Лед и Пламень

      - Не стоило этого делать, - поделился своим мнением сир Джорах, когда поблизости не оказалось никого из обитателей Винтерфелла.       Тирион неопределенно хмыкнул и наполнил чашу элем.       - Когда война закончится, вы не сможете вернуть Север под власть Железного Трона, - продолжил свою мысль Мормонт.       Дейнерис задумчиво посмотрела на своего верного рыцаря и спросила:       - А будет ли что возвращать?       Сир Джорах напрягся, услышав стальные нотки в тоне девушки.       - Вы осознаете, что мы все можем проиграть в этой войне? – добавила Дени. – Вы видели то, что движется к нам. И знаете, как легко погиб Визерион.       - И все равно, - продолжил гнуть свою линию Джорах. – Джон Сноу – только бастард. А вы…       Он не договорил, но Дейнерис и сама поняла, что хотел сказать ее верный слуга. Они знали друг друга много лет. Так долго, что девушка по взгляду могла читать мысли рыцаря.       - Да, - кивнула она, признавая, что благоволит своему союзнику. – Но и что с того?       - Мне он нравится, - признался Тирион. – Еще со времен, когда он был лишь бастардом из Винтерфелла. И знаешь что, Мормонт? Он давно перестал им быть.       - Вы мой друг и советник, сир Джорах, но вы кое о чем забываете, - хмуро сказала Дейнерис. – Вы можете мне советовать, но решения я принимаю сама. И не вам указывать мне на то, кто и чего достоин.       Сир Джорах насупился, но смолчал. И так же молча вышел прочь.       - Но в одном он все же прав, - глотнув эля и выждав паузу, пробормотал Тирион.       - Вы тоже не согласны с моим решением? – усмехнулась девушка.       - Нет, я о самом Джоне Сноу, - ответил Тирион, глядя на королеву.       - И вы против?       - Я лишь хочу, чтобы вы мыслили здраво, - осторожно намекнул Тирион. – Король Севера – хороший союзник. Но может стоило и остановиться только на союзнике?       - С тех пор, как мы пересекли Узкое море, вы, как десница, давали мне много советов, с многими из которых я согласна, но ваша стратегия… Из-за нее мы потеряли Дорн, Железные острова и Простор, - чеканя каждую фразу, напомнила Дейнерис. – И мы взяли опустевший Утес Кастерли. Я готова и дальше слушать ваши советы, но решать буду сама.       Тирион примирительно кивнул и вышел из зала вслед за Королевой. Во дворе перед Большим чертогом их встретил Варис, и по выражению лица Паука Тирион понял, что произошло что-то непоправимое.       - В чем дело?       - Ворон принес письмо из Риверрана, - спрятав руки в рукава, прошептал евнух. – От Джейме Ланнистера.       - И что пишет мой брат? – напрягся Тирион.       - Серсея обманула нас, - внимательно наблюдая за реакцией Дейнерис, сообщил Варис. – Она не собирается поддерживать нас в войне с Королем Ночи.       Тирион напрягся.       - И мой брат любезно известил, что идет на нас с армией?       - Нет, - ответил Варис, явно не до конца веря в то, что было сказано в письме. – Он известил, что забрал стоявший у Риверрана полк Ланнистеров и уговорил присоединиться к своему походу Талли. Они едут поддержать нас.       - Что ж… - прошептал Тирион, искоса глянув на Дейнерис. – Мой брат, каким бы он ни был, человек чести. Если он дал слово, то сдержит его. Правда я не ожидал, что ради этого он оставит Серсею.       - Скоро мы узнаем, так ли верен своему слову ваш брат, - с тихой злостью ответила Дени.

***

      - Да, миледи, - выслушав последние указания, поклонился мейстер, но Санса даже не повернула голову, чтобы проводить удаляющегося мужчину взглядом. Все ее внимание было обращено на невысокую фигуру, замершую на стене.       «Она не похожа на Серсею», - сказал ей Бран, когда Санса пришла к нему в покои с письмом Джона, в котором он извещал, что возвращается домой.       Но девушка до последнего не верила словам брата. Даже когда увидела Дейнерис Таргариен своими глазами, даже когда не нашла в ней сходства с Серсеей, которая пугала, но все равно по-своему восхищала Сансу. Но окончательно Санса убедилась в правдивости слов Брана лишь теперь.       Был тот редкий момент, когда Дейнерис просто стояла и смотрела на поля вокруг Винтерфелла и в небо, где кружили ее драконы. От рассвета и до заката Санса наблюдала, как эта странная особа лично объезжала свои войска, подбадривая непривычных к суровой погоде дотракийцев и Безупречных, как она о чем-то спорила с Тирионом и Джоном, сидя над картой, и как взмывала в небо на спине громадного ящера. Но в суматохе дня Дейнерис все равно находила время, чтобы отрешится ото всех забот и побыть в одиночестве.       - Леди Старк, - раздался рядом знакомый голос, и Санса улыбнулась подошедшему к ней Тириону.       - Милорд.       - Вы проделали долгий путь из столицы… - заметил карлик, внимательно наблюдая за девушкой.       С момента приезда эти двое ни разу не оставались с глазу на глаз, на это просто не было времени.       - Да, это был очень долгий путь, - подтвердила Санса, стараясь не вспоминать о том, что с ней приключилось. С каждым днем делать это становилось чуть легче.       - Я рад, что вы в порядке, - искренне признался Тирион.       - Я боялась, что Джон не вернется, - призналась девушка. – Но он вернулся. С ней.       - Дейнерис Таргариен не похожа на других Таргариенов, - переведя взгляд на Королеву, сказал карлик. – И она более других не хочет быть на них похожей.       Санса не ответила, продолжая рассматривать блондинку.       Ледяной ветер подхватил выпущенные из сложной прически пряди волос Дейнерис и переплел их с густым белым мехом, украшавшим ее зимний плащ. Этот плащ преподнесла Королеве Санса, находясь в уверенности, что Дейнерис никогда его не наденет. Но та поблагодарила и тут же закуталась в мех и шерсть, признавшись, что даже для нее Север слишком холодное место.       Когда-то Серсея из чистой вежливости похвалила таланты Сансы. Но той ослепленной похвалой девочки не стало в тот миг, когда отец собственноручно убил Леди. Вместе с волчицей в тот день умерла наивность самой Сансы, но поняла девушка это значительно позже, выучив много уроков, которые ей преподнесли люди.       - Знаете, у нее тоже был тернистый путь, - признался Тирион. – Вам нужно как-нибудь послушать о ее жизни. Спросите сира Джораха. Он был рядом с ней много лет.       - Зачем? – удивилась Санса.       - У вас тут так скучно, - признался Тирион.

***

      Со стены открывался вид на холмы и пересекавший их Королевский тракт. По обе стороны дороги, на сколько хватало глаз, до самого горизонта теснились шатры всех видов и размеров. Установленные между ними жаровни и разожженные на свободных пятачках костры едва разгоняли холод.       - Им тяжело здесь, - с печалью призналась девушка, обращаясь к приблизившемуся к ней сиру Давосу. – Никто из дотракийцев никогда не видел снега. Они выносливы, но это не их родина.       - Они преданны вам, ваше величество, - напомнила Миссандея.       - Говорят, холод проник далеко на Юг, - сказал сир Давос. – Говорят, даже пустыни Дорна увидели снег.       - Надеюсь, холод станет препятствием на пути Серсеи и она не отправит войско на Север, - поделилась своими надеждами Дени. – Не хочу, чтобы нас зажали с двух сторон.       - Южане непривычны к морозам, - ответил мужчина. – Я был в рядах войск Станниса Баратеона и видел, что делает холод со слабыми.       На дороге, в сопровождении небольшого отряда, появился Джон Сноу. Рядом с его конем неспешно трусил огромный белый волк. Дейнерис уже видела этого зверя мельком, но только сейчас поняла, насколько зверь огромен.       - Как называется это животное? – задала вопрос Миссандея.       - Лютоволк, - ответил сир Давос. – Лютоволки – символ дома Старков. Вы видели изображение на гербе: серый лютоволк на снежном поле.       - Серый, - напомнила советница Королевы.       - Да, - согласился сир Давос. – Но то символ Старков. А Джон - Сноу. Я слышал историю, как лютоволки появились южнее Стены.       Дейнерис взглянула на мужчину, давая знать, что ей интересно послушать.       - До того момента этих созданий по эту сторону Стены не видели тысячу лет, - вспоминая то, что рассказывали Сиворту сам Джон, братья из Ночного Дозора и другие северяне, сказал мужчина. – А потом Нед Старк с сыновьями наткнулся сначала на мертвого оленя, а после – на мертвую лютоволчицу, при которой обнаружились щенки. Их было ровно по числу детей Старков. Пятеро серых волчат и один белоснежный крошечный волчонок.       - Символично, - пробормотала Дени. - Что стало с остальными волками?       - Почти все погибли, - с сожалением признал мужчина. – Но этот волк выжил. Как и его хозяин. Из-за Призрака Джона называют Белым Волком.       - Белый Волк? – переспросила Дени.       Постояв еще немного, Дейнерис спустилась вниз, собираясь встретиться с Джоном. Со дня прибытия в Винтерфелл, Дени ни разу не оставалась с северянином один на один. Ей даже начало казаться, что он стал отстраняться от нее. Но иногда, даже во время советов, она ловила на себе его взгляд, чуть печальный и задумчивый, и чувствовала тепло в глубине карих глаз. И в такие моменты все ее сомнения исчезали, таяли. Будто живое пламя, существующее только между ними, выжигало все лишнее.       Джон не заметил ее приближения. Удивленная этим, Дени сделала знак охране и Миссандее и на некотором расстоянии последовала за северянином, желая узнать, куда же он направляется.       Мужчина пересек Главный двор, и Дени пошла за ним. Казалось, Джон бесцельно брел по Винтерфеллу, но вот он остановился перед небольшой аркой, которую охраняли два каменных волка, и медленно скрылся во тьме.       - Крипта? – сообразила Дейнерис.       Там девушка еще не была, хотя за дни пребывания в крепости изучила каждый из двориков, теперь легко ориентируясь в планировке замка.       Постояв немного на границе света и тени, они шагнула в темноту, до конца не уверенная, что хочет спускаться под землю.       Внизу оказалось холоднее, чем на поверхности. Каждый шаг эхом отдавался от темного камня стен и низкого потолка. Из ниш на Дейнерис взирали каменные изваяния Королей. Суровые мужи, некогда правившие в Винтерфелле, восседали на своих каменных тронах. На их коленях покоились мечи или лишь ржавые потеки напоминали о рассыпавшемся за давностью лет оружии. У ног северян восседали или лежали огромные лютоволки.       Вглядываясь в лица, Дени шла дальше, следуя за светом факелов и зажженных в дальней части коридора свечей.       Никогда прежде она не видела подобных мест. Даже о своих предках она лишь слышала рассказы, но не видела их гробниц. И уже не увидит – Серсея взорвала септу, где покоился прах Таргариенов.       Джон стоял напротив одной из ниш. Подойдя ближе, Дейнерис ожидала увидеть отца Джона, но перед ней предстала статуя хрупкой девушки. С потолка на статую капала вода, стекая по прекрасному лицу, как слезы.       - Это…       - Это моя… - начал было Джон, но запнулся и не сразу закончил: - Это Лианна Старк.       - Та самая? – спросила Дени, вздрогнув.       На миг девушке стало очень холодно, холоднее, чем когда ни было. Она осторожно взглянула на Джона и нахмурилась, заметив боль, сквозившую в облике мужчины.       - Ее… - начала Дейнерис, но не смогла закончить фразу. – Из-за нее началось восстание. Из-за нее и моего брата. Сир Барристан Селми говорил мне, что Рейгар умер с ее именем на губах.       Джон взглянул на Дени и тихо сказал:       - Восстание Роберта Баратеона основано на лжи.       Дени непонимающе воззрилась на мужчину.       - Рейгар Таргариен не похищал Лианну Старк.       - Но…       - Бран узнал правду из своих видений, - медленно продолжил Джон. – Правду скрыли ото всех.       Дени глубоко вздохнула, пытаясь осознать сказанное.       - Эддард Старк узнал истину, лишь добравшись до Башни Радости. Узнал правду, когда Безумный Король был уже мертв, когда был мертв принц Рейгар, Элия Мартелл, ее дети… Когда Роберт уже занял трон, а Ланнистеры бесчинствовали в Красном Замке и столице.       - Но почему он не раскрыл правду? – разозлилась Дейнерис.       - В жизни каждого человека наступает миг, когда он должен сделать сложный выбор. Выбор между долгом и теми, кого он любит. Сделать выбор и жить дальше, - горько усмехнулся Джон, и раздражение Дени отхлынуло, когда она услышала в голосе северянина боль и усталость. – Меня преследуют эти слова… Вот уже много лет преследуют.       - Кто их сказал?       - Мейстер Эймон. Мейстер Черного Замка. Эймон Таргариен.       Дени напряглась, пытаясь вспомнить этого своего родича.       - И какой выбор сделал твой отец?       - Он выбрал родных, - ответил Джон с горькой улыбкой, заставившей Дени прекратить расспросы.

***

      Колонны тронного зала почернели от постоянно полыхавшего пламени. Но огонь едва разгонял холод. Сидя на троне, закутанная в меха, Серсея старалась не дрожать. Казалось будто трон превратился в кусок льда, и сама Королева вот-вот превратится в кусок этого льда. Женщине хотелось встать и уйти, спрятаться в теплых покоях, но ее останавливала мысль, что так она покажет свою слабость.       «Я Королева Семи Королевств! – твердила она себе. – Я Королева! Никто не займет мой трон!»       - Ваше величество…       Серсея хмуро оглядела тех, кто собрался в тронном зале. Королева смотрела на мужчин и не таясь кривила губы. Она видела перед собой не знатных лордов, которых сама же назначила на их посты при дворе, а перепуганных псов. Мужчины дрожали, зная, что достаточно одного лишь слова Серсеи, чтобы пики на воротах украсила очередная голова, а освободившееся место занял кто-то новый.       - Ваше величество, у ворот города собираются люди, они просят впустить их, - проблеял один из мужчин, посматривая на охранявших зал гвардейцев.       - Мы не можем впустить людей в город, - тихо прошептал Квиберн, подавшись ближе к Королеве. – В городе не так много продовольствия, чтобы кормить всех желающих, ваше величество.       - Именно, - согласилась Серсея. – Ворота останутся закрытыми.       Вопрошавший сглотнул и отступил назад.       - Ночью убили офицера Золотых Плащей, ваше величество, - подал голос другой мужчина.       - Так найдите виновных и отрубите им головы! – приказала Серсея. - А головы выставьте на пиках в назидание другим.       От ее возгласа многие вздрогнули и попятились, даже стражники.       - На улицах находят все больше и больше насмерть замерзших бедняков, ваше величество, - перепугано пролепетал третий проситель. – Возможно, стоит…       - Кого волнуют бедняки? – перебила Серсея. – Пусть мерзнут. Мне нет до них дела.       - Может начаться бунт. Люди боятся того, что может явиться с Севера.       - И что могут замерзающие нищие против Королевской Гвардии? Против Золотых Плащей? – рассмеялась Королева и махнула рукой. Стражники тут же обогнули просителей и начали теснить их прочь из тронного зала.       - Пироманты делают свою работу? – спросила Королева, когда рядом с ней остались лишь десница и Гора.       - Трудятся день и ночь, ваше величество, - поклонился Квиберн.       - Вы передали им карту подземных тоннелей Королевской Гавани?       - Да, ваше величество.       - Я хочу, чтобы под каждым зданием и каждой улицей столицы были заложены запасы дикого огня, - с болезненной усмешкой сказала женщина. – Будут ли это мертвые, среброволосая стерва или мальчишка-бастард, я никому не дам отнять у меня мой трон. Никому из них я не дам войти в столицу. Я сожгу их всех. Сожгу их всех. Сожгу их всех...       Серсея сжалась на Железном Троне, пытаясь согреться.       - Джейме… - прошептала она, собираясь позвать брата, но тут же одернула себя.       Джейме уехал, бросил ее, предал. Предал семью.       Королева на миг прикрыла глаза ладонью, отгораживаясь от наполненного огнем зала, холодного света, льющегося сквозь высокие окна, и падающих на каменный пол вытянутых теней. Серсея держала себя в руках, пытаясь никому не показать, что весь ее мир, вся ее уверенность давно осыпалась осколками. И некому дать ей совет, некому поддержать. А ведь она была уверена, что Джейме всегда будет рядом. Все уйдут, исчезнут, останутся лишь тенями львов на каменном полу тронного зала, но брат будет рядом.       Отведя руку, женщина посмотрела прямо перед собой. Туда, где между колонн на полу возлежали тени. Сколько их было? Много. Тени от кованых львов на окнах пролегли до самых дверей в конце зала, но они были бесполезны сейчас. А ведь когда-то в Королевской Гавани, в Красном Замке, яблоку некуда было упасть от Ланнистеров. Сейчас от великого дома остались лишь тени.       - Я жива… - напомнила себе Серсея. – Я Ланнистер.       На миг ей почудился голос отца: «Ты Ланнистер!».       - Я Ланнистер. Я не дам отобрать у меня корону. Никогда!       Она сказала это так тихо, что даже гулкие стены не повторили эхом ее слова, но в треске пламени Серсее почудился львиный рык, будто предки вторили ей.