Абсурд

      Вероятно, каждый (ну, или многие), мечтал о такой прекрасной особенности, как бессмертие. И Акихито, возможно, мечтал бы. Не будь он бессмертным.       А он — бессмертный. И он хотел умереть. — Ты ничего не понимаешь! — Курияма врала. Аки видел это в ее глазах, видел и понимал — все она знает. Но это понимание он отдавал на откуп своей темной части — как и многие другие воспоминания.       К примеру — как он чуть не убил. Или как убил. Сколько раз, на самом деле, он ослабевал настолько, что выпускал наружу второго себя, ёму-из-категории-за-Гранью? Слишком много, чтобы никто не пострадал. Слишком часто, чтобы не умереть самому — не телом, но душой.       Нет, он не отделял темную свою часть, словно это отдельное существо, ни в коем случае. Это как в старой известной притче про двух волков, где лишь человеку решать, который победит. Просто темный волк у Аки немного… кровожадный.       Акихито живет не очень долго для простого человека — а для бессмертного так вообще мало. Но ему этого хватало, чтобы видеть за своей спиной десятки, сотни искалеченных душ, что пострадали по его вине. И среди этих душ — Хироми.

***

— Ты поклялся меня убить, помнишь? — Аки это напоминал сыну семьи Насе каждый месяц. Каждый месяц вот уже три года. Особенно после того, как исчезла Курияма. Исчезла во второй раз, и, похоже, окончательно. Оставив после себя лишь кольцо да очки. — Помню, — соглашается Хироми, внимательно наблюдая за светофором, тот подозрительно мигает, и в наступающих сумерках можно пропустить разрешающий зеленый. — Забудь, — Акихито смешно. У спокойного, холодного Хироми глаза открываются настолько широко, что он похож на персонажа аниме. — Что так? — Хироми усмехается, и в его глазах сверкают черти. Он привычно тянется к шарфу, но на миг замирает, вспоминая, как совсем недавно ходил всюду без любимого теплого аксессуара. — Неужели мозги появились? — Не ты ли ранее хотел меня убить? — Канбара смотрит прямо вперед, и делает шаг на дорогу — светофор замигал зеленым глазом.       Хироми смеется. Громко, но уютно-мягко. А потом резко замолкает, едва слышит из-за спины голос младшей сестры: — Просто мы твои друзья.

***

      Порой Акихито ненавидел Хироми и Мицуки. За то, что они заставляют его жить. — Ну что, сходим поужинать? — Хироми протягивает свои загребущие ладони к талии Канбары, а тот привычно отпрыгивает и матерится — уже активнее, чем вчера. Живее.       Мицуки улыбается и облизывает чупа-чупс. А после цитирует фразы из последней яойной манги, которую прочитала. Никогда бы Акихито не подумал, что эта милая, спокойная девушка — извращенка-яойщица! И что она шиперит его со своим братом!       Тоска в эти моменты отступала — а возможно, просто не могла угнаться за Канбарой, который пытался догнать кого-нибудь из детей Насе, что как малые дети играли в ляпки, спасаясь от мести друга.       В эти моменты Акихито жил, и даже забывал о боли - о той, что заключалась в одном кольце и очках.

***

      Акихито думал, что более бессмысленной его жизнь стать не может. Акихито думал, что больнее уже не будет. Как он ошибался! — А кто… Кто ты такой?       И Акихито плевать, что он, на секундочку, взрослый уже парень. Что он пережил столько за свой короткий срок, и ни разу почти не плакал — особенно на людях. Он забыл, как забыла Мирай.       Ему не было стыдно падать перед ней на колени и плакать, выть, захлебываясь слезами. Нет, ему не было стыдно потом вставать, и, пошатываясь, давясь всхлипами, почти ползти прочь — лишь бы больше не видеть ее лица. Ему не стыдно было умолять Мицуки и Хироми молчать — лишь бы дать шанс на счастье той, что его забыла. А Сакура… Сакуру даже умолять не пришлось.       Ему не было стыдно. Ведь он — взрослый, уже совсем взрослый парень, который потерял все. Нет, он не стеснялся своих слез. Ни капельки. А прятался от Куриямы он просто потому, что желал ей счастья. Именно так. Без вранья.

***

      У Акихито на мгновение мелькнула подлая мысль — а не попробовать заменить Курияму кем-нибудь?       Он смотрел вокруг — да столько прекрасных кандидатур!       Ай Шиндо, к примеру. Красотка, милашка, да просто ангел! Хотя, маловата будет…       По подобным признакам отсеялись Аяка Шиндо, Изуми Насе и Шизуку Ниномия. Только с противоположным направлением — староваты будут.       «Обычных» девчонок он даже не рассматривал. И как итог — остались две кандидатуры. Сакура Инами и Мицуки Насе.       Но за Мицуки Аки прибьет брат. А на Сакуре Аки очнулся: а как же Мирай? — Сенпай… И все же, что нас связывало? — Ничего.       И правда, а как же Мирай?..

***

      Акихито понимал, что он самый счастливый на свете. — Сенпай, я люблю тебя! — И я тебя тоже.       Вероятно, каждый (ну, или многие), мечтали о такой прекрасной особенности, как бессмертие. И Акихито, возможно, мечтал бы. Не будь он бессмертным.       А он — бессмертный. И он мечтал никогда не умереть. Ради Куриямы.