделанные карандашом. Это писал Аарон? Возможно… Вернувшись в палату, Мартин садится на свое обычное место возле мальчика и открывает Библию. Господь - Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох - они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни. Мартин произносит слова священной книги и давно забытое чувство благоговения охватывает его. Он вырос в католической семье, но все его религиозное воспитание сошло на нет, как только Мартин покинул родительский дом… Вэйл продолжает читать, в тишине больничной палате каждое слово звучит отчетливо. Всякий верующий в него получит прощение грехов именем Его. Иисус предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего. Так проходит час. Некоторые стихи его память хранит до сих пор, стоит лишь прочесть первую строчку, остальные вспоминаются сами собой. Это занятие действует на адвоката умиротворяюще. Впервые за долгое время мучительная тревога отпускает его. Когда появляется медсестра, Вэйл привычно кивает ей, не отрывая глаз от страницы. Женщина приносит новую емкость для капельницы, проверяет показания приборов. - Ох, мистер Вэйл… Адвокат вскидывает голову, что-то в голосе медсестры заставляет его сердце сжаться. - Что случилось? Что с Аароном? Сестра указывает на один из экранов. - Посмотрите, кажется, он вот-вот очнется! Уже через несколько секунд в палате появляется Глория и с ней еще трое медиков. Они оттесняют Мартина от кровати, но он и не думает уходить. Глория вводит в катетер на руке несколько кубиков лекарства. Потом еще. И еще. - Аарон! – громко и отчетливо говорит она. – Ты меня слышишь? Открой глаза, Аарон. Мартин перестает дышать, его взгляд прикован к бледному лицу Стемплера. Ресницы юноши дрожат, дыхание учащается. А спустя несколько секунд Аарон открывает глаза. Мартин почти грубо оттесняет медсестру, склоняется над кроватью. Аарон должен увидеть его первым. - Малыш, это я, Мартин Вэйл, твой друг. Пустой, затуманенный взгляд мальчика останавливается на его лице, бескровные губы шевелятся. А потом вдруг эти синие глаза наполняются слезами. Мартин берет юношу за руку, сжимает слабые, холодные пальцы. И он готов разрыдаться, почувствовав ответное пожатие. - Мозг Аарона не пострадал, основные рефлексы присутствуют. Теперь нужно только время на полное восстановление. У Глории измученный вид, всегда аккуратно уложенные волосы слегка растрепались. Однако она не торопится покидать клинику. Как и Мартин Вэйл. - А его психическое состояние? Что, если он снова попытается убить себя? - Мы усилим надзор. И, конечно, ваша помощь всегда была и будет необходима. Мартин молчит, глядя на полированную поверхность стола. Прежде чем уснуть под воздействием лекарств, мальчик почти беспрерывно плакал… Он возвращается домой, пытается заснуть, но безуспешно. Его мысли снова и снова возвращаются к Аарону. Что ж, его физическое здоровье врачи восстановят. А вот вылечить, то, что называют душой, будет гораздо труднее. Его опасения небеспочвенны. Аарон почти не говорит, отказывается есть и все время плачет. Даже присутствие Вэйла не может вывести его из этого сумрачного состояния. - Мы постоянно вливаем ему большие дозы транквилизаторов, но это временная мера. Долго так продолжаться не может. – говорит доктор Тейлор. Они с Вэйлом сидят возле кровати спящего Аарона. У него только что был приступ, он рыдал и бился в жестокой истерике. Санитару пришлось держать его, чтобы врач смог ввести успокаивающее. - А если перейти на сильные психотропные… - Нет. – перебивает ее Мартин. Он так сильно сжимает кулаки, что ногти впиваются в кожу почти до крови. Он слишком хорошо знает, во что могут превратить человека сильнодействующие препараты. Глория внимательно смотрит на него и кивает. - Хорошо, подождем еще. Но времени у нас немного, Мартин. И Мартин Вэйл, знаменитый адвокат, умеющий найти выход из самой запутанной ситуации, начинается лихорадочно искать решение. Он не может позволить, чтобы Аарон погиб или провел много лет, бессмысленно глядя в потолок. На следующее утро, проведя очередную бессонную ночь, Мартин проносит в клинику книги. Он решил, что будет читать Аарону хотя бы несколько страниц в день. Аарон лежит на спине, глаза у него открыты, но взгляд безучастный. Он не реагирует, когда Мартин садится возле кровати. - Привет, малыш. Не против, если я почитаю немного? В ответ - тишина. Мартину кажется, что он разговаривает с пустотой. Но все же он открывает «Большие надежды» Диккенса. На десятой странице что-то неуловимое меняется в гнетущей атмосфере комнаты. Возможно, ритм дыхания мальчика? Аарон прислушивается? Прочитав еще несколько страниц, Вэйл откладывает книгу. Мартин осторожно дотрагивается до руки Аарона – так, будто перед ним бомба с запущенным часовым механизмом. Тонкая рука приподнимается, и Мартин пожимает ее. - Аарон, - зовет Вэйл, - Аарон, мальчик, поговори со мной. Затаив дыхание, Мартин ждет. С надеждой, безо всякой надежды… - Зачем… зачем они спасли меня? – слышит он тихий голос, в котором не больше жизни, чем в шелесте опавших листьев. Адвокат не отвечает. Да и что он может сказать? Он только крепче сжимает в своей руке слабые пальцы. Аарон заговорил… это уже большой шаг вперед. Теперь нужно быть очень осмотрительными. Он поговорит с Глорией, вместе они все продумают, просчитают каждый шаг в лечении мальчика. Они уже почти потеряли его… и теперь не имеют права на ошибку. Аарон плачет. Очень тихо, даже не всхлипывает, просто глубоко вздыхает и слезы текут по щекам. Мартин не пытается успокоить его словами, он гладит мальчика по голове и осторожно вытирает его мокрое лицо. И через некоторое время Аарон затихает, успокаивается без помощи лекарств. Вэйл боится отойти от кровати юноши. Только-только обретенное равновесие кажется ему таким хрупким, что его можно нарушить даже глубоким вдохом. Аарон спит. Видимо, эти слезы все же принесли ему некоторое облегчение. В палату неслышно заходит Глория Тейлор. Она внимательно слушает адвоката, поглядывая на своего спящего пациента. Врач думает, что это, пожалуй, самый трудный случай в ее практике. Особенно если учесть, что она привязалась к мальчику, чего, конечно, ни в коем случае нельзя было допускать. Но теперь поздно сожалеть о чем либо. - Мартин, это полностью ваша заслуга. То, что Аарон заговорил, начал общение. – говорит Глория и в ее темных глазах Вэйл видит глубокую признательность. - Аарон вышел из этого опасного сумрачного состояния только благодаря эмоциональной связи с вами. Он любит вас, Мартин. Вы для него – единственный близкий человек. Мартин и сам понимает, что так оно и есть. И да, он тоже любит Аарона Стемплера. Гораздо сильнее, чем любят друга или приятеля. И уж конечно, вряд ли кто-то испытывает подобные чувства к бывшему подзащитному. Аарона он любит, как сына. Мальчик просыпается ближе к вечеру. Он тревожно оглядывает комнату, ища взглядом Мартина. Увидев его, успокаивается. Мужчина ласково улыбается Аарону. - Аарон, как ты? Хочешь чего-нибудь? Юноша неуверенно качает головой. Какой же он бледный, с болью думает Мартин. Сколько времени понадобится на его восстановление? Наверняка несколько месяцев. В лучшем случае. - Ты должен поесть, малыш. Твоему желудку нужно понемногу привыкать к обычной пище. Аарон смотрит на сгибы своих локтей, где все еще стоят катетеры для внутривенного питания. - Я это заслужил. Я заслужил гораздо худшего. - Перестань, - говорит Вэйл и голос его звучит резче, чем ему хотелось. Аарон мгновенно сжимается, словно от удара. И адвокат клянет себя за неосторожность. - Мальчик мой, - Мартин гладит Аарона по волосам, - поешь, хорошо? Сделай это для меня. Аарон с большим трудом одолевает несколько ложек процеженного бульона и делает глоток протеинового коктейля. - Молодец, - ободряюще улыбается ему Вейл, но Аарон, против ожидания, не улыбается в ответ, как бывало раньше. Он в изнеможении закрывает глаза, его худые пальцы беспокойно комкают край простыни. Мартин осторожно берет юношу за руку, Аарон не отдергивает ее, но его кисть остается напряженной. Он как будто боится Мартина. - Хочешь, я почитаю тебе? Стемплер качает головой. В палате сумрачно, хотя снаружи сегодня сияет солнце. - Я открою окно, сегодня замечательная погода. Мартин поднимает жалюзи, приоткрывает раму. От порыва ветра колышутся страницы журнала на столе, в пропитанный запахами лекарств воздух палаты врывается свежая струя. Аарон вздрагивает и делает такое движение, точно хочет закрыть лицо руками. - Дыши глубже, малыш, тебе это полезно. Скоро тебе можно будет выйти в сад. Мы с тобой будем гулять каждый день, как раньше. Мартин возвращается к кровати юноши. Тот смотрит на ветви дерева, колышущиеся за зарешеченным окном. Блики солнечного света скользят по бледному лицу юноши, он щурится сквозь свои пушистые ресницы и на короткий миг становится похожим на прежнего Аарона. Но потом он загораживает глаза ладонью, точно не выносит яркости солнечных лучей. Вэйл колеблется несколько секунд, потом все же берет мальчика за руку, опускает слабо сопротивляющуюся кисть. Синие глаза Аарона полны слез. Тогда Вэйл окончательно отбрасывает свою сдержанность, приподнимает юношу и крепко прижимает к груди. Сначала мальчик никак не реагирует, словно Мартин держит в объятиях манекен, а не живого человека. Но потом оцепенение проходит, и юноша сам обнимает своего покровителя. Он дрожит, хотя в комнате тепло. Но спустя какое-то время его дрожь проходит. Видимо, объятия Вэйла действительно оказывают на больного целительное действие. И пока Мартин сидит, держа в объятиях притихшего юношу, в его голове созревает еще несколько смутный план. Первым человеком, которому Вэйл раскрывает свой замысел, оказывается доктор Тейлор. Разумеется, кто же еще. Выслушав его, она некоторое время молчит, глядя на адвоката. Наверное, прикидывает в уме, стоит ли уже вызывать санитаров или пока подождать. - Я понимаю, что это звучит несколько… - Бредово, - заканчивает за него Глория. - Мартин, Аарон необычный пациент, вам ли это не знать. И клиника наша тоже необычная. Мягко говоря. - Юридическую сторону я, разумеется, беру на себя. Врач качает головой. Она явно встревожена и ей не по себе. - Это же очень опасно для вас обоих, - говорит Тейлор, поднимается и начинает ходить по своему небольшому кабинету. Невысокие каблуки ее черных туфель звонко цокают по гладким плиткам. - Я думаю, в нашем случае, это оправданный риск. – Вэйл волнуется, говоря это. Согласие Тейлор много значит, ему необходимо убедить ее. Кроме того, Глория ему симпатична и он, Мартин, знает, как она относится к Аарону. - Мартин, я не знаю, что сказать. Мне нужно подумать, все взвесить. Мартин выходит в сад, достает из кармана пустую пачку сигарет, со вздохом сминает ее. Забыл купить сигареты. Опять. Может, оно и к лучшему, постепенно отвыкнет. Нет, как же хочется курить. Мартин ищет глазами какого-нибудь санитара, у которого можно стрельнуть сигарету. И в этот момент звонит телефон. Это его старый приятель Ллойд, который уже несколько лет работает в генеральной прокуратуре. И Мартин, скептик по натуре, презирающий суеверия, понимает, что это знак. Они встречаются с Коннором Ллойдом вечером и Мартин вводит его в курс дела. План Мартина прост – он хочет, чтобы пациент психиатрической клиники Аарон Стемплер переехал к нему домой. Мартин знал, что задуманное будет нелегко осуществить и не ошибся. Одни только ходатайства заняли больше двух месяцев. Прокуратура чинила всевозможные препятствия. Они даже ФБР подключили к делу и это просто взбесило Вэйла. Помогли, разумеется, его обширные связи и колоссальный опыт. И все это время, пока он бегал по инстанциям, добивался, доказывал, применял запрещенные приемы, спорил, жизнь Аарона не то чтобы висела на волоске. Скорее, зависла в некой сумеречной зоне. Это не было жизнью и не было смертью. Верующий человек сравнил бы это состояние с чистилищем. И Мартин понимал, что нужно торопиться. Разрешение он получает в августе. Плотный конверт, набитый бумагами с длинным списком ограничений. Ордер подписан уймой людей, некоторые из них вращаются в высших сферах власти. Мартин Вэйл добился своего, как это обычно и бывает. Он очень торопится встретиться с Глорией, но врача, как назло, нет на месте. Уехала на конференцию, должна вернуться к вечеру. Взвинченный Мартин расхаживает по саду, стараясь успокоиться. Нельзя идти к Аарону в таком состоянии, нервы мальчика сейчас как оголенные провода, а восприятие обострилось до невероятных пределов. Он способен почувствовать настроение другого человека по мимолетному взгляду, даже по дыханию. Не надо волновать его раньше времени. Вэйл сообщит Аарону потрясающую новость после разговора с врачом. Справившись с волнением, Мартин идет к своему подопечному. На пороге палаты медсестра говорит ему, что Аарон сегодня неважно себя чувствует, у него сильные головные боли. «Ничего, скоро ему обязательно станет лучше. По-другому и быть не может» думает Мартин, переступая через порог. Аарон, как всегда, рад Мартину, несмотря на то, что он едва может поднять голову с подушки. Приступы головной боли – не редкость при его состоянии, но менее мучительными они от этого не становятся. Мартин улыбается, шутит, старается развлечь мальчика, словом, ведет себя, как всегда. Вопрос Аарона застает его врасплох. - Мистер Вэйл, ведь ничего не с-случилось? Его восприятие уже больше походит на телепатию. Мартин колеблется несколько секунд. Сказать или нет? - Малыш, я скажу тебе, когда поговорю с доктором Тэйлор. Ничего плохого не случилось, как раз наоборот. Глаза юноши впервые за долгое время загораются и даже восковые щеки чуть розовеют. - П-правда? Мартин ласково гладит Аарона по волосам. - Конечно, мальчик. Немного терпения и ты все узнаешь. Аарон оживляется и даже хочет подняться. Но голова у него болит так же сильно, поэтому даже с помощью Мартина ему удается только ненадолго сесть на кровати. - А теперь, малыш, тебе надо поспать, - говорит адвокат после того, как медсестра добавляет в капельницу разрешенную дозу обезболивающего. Это не морфин, но схож с ним по действию. Вэйл знает, что врачи очень осмотрительны во всем, что касается сильных препаратов. Тех, что вызывают привыкание. Наркотиков. Несмотря на эту осторожность, у Аарона уже есть зависимость. Но разбираться с этим придется потом, когда (если) состояние мальчика улучшится. Попытка самоубийства отбросила их назад, но, к счастью, не настолько далеко, чтобы полностью уничтожить намеченный план лечения. Просто теперь процесс будет еще сложнее и дольше. Но, как надеется Мартин, его невероятный план станет, своего рода, волшебным средством. О том, что может произойти в случае неудачи, он не хочет думать. Не сейчас. В любом случае, надо рискнуть. Глядя на спящего Аарона, похожего на тень самого себя, Мартин преисполняется решимости.